URSS.ru Магазин научной книги
Обложка Бабкин А.М. Русская фразеология, ее развитие и источники Обложка Бабкин А.М. Русская фразеология, ее развитие и источники
Id: 90927
512 р.

Русская фразеология, ее развитие и источники Изд. 2

2009. 264 с.
Типографская бумага
  • Мягкая обложка

Аннотация

Книга известного русского лексиколога А.М.Бабкина посвящена фразеологизмам --- более сложным, чем слово, смысловым единицам, их семантическим и функционально-грамматическим особенностям. Рассматриваются источники и становление фразеологического фонда русского языка. Отдельное внимание уделяется экспрессивности как специфической особенности фразеологизмов, синонимическим отношениям между словами и фразеологизмами, редукции фразеологических единиц,... (Подробнее)


Оглавление
top
Введение
Глава первая. Фразеологизм и слово
Глава вторая. Источники фразеологии
Глава третья. Иноязычные выражения
Список сокращений
Указатель фразеологизмов и выражений

Введение
top

Специальное изучение своеобразного запаса выразительных средств русского языка – фразеологических единиц – начато сравнительно очень недавно, и новая отрасль науки о русском языке – фразеология – пока еще не располагает точными и надежными исследованиями, опирающимися на самостоятельно разработанные обширные материалы. Почти нет еще и таких исследований, предметом которых являлись бы типологически однородные объекты, сознательно отобранные из обширного репертуара фразеологических средств русского языка, или те явления, которые характерны для развития фразеологического фонда современного литературного языка и показывают его жизнь, т.е. изменение, расширение и обогащение.

Русская фразеология как лингвистическая дисциплина связывается почти исключительно с работами акад. В.В.Виноградова, опубликованными в конце сороковых годов, не только потому, что они привлекли внимание советских языковедов к новой лингвистической проблематике, но главным образом потому, что его фразеологическая концепция позволяет понимать фразеологическую единицу как явление прежде всего семантическое, а для исследования русской фразеологии это чрезвычайно важно, ибо и само возникновение фразеологических единиц разной структуры, и живые процессы их развития и преобразования определяются прежде всего их семантической природой и в ней коренятся.

Ближайшим образом фразеологическая единица связана со словом как генетически, так и функционально стилистически. А между тем отношение между словом и фразеологической единицей меньше всего подвергалось исследованию. Являясь носителем лексического значения, фразеологизм не может не быть эквивалентен слову, что само по себе вовсе не ведет к их отождествлению.

Лексикализованные словосочетания привлекли внимание филологов гораздо раньше, чем лексикализация как семантическое явление языка. Составители словарей давно заметили, что значение отдельного слова иногда теряется. Это происходит обыкновенно тогда, когда то или иное слово, объединяясь с другими, образует своеобразное нерасторжимое сочетание их. Отсюда явилась необходимость помещать в словарях подобные тесные сочетания, причем первоначально не столько ради них самих, сколько в заботе о словах, которые в словаре толкуются. По наблюдениям составителей словарей, не все значения толкуемых слов могут быть подставлены в любой из существующих контекстов их употребления. Этим обстоятельством и объясняется большая или меньшая, но неизбежная произвольность подбора лексикализованных словосочетаний, характерная для всех как больших, так и малых словарей русского языка.

В Предисловии к Словарю 1847 г. среди прочих его задач признается: "Слова объяснять как в собственном, так и в переносном смысле; переносный смысл означать звездочкою, причем присовокуплять все особенные выражения, напр, при слове бог: с богом!, бог с тобой!". Во Введении (§ 14) к Семнадцатитомному словарю говорится: "Устойчивые сочетания и выражения помещаются после иллюстративного материала того значения слова, с которым данное сочетание или выражение связаны по смыслу". Сравнительный анализ подхода этих словарей к лексикализованным словосочетаниям убеждает в том, что словарь позднейший делает шаг назад в этом вопросе. Словарь 1847 г. признавал лексикализованные словосочетания "выражениями, составляющими особенности языка" и не связывал их с теми значениями, которые принадлежат отдельному слову. Такие словосочетания помещались в конце словарной статьи и отделялись "от определений и примеров чертою". Этим лексикографическим приемом показывалось семантическое выпадение так называемых выражений из системы значений, принадлежащих отдельному слову.

Словарь 1847 г. не задавался целью разграничивать лексикализованные словосочетания: все, что носило устойчивый характер и обладало семантическим своеобразием, будь то сложные термины типа белый чугун, белые стихи, живая сила, живое урочище и т.п., будь то фразеологизмы типа грешным делом, живой рукой, на живую нитку, очертя голову, пустить пыль в глаза и т.п. – все подобные речевые обороты находили место в конце словарной статьи. В первых трех томах Семнадцатитомного словаря также не было намерения дифференцировать лексикализованные словосочетания, но в отличие от Словаря 1847 г, в нем настойчиво проводилась тенденция соединить каждое лексикализованное словосочетание с тем или иным значением слова, под которым оно в этом словаре помещается. Таким образом, составители словаря идут путем, обратным тому, каким шло развитие фразеологизмов русского языка. В результате имеет место своеобразная попытка вскрыть в словаре современного языка те этимологические значения слов – компонентов фразеологизма, которые перестали ощущаться живым сознанием говорящих. Так, например, для двух фразеологизмов – сказка про белого бычка (= о бесконечном повторении одного и того же) и шито белыми литками старательно и скрупулезно отыскиваются места в громоздкой словарной статье на слово белый. Оба выражения помещены под первым значением слова белый (= имеющий цвет снега, молока, мела), но под разными его оттенками, причем первое выражение находит место в разряде а: О естественной окраске предметов || О цвете шерстяного покрова животных. Второе же – в разряде б: О предметах, окрашенных в белый цвет || О бумаге, тканях, нитках, одежде.

Стремление классифицировать все лексикализованные словосочетания в зависимости от значения одного из слов-компонентов проведено во всех семнадцати томах этого словаря. Не делается исключения даже для фразеологических сращений, где семантическое перерождение слова проявляется особенно заметно, и речь может идти лишь об этимологическом, но никак не реальном значении слова – компонента фразеологизма. Отмечаемая тенденция свидетельствует о некритическом следовании Семнадцатитомного словаря традиции так называемой Шахматовской редакции академического словаря. В выпусках Академического словаря (на буквы Е-Ж-3), составленных под редакцией акад. А.А.Шахматова и при его участии, имеет место разнесение всех лексикализованных словосочетаний по значениям тех слов, под которыми они в словаре приводятся. Так, например, в отличие от Словаря 1847 г., где лексикализованные словосочетания живое растение (= растение на корню в противоположность сушеному в гербариях) и живой забор (= забор, сделанный из насаженных, живых растений) как терминологические обозначения выведены в конец словарной статьи и сопровождены особыми объяснениями, в Академическом словаре (т.II, вып.2) под ред. А.А.Шахматова они помещены под значениями: первое – под 1-м (= имеющий и проявляющий жизнь), а второе – под 3-м (= как бы живой, похожий на живое существо). Произвольность и искусственность классификации особенно бросается в глаза, когда это касается не терминологических словосочетаний, а фразеологических единиц. Так, в Семнадцатитомном словаре (т.12) выражения не покладая рук (= без устали, усердно) и сложа руки (= ничего не делая) стоят под 1-м значением слова рука, а руки не доходят (= нет времени что-либо сделать) – под 2-м значением этого слова. Выражение прибрать к рукам (= овладеть чем-либо) находится под 6-м значением, ходить по рукам (- передаваться из рук в руки) – под 5-м, а обеими руками ухватиться (= с удовольствием воспользоваться тем, что предлагают) – под 1-м, и т.п.

В Словаре под ред. Д.Н.Ушакова все лексикализованные словосочетания, за редким исключением, выносятся в конец словарной статьи, но, по-видимому, это всего лишь внешний прием, не доказывающий, что взгляд на лексикализованные словосочетания приобрел более глубокий характер. Во вступительной статье при первом томе (§ 11) говорится: "...в конце статьи... приводятся и объясняются ходячие цельные выражения, заключающие в себе это слово с таким значением (разрядка наша, – А.Б.), которое отличается от всех указанных выше и встречается только в этом выражении. Напр., в статье зуб – выражения: иметь зуб против кого...". На самом деле важно именно то, что во фразеологизме иметь зуб на (против) кого-либо (= иметь повод к недовольству кем-либо) слово зуб десемантизировалось, и нельзя говорить ни о каком новом или особом его значении. В этом отношении Словарь под ред. Д.Н.Ушакова и Семнадцатитомный словарь похожи: ни в том, ни в другом еще не выработан правильный взгляд на отношение между словом и фразеологической единицей, на отсутствие автономного значения у слова – компонента фразеологической единицы. Так, во Введении (§ 14) к Семнадцатитомному словарю говорится, что "устойчивые сочетания и выражения помещаются при том из входящих в него слов, с которым это сочетание наиболее связано в смысловом отношении...; так, выражение ни дна, ни покрышки приводится при слове дно". Смысл выражения ни дна, ни покрышки толкуется словарем как пожелание неудач, невзгод и со словом дно в значении 'нижняя часть сосуда ' может быть связан лишь этимологически.

Итак, лексикографическая характеристика лексикализованных словосочетаний даже в словарях национального значения, таких, как академические словари русского языка или Словарь под ред. Д.Н.Ушакова, не опирается на какие-либо теоретические положения и носит сбивчивый характер. В последнем по времени академическом словаре русского языка не проведена последовательно даже элементарная дифференциация лексикализованных словосочетаний, не отграничены, например, терминологизованные словосочетания от фразеологических единиц типа сращений и единств, что нередко приводит к тому, что семантическая перспектива слова нарушается и даже разрушается. А между тем будущее фразеологии как отрасли языкознания не может быть оторвано от крупных лексикографических предприятий.

Исследователь английской фразеологии Н.Н.Амосова на основе обстоятельного знакомства с работами английских и американских ученых по вопросу о диахроническом изучении фразеологических единиц приходит к выводу: "Такая работа чрезвычайно трудна и, собственно говоря, не под силу одному исследователю, тем более, если ее проводить фронтально, т.е. если сделать объектом наблюдения историю многих фразеологических единиц. Здесь нужны усилия и многих наблюдателей. Это ясно". Фронтальное прослеживание истории многих фразеологических единиц – это и есть задача исторического фразеологического словаря. Подобных словарей пока нет, но для исторического словаря русской фразеологии начало уже положено работами, в которых исследуется происхождение и история многих выражений, как например в сорочке родился, втереть очки, квасной патриотизм, кисейная барышня, перемывать косточки, танцевать от печки и других подобных.

Лексикографическая разработка фразеологического запаса может отвечать не только диахроническому изучению фразеологических единиц, но и синхроническому их изучению. Для современного фонда русского языка чрезвычайно характерна синонимичность фразеологических единиц. Для выражения таких, например, понятий, как "исчез", "возник", "хитер", "простодушен ", "пьян", "умер", "рано" и т.п., употребляются десятки фразеологизмов, семантические оттенки и стилистическая окраска которых могут быть раскрыты лишь сопоставительно, т.е. в обширном идеографическом или синонимическом словаре русских фразеологических единиц.