Винокур Т.Г. Стилистика как она есть:
Избранные работы

Оглавление

Вступительная статья

Совершенно ясно, что вполне сознательное и активное творчество в области языка преимущественно, если не исключительно, направлено именно на стилистические качества языка. Здесь достаточно сослаться хотя бы на один факт существования так наз. правильной речи. Ввиду этого, лингвистическая стилистика может быть названа филологической проблемой языкознания по преимуществу.

Выход сборника статей безвременно ушедшей от нас в 1992 году Т. Г. Винокур очень актуален, так как все представленные в нем работы в совокупности дают полное представление о том, чем должна заниматься современная стилистика.

Казалось бы, само слово "стилистика" не должно вызывать разночтений и разных пониманий. Однако, как показывает данная книга, предметная сфера этой дисциплины столь разнородна, что порой возникает вопрос об относительности ее границ. Известно, что стилистические особенности языковых единиц проявляются прежде всего в речевом общении (письменном или устном) либо при художественной коммуникации. А это означает, что стилистика не может существовать отдельно от таких дисциплин, как семантика, прагматика, поэтика, и не может не учитывать социологические и психологические факторы человеческого общения.

Особенностью естественного языка является то, что, помимо предметно-логической информации, каждое языковое высказывание с разной степенью выраженности содержит "сведения" о том, кто говорит, кому говорит и в какой обстановке (сфере) происходит общение. Поэтому можно сказать, что предметом стилистики являются экспрессивные средства языка, рассматриваемые с точки зрения механизма их образования, сферы их употребления и принципов отбора в зависимости от целей и обстановки речевого общения.

Между тем язык постоянно развивается, меняются способы и виды общения, преображается сама среда общения с точки зрения социальной стратификации. Значит, меняются не только состав, лексико-семанти-ческие свойства языковых единиц, но при функционировании во все более разнообразных сферах общения трансформируются и все стилистические ресурсы языка. Данные особенности развития языка находят отражение в произведениях художественной литературы, которые, помимо специфических черт авторской индивидуальности, несут "стилистический" отпечаток словоупотребления своего времени.

Сборник построен в этом смысле по нарастающей: от более частных проблем организации художественного повествования и индивидуально-авторского словоупотребления к более общим проблемам стилистики. Поистине программной можно назвать статью Т. Г. Винокур "Стилистика в социально-психологическом аспекте". В этой работе автор высказывает свое личное отношение не только к стилистике, но и к филологии в целом: "Я отношусь к филологии, согласно теории Г. О. Винокура, не столько как к циклу родственных дисциплин, сколько как к методу постижения духовной деятельности человека через слово". Далее Татьяна Григорьевна цитирует фрагмент статьи Г. О. Винокура "Введение в изучение филологических наук" (1978), в которой предметом анализа филологии объявляется "широкая область наук о человеке и обществе", включающая в себя "не только историю языка и литературы <...>, но также историю наук и философии, историю искусств, верований, быта, хозяйства, права, государства и т. д.". С этой точки зрения стилистическая маркированность словес-ного знака (положительная или отрицательная) в силу его "конкретно-целевой – функционально направленной – отобранности" организует план выражения всех уровней языковой системы и, таким образом, оказывается центральным объектом изучения филологии. Следуя мысли Ю. С. Степанова, стилистическое значение фактически становится "означающим означающего", а отмеченный таким значением языковой знак несет информацию о личности говорящего или пишущего. Так оправдывается тезис Бюффона, что "стиль – это сам человек".

Т. Г. Винокур определяет стилистическое значение как значение, которое актуализируется в употреблении и поэтому оказывается тесно связанным с изучением языка и речи с точки зрения деятельно-поведенческих категорий. Далее автор вводит важное понятие языкового (речевого) поведения, которое имеет коммуникативно-стилистическое содержание. Такое расширительное понимание задач стилистики вполне логично приводит Т. Г. Винокур к выводу о том, что обогащение стилистической проблематики возможно лишь при отказе от чисто лингвистического (или внутрилингвистического) подхода и лежит в сфере филологической интерпретации текста. Последняя подразумевает не имманентный структурно-семантический анализ, а описание условий создания именно определенной языковой структуры в данное историческое время.

Данные положения автора снабжены прекрасными иллюстрациями. В статье анализируются некоторые тексты И. Бродского, причем в ходе анализа доказывается, что поэтическая интерпретация строк этого поэта впрямую зависит от учета трех видов стилистических характеристик: общеузуальных, социально-групповых и индивидуально-психологических. В этом смысле важным оказывается понятие "типа" в социальной психологии (из теории Г. Г. Шпета), которое позволяет выявить, что И. Бродский – поэт философской направленности, обладающий развитым ассоциативно-образным мышлением, в то же время представлен в своих текстах как человек совершенно определенного времени и определенной социальной принадлежности, использующий различные стилистические ресурсы современного русского языка, в том числе и шаблонные (ср., к примеру, такие образы, как "туманное утро", "былые невзгоды" и др.), и стилистически сниженные (ср. "кровавят морду", "вздор" и др.). Однако это совершенно не означает, что И. Бродский не вводит в свой текст образные обороты, отличающиеся оригинальностью и отмечающие его индивидуальный психологический тип. Таково, к примеру, динамическое ощущение времени у поэта: Мы должны пережить,перегнать эти годы...

Подобный анализ делает очевидным оправданность мысли Г. О. Винокура о том, что "нет ничего естественнее и непреднамереннее, чем стиль человека" (Винокур Г. О. Биография и культура). Такая постановка вопроса, по мнению Т. Г. Винокур, проясняет, почему именно обыденная речь, превращенная в поэзию, психологически наиболее комфортна для И. Бродского, который вступает в диалог со временем и местом. Прекрасным примером служат его наиболее известные строки: Ни земли, ни погоста / Не хочу выбирать, / На Васильевский остров / Я приду умирать. Однако, на наш взгляд, подобная трактовка поэтического преобразования речи немного упрощена. И хотя далее автор пишет, что собственно индивидуально-поэтическое языковое преломление у каждого поэта рождается из тех ресурсов, которые он как носитель языка смог "присвоить" из чужого опыта, нам все же кажется, что главное в идиостиле поэта составляют именно такие словесные построения, которые никогда ранее не существовали в языке, а потому и не могли быть им "присвоены".

В этой связи резко контрастным выглядит анализ с тех же коммуникативно-прагматических позиций "примитивного фрагмента бытового разговора", который является чисто ситуациональным. При этом обсуждается достаточно важная проблема "нахождения общего языка" со слушателем, и реакции адресата соотносятся со шкалой "восприятие – понимание – оценка". В конце делается вывод о том, что успех речевой коммуникации во многом определяется стилистически-оценочными факторами, и поэтому стилистический уровень, как отмечал еще И. Р. Галь–перин, – это высшая интеграционная стадия употребления, то есть реализация текста.

Еще один важный ракурс рассмотрения общестилистических проблем содержится в статье "Актуальные нужды словарной теории и практики в современной стилистике", которая также представлена в данном сборнике. Сначала Т. Г. Винокур ставит вопрос о том, что такое "стилистический словарь" и какие типы стилистических словарей существуют. С точки зрения разделения на теоретическую и практическую стилистику очевидно, что речь может идти по крайней мере о двух типах словарей: (1) словарь стилистических терминов; (2) словарь стилистических ресурсов языка, снабженный определенного типа комментариями. Но тогда встает еще один вопрос: как непротиворечиво разрешить проблему описания стилистических явлений одновременно с языковой и метаязыковой стороны. Чтобы на него ответить, Т. Г. Винокур выделяет три взаимосвязанных методологических направления словарной работы: (1) фиксация стилистических явлений в реальном языковом употреблении и поиск дефиниций для них с учетом характера наблюдаемых фактов; (2) опора на уже существующую терминологическую систему с целью сопоставления и приспособления к ней обнаруженных языковых фактов; (3) выбор такого круга стилистических явлений, которые могут получать разные терминологические определения, а противопоставление этих определений может давать максимально полную картину их функционирования (или максимально полный набор дифференциальных признаков, определяющий их стилевую принадлежность). В качестве примера подобного "разброса" определений и понятий автор приводит такие термины, как стилистическая окраска, отмеченность (маркированность), коннотация и др.

Не менее насущным, по мнению Т. Г. Винокур, является индуктивно-эмпирическое накопление материала для создания так называемого узуально-стилистического словаря. Трудность создания такого словаря связана с тем, что в одноязычных толковых словарях предпочтение всегда отдавалось семантике, а правила употребления слов с учетом социокоммуникативно-стилистических позиций трудно поддаются лексикографическому описанию. Для этого нужно отказаться от одностороннего подхода – вывода закономерностей употребления языкового факта из его семантической структуры, а больше внимания уделить тому, как формируется значение слова, исходя из множественных контекстов его употребления. В последнем случае проблема однозначности/многозначности слова может отойти на второй план, а в центре композиции словарной статьи окажется система стилистических помет. Для подтверждения своих тезисов автор приводит в качестве примера подобной статьи узуально-стилистического словаря статью "МАМОЧКА". При полной обработке подобных уменьшительно-ласкательных словообразовательных единиц как раз может обнаружиться определенный корпус характеристик, который отражает стилистический узус в данную микроисторическую эпоху. Далее Т. Г. Винокур делает очень важное замечание: оказывается, узуально-стилистический словарь, в ее понимании, должен отражать "меру коллективного и индивидуального в языковом употреблении", т. е. учитывать не только системные явления, но и эстетические возможности преобразования слова в художественной речи.

Касаясь вопроса об интегральном описании языка в словарях толкового типа, Т. Г. Винокур совершенно правильно отмечает, что конечная цель такого описания включает в себя рекомендации к правильному употреблению слова через правильное понимание его значения. Поэтому в специальном пункте словарной статьи должно быть указано стилистическое значение слова, имеющее семантический, прагматический, коммуникативный, а значит, и социально-психологический генезис. Конечно, данный вид информации может специально не выделяться, а быть присовокупленным к семантическим, прагматическим и коммуникативным параметрам, но он должен обязательно присутствовать в толковом словаре.

Тему "узуальности" продолжает еще одна статья данного сборника – "Синонимия и контекст". Автор призывает при изучении синонимических рядов не опираться на синонимические словари, а в первую очередь фиксировать особенности живого употребления синонимов, трудно поддающиеся классификации. В статье вводится операциональное понятие синонимической ситуации, или использования существующей в речи возможности по-разному называть одно и то же, понятие, основанное на представлении о синонимии как свойстве системы языка. В качестве членов синонимической ситуации могут выступать разные типы языковых единиц, стилистически разноплановые и одноплановые, поэтические тропы и т. п.

Для синонимической ситуации в первую очередь оказывается релевантной некоторая "сопоставленность" речевых фактов. Анализируя конкретный речевой материал, Т. Г. Винокур приходит к выводу, что в рамках синонимической ситуации характер связи синонимизирующих единиц может оказаться очень разным. Здесь речь идет не только о контекстных и неконтекстных синонимах, но и о словах, которые собственно синонимами не являются, а вступают в отношение "мнимого смыслового соответствия" (В. В. Виноградов). Показательным с этой точки зрения является употребление в текстах самого слова "синоним" в качестве связующего звена, как в примере: "Зеленая шляпа была синонимом стиляги, пижона, прожигателя жизни" (Шатуновский И. Зеленая шляпа).

Проблема "мнимых" синонимов возникает и при художественном переводе, когда переводчик отбирает эквивалентные речевые средства, опираясь на общую композицию текста и ставя перед собой задачу разнообразной передачи однообразной ситуации.

Система индивидуальных синонимических сопоставлений наиболее ярко обнаруживает себя в художественной речи, где снимаются многие структурные и лексические ограничения. Тогда даже слово "дрянь" может стать заместителем слова "вдохновение", как в "Египетских ночах" А. С. Пушкина. Синонимичность может провоцировать и так называемый структурный параллелизм, который высвечивает как смысловое сопоставление, так и противопоставление лексических единиц.

Синонимические ряды, образованные при помощи стилистического приема градации, с одной стороны, являются средством разрешения тавтологии, с другой, – создают вариативность представления одного и того же смысла и вносят в высказывание добавочные эмоциональные коннотации самим фактом синонимического перечисления. Однако основной функцией таких рядов нередко становится как раз нагнетение экспрессивности высказывания по степени нарастания интегрального признака. Контрастными на этом фоне оказываются ряды, образованные по степени убывания интенсивности признака (как в анализируемом автором тексте Л. Леонова: "Но у нас не боятся, а пуще опасаются, как бы налога нового не назначили"), что вызывает комический эффект.

Особо интересны случаи, когда между отдельными членами синонимического ряда активизируется "генетическое" различие на фоне семантического сходства (ср.: "актуальность" и "насущность" у Е. Евтушенко). Иногда же такая противопоставленность оказывается преднамеренно "мнимой", что также создает особый стилистический эффект: "Он, кстати, принадлежит к тем людям, которые гостиную называют холлом, плащ – мантелем, буфет – сервантом" (Герман Ю. Дорогой мой человек).

Когда следишь за анализом контекстов, поражает языковая тонкость, с которой они отобраны исследовательницей. Это позволяет Т. Г. Винокур провести подробную типологию синонимических ситуаций, выделить дистинктивные признаки этих ситуаций при образовании свободных и несвободных синонимических рядов, определить стилистические функции рядов в разнообразных художественных контекстах. При этом пристальное внимание автора сосредоточено на эстетическом "наполнении" синонимической ситуации – факторе, который является определяющим при стилистическом анализе.

Не менее значительным исследованием, которое до сих пор сохраняет свою актуальность, является обширная статья "Информативная и фатическая речь как обнаружение разных коммуникативных намерений говорящего и слушающего". В ней уже более полно раскрывается важное для стилистики понятие "речевого поведения" (РП), которое позволяет достаточно точно описать коммуникативные роли участников речевого общения – говорящего и слушающего – в определенном речевом коллективе при конкретном общественном устройстве. С семиотической точки зрения Т. Г. Винокур различает информативное и фатическое речевое поведение в зависимости от преобладающих в них интенций "сообщения" или "общения". При доминировании интенции "сообщения" первичными являются конкретные цели общения (от дидактических до эстетических), однако при этом не исключаются когнитивные и экспрессивные коннотации, а сам акт информативного речевого поведения может сопровождаться контактно-фатическим элементом. При доминировании задачи установления и поддержания общения участники в своем речевом поведении прежде всего подчиняются "контактному импульсу" и на первый план выходит коннотативный план коммуникативно-стилистического характера, выступающий как абсолютная ценность. При выделении двух основных видов РП существенными являются следующие различия: при доминировании информативной интенции речи семиотическую ценность представляют сами языковые элементы, из которых они составляются, при доминировании фатической интенции коммуникативно-семиотическую ценность представляет сам акт речи.

Автор обращает внимание на то, что информативное РП имеет интегрирующий характер с точки зрения общей теории действий, так как речевое действие может быть подкреплено неречевым (жестом, мимикой и др.), а фатическое РП, наоборот, получает дифференцирующий характер, так как не может быть заменено действием кинетического ряда – ведь только само это речевое действие и имеет самостоятельное значение.

Т. Г. Винокур настаивает на широком понимании фатической речи, включающем область речевого этикета в целом, бытовые диалоги и бытовое повествование, художественные диалоги и повествование, стилизованное под бытовое.

Два типа РП связаны с социальной структурой общества, в котором живут носители языка. С точки зрения изучения фатических интенций речи Т. Г. Винокур отмечает книгу С. Волоконского "Разговоры", вышедшую в 1912 г., где дана социально-психологическая типология разговоров-бесед: общие воспоминания, "светская дребедень", обмен впечатлениями о произведениях искусства, дорожные впечатления, беседы в поезде, театре, на выставке, в ресторане и т. п. Отдаленный по времени материал, по мнению автора, дает возможность наиболее четко и объективно вычленить специфику фатического РП, а именно диалогический принцип строения дискурса, столкновение разнообразных стилевых фрагментов, отражающее соединение этикетных и содержательных частей беседы. Важно, что "разговор ни о чем", лежащий в основе фатического РП, может рассматриваться как особое искусство, определяющее различия в современном языке понятий "говорить" и "разговаривать". Таким образом, фатическое РП предстает как особый род непрофессионального занятия, имеющего социальный статус и осуществляющегося в жанрово ограниченных ситуациях. Именно фатическое общение, по мнению Винокур, наиболее полно выражает человека как языковую личность не в официальном, а в творческом ракурсе. Его основные функции – завязать знакомство между незнакомыми людьми, укрепить знакомство между малознакомыми людьми, соблюсти правила хорошего тона, сохранять сложившийся тип отношений между хорошо знакомыми людьми, а между близкими людьми – отдать дань обмену мнениями и эмоциями. С семиотической точки зрения значимо, что фатический "треп" между собеседниками, состоящими в близких отношениях, эквивалентен фатическому же молчанию.

Т. Г. Винокур замечает, что многие исследователи (Я. Мукаржов–ский, Л. Якубинский и др.) давно отличали речь конверсационного характера от информативного диалога. Важно, что эти разные типы диалогов покрывают разные "психологические ситуации", а именно определяются разной степенью оппозиционности и напряжения между двумя полюсами "Я" и "Ты". Я. Мукаржовский придавал фатической речи особое социальное и психологическое значение и называл ее признаком "эстетического расцвета цивилизации".

Автор статьи подчеркивает, что изучение специфики интенций/реакций информативного и фатического РП способствует решению многих вопросов, необходимых для моделирования системы речевого общения, включая оценку партнера по речевому акту, отгадывание и узнавание речевых интенций собеседника в зависимости от разного типа импликатур, способы интерпретации высказывания.

Неслучайно поэтому, что в статьях, посвященных стилистическому анализу текста, Т. Г. Винокур уделяет специальное внимание воспроизведению особенностей разговорной речи в прозаическом и драматическом художественном тексте и пытается построить типологию этого приема. Изучение типов введения разговорной речи в художественный текст имеет два аспекта: узуально-стилевой и поэтический. Второй аспект подразумевает выяснение вопроса о том, какие особенности разговорной речи обнаруживают, а какие не обнаруживают способность к тому, чтобы играть стилизующую роль в художественной литературе. При имитации разговорной речи в художественном тексте важно отметить, что писатель преднамеренно имитирует непреднамеренность. Подобная стилизация может быть названа эстетически значимой. При этом художественная "преднамеренность" может быть направлена как на отражение "устности", так и на отражение "разговорности". Однако какие структуры выбираются художником слова для передачи разных типов интонирования устной речи? Т. Г. Винокур считает, что как излишняя "разбросанность", так и излишняя эллиптичность высказывания при интонационно-синтаксической неопределенности его построения не имеют ценности для письменного воспроизведения. Проблему представляет и письменное отражение особенностей литературного или девиантного произношения (диалектного, просторечного, профессионального). При установке на "разговорность" прежде всего при помощи особого порядка слов имитируется синтаксическая "неупорядоченность", а также недосказанность и обрывы, которые обусловлены конситуативно. Параллельно воспроизводится и экспрессивный характер высказывания в пределах внешней обыденности разговорной речи. Не менее подробно изучается Т. Г. Винокур и информационно-эстетическая нагрузка речи действующих лиц в драматических произведениях, прежде всего комедиях Н. В. Гоголя.

Т. Г. Винокур интересует и организация целостного художественного повествования, что обнаруживает открывающая сборник статья "О языке и стиле повести А. И. Солженицына "Один день Ивана Денисовича"". В ней подробно изучаются стилистические сдвиги, которые сопутствуют передаче разных типов "чужой речи", например при передаче прямой речи на общем фоне несобственно-прямой или при переплетении прямой, несобственно-прямой и косвенной речи, которые накладываются на общую для всей повести "разговорную" речевую канву. Касаясь вопроса целостной организации повествования, автор статьи отмечает, что Солженицын выбрал единственно возможный для повести порядок, а именно тот синтактико-стилистический строй, который сложился в результате интерференции возможностей сказа, сдвигов авторского и прямого высказывания и особенностей разговорной речи. Именно такой строй повествования отвечает идейно-сюжетным и композиционным принципам повести.

В статье дан и тщательный анализ разных пластов лексики, используемой в произведении, с включением отдельных элементов и оборотов тюремного жаргона (около 40 слов). Однако, по мнению исследовательницы, Солженицын использует эти жаргонные слова очень мотивированно и тактично, что не нарушает общей стилистики повествования. Специально изучаются и окказиональные образования, чаще всего встречающиеся в прямой речи героев повести. Эти слова, по мнению Винокур, придают как их речи, так и всему повествованию, особую динамичность, создают живой контакт с текстом, имитирующий непосредственность выражения. Неожиданной экспрессией оборачиваются и индивидуально-авторские смещения значения (ср. тленная мелкая рыбешка), и примеры использования ненормативных деепричастных форм (ждя, пролья). Проявления авторского словотворческого процесса охватывают и неожиданные метафорические и метонимические трансформации, которые выносят на поверхность общую "сочувственную" стилистическую окраску текста (ср.: "И понял Шухов, что ничего не сэкономил: засосало его сейчас ту пайку съесть в тепле").

Заключает же сборник статей "Приложение", содержащее фрагменты радиопередачи "Беседы о русском языке", в которой принимала участие Т. Г. Винокур. Эта передача прошла в начале 1990-х гг., и в ней обсуждалось, как социально-политические перемены влияют на развитие языка. Но до сих пор можно только удивляться, сколь точны оказались наблюдения Т. Г. Винокур, касающиеся обновления лексического состава языка. Особенно интересно замечание исследовательницы, что в языке гораздо чаще мы имеем дело с новыми употреблениями слова, с новой оценкой старых слов, чем с появлением абсолютно новых лексем. До сих пор сохраняет свою актуальность отмеченная Винокур тенденция к активизации живой речи в политическом дискурсе, что избавляет речь политиков от ненужной официальности и штампованности. В заключение автор замечает, что и в целом меняется характер разговорной речи, которая на современном этапе представляет собой сложный стилистический конгломерат.

Итак, мы видим, что в сборнике собраны статьи, посвященные разнообразным проблемам стилистики. Однако все они объединены особым индивидуальным стилем его автора – Татьяны Григорьевны Винокур. Этот стиль отличается глубиной проникновения в предмет, научной выверенностью, необыкновенным лингвистическим чутьем и стилистическим разнообразием.

Об авторе

Доктор филологических наук; с 1960-го года и до 1992 г. – сотрудник Института русского языка АН СССР (позднее РАН); крупный специалист по стилистике. Автор работ: "Об изучении функциональных систем русского языка советской эпохи" (1968); "Стилистическое развитие современной русской разговорной речи" (1968); "Русский язык в его функционировании. Коммуникативно-грамматический аспект" (1993); "Древнерусский язык" (2004) и др.