|
Содержание
Contents
Вместо предисловия
Исторические представления и культурное многообразие мира (Л.П.Репина) Последние десятилетия XX и начало XXI века ознаменовались глубокими изменениями в структуре и содержании социального и гуманитарного знания, в самой методологии социальных и гуманитарных наук. В этом общем интеллектуальном контексте произошла радикальная перестройка современной исторической науки. Важным качественным сдвигом в мировой историографии явился так называемый "культурный поворот". Сопоставление ключевых аспектов картин мира, особенностей ценностных систем и содержания культурных идеалов разных исторических социумов и цивилизаций – одна из центральных проблем современной исторической науки. Новый поворот привел и к интенсивной разработке различных аспектов проблемы "мест памяти" и "исторической мифологии". Проблемы исторической памяти, формирования и содержания представлений о прошлом в разных сообществах и культурах привлекают внимание представителей разных областей социогуманитарного знания. Несмотря на продолжающиеся дискуссии вокруг таких концептов, как "историческая память", "историческое сознание", "образы прошлого", масштабы корпуса проведенных с их использованием исследований, как и полученные с их помощью результаты, впечатляют. Продвигаются, но, к сожалению, не столь быстрыми темпами, и исследования более сложного феномена исторической культуры. Последнее направление мировой исторической науки, возникшее под непосредственным влиянием изучения картин мира в рамках истории ментальностей, развивавшейся историками школы "Анналов", постепенно расширило свои методологические основания и имеет уже собственную, хотя и относительно недолгую, историографическую традицию. Лидирующие позиции в начале этого процесса заняли представители школы известного французского историка Бернара Гене, которым была впервые сформулирована проблема и намечены оригинальные пути исследования феномена средневековой исторической культуры. Но уже в 1990-е годы инициатива перешла к представителям немецкой школы исторической антропологии во главе с гейдельбергским египтологом Яном Ассманном, который, творчески развив идеи социолога М.Хальбвакса и историка искусства А.Варбурга о коллективной и социальной памяти, разработал на материале древних культур (египетской, еврейской, греческой) теорию культурной памяти, понимая последнюю как непрерывный процесс, в котором социум формирует и поддерживает свою идентичность посредством реконструкции собственного прошлого. Важно отметить, что культурная память, по Ассманну, имеет "реконструктивный характер", то есть имплицированные в ней ценностные идеи, равно как и все транслируемое ею "знание о прошлом", непосредственно связано с актуальной для настоящего момента ситуацией в жизни группы. На рубеже 1990-х – 2000-х гг. Я.Ассманн обосновал задачи и возможности нового научного направления, предмет исследования которого он называет "историей памяти" – Gedachtnisgeschichte. В отличие от собственно истории, "история памяти" занимается не изучением прошлого как такового, а того прошлого, которое осталось в воспоминаниях – в традиции (историографической, литературной, иконографической и т.д.). И цель изучения "истории памяти" – не в том, чтобы вычленить из этой традиции "историческую правду", а чтобы проанализировать саму традицию как феномен коллективной или культурной памяти. Таким образом, в зарубежной историографии сложились представительные школы исследователей исторической (культурной) памяти, и число публикаций, посвященных этим проблемам, неуклонно растет. Однако анализ созданного за последние два десятилетия обширного комплекса исследований свидетельствует о том, что основные усилия ученых разных стран вплоть до сегодняшнего дня были сосредоточены именно на проблематике исторической памяти, а не на изучении комплексного феномена исторической культуры, в котором "сотворенная" предшествующими поколениями, ставшая памятью история соединяется с воспринимающим ее историческим сознанием. Следует также подчеркнуть, что в опубликованных научных трудах всех упомянутых историографических направлений отсутствует опыт содержательного сопоставительного анализа исторических культур. В отечественной исторической науке категория исторического сознания была всесторонне проанализирована и теоретически осмыслена М.А.Баргом в опубликованной еще в 1982 г. статье "Историческое сознание как историографическая проблема" и затем много лет оставалась в центре внимания исследователя. При всей противоречивости форм проявления исторического сознания, М.А.Барг видел в нем культурную универсалию, категорию, которая определяет пространственно-временную ориентацию общества. Он также неоднократно подчеркивал, что историческим время предстает только как единство всех трех измерений, т.е. "только тогда, когда каждое из них – прошедшее, настоящее и в известном смысле будущее – выступает как настоящее, в котором прошедшее и будущее смыкаются в живом сопряжении", и что было бы неверно сводить историческое сознание к исторической памяти. Многие идеи, высказанные М.А.Баргом, оказались востребованы в историографической ситуации эпохи глобализации, когда изучение исторического сознания, его структуры, форм и функций превратилось в актуальнейшую задачу (ведущая роль в теоретической разработке этих проблем принадлежит сегодня видному немецкому методологу Йорну Рюзену). Реализуя свою программу "межкультурной сравнительной историографии", Рюзен решает эпистемологическую проблему, связанную с неизбежной предзаданностью культурного контекста такого сравнения, вследствие чего исследователь оценивает историческое мышление другой цивилизации сквозь призму идеи истории в собственной культуре, и это имеющееся у него представление о том, что есть история, выступает как скрытый критерий, как норма или, по меньшей мере, как некий фактор, структурирующий его видение иных вариантов исторического мышления (так называемый "культурный империализм"). В случае неотрефлексированности этой ситуации, сравнение превращается в простое измерение дистанции от некритически воспринятой "нормы" в терминах "развитости" ("прогрессивности") и "отсталости" ("архаичности", "примитивности") и не дает возможности разобраться в особенностях и сходствах различных способов исторического мышления и историописания. С целью коррекции этой культурной включенности исследователя предлагается теория "культурных универсалий исторического сознания" (или общая теория культурной памяти), т.е. выход за рамки профессиональной историографии и ее рациональных процедур исторического познания в пространство базовых ментальных операций воспоминания, интерпретации и репрезентации прошлого, присутствующих в любой культуре и обеспечивающих практические потребности ориентации людей в их настоящем. Теория культурной памяти или исторического сознания, объясняющая эту базовую процедуру осмысления прошлого, является отправным пунктом для межкультурного сравнения, и в ней нет никакого априорного определения историографии. Историография как таковая выступает в рамках такой общей теории исторического сознания как одна из специфических форм универсальной культурной практики. Таким образом, открывается перспектива, в которой оказывается видимым не только все разнообразие вариантов, но и то, как именно оно складывается. Комплексное исследование проблемы исторического сознания в цивилизационной перспективе опирается на социокультурный подход. Согласно этому подходу, общество понимается как система, возникающая и изменяющаяся в результате действий и взаимодействий социальных субъектов, и в фокус внимания ставится человек как субъект действия, наделенный ментальными, ценностными и этическими характеристиками, которые определяются исторически сформированным контекстом культуры, в свою очередь понимаемой как совокупность способов и результатов деятельности человека (включая идеи, ценности, нормы, образцы поведения). Анализ работ наиболее видных представителей социокультурного подхода, на котором базируется "новая культурная история", позволяет констатировать: такой подход, рассматривающий общество в единстве его социально-структурных и культурно-исторических характеристик, позволяет выявить исторически складывающиеся социокультурные ограничения, закрепленное в системе понятий, норм, правил, обычаев, идеалов и ценностей "принуждение культурой" (по выражению Р.Шартье) и воспроизводимые программы – образцы поведения и деятельности социальных субъектов (индивидов и групп), обеспечивающие передачу исторического опыта от поколения к поколению. Именно в этом ракурсе рассматриваются представления о прошлом и формы проявления исторической памяти, устойчивые стереотипы исторического сознания, совокупность привычных восприятий и представлений, прямые или косвенные оценки и суждения, скрытая или открытая рефлексия авторов исследуемых текстов относительно эпох, событий, деятелей и явлений исторического прошлого, включая элементы межкультурного и межцивилизационного диалога в формате истолкования и репрезентации "чужого" прошлого сквозь призму актуального взаимодействия. В 2001–2005 гг. авторский коллектив, ядро которого составили сотрудники Центра интеллектуальной истории Института всеобщей истории РАН, работал над двумя исследовательскими проектами: "Социальная память и историческая культура средневековой Европы" и "Знания о прошлом, социальная память и стереотипы массового сознания". Итоговый коллективный труд по этим проектам "История и память: историческая культура Европы до начала Нового времени" только что вышел в свет. Новый научный проект "Образы времени и исторические представления в цивилизационном контексте: Россия – Восток – Запад", предполагающий проведение масштабного сравнительного исследования, является в определенном смысле продолжением и развитием предыдущих. Диалог с прошлым – постоянный и динамический фактор в жизни любой цивилизации. Проект имеет целью разработать ключевые аспекты этой проблемы на конкретном материале разных регионов Западной Европы, России и стран Востока, исследовать как наличествующие культурные универсалии (при всем плюрализме исторических культур и специфике траекторий их развития) или плоды межкультурного взаимодействия (рецепции), так и цивилизационные особенности, а также их преломление на различных этапах развития социумов. Хронологические рамки охватывают Древность, Средневековье и Новое время (до начала XX века). Авторский коллектив поставил перед собой две взаимосвязанные задачи: рассмотреть, как представители разных культур и социальных групп интерпретировали свое (и "чужое") прошлое, а также предметно проанализировать генезис, структуру, социальное функционирование и механизм замещения наиболее живучих исторических мифов и стереотипов в стабильные и переломные эпохи истории. Авторы исходят из того, что историческое сознание, конструируя образ прошлого, сообразуется с социокультурными запросами современности: происходящие в обществе перемены порождают у него новые вопросы к минувшему, трансформируя сложившиеся представления об истории, и чем значительнее происходящие в обществе перемены, тем радикальнее изменяются эти представления, оказывая, в свою очередь, "обратное влияние" на социальные процессы. Исследование опирается на цивилизационный подход, принципы системного анализа, историко-типологический и сравнительно-исторический методы, семантический анализ системы исторических понятий и концептов, отражающих важнейшие элементы исторического сознания. Однако максимальное расширение пространственно-временных рамок и компаративный характер проекта ставит новые проблемы концептуально-методологического свойства, которые требуют обсуждения и проработки, создания принципиально новой методики компаративного изучения исторических представлений, зафиксированных в письменных традициях разных эпох, культурных ареалов (Россия – Восток – Запад), цивилизаций (начиная с античности и до начала XX века), разработки новых моделей описания и типологизации основных форм исторического сознания как одного из фундаментальных цивилизационных компонентов, имеющего основополагающее значение для самоидентификации. Предлагаемая постановка проблемы возникла на основе критического использования и конструктивного обобщения концептуальных разработок в нескольких направлениях современной мировой науки, истоки которых восходят к истории ментальностей, исторической антропологии, истории идей и так называемой новой культурной истории. Решение научной проблемы проекта осуществляется на двух уровнях: 1) реконструкция темпоральных картин мира и исторических представлений, условий их формирования, основных этапов становления и динамики развития в изучаемых культурных ареалах и 2) их фронтальное сопоставление по ключевым категориям и признакам с последующим обобщением полученных результатов. Исследование опирается на анализ античной, средневековой и новоевропейской, византийской и древнерусской, арабской, китайской и индийской письменных традиций, зафиксировавших представления разных культур и цивилизаций о связи времен, о прошлом своего и "чужих" народов. Корпус источников включает не только собственно исторические сочинения, но также и публицистику, произведения религиозной, дидактической, биографической, мемуарной и художественной литературы, равным образом – и великие творения, и рядовые тексты, и широкий спектр эгодокументов, в которых отражается социальное бытование представлений о прошлом в той или иной культуре. Ожидается получить ответы на следующие вопросы: как люди разных культур и цивилизаций на разных исторических этапах представляли свое и "чужое" прошлое, осмысляя настоящее, закрепляя старые идеалы, нормы, поведенческие каноны, героические образцы или выдвигая новые жизненные ориентиры и намечая картины будущего; насколько осмысленны и универсальны были используемые ими понятия и категории, как были связаны эти образы, суждения и оценки с жизненными приоритетами; как соотносились стереотипные представления в этой сфере и их интерпретация в разных социальных группах, что было особенного и общего в решении всех этих вопросов на Западе Европы, в России и в странах Востока. Для этого предстоит изучить: 1) условия и источники формирования (или средства конструирования) темпоральной картины мира, индивидуальных и коллективных представлений о прошлом, настоящем и будущем (включая устный эпос, легенды, сказания, предания, былины, мифы и т.п., ритуалы, проповеди, исторические сочинения, памятники, коммеморации, музеи, учебники, популярные издания, политическую публицистику, газеты и журналы, художественную литературу и изобразительное искусство и т.д., а также личный жизненный опыт и межличностную коммуникацию), о процессе изменений, о характеристике социума на разных его этапах (с дифференциацией типов источников по тому месту, которое занимает информация о прошлом в каждом из них, и по степени их распространения в обществе); 2) механизмы и факторы формирования индивидуальных и коллективных представлений (в семейно-родовых, этнических, локально-территориальных, статусно-сословных, профессиональных, религиозных, политических и других группах); 3) содержание индивидуальных и групповых / массовых, обыденных и профессиональных исторических представлений; 4) совокупность идей и образов, отражающих специфику восприятия, осмысления и оценки прошлого, связи прошлого, настоящего и будущего; 5) глубину и вектор исторической памяти (памяти о прошлом) как универсального способа построения идентичности с функцией ориентации в практической жизни; 6) иерархию различных типов событий и темпоральное распределение совокупности референтных событий; 7) комплекс аналоговых и контрастных характеристик "своего" и "чужого" прошлого, мифы об этнической / национальной исключительности; 8) традиционное для каждой цивилизации понимание истории, представления об историческом процессе, определение своего места в нем; 9) формы и модели историописания, складывание и трансформацию историографических традиций, представления о предмете исторического знания и т.п. Можно выделить целый ряд аспектов, определяющих наиболее перспективные направления решения поставленной проблемы: роль исторических представлений в структуре общественного сознания, в самоидентификации индивида, социальной группы и общества; культурные универсалии и специфика восприятия и способов описания и интерпретации событий, повествовательных моделей и репрезентации исторического прошлого с точки зрения ситуации настоящего и идеальных образов будущего; историческое сознание в условиях культурных контактов различной природы и интенсивности; трансляция, взаимодействие и контаминация историографических традиций, напрямую выводящих на компаративистское обобщение и сопоставление представлений о прошлом в различных культурных ареалах и регионах Западной и Центральной Европы, России, в восточных цивилизациях (Китай, Индия, страны арабского Востока) и в разные эпохи их истории. Особое внимание, очевидно, следует направить на анализ устойчивых стереотипов и базовых мифов исторического сознания у разных народов и на изучение процессов деконструкции и замещения ключевых элементов исторической мифологии в так называемые переходные периоды и в "эпохи катастроф". Для получения в результате конкретных исследований сколько-нибудь сопоставимых результатов (в масштабной компаративной перспективе) необходимо выделить ряд ключевых категорий и параметров. В их число необходимо включить такие фундаментальные аспекты исторического сознания, как его укорененность в историческом опыте, нормативно-ценностный характер, признание – в разной степени и в разных терминах – различия между прошлым и настоящим и понимание истории как процесса – связи между событиями во времени. Предстоит на конкретно-историческом материале стран и регионов с очень разным историческим опытом, политическими и культурными традициями: Как подчеркивал И.Рюзен ["Lo(o)sing the Order of History"]: "В рамках разнообразия исторических перспектив единство истории может быть достигнуто лишь универсальностью ценностей в методической процедуре исторической интерпретации... Дело в том, что нам нужна ведущая система ценностей, универсальная система ценностей, которая утверждает различие культур (курсив мой – Л.Р.)". Звучит парадоксально, но столь же внешне парадоксальным может показаться и более общий принцип сосуществования разных культур и цивилизаций в современном глобализирующемся мире – принцип "единства в многообразии". Между тем, поддерживая "нормативный принцип взаимного признания и подтверждения культурных различий", Рюзен предлагает развить его в когнитивную структуру, которая позволила бы реализовать новый подход к изучению исторического опыта, учитывающий жизненно важный для общественного согласия императив согласования исторической памяти. Речь идет о подходе, который, "синтезирует единство человечества и темпоральное развитие, с одной стороны, и разнообразие и множественность культур – с другой". Разработка такой когнитивной модели – актуальнейшая задача современного социогуманитарного знания. Требования к рукописям, представляемым к публикации в журнале "Диалог со временем"
Электронный адрес Редакции журнала: dialtime@gmail.ru |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||