|
Оглавление
Предисловие
Только сделавшись отцомъ, но отцомъ въ полномъ смысле этого слова, т.е. вполне сознательно относясь къ воспитанiю своихъ детей, человекъ начинаетъ жить полною "жизнью сердца". О, топотъ детскихъ ножекъ! въ тебе слышенъ легкiй и сладостный шумъ грядущихъ поколенiй, неопределенный и смутный, какъ само будущее, вершителями котораго, быть можетъ, мы явимся, если сумеемъ воспитать ихъ. Флоберъ сказалъ, что жизнь должна быть непрестаннымъ воспитанiемъ, что всему нужно учиться: "какъ говорить, такъ и умирать". Предоставленное случаю, воспитанiе ежеминутно уклоняется на своемъ долгомъ пути. Сами родители очень часто не имеютъ яснаго представленiя о цели воспитанiя, въ особенности, когда дети ихъ еще очень малы. Къ какому нравственному идеалу обращаютъ душу ребенка въ большей части семей? Не шуметь, не класть пальцевъ въ ротъ и въ носъ, не есть руками, не совать, когда идетъ дождь, ноги въ воду и т.д. Однимъ словомъ – быть благоразумнымъ. Для многихъ родителей благоразумный ребенокъ – это маленькая марiонетка, которая не должна пошевельнуться, пока не не дернешь за веревочку; онъ долженъ иметь руки – чтобы ни до чего не прикасаться, глаза – чтобы не таращить ихъ на все, что видитъ, маленькiя ножки – чтобы не носиться съ шумомъ по полу, языкъ – чтобы держать его за зубами. Многiе воспитываютъ своихъ детей не для детей самихъ, а для себя. Я знавалъ родителей, которые не хотели выдавать своихъ дочерей замужъ, чтобы не разлучаться съ ними, или не позволяли своимъ сыновьямъ готовиться къ какой-либо профессiи (напр., быть ветеринаромъ), если она не нравилась имъ – родителямъ. Удовольствiе родителейвотъ что въ такихъ семьяхъ преследуется воспитанiемъ детей. Его можно назвать чисто эгоистическимъ воспитанiемъ. Близко къ нему стоитъ другой сортъ воспитанiя, целью котораго служитъ уже удовольствiе сына, но определяемое отцомъ. Такъ, крестьянинъ, проведшiй всю свою жизнь въ тяжеломъ земледельческомъ труде, считаетъ своимъ долгомъ избавить отъ этого труда своего сына; онъ постарается сделать изъ нет несчастнаго чиновника, который отъ постояннаго пребыванiя въ душной канцелярiи наживетъ чахотку. Настоящее воспитанiе безкорыстно: ребенка следуетъ воспитывать для него самого, для родины, для всего человечества. Во всехъ нами изданныхъ трудахъ, мы всегда преследовали единственную цель: связать нравственность, эстетику и религiю съ идеей жизни, жизни наиболее интенсивной и наиболее экстенсивной, а потому и наиболее плодовитой. Та же идея, примененная къ воспитанiю, дастъ намъ возможность установить объектъ его, найти основную формулу педагогики. Педагогика, можемъ мы сказать, есть искусство приспособлять новыя поколенiя къ условiямъ жизни наиболее интенсивной и наиболее плодовитой какъ для индивидуума, такъ и для рода. Не разъ ставился волросъ: имеетъ-ли воспитанiе индивидуальную или соцiальную цель? Оно должно стремиться къ обеямъ этимъ целямъ заразъ: оно имеетъ целью согласовать жизнь индивидуальную, наиболее интенсивную, съ жизнью соцiальною, наиболее экстенсивною. Впрочемъ, по нашему, существуетъ глубокая гармонiя между этими двумя антиномiями: то, что содействуетъ полноте индивидуальной жизни (физической и нравственной), является полезнымъ и для рода. Воспитанiе поэтому должно иметь въ виду троякую цель: 1) гармоническое развитiе всехъ способностей, присущихъ человеку и полезныхъ роду, 2) особливое развитiе способностей, спецiально присущихъ индивидууму, въ размерахъ, не вредящихъ общему равновесию организма, 3) остановку развитiя инстинктовъ и наклонностей, способныхъ нарушить это равновесiе. Другими словами, воспитанiе должно помочь наследственностн, поскольку она должна стремиться создать въ недрахъ расы прочныя улучшенiя, и бороться съ нею, поскольку она стремится накопить въ индивидууме свойства разрушительныя, вредныя для расы. Такимъ образомъ, задачей воспитанiя становится отысканiе средствъ – выростить возможно большее количество индивидуумовъ вполне здоровыхъ, одаренныхъ возможно лучше развитыми физическими и нравственными способностями, а въ силу этого и пригодныхъ содействовать прогрессу человечества. Следовательно, вся система воспитанiя должна быть направлена на поддержку и развитiе рода. Именно такъ, въ былыя времена, поступала религiя, стараясь при помощи воспитанiя сохранить свойства избраннаго народа, его нацiональное наследiе; такъ должны поступать и мы въ настоящее время. А между темъ, на воспитанiе до сихъ поръ смотрели, какъ на средство развитiя индивидуума, взятаго отдельно отъ его семьи и расы. Стремятся извлечь изъ него наибольшiй результатъ; это напоминаетъ земледельца, который старается получить возможно болыиiй урожай, не давая ничего взаменъ: въ теченiе года или двухъ летъ почва такимъ образомъ совершенно истощается. То же происходитъ съ расой, которую отягощаютъ, съ тою только разницею, что истощенная земля при помощи покоя и удобренiя можетъ быть вновь сделана плодородною, а переутомленная раса можетъ ослабеть и исчезнуть безвозвратно. Новейшiя изследованiя о наследственности (д-ръ Якоби, де-Кандоль, Рибо), статистика занятiй населенiя большихъ городовъ и т.п. поразительнымъ образомъ доказали, что некоторыя сферы, некоторыя занятiя или общественныя положенiя губительно действуютъ на расу. Все говорятъ о "пожирающемъ" влiянiи большихъ городовъ, но редко кто знаетъ, что это отнюдь не фигуральное выраженiе, а горькая правда. Города, говорилъ Ж.Ж.Руссо, это "пропасти", поглощающiя родъ человеческiй. То же самое можно сказать не только вообще о городахъ, но и о всехъ местахъ где, такъ сказать, прожигается жизнь, где существуютъ театры, политическiя собранiя, салоны. Всякое, черезчуръ продолжительное, нервное напряженiе индивидуума, въ силу закона органическаго равновесiя, вызываетъ въ его потомстве ослабленiе мозговой деятельности или нервныя болезни, или какое-дибо иное проявленiе физiологическаго истощенiя, которое рано или поздно кончится полнымъ вырожденiемъ. Подобно тому, какъ есть, согласно статистикамъ, целыя провинцiи и города, пожирающiя свое населенiе, места, всякiй разъ снова пополняющiяся насчетъ жителей окрестностей и темъ опустошающiя ихъ, такъ есть и пожирающiя профессiи. И профессiи эти принадлежатъ, зачастую, къ наиболее полезнымъ для общества, и въ то же время къ самымъ соблазнительнымъ для индивидуума. Наконецъ, считаютъ даже, что всякое интеллектуальное превосходство, обезпечивающее индивидууму победу въ борьбе за существованiе, является смертнымъ приговоромъ для его потомства; полагаютъ, что прогрессъ совершается ценою поглощенiя отдельныхъ индивидуумовъ и даже целыхъ народовъ, наиболее для него работавшихъ, что, поэтому, лучшимъ условiемъ долгаго существованiя является жизнь, наименее интеллектуальная, и что всякое воспитанiе, стремящееся къ чрезмерному развитiю способностей ребенка, съ целью сделать изъ него исключительное, выдающееся существо, темъ самымъ убиваетъ въ немъ его потомство. Мы думаемъ, что такое утвержденiе справедливо, если взять воспитанiе такимъ, какъ оно существуетъ, но мы беремъ на себя трудъ показать, что воспитанiе лучше понятое и более предусмотрительное могло бы положить пределъ такому истощенiю расы, подобно тому какъ земледелецъ оберегаетъ отъ истощенiя почву путемъ смены культуръ. Наука, въ смысле точнаго знанiя, родилась лишь въ наше время. Возникла масса новыхъ знанiй, къ которымъ не приспособился еще человеческiй умъ. Это приспособленiе можетъ совершиться лишь при помощи рацiональнаго разделенiя и классификацiи знанiй. Благодаря отсутствiю такой классификацiи, умъ нашъ испытываетъ страданiе и переутомляется. Изъ этого следуетъ, что наука о воспитанiи должна быть приведена въ гармонiю съ изменившимся положенiемъ. Нужна оргаиизацiя воспитанiя, т.е. нужно установить субординацiю знанiй, ихъ iерархiю съ точки зренiя соцiальнаго целаго. Какъ вполне справедливо говоритъ Спенсеръ, чемъ сложнее и совершеннее организмъ, темъ более препятствiй встречаетъ онъ на пути къ гармоническому развитiю. На низшихъ ступеняхъ животнаго царства воспитанiе детенышей не требуетъ много времени; жизнь сама, безъ особеннаго риска, научаетъ ихъ тому, чему не успела научить мать; инстинкты ихъ просты, и достаточно самого небольшаго опыта, чтобы руководить ими. Но, чемъ выше поднимаемся мы по лестнице существъ, темъ эволюцiя ихъ становится продолжительнее. Тогда-то начинаетъ все настоятельнее чувствоваться необходимость настоящаго воспитанiя: взрослые вынуждены помогать и поддерживать молодыхъ, вынашивать и кормить ихъ, какъ это делаетъ самка у высшихъ млекопитающихъ. Родъ примитивной педагогiи зарождается, такимъ образомъ, уже у животныхъ, и воспитанiе есть лишь дальнейшее развитiе кормленiя, обусловленное законами эволюцiи. Но здесь возникаетъ существенное возраженiе, вызванное теми же идеями Спенсера. Не следуетъ-ли признать, какъ это некоторые и делаютъ, всякое воснитанiе безсильнымъ и совершенно безполезнымъ – разъ эволюцiя рода человеческаго неизбежна и обусловлена наследственностью? Въ прошломъ веке значенiе воспитанiя преувеличивалось до того, что вместе съ Гельвецiемъ наивно спрашивали: не вытекаетъ-ли вся разница между людьми изъ различiя полученнаго воспитанiя и изъ различiя окружающей среды, и нельзя-ли преподавать талантъ и добродетель? Въ наше время, после целаго ряда изследованiй законовъ наследственности, бросились въ противоположную крайность? Многiе изъ современныхъ ученыхъ и философовъ выражаютъ убежденiе, что воспитанiе совершенно безсильно, когда дело идетъ о коренной переработке унаследованнаго темперамента и характера расы; по ихъ мненiю люди рождаются преступниками, такъ же какъ и поэтами: – вся судьба ребенка начертана уже въ утробе матери, и затемъ въ теченiе жизни развертывается роковымъ образомъ. Нетъ и не можетъ быть поэтому никакихъ средствъ противъ нейрастенiи – болезни, общей всемъ неуравновешеннымъ натурамъ: сумасшедншмъ, преступникамъ, поэтамъ, ясновидящимъ, истеричнымъ; расы спускаются по лестнице жизни и нравственности, но вновь подняться по ней не могутъ; неуравновешенные навсегда потеряны для человечества, и если они продолжаютъ размножаться – горе человечеству! Семья Юка, предкомъ которой былъ пьяница, произвела въ 75 летъ 200 воровъ и убiйцъ, 288 немощныхъ и 90 проститутокъ. Въ древности целыя семьи объявлялись нечистыми и изгонялись – и находятъ, что древнiе поступали правильно. Библейскiя проклятiя распространялись до пятаго поколенiя, что, повидимому, подтверждается и современной наукой, которая говоритъ, что нравственный характеръ, дурной или хорошiй, неизменно передается въ теченiе пяти поколенiй, чтобы окончательно уничтожиться, если онъ анормаленъ. Такимъ образомъ, горе слабымъ – они должны быть уничтожены, къ нимъ безъ жалости должно быть приложено изреченiе Iисуса Христа: "не следуетъ отнимать хлеба у детей, чтобы бросать его собакамъ ". Вообще, между влiянiемъ, приписываемымъ одними мыслителями воспитанiю, другими – наследственности, существуетъ антиномiя, господствующая надъ всей нравственной и даже политической наукой, ибо политика будетъ поражена безсилiемъ, если влiянiе наследственности окажется неизгладимымъ. Мы стоимъ здесь, следовательно, передъ проблемой, которая заслуживаетъ самаго серьезнаго изученiя. Мы постараемся точно отграничить роль каждой стороны этой проблемы – привычки наследственной, врожденной, и привычки индивидуальной, благопрiобретенной. Мы изследуемъ, не составляютъ ли законы внушенiя недавно констатированные нашими психо-физiологами и до сихъ поръ еще ие достаточно известные, новаго элемента, долженствующаго всецело изменить данныя нашей проблемы. Новейшiя открытiя, касающiяся области гипноза, кажутся намъ на самомъ деле очень важными въ примененiи къ воспитанiю, такъ какъ они даютъ возможность вводить въ душу человека, въ любой моментъ его существованiя, искусственные инстинкты, способные уравновешивать, на более или менее продолжительное время, инстинкты предсуществующiе. Если такое введенiе новыхъ чувствъ возможно чисто-физiологическими средствами, то оно должно быть одинаково возможно и средствами моральными, психологическими. Такимъ образомъ, новейшiя изследованiя нервной системы даютъ возможность исправить предразсудки, порожденные наукою при помощи науки же, но более полной. Внушенiе, создающее искусственные инстинкты, способное уравновешивать и даже подавлять инстинкты наследственные, представляетъ собою новую силу, столь же могущественную, какъ и наследственность; воспитанiе же, по нашему мненiю, есть ничто иное, какъ целая система координированныхъ и сознательныхъ внушенiй; легко поэтому предвидеть какое громадное значенiе оно можетъ иметь съ точки зренiя физiологическаго и психическаго воздействiя на человека. Об авторе
 Гюйо Жан Мари Французский философ, автор многочисленных работ по различным разделам философии, а также по психологии, социологии и педагогике. Родился в городе Лавале. С детства проявлял разнообразные способности, занимался математикой и поэзией, увлекся философией, в частности трудами Платона и Канта. Первым руководителем в его занятиях была мать, автор известных в то время сочинений по педагогике, а затем его воспитанием занялся отчим, известный философ Альфред Фулье. В 17 лет Гюйо была присвоена степень агреже по словесности. В 1873 г. он был удостоен премии Академии моральных и политических наук за сочинение об утилитарной морали. С 1874 г. Гюйо читал курс философии студентам лицея Кондорсе, а в 1877–1885 гг. сотрудничал в журналах, где публиковал статьи и фрагменты своих работ.
Основная мысль, развитием которой занимался Гюйо, заключается в идее жизни как общего плодотворного начала, на котором обоснованы все ценности: наука, мораль, религия, социология, искусство. Общий для всех "порыв жизни" нерасторжимо связывает человека с другими людьми, создавая основу социальной солидарности и согласия. С представлениями Гюйо о морали связана концепция "безверия", которое должно прийти на смену современным религиозным формам. Многие идеи Гюйо, в том числе подчеркивание им бессознательной стороны в человеке, получили развитие в концепциях Фридриха Ницше, Анри Бергсона и других выдающихся философов. |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||