Мартин Б., Рингхэм Ф. СЛОВАРЬ СЕМИОТИКИ.
(Термины и модели семиотического подхода: СЛОВАРЬ, подробное объяснение ТЕОРИИ и ряд ПРАКТИЧЕСКИХ ИЛЛЮСТРАЦИЙ в одной книге). Пер. с англ.

Оглавление

От переводчика

В предлагаемой книге британских авторов Б.Мартин и Ф.Рингхэм читатель найдет изложение учения одной из самых влиятельных семиотических школ XX века – Парижской, основанной родившимся в России литовским и французским учёным Альгирдасом Жюльеном Греймасом. Сочетая достижения структурализма в лингвистике и предложенную В.Я.Проппом теорию функций основных персонажей и общей схемы-"формулы" рассказа, Греймас и его ученики составили сложную, но изящную аналитическую теорию, приложимую, с их точки зрения, буквально ко всему – в соответствии с общим не только для их школы семиотическим лозунгом "всё есть текст".

Форма данного издания – словарь – весьма удобна для знакомства с теорией, для которой характерна очень разветвленная терминология; при систематическом изложении всё новые и новые термины могли бы и отпугнуть читателя. Вместо этого сперва предлагается краткий очерк самых основных положений теории, затем собственно словарные статьи, а в конце – образец применения семиотического анализа на примере хорошо известного всем текста – сказки "Спящая красавица". Форму словаря для изложения семиотических идей использовал и сам Греймас; его совместный с Ж.Курте труд "Семиотика: Объяснительный словарь теории языка" частично переведен и на русский язык. В предлагаемом словаре есть статьи не только о специфически семиотических понятиях, но и о ряде лингвистических терминов, используемых в Парижской теории (причем часто несколько с иной точки зрения, чем собственно в языкознании). Это полезно для начинающих – к семиотике часто "приходят" не от лингвистики, а от литературоведения.

Существующие в России публикации по школе Греймаса, включая переводы первоисточников, будучи зачастую очень подробными (особенно в изложении специальных вопросов), в то же время рассчитаны на более подготовленного читателя, а главное, не отражают всех основных стадий развития теории (удачный краткий очерк этих стадий см. во Введении авторов). Таким образом, предлагаемый "Словарь" послужит полезным руководством для тех, кто изучает весь опыт, накопленный Парижской школой, а также захочет использовать его на практике для анализа самых разнообразных "текстов" и "дискурсов", будь то традиционное художественное произведение, политическая пропаганда или повседневные события.

Тем не менее для более подробного знакомства с теорией Греймаса заинтересованному читателю не миновать обращения к опубликованным в России переводам и исследованиям, а затем и к оригиналам трудов самой школы на французском и отчасти английском языке (значительная библиография, составленная авторами, приложена к этой книге).

Необходимо сделать также следующее предостережение читателю. Предлагаемая читателю книга называется "Словарь семиотики", но последовательно и с претензией на полноту излагает лишь одну семиотическую теорию – теорию (или "проект") Парижской школы А.Ж.Греймаса. Практически всюду, где Мартин и Рингхэм употребляют слова "семиотика", "семиотическая теория", "современная семиотика" и даже "современная лингвистика", имеется в виду именно подход данной школы, даже если по той проблематике, о которой идет речь, большинство семиотических и лингвистических школ придерживается иных взглядов. На страницах словаря читатель встретит ряд имён крупнейших деятелей лингвистики и семиотики XX века – это Соссюр, Пирс, Пропп, Якобсон, Ельмслев, Мартине, Барт, Халлидей и многие другие; но они выступают тут прежде всего как предтеча Греймаса или как авторы того или иного термина или понятия, употребляемого в его школе. Их взгляды отдельно не описываются или же излагаются предельно кратко, с какой-то одной стороны, важной для той или иной определенной темы. В этом смысле упомянутый нами выше "Объяснительный словарь теории языка", написанный (в соавторстве) самим Греймасом и являющийся изложением оригинальных исследований его школы, все же более плюралистичен – в нём довольно регулярно приводятся различные подходы к употреблению того или иного термина в той или иной школе. Поэтому если читателя интересует картина мировой семиотики в целом, а не только школа Греймаса, ему понадобятся также учебники и хрестоматии по семиотике общего характера.

Предисловие

В середине 1980Нх гг. в колледж Беркбек приехал профессор, чтобы прочитать лекцию по семиотике. Это был пожилой, невысокого роста, скромный джентльмен, говоривший по-французски. Он рассказал нам незамысловатую историю об обезьяне, которая хотела достать банан, для чего ей понадобилась палка. Этот джентльмен был литовец Альгирдас Жюльен Греймас, приобщивший нас в тот день – говоря простыми словами – к семиотическому проекту. Он сообщил аудитории, что семиотическая теория – это не раздел философии. Скорее это практическая рефлексия над дискурсом – над любым дискурсом, не только над предложениями языка. Семиотика занимается ценностями и процессом означивания, она пытается выявить скрытые значения, чтобы отыскать смысл в самой жизни. Обезьяна и банан как раз и послужили иллюстрацией того, что такое модели Греймаса – это ключи к пониманию того, как мы создаем значения.

Такова была наша первая встреча с создателем Европейской семиотической школы. В последующие годы нам посчастливилось познакомиться с несколькими парижскими учеными-семиотиками и посетить некоторые их занятия. Таким образом, мы могли непосредственно наблюдать развитие теории, основы которой мы постарались изложить в этой книге. Все больше и больше людей в разных странах разделяют наш энтузиазм по поводу семиотики. Можно сказать, что идеи семиотики витают в воздухе. Она уже не ограничивается филологическими штудиями и научными учреждениями. Семиотический метод применяется в маркетинговых исследованиях, средствах массовой информации, в юриспруденции, даже в визуальном и жестовом дискурсе. В этих направлениях считается – как полагаем и мы, – что семиотика полезна в качестве аналитического средства выявления значений, поиска возможных решений и даже предсказания ответного эффекта. Но и это еще не все: в процессе открытий – подобно тем, которые совершает путешественник в неизведанной стране, – территория текста или дискурса открывается для новых приключений: более глубокого понимания и новых способов интерпретации.

Как пользоваться этим словарем

В большинстве случаев слова и выражения/словосочетания, выделенные курсивом, отсылают к соответствующим словарным статьям. Полужирный шрифт используется только для выделения отдельных слов в контексте статьи. Для выделения отдельных слов в примерах используется подчеркивание.

Из введения

Семиотика завоевала все большее и большее признание в последние два-три десятилетия XX века как литературоведческая дисциплина. Сейчас она обычно включается в программы среднего образования по литературе и в обзоры теории критики. Кроме того, в Европе и по всему миру понятие "семиотика" стало частью дискурса средств массовой информации применительно к фильмам и рекламе. Но в то время как теоретическое исследование этой дисциплины сделало значительные шаги вперед (особенно во Франции), для многих сам термин "семиотика" остается загадочным, а значит, его привлекательность весьма ограничена. Цель этой книги – познакомить исследователей, студентов высших учебных заведений и их преподавателей с семиотическим подходом. Сначала мы даем краткий очерк целей семиотической теории, ее истории и рабочего метода; затем идет словарная часть, содержащая определения терминов и моделей, используемых в метаязыке семиотики, и, наконец, предлагается пример приложения семиотического анализа к конкретному тексту.

§ 1. Что такое семиотика? Что означает слово "семиотика"?

Термин "семиотика" является производным от греческого слова semeion, означающего "знак". Уже в XVII веке философ Джон Локк упоминал понятие semiotika, которое определял как "учение о знаках", задача которого – "рассмотреть природу знаков, которыми ум пользуется для уразумения вещей или для передачи своего знания другим".

В современном употреблении понятие "семиотика" относится к теории означивания (signification). Общее название "семиотика" объединяет несколько ветвей науки. Существует, в частности, американская ветвь, на которую сильное влияние оказал Ч.С.Пирс; она сконцентрирована на логике и значении и стала центральной школой в лингвистике, связанной с философией. Значительная часть научного наследия Пирса посвящена разработке категорий знаков, в частности, он провел различие между иконическим, индексным и символическим знаками. Этот подход существенно отличается от европейской семиотики, которую представляет Парижская школа (Ecole de Paris), основанная А.Ж.Греймасом. Парижская школа занимается прежде всего отношениями между знаками и способами, при помощи которых они создают в данном тексте или дискурсе значения. Важна не только разработка теорий, но и их применение как методологических средств анализа текста. Таким образом, по сравнению с Пирсом Парижская школа использует более широкий и, в конечном счете, более полезный с практической точки зрения подход. Настоящий словарь относится исключительно к теориям и практике Парижской школы.

Семиотика в духе Парижской школы постулирует существование универсальных структур, которые лежат в основе значения и создают его. Эти структуры можно представить в виде моделей, которые затем могут быть применены к любому означающему объекту с целью декодировать и проинтерпретировать его эффекты значения. Интерес к структурам, однако, не означает, что семиотика – это синоним структурализма, то есть теории, которая занимается только восприятием и дескрипцией структур. Не означает это и того, что семиотика – это просто система знаков; ее не следует смешивать с семиологией. Не следует также считать, что она ограничивается теориями Ролана Барта. В действительности семиотика имеет гораздо более широкие цели: эта теориястремится исследовать происхождение процесса означивания (signification) – любого означивания, а не только написанного текста, рассмотреть значение (meaning) во всех его обличьях и во всей полноте. Таким образом, термин "семиотика" покрывает все дисциплины и знаковые системы, как и социальные практики и процедуры означивания.

§ 2. Семиотика и Парижская школа: краткая история

В 1985 г., рассуждая о разработке семиотической теории, Греймас сказал: "Мой теоретический дух, если можно так сказать, – это что-то вроде конструирования самоделок из готовых деталек. Я взял немножко Леви-Строса и добавил чуточку Проппа" Греймас также сказал, что как лингвист он вдохновлялся Дюмезилем и Леви-Стросом сильнее, чем другими лингвистами,"за исключением Соссюра и, конечно же, Ельмслева".

Все началось в начале XX в. со швейцарского лингвиста Фердинанда де Соссюра, который первым применил научную теорию к исследованию языка и связал эту науку с социальной психологией. Именно он ввел термин "семиология" (s\'emiologie). Семиологию он определил как звено между лингвистикой и психологией.

Соссюр рассматривал язык как общественное явление. Его великий вклад в исследование языка состоял в открытии того, что значение заключается не в отдельных словах, а в сложных системах отношений или структур. Его девиз был – "Нет смысла вне различий" ("Il n'y a de sens que dans la diff\'erence"). Он указал, что языковые структуры можно изучать, описывая их в нынешнем виде (синхронически) или с точки зрения истории (диахронически). Соссюр, пожалуй, более всего известен тем, что он разделил феномен языка на langue(абстрактную языковую систему, язык как структурированная система знаков) и parole (индивидуальные высказывания, или речь, употребление абстрактной системы). Однако в изучении феномена языка Соссюр пошел еще дальше. Он применил структурный принцип к индивидуальному знаку, или слову. Языковой знак, по Соссюру, характеризуется отношением двух своих компонентов: "звукового образа", или материальной субстанции, которую он назвал signifiant (означающее), и его "понятия", или signifi\'e (означаемого).

Общепризнано, что Соссюр и его революционные открытия проложили дорогу для структурализма и семиотики, то же самое можно сказать и о датчанине Луи Ельмслеве и Копенгагенском лингвистическом кружке. Хотя непосредственно Ельмслев не был связан со швейцарским лингвистом, его теоретический подход был весьма близок к подходу Соссюра; можно сказать, что он выступил его продолжателем. В "Пролегоменах к теории языка" (1943) он формализовал язык, разделив этот феномен на "систему" и "процесс". Ельмслев также уточнил соссюровские определения двух аспектовязыкового знака, выделив два фундаментальных уровня, или "плана" языка, – "план выражения" и "план содержания". Он полагал, что каждый из этих планов обладает "субстанцией" и "формой". Вклад Ельмслева в лингвистику включал его теорию семиотической функции, которую он определял как зависимость, существующую между двумя аспектами акта производства значения (означивания) – между означающим и означаемым (по Соссюру) или между выражением и содержанием (по Ельмслеву). Наконец, Ельмслев распространил свои семиологические исследования на невербальные языковые системы, такие как огни светофора или бой курантов Биг-Бена.

Антрополог Клод Леви-Строс, как и Ельмслев, приложил лингвистически-структуралистский подход к новому материалу. Леви-Строс поставил целью определить составляющие поведения представителей разных культур, которые он исследовал, как если бы они были лингвистическим явлением. В поисках семантической структуры ("языковой системы", или langue), лежащей в основе культуры, он сконцентрировал внимание на "мифах". Он проанализировал мифы разных культур и обнаружил набор повторяющихся элементов, которые он назвал "мифемами" (подобно "фонемам" и "морфемам" в лингвистике), и ряд функций, которые, с его точки зрения, действуют подобно компонентам универсальных означающих структур.

В то же время в английском переводе вышло более раннее исследование русского фольклориста Владимира Проппа. Тщательный анализ ста волшебных сказок привел автора к установлению аналогии между языковой структурой и организацией нарратива. Он выделил тридцать одну функцию, или фундаментальный компонент, которые лежат в основе любой сказки. В этом смысле функция – это элемент "нарративного языка", например, "герою предлагается трудная задача" (25) или "враг наказывается" (30). Кроме того, эта тридцать одна функция распределена между семью "кругами действий", такими как: (1) вредитель, (2) даритель, (3) помощник и т.п. Нарративная таксономия, разработанная Проппом, как и его модель, до сих пор считаются исследователями актуальными.

Такова была база, вдохновившая Греймаса на создание фундаментального труда, посвященного семиотике: "Структурная семантика" – S\'emantique structurale Paris: Larousse, 1966. Этот основополагающий текст содержал аксиоматическую базу научной теории, предлагал гипотезы для дальнейшего исследования и содержал образцы семиотической практики, что доказывало ценность метода с точки зрения новых открытий. И все же этот фундаментальный труд был только началом. Он знаменовал отправную точку научного проекта, который до сих пор находится в процессе развития. На протяжении многих лет Греймас и группа исследователей собирались на еженедельные встречи и занимались разработкой, проверкой, изменением и уточнением теории означивания. Встречи происходили в Школе высших знаний (Ecole des Hautes Etudes) в Париже, где работал Греймас. Там и возникла Парижская семиотическая школа.

Развитие семиотической теории делится на несколько фаз. На первом этапе внимание было обращено, в контексте философии структурализма, на семантическую проблематику, как это видно из самого названия книги Греймаса "Структурная семантика". Идея Соссюра о том, что значение возникает из отношений, вдохновила Греймаса на анализ и определение специфических типов различия. Он первым определил отличительные черты оппозиций в некотором событии и построил их типологию. Затем свойства оппозиций были категоризованы, для того чтобы потом использовать их как рабочие понятия при разработке элементарной означающей структуры. В то же время знакомство с работами Проппа побудило Греймаса приложить лингвистические модели к нарративу. При попытке лучше сформулировать элементы нарративности он обнаружил, что то, что Пропп называл "функцией", на самом деле представляет собой глагол плюс его актанты, иными словами, полное предложение. Он также обнаружил, что возможно свести семь пропповских "кругов действий" к трем парам бинарных оппозиций (субъект/объект; отправитель/получатель; помощник/оппонент),при помощи которых описывается любая нарративная структура.

Теоретические достижения первого этапа касались двух, на первый взгляд, разнородных областей: с одной стороны, это поиск элементарной структуры значения, включающий логическую классификацию парадигматических различий; с другой стороны, это формулировка теории нарративности, которая трансформировала синтагматическую модель Проппа в компоненты нарративной грамматики. Во время второго этапа семиотических исследований, в 1970Не гг., предпринимались попытки отыскать синтез этих двух различных полей с целью определить устойчивую общую теорию порождения значений.

Сосредоточившись на поверхностных структурах нарратива, исследователи-семиотики обнаружили, что функция в том виде, в каком она представлена глаголом действия, одновременно определяется модальностями: двумя виртуализующими ("желание", "долженствование") и двумя актуализирующими ("умение", "возможность"). Когда это открытие было доведено до логической крайности, оказалось, что вся нарративная грамматика в действительности состоит только из модальностей и содержания, т.е. семантики. Это позволило построить другие, еще более мощные модели. Кроме того, эти модели можно было также применить к социальным практикам, моделям поведения и т.п. Нарративность уже больше не рассматривалась как исключительное свойство письменных текстов. С этого времени она осмысляется как лежащая в основе всего дискурса, а также как существенная часть мироустройства.

Исследования этого периода также показали, что пропповские формулы сказки можно разбить на ряд важных последовательностей, которые вместе отражают этапы любой человеческой деятельности. Эти последовательности – манипуляция, действие и санкция – были соединены в так называемую "каноническую нарративную схему". Оказалось, что это применимо не только к рассказу, но и к большому количеству разнообразных текстов (правовых, кулинарных, публицистических и т.д.) и, в конце концов, к такому фундаментальному явлению, как поиск человеком смысла жизни.

В то время как продолжалась работа над поверхностным уровнем нарративных структур, существенные открытия на абстрактном (глубинном) уровне означивания помогли построить звено, необходимое для усовершенствования семиотической теории. Греймас предложил визуальное представление элементарной структуры значения, а именно семиотический квадрат. Это логическое выражение любой семантической категории, показывающее все возможные отношения, определяющие ее, т.е. противопоставление, противоречие и импликацию. Однако было обнаружено, что квадрат не только иллюстрирует отношения внутри оппозиций, но также и демонстрирует операции, которые эти отношения порождают. Действительно, он позволяет проследить ход процесса (или траекторию) субъекта, производящего акты трансформации. Иными словами, семиотический квадрат не только представляет глубинные категории оппозиции, но также содержит информацию о поверхностных структурах нарративного синтаксиса. В конце 1970Нх гг. все семиотические достижения предыдущих двадцати лет были опубликованы в серьезной обобщающей работе Греймаса и Жозефа Курте \'emiotique, dictionnaire raisonn\'e de la th\'eorie du langage (Paris: Hachette, 1979).

"Словарь" явился доказательством того, что семиотическая теория обрела стройный вид: ее рабочие понятия, как казалось, были определены раз и навсегда, а ее модели были готовы к применению. Однако это было не так. Исследования продолжались. Основное внимание в годы, последовавшие за публикацией "Словаря", было обращено на дискурсивный уровень значения. Этот уровень связан с фигуративным уровнем и уровнем высказывания, которое выражает глубинные семиотико-нарративные структуры и ими поддерживается. На протяжении 1980Нх и 1990Нх гг. усилия исследователей особо сосредоточились на аспектуальности, то есть на пространственной, временной и акторной организации текстов. Рассмотрение аспектуальной проблематики привело к пересмотру исследований систем оценки. Каким образом существо, предмет, время или место приписывает ценность? И кому? Последние несколько семиотических семинаров в Школе высших знаний были посвящены исследованию "Истины", "Красоты", "Добра и Зла" и тому, как эти классические ценности функционируют в языке. Было обнаружено, что система оценки для каждой из них действует по различным аспектуальным осям. Так, мораль попадает в категории "избытка" и "недостачи", в то время как исследование эстетики обнаружило, что определяющими факторами выступают завершенный (совершенный, или перфект) и незавершенный (несовершенный, имперфект) виды. Это открытие было тем более значимым, что рассматриваемые аспектуальные категории имеют не оппозитивный или бинарный, а градуальный характер. Речь идет не о противопоставлении "или–или", а о шкале "более или менее".

Новые результаты не только пополнили семиотическое знание, но и привели к пересмотрам более ранних понятий, включая логические основы элементарной теории означивания. В 1983 г. Греймас написал статью "Знание и Вера: единый когнитивный универсум", где в первый раз представил семиотический квадрат, основанный на постепенной трансформации, а не на противоречии и противопоставлении. В 1986 г. был опубликован второй том \'emiotique, dictionnaire raisonn\'e de la th\'eorie du langage. По этому изданию видно как большое количество участников, подключившихся к исследованиям, так и то, что семиотика все еще находилась в процессе разработки определений.

В последние годы Греймас сконцентрировал свои семиотические исследования на "чувствах" ("страстях") и "тимической" сфере. Уже не описывая чувства в терминах модальных структур, он и его коллеги стали переосмысливать их в терминах аспектуальности и специфических дискурсивных последовательностей. Одновременно были сделаны попытки определить аспектуальности глубинного уровня, связанные со специфическими повышениями ценности.

Греймас умер в 1992 г. Мы дали лишь краткий очерк его семиотических исследований, того, что в Париже называют "базовой семиотической теорией". Эта работа еще далеко не завершена, и исследования все еще продолжаются. Однако будущие открытия, а если понадобится, то и исправления, не изменят того описания научного проекта, которое Греймас определил для себя и для нас, то есть исследование семиотики, определяемой как "th\'eorie de la signification. Son souci premier serad'expliquer, sous forme d'une construction conceptuelle, les conditions de la saisie et de la production de sens [...]".