|
Содержание
Вступление
На страницах этой небольшой книжки сходятся, пожалуй, самые сложные проблемы современной лингвистики – проблема языка и речи и проблема предложения. Встреча этих проблем не случайна и не носит эпизодического характера – пути их уже многократно пересекались, иногда шли параллельно, но так и не достигли сколько-нибудь удовлетворительного и однозначного решения. Всякий раз, когда возникала достаточно масштабная лингвистическая теория или создавался новый метод анализа и описания языка, лингвисты во всеоружии новых научных средств и приемов неизменно возвращались к этим проблемам – во всяком случае, с того времени, когда эти проблемы возникли. Вот и ныне перед нами аналогичная ситуация. В последние годы оформилась и претендует на доминирующее положение новая лингвистическая теория – теория трансформационных порождающих грамматик, которую ради краткости и с ориентацией на ее основной принцип нередко именуют генеративной теорией или даже, учитывая наличие уже различных ее разветвлений, генеративной лингвистикой. Однако сама эта новая теория еще нуждается в проверке, в частности, на упомянутых крепких орешках науки о языке, тем более что и предложение, и язык, и речь (в новой формулировке – лингвистическая компетенция и употребление) являются хотя и не всегда определяемыми, но тем не менее основными категориями этой теории. Генеративная теория занимает, впрочем, в книге скромное место в ряду других советских и зарубежных концепций предложения, которые рассматриваются в ней не в исторической последовательности (это должно составлять предмет самостоятельного монографического описания), а в их настоящем состоянии. Книга состоит из трех частей – "Предпосылки", "Предложение" и "Пресуппозиции". И фактически только в "Предпосылках" она обращается к некоторым теоретическим положениям генеративной лингвистики, широко используя при этом и данные других современных направлений лингвистических исследований, имеющих отношение к затрагиваемым в ней вопросам. Нередко при этом в целях последовательности изложения приходится кратко и поэтому неизбежно упрощенно излагать сущность привлекаемых теоретических построений, суждений или учений. Простым называнием их в расчете на то, что читателю все прекрасно известно, ограничиться в данном случае нельзя. Во-первых, полной уверенности в том, что читателю действительно известно все, о чем идет речь, нет. Во-вторых, они не просто излагаются, но и подвергаются некоторой оценке. И, в-третьих, все они, конечно, ориентированы на те идеи, которые автор высказывает "от себя", – дело читателя судить, насколько эта ориентация, не всегда признаваемая, но неизбежно присутствующая в подобного рода изложениях, субъективизирует такие пересказы и, следовательно, уменьшает их доказательную силу. Основные идеи "от себя" содержатся в той части, которая носит название "Предложение". Эти идеи не находят своего воплощения в стройной и законченной теории. Это не теория не потому, что автор с самого начала отказывается от права высказывать собственные соображения – таких соображений, пожалуй, даже чересчур много, – а потому, что сам характер изложения выпадает из постулирующего жанра, свойственного описанию теорий. Скорее всего настоящая книжка принадлежит к тому виду работ, название которых начинается со слов "К вопросу о...". Эти слова, однако, отсутствуют в данном случае потому, что назначение их, как известно, состоит в том, чтобы снять с автора ответственность за определенность решения этого самого "вопроса". Данная формула по всем правилам изысканной японской вежливости может также означать, что автор чувствует себя слишком ничтожным, чтобы отважиться на решение "вопроса". Определяя характер настоящей работы указанным образом, автор ее не намеревается снимать с себя ответственность за высказанные суждения или принимать уничижительную позу. Но вместе с тем, если его убедят в том встречные аргументы, он готов, следуя добрым заветам науки, отнестись к излагаемым им идеям и суждениям с известной долей здорового скептицизма. Нужны лишь эти встречные аргументы. По правде говоря, желание получить их и является "сверхзадачей" книжки. Назначение третьей части – "Пресуппозиции" – заключается в том, что она, с одной стороны, предлагает добавочные подтверждения выводам и заключениям второй части и, с другой стороны, представляет их в новых аспектах, которые не могут оставить равнодушными тех лингвистов, кто проявляет истинную заинтересованность в развитии своей науки. Одним из самых главных стимулов, способствовавших написанию настоящей книги, было стремление достигнуть такого представления языка, которое создавало бы основу для решения многочисленных практических задач, выдвигаемых перед лингвистикой научно-технической революцией. Забота о такого рода направленности лингвистических исследований получает все более широкое признание. Это, конечно, не значит, что лингвист должен уйти от методологических основ советской науки о языке (они применительно к тематике книги суммируются в "Заключении"), совершенно отвернуться от фундаментальных теоретических проблем и погрузиться в бездонную пучину частных прикладных задач, но это значит, что он теперь не вправе не учитывать огромные преобразовательные силы, заключенные в языке, и препятствовать их освобождению, а наоборот, обязан стремиться к максимальной их реализации. Иными словами, это значит, что наука о языке приобретает новое качество. Почти 50 лет тому назад Э.Сепир выражал надежду, что лингвисты "осознают значение их предмета для широкого поля научной деятельности и не уйдут в одиночество, огораживаясь традицией, которая грозит превратиться в схоластику, если только в нее не вдохнут жизнь интересы, лежащие за пределами формальных интересов самого языка". Наше время – время осуществления этих надежд. В заключение следует признать, что у настоящей работы есть очевидные недостатки. Многие ее положения не развернуты и не детализированы, лишены поддержки со стороны солидного материала. Все это – в значительной мере от ограничения печатного пространства, с которым автор вынужден был считаться. Впрочем, хотя это и объясняет указанные недостатки, они остаются все же на совести автора. Об авторе
Выдающийся лингвист, организатор отделения теоретической и прикладной лингвистики на филологическом факультете МГУ им. М.В.Ломоносова. Доктор филологических наук, профессор. Окончил Среднеазиатский государственный университет. В 1930–1940-х гг. работал в СГУ и в Ташкентском институте иностранных языков. Участник Великой Отечественной войны. С 1950 г. работал на филфаке МГУ. Был первым руководителем (1961–1982) кафедры структурной и прикладной (с 1988 г. – теоретической и прикладной) лингвистики. Основным предметом научного интереса В.А.Звегинцева был не столько сам язык, сколько наука о языке, ее история, современное состояние и возможные пути развития. В его творческом наследии особенно важны работы по истории лингвистики. Наибольшую известность он получил как составитель неоднократно переиздававшейся хрестоматии "История языкознания XIX и XX вв. в очерках и извлечениях", а также как инициатор и научный редактор серии "Новое в лингвистике", включавшей в себя переводы Н.Хомского, Л.Ельмслева, А.Мартине и др. |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||