|
Оглавление
Предисловие
Глобальный мир все более нуждается в глобальном социальном знании. Поэтому делаются прогнозы экономико-демографического развития всей планеты на сотни лет; появляются гигантские базы исторических и социологических данных; исследуются вековые и даже тысячелетние циклы самой разной природы; все заметнее тенденция к междисциплинарности. Однако по-прежнему ощущается нехватка продуктивных метаконцепций и макрометодов, которые позволяли бы исследовать развитие как отдельных обществ, так и крупных надобщественных систем в глобальном временнум и пространственном масштабах; которые давали бы надежную методику переходов от глобальных уровней к локальным и объективный инструмент для сравнения обществ по разным параметрам; позволяли бы выделять в историческом многообразии общие черты и тенденции, определять иерархию причин, влияющих на ход исторического развития, и т.д. Книга, которую вы держите в руках, призвана в какой-то мере уменьшить этот концептуальный дефицит. Она представляет собой попытку по-новому осмыслить фундаментальные проблемы социальной эволюции, истории Мир-Системы и человечества в целом, предпринятую на основе синтеза наиболее значимых концепций и методов. Наши многолетние исследования в области социальной и исторической макротеории убедили нас, что именно комплексные подходы часто являются наиболее продуктивными для решения крупномасштабных научных задач. В результате в этой монографии мы попробовали в разумной мере интегрировать в единой системе ряд наиболее, на наш взгляд, масштабных и эффективных концепций и подходов, чтобы увидеть новые аспекты социальной эволюции и исторического процесса. Два главных подхода – макроэволюционный и мир-системный – вынесены в заглавие самой монографии. Но помимо них использованы и другие подходы и методы, в частности, применяемые в теории исторического процесса, сравнительно-исторических исследованиях, социокультурной антропологии и исторической социологии. Мы также постарались учесть опыт математического моделирования в социальных науках (особенно в экономике и демографии) и достижения других наук, например биологии. Мы надеемся, что в процессе синтеза методов и подходов нам удалось существенно развить и улучшить отдельные их аспекты. Но, разумеется, методы не являлись самоцелью нашего исследования. Главное было доказать, что, используя такой синтез, можно действительно добиться значимых результатов. Надеемся, что эти результаты в какой-то степени представлены в книге. В частности, мы постарались по-новому интерпретировать движущие силы и алгоритмы социальной эволюции, дополнить картину эволюции Мир-Системы, государственности, урбанизации, производственных и технологических революций, предложить новую модель динамики мирового социально-демографического развития; наконец, сделать некоторые важные прогнозы и высказать свое мнение о процессах глобализации. К. Поппер считал, что наука должна развиваться путем выдвижения гипотез, которые затем будут подвергаться строгим процедурам эмпирической проверки ("фальсификации"), поэтому только некоторые из гипотез могут стать теориями (в то время как большинство гипотез оказывается отвергнутыми уже на начальной стадии эмпирической проверки). Однако и изначально прошедшие эмпирическую проверку научные теории в дальнейшем могут быть отвергнуты в результате новых процедур фальсификации и быть заменены более устойчивыми к эмпирической проверке (а значит, и более эффективными) научными теориями. В целом пока до сих пор так и происходило. Но при этом в социальных науках очень часто вместе с водой выплескивали и ребенка (при этом, как правило, без какого-то действительно строгого эмпирического тестирования), а затем только через десятки лет возвращались к бездумно отвергнутому. Не потому ли в обществознании за новое часто выдается хорошо забытое старое? Вот почему для нас важна идея, что новые концепции должны нести в себе не только новое, но и непременно пытаться вобрать в себя все лучшие методы и положения, которые были у их предшественников. Только тогда мы можем надеяться, что когда-то все же появится социальная наука, действительно адекватная задачам гигантски усложнившегося глобального мира. Эта книга – наша попытка внести свой вклад в достижение этой цели. Мы хотели бы поблагодарить И. В. Следзевского, Д. М. Бондаренко, А. А. Казанкова, А. В. Маркова, Ю. Е. Березкина, С. А. Нефедова, Н. Н. Крадина, А. А. Немировского, Д. А. Халтурину, С. А. Кобзеву, И. Т. Катагощину, Э. Ф. Кисриева, С. А. Боринскую и всех тех, кто читал эту монографию на предварительной стадии, чьи ценные замечания и советы помогли нам в ее улучшении, хотя, естественно, все ошибки и неточности остаются только на совести ее авторов. Нашу особую благодарность и признательность мы хотели бы выразить Е. Н. Букваревой за создание дизайна обложки этой книги. Из введения
Макроэволюция и Мир-Система: новые грани концептуализацииВ названии этой книги объединены два важнейших понятия: "макроэволюция" и "Мир-Система", которые, хотя и относятся к разным областям исследования, имеют существенную взаимосвязь. Социальная макроэволюция в нашем понимании – это особое измерение социальной эволюции, включающее в себя серию наиболее важных, рубежных трансформаций, приведших к возникновению и развитию Мир-Системы (и, соответственно, теория, которая сосредоточивается на их анализе). Генезис Мир-Системы и ряд дальнейших ее изменений относятся к узловым элементам социального макроэволюционного процесса; более того, появление Мир-Системы явилось не только важнейшим итогом всего предшествующего хода социальной эволюции, но и стало в известной мере рубежом, за которым уже совершенно необходимо различать социальную макроэволюцию в качестве особой надобщественной части социальной эволюции (то есть части, которая не относится уже к уровню только отдельно взятого общества). Основные тенденции макроэволюции, такие как необратимость эволюции, ее особая направленность, вариативность, находят свое выражение как в чертах системности, так и в трансформациях Мир-Системы. Объединение этих двух объектов исследования во многом диктовалось желанием осмыслить ход социальной эволюции, исторического процесса и их важнейших аспектов, не просто используя основные современные теоретические подходы, а используя их комплексно, поскольку именно комплексный подход может быть наиболее продуктивным для решения подобных крупномасштабных научных задач. В данной монографии мы пытались в разумной мере интегрировать разные социальные теории и подходы, включая и опыт математического моделирования в социальных науках (особенно в экономике и демографии), а также привлечь достижения других наук, в частности биологии. Насколько это получилось, судить читателям, однако нам представляется важной сама попытка объединить в избранной области исследования наиболее продуктивные, с нашей точки зрения, подходы теоретической истории, культурной и политической антропологии, мир-системной и эволюционной теорий. В объединении исследования социальной макроэволюции и изучения развития Мир-Системы есть еще и тот смысл, что оба понятия, с одной стороны, имеют очень важное теоретическое и методологическое значение, а с другой, к сожалению, пока не являются широко утвердившимися. Поэтому важно продолжать их разрабатывать. В контексте данного исследования, как уже сказано, мы рассматриваем социальную макроэволюцию как такой тип социальной эволюции, в рамках которого наблюдаются крупные и крупнейшие изменения (инновации), которые оказали важнейшее влияние на развитие Мир-Системы в целом, то есть на весь ход исторического макропроцесса, а не только на историческую судьбу отдельных обществ и цивилизаций. Естественно, что такие в дальнейшем достаточно универсально перспективные ответы на возникшие вызовы, удачные решения сложных проблем очень часто (хотя и не всегда) появлялись в каких-то конкретных обществах. Но они, с одной стороны, были подготовлены предшествующим развитием (в тои числе и эволюционно "неудачным") целого ряда обществ и потому могут считаться общим эволюционно синтезированным решением, а с другой – они раньше или позже оказывались востребованными многими обществами, цивилизациями, Мир-Системой или даже человечеством в целом. Поэтому такие важные инновации из-за своей особой значимости заслуживают и особого теоретического исследования, и даже больше – особой теории таких изменений. Теория социальной макроэволюции как раз является попыткой обозначить контуры такой теории. К сожалению, в работах, посвященных социальной и культурной эволюции, соответствующая классификация эволюционных изменений отсутствует. Зато теория биологической макроэволюции давно разрабатывается. В этой связи мы считаем, что использование важных теоретических достижений биологической макроэволюционной теории, в том числе некоторых терминов – разумеется, при творческом применении и с непременным учетом специфики социальной эволюции (о чем будет особо сказано) – может оказаться достаточно продуктивным (некоторый опыт такого заимствования см.: Коротаев 1997б, 2003в; Гринин, Коротаев 2007в; Гринин, Марков, Коротаев 2008). Использование нами некоторых биологических терминов является вполне оправданным, поскольку социальным наукам как более поздним по времени достижения зрелости вообще свойственно подобное заимствование из естественных наук – от геологии до синергетики. И если в социальной науке удобный термин отсутствует, то почему бы его не взять из более развитой науки? В процессе нашей работы по адаптации некоторых биологических терминов к описанию социоэволюционных феноменов, к особенностям социальной эволюции выяснилось, что такой подход в принципе оказывается весьма продуктивным, как в плане сравнения различных аспектов социальной и биологической эволюции вообще, так и социальной и биологической макроэволюции в частности; некоторые наметки чего сделаны и в этой монографии. Нам кажется, что даже такие беглые сравнения открывают весьма перспективный путь теоретических исследований. Одним из важных терминов, который используется нами в данном исследовании, является ароморфоз. Под ароморфозами часть отечественных биологов-эволюционистов вслед за А. Н. Северцовым (1939, 1967) понимает появление у организмов в процессе эволюции таких приспособлений, которые в дальнейшем приобретают широкое распространение, в результате чего организмы могут выйти на более высокий уровень организации и расширить использование внешней среды (см., например: Северцов А. С. 1987: 64–76). Речь идет также и о направлениях эволюции, ведущих к формированию указанных признаков. Примерами биологических ароморфозов можно считать, в частности, такие эпохальные изменения, как переход части многоклеточных животных к жизни на суше; переход от дыхания кислородом, растворенным в воде, к дыханию атмосферным воздухом и т.д. (см., например: Северцов А. С. 1987). Для характеристики эволюционных изменений частного характера или не ведущих к усложнениям организмов биологи-эволюционисты используют другие термины, в частности, такое понятие, как идиоадаптация (см.: Шмальгаузен 1939, 1969; Матвеев 1967; Северцов А. С. 1987). Вышесказанное позволило нам ввести специальное определение социального ароморфоза как универсального/широко распространенного изменения/инновации в развитии социальных организмов и их систем, которое повышает сложность, приспособленность, интегрированность и взаимное влияние обществ (см.: Гринин, Коротаев 2007в; Гринин, Марков, Коротаев 2008). Подробнее это понятие анализируется в Главе 1. Таким образом, в рамках данного исследования мы рассматриваем социальную макроэволюцию как такой тип социальной эволюции, в рамках которого наблюдаются надсоциумные ароморфозы высших типов. Прежде чем перейти к анализу другого ведущего понятия данного исследования – Мир-Системы, следует уточнить содержание ряда иных терминов. В настоящей монографии для общества (и социального организма как его синонима) мы принимаем следующее определение. Общество – это особая социально-политическая саморегулирующаяся система, способная поддерживать равновесие со средой и представляющая стабильное и политически в достаточной мере независимое от других общественных систем объединение людей, коллективов, групп, организаций, территориальных и иных единиц, а также материальных объектов на основе разнообразных и сложных связей (анализ понятия общества см.: Гринин 1997в: 22–25). Относительно понятий "история", "историческое развитие", "исторический процесс", которые нередко неправомерно используются как синонимы, необходимо сделать уточнение. Следует учитывать, что первый термин гораздо объемнее двух остальных (см. подробнее: Гринин 2003а: 18, 30–31; 2006ж; Гринин, Коротаев 2007в [N 2]). Ведь история – это широкий контекст, включающий не только развитие, но и неэволюционное функционирование социальных систем, упадок, застой, циклическую и стохастическую динамику, уничтожение, качественные трансформации, не сопровождающиеся значимым ростом (или уменьшением) сложности социальных систем. Историческое развитие и исторический процесс в целом могут быть поняты лишь в рамках такого контекста, но они не равны ему по объему. В монографии речь идет главным образом именно о процессах развития. А поскольку эволюционное развитие чаще всего связано с переходом к новому качеству или "новизне", представляется целесообразным уточнить и это понятие. ющее ориентируемся на язаны с переходом биологических и социальных систем и эволюции в целом на новые качественные уровни В целом мы ориентируемся на следующее определение, которое использует А. С. Раутиан (2006). Новизна – мера причинной независимости неопределенности и (если угодно, "степени случайности" связи) последующих состояний субъекта развития по отношению к предыдущим. Она обусловливает: 1) саму возможность последовательной смены предыдущих состояний последующими; 2) отсутствие строгого детерминизма – однозначного предопределения будущего прошлым. К данной формулировке необходимо, однако, добавить, что для анализа макроэволюции особенно важными будут состояния новизны, которые можно назвать первичной новизной, аналогов которых еще не было, то есть качественно новые состояния не просто для данного объекта, но для эволюции в целом. Ароморфозы и выступают в виде таких состояний первичной новизны. Мир-систему, в том виде, в каком это понятие будет употребляться на страницах этой книги, можно определить как обладающую системными характеристиками предельную совокупность человеческих обществ, заметным образом прямо или опосредованно связанных между собой. При этом важно, что за границами данной совокупности уже не имеется значимых контактов и взаимодействий между обществами (их элементами) и другими компонентами, входящими в эту мир-систему, и обществами и прочими компонентами, входящими в другую мир-систему, а равно не входящими ни в какую мир-систему. При этом предельность понимается как такая граница, за которой если и есть контакты между обществами мир-системы и не входящими в нее социумами или их частями, то эти контакты не слишком существенны, то есть они даже по истечении значительного времени не ведут к серьезным изменениям в системе, подобно тому, как путешествия скандинавов в Новый Свет и даже создание ими там своих поселений не привели ни к каким значимым изменениям ни в Америке, ни в Европе (см., например: Слезкин 1983: 16). Исходя из сказанного, мир-систему можно обозначить и как своего рода суперсистему, которая объединяет в себе много других систем, таких как государства, негосударственные общества, различные социальные, пространственно-культурные и политические образования вроде цивилизаций, союзов, конфедераций. Таким образом, уровень эволюционного поля в мир-системе предельно широк по сравнению с другими социальными системами. Об авторах
Доктор философских наук, заместитель главных редакторов журналов "История и современность" и "Философия и общество", соредактор международного журнала "Social Evolution & History", шеф-редактор журналов "Историческая психология и социология истории", "Век глобализации", главный научный сотрудник Волгоградского центра социальных исследований. Автор более 150 научных работ по философии, социологии, истории, антропологии, в том числе 12 монографий и 4 учебных пособий, среди которых "Философия, социология и теория истории" (4 издания), "Производительные силы и исторический процесс" (3 издания), "Формации и цивилизации", "Генезис государства как составная часть процесса перехода от первобытности к цивилизации", "Государство и исторический процесс. Эпоха образования государства: общий контекст социальной эволюции при образовании государства", "Государство и исторический процесс. Эволюция государственности: от раннего государства к зрелому", "Государство и исторический процесс. Политический срез исторического процесса", "Макроэволюция. Генезис и трансформации Мир-Системы" (в соавторстве с А. В. Коротаевым) и других книг, а также соредактор ряда сборников статей: "The Early State, Its Alternatives and Analogues", "Раннее государство, его альтернативы и аналоги", "История и Математика: проблемы периодизации исторических макропроцессов", "История и Математика: анализ и моделирование социально-исторических процессов", "История и Математика: макроисторическая динамика общества и государства", "History and Mathematics. Historical Dynamics and Development of Complex Societies", "History & Mathematics: Analyzing and Modeling Global Development". Андрей Витальевич Коротаев Доктор философии (Ph.D.), доктор исторических наук, профессор, директор Центра антропологии Востока Российского государственного гуманитарного университета, ведущий научный сотрудник Института востоковедения и Института Африки РАН. Автор более 300 научных трудов, включая такие монографии, как "Ancient Yemen" (Oxford: Oxford University Press, 1995), "Законы истории. Математическое моделирование развития Мир-Системы. Демография. Экономика. Культура" (М.: URSS, 2007, совместно с А. С. Малковым и Д. А. Халтуриной) и "Законы истории. Вековые циклы и тысячелетние тренды. Демография. Экономика. Войны" (М.: URSS, 2007, совместно с Н. Л. Комаровой и Д. А. Халтуриной). |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||