|
Оглавление
Начало
Поколение художников, к которому я себя причисляю, вскормилось и выросло в едином пространстве "соцреализма". Несмотря на известный идеологический прессинг, стартовые возможности были у всех. Талантливых молодых людей выискивали по всем "городам и весям" Советского Союза, опекали и пестовали. И, конечно, в наши суровые времена войны и послевоенной разрухи, когда народ залечивал раны, восстанавливал города и заводы, темы труда и подвигов в Великую Отечественную войну отвечали пафосу победившего народа и на выставках были приоритетными. Но это не значит, что пейзаж и другие жанры были в загоне. Произведения певцов природы фигурировали на равных. И теперь, вращаясь между настоящим и будущим, несмотря на многие рамки ограничений творческого поиска в прошлом, я с гордостью думаю о том, что жил и работал "в ту пору далекую". Гражданственная позиция в моем творчестве определилась не спонтанно. Отец мой, Иван Васильевич Самсонов, – выходец из смоленских крестьян, в 1918 году восемнадцатилетним пареньком добровольно вступил в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В Гражданскую войну (1918–1922 гг.) воевал в Закавказье, в Сибири. Закончил "свои походы" на реке Лене. Так он нашел и свою половинку, молоденькую сибирячку Елену. Женился. И я могу смело утверждать: "Воистину! Для того, чтобы родиться мне, непременно должна была свершиться Великая Октябрьская революция!" Жизнь военных походила на жизнь кочевников. Воинские части постоянно передислоцировались из одного края в другой. Но нам, пацанам, нравилось, кода эшелон, груженный боевой техникой (танками, артиллерией), эскадронами кавалерии, пехотой, провиантом, и с двумя пассажирскими вагонами для семей комсостава, медленно преодолевая тысячи километров густых коридоров кедровых и лиственничных лесов, нырял в километровые тоннели прибайкальского хребта, выскакивал на зыбкую кромку отвесных скал. А внизу бесновался студеный Байкал, показывая свой недобрый нрав. Нет-нет, да разверзнем зияющую пасть и обнажит груды исковерканных вагонов с задранными колесами вверх. В такие минуты пассажиры прилипали к окнам, судачили о диверсиях... А за скалами мерещился враг... Так в моей душе зарождались героические картины. С цветными карандашами и акварелью я воевал на бумаге. Отец для меня представлялся героем, похожим на "Чапая". Он прошел и Финскую войну, и Великую Отечественную. Погиб в 1944 году при прорыве блокады Ленинграда в чине командира гвардейского полка, в звании гвардии подполковника. После Финской войны части, в которых служил отец, были направлены на арендованный у Финляндии полуостров Ханко. Здесь я и мой брат Марат (ныне действительный член Академии художеств, баталист Самсонов) встретили своих первых учителей по живописи. Оказалось, это были бойцы-студенты: один – Харьковского училища, другой – Пензенского, третий, Степан, – студент третьего курса Ленинградской академии художеств. В Финскую войну они были призваны в армию, воевали и попали на Ханко. За время нашего знакомства Степан успел преподать нам несколько уроков живописи, объяснил законы теней и света в рисунке. То, что мы чувствовали в своем детском творчестве интуитивно, он старался поставить на теоретическую основу. До сих пор в моих глазах стоит его первый, показательный этюд... Залитая солнцем зеленая поляна и брошенное старое, помятое ведро из-под цементного раствора. Сюжет куда как скромный! Но под широкой кистью студента сочные мазки краски лепили живописную картину. Мозаика цветных пятен вдруг превращалась в удивительную цельность белого солнечного света. Серебристый тон засохших наростов цемента и золотой расплыв ржавчины на пробитых стенках жестянки создавали, в пику холодному тону травы, полыхающий костер. А что творилось внутри ведра! Оббитые стенки мерцали фиолетовыми, оранжевыми, синими рефлексами Земли и Неба! Это была сама жизнь, которую душа художника вернула в утлый, умерший предмет... Прошел год. Война на Ханко началась еще за две недели до объявления о нападении фашистов. По всему двухкилометровому перешейку полуострова, где находился наш поселок Лаппвик и где жили семьи комсостава, по всем близлежащим островкам по ночам вовсю стрекотали пулеметы. Отец не ночевал дома. Иногда неожиданно появлялся верхом на лошади, по-быстрому обедал, менял белье и, вставив ногу в стремя, прощался с матерью. Потом настало то утро, когда прозвучало сообщение Молотова. Через два часа все семьи перевезли в порт, погрузили на огромный новенький теплоход "Иосиф Сталин", который недавно привез на полуостров Краснознаменный ансамбль песни и пляски. Так наша семья покидала полуостров, известный в истории как Гангут. Когда-то Петр I здесь разгромил шведскую флотилию, а теперь уже в "Красном Гангуте", заблокированном немцами, оставался "стоять насмерть" мой отец. И не случайно еще в пору учебы в Архитектурном институте, а потом в Суриковском (1943–1948 гг.) я принимался писать картины на незаданную тему: "Красный Гангут", "Эшелоны 41 года", "Рожденные революцией". Жаль, что все это происходило как в тумане – голод, бессонница, электрички и бред на улицах Москвы: ...Кругом огни, витрины магазинов. Но фантазии обуревали. Не успев еще до конца осмыслить эскизы, я спешно принимался писать этюды со студентов, подыскивая лица, близкие моему замыслу. Конечно, картины не были написаны, а этюды, которым я не знал цены, в новые времена распродал за бесценок отечественным и заморским перекупщикам. А то, что осталось, теперь берегу как зеницу ока и прячу от зоркого глаза. Вскоре, оставив свои мытарства по институтам, я задумал картину "Подвиг Александра Матросова". Этот замысел отвечал моим патриотическим порывам и внутреннему напряжению, которое ассоциировалось в моем сознании с состоянием солдата, пробирающегося под пулями к вражескому дзоту. Я никогда не писал батальных сцен с криками "Ура!" и массами атакующих. И Матросова я увидел не в момент атаки на амбразуру, а в секунду, когда герой, собрав в пружину все свои духовные силы, приготовился к прыжку в бессмертие. Заслуженный деятель искусств, искусствовед М.Сокольников в своей публикации 1964 года "Творческий портрет Евгения Самсонова" писал: "Я хорошо помню эту картину Самсонова, получившую первое выставочное крещение на Республиканской выставке 1951 года, – скромную в колористическом отношении, но такую выразительную по композиции. Эта распластанная на снегу фигура юного героя с горящим взглядом, полная предельного физического напряжения и какой-то удивительной человеческой чистоты, крепко запомнилась, прочно входила в сознание зрителей". 1952 год. Выставка произведений художников РСФСР. Картина "Великий страж революции". М.Скольников в той же публикации писал: "Политическая обстановка в начале пятидесятых годов характеризовалась резким усилением реакционных сил империалистических государств, их контрразведки. Они значительно увеличили ассигнования на шпионаж и диверсии. Остро реагируя на этот политический международный факт, Самсонов осмысливал его как советский художник-публицист. Перед его глазами сразу же встал образ железного стража Октябрьской революции – Дзержинского. Так появилась картина "Великий страж революции", в которой эхо истории получило актуальное современное звучание. В ней есть мелкие недостатки, в рисунке, – но как жизнеутверждающе, как серьезно исполнено это полотно, сколько в нем высокого гражданского пафоса! Да и в колористическом отношении эта работа заслуживает внимания – в ней чувствуешь трепетные, живые краски, сгармонированные в горячих тонах". Тема труда, которая волновала меня параллельно с революционной и военной, тоже была не случайна в моем творчестве. Для меня трудовое созидание на благо страны и человека, сопряженное с преодолением трудностей жизни, всегда представлялось подвигом, проявлением героизма. В стране не было ничего более почетного, чем честный самоотверженный труд. И чтобы почувствовать себя сопричастным к этому, я не писал помпезных праздников и торжественных заседаний с ликующими участниками событий, я ходил на заводы и фабрики и призывал художников: "Если хочешь увидеть и познать настоящий нерв жизни, иди туда, где в грохоте и скрежете металла, на лесах далеких строек, на полях колхозов бьется истинный пульс страны и народа". Я не находил в этом "лакировочных" красок, которыми пользовались многие художники эпохи "соцреализма", чтобы порадовать официальных попечителей искусства, но я и не доводил свой "суровый стиль" до гротеска, когда самоотверженный тяжелый труд преподносился как каторжный. Единственная моя картина, написанная в 1953 году, была исполнена в радужном тоне – это "Вызов на соцсоревнование". Но и в этом случае я не кривил душой. Это был продукт самовыражения человека, попавшего в рай. Я был влюблен и ловил солнечных зайчиков... И куда девался мой аскетизм?! На Академической даче писал много ярких пейзажей, любовался красотами озера Мстино, лесных тропинок... Однажды я набрел на делянку лесорубов. Поваленные деревья, запах свежих смолянистых пней быстро напомнили мне далекое лето сорок четвертого года. Тогда наш студенческий отряд из Архитектурного института работал на лесозаготовках в Московской области. Ностальгия щипнула за сердце. И что это за волшебство – эта ностальгия?! Что за наваждение, когда дни, омытые слезами, вдруг превратились в радугу души, когда уходят в небылое тошнота, выворачивающая голодный желудок, кошмарные сны вповалку на земляном полу палатки... Но в этот час мне хорошо, и все прошлые испытания представляю в розовом цвете. На "Академичке" было все для вдохновенной и спокойной работы: готовая пища, крыша над головой, лес под боком и натурщики под рукой, молодые и старики из окрестных деревень. Ни к одной другой картине я не написал такое множество этюдов и столь проработанных. О художнике
Учился в Московском архитектурном институте и в Московском государственном институте имени В.И.Сурикова. Участник выставок с 1951 года. Член Союза художников России с 1954 года. Кавалер орденов "Трудового Красного Знамени" (1967, 1976, 1986 гг.). Заслуженный художник РСФСР (с 1963 г.). Народный художник России (с 1981 г.). Живет в городе Подольске Московской области. Работает в жанрах тематической картины, пейзажа, портрета, натюрморта. В 1958 году картина Е.И.Самсонова "Смена идет" оформляла павильон СССР на Всемирной XXIX выставке "Биеннале" в Брюсселе. Награжден серебряной медалью Академии художеств СССР (1987 г.), Почетной грамотой Верховного Совета РСФСР (1965 г.), юбилейной медалью "За доблестный труд" (1970 г.), Почетной грамотой Совета Министров РСФСР (1977 г.), медалью "Ветеран труда" (1986 г.). Персональные выставки в Москве, Ленинграде, городах Подмосковья в 1963, 1969, 1974, 1976, 1978, 1986, 1996, 2001, 2005 годах. Участник всесоюзных, зональных, областных, региональных, республиканских, городских, международных выставок, в том числе в Китае (1952 г.), в Италии (Брюссель, Всемирная XXIX выставка "Биеннале", 1958 г.). Участник аукционов в Турции (1990 г.), в Англии (Лондон, аукцион "Bonbams Chalsea", 1994 г.; Лондон, аукцион "Кристи", "Российский реализм XX столетия", 1995 г.), во Франции ("Tableaux–Russes", 1994 г.), в России (Москва, международный аукцион "Гармония контрастов", "Русский реализм второй половины XX века", 1997 г.). В 1976–1989 годах являлся председателем правления Московской областной организации Союза художников России, в течение 20 лет избирался депутатом Московского областного Совета трудящихся. Неоднократно избирался членом Правления Союза художников РСФСР, членом Правления Союза художников СССР. Произведения художника хранятся во многих музеях и галереях Российской Федерации (Государственной Третьяковской галерее, Государственном русском музее, Центральном музее Вооруженных сил, Мордовской картинной галерее, Брянской картинной галерее, Владимирской картинной галерее, Омской картинной галерее, Саратовской картинной галерее, Серпуховской картинной галерее, художественной галерее Комсомольска-на-Амуре и др.), а также в частных и корпоративных собраниях в России, Англии, Франции, Германии, Японии, Испании, Болгарии, Египте, Италии, Чехии, Южной Корее, Китае и в других странах мира. |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||