Коллектив авторов. Эпикур и эпикуреизм Изд. 2

Оглавление

От автора

Пожалуй, нет для историка философии более трудной задачи, чем восстановление древних философских систем. За исключением двух-трех философов античной древности, до нас дошли лишь обрывки их мыслей, какие-то полунамеки, в виде разного рода изречений и фрагментов, – да еще показаний (не всегда достоверных) древних авторов. Неудивительно поэтому, что даже самый добросовестный историк нередко отдается на волю фантазии и выдает за греческую свою собственную систему, – особенно если ему это диктует его классовое буржуазное сознание.

Пролетарское сознание не нуждается в исторических подтасовках. Задача марксистского исследователя древних философских систем состоит прежде всего в том, чтобы очистись их от тенденциозных толкований буржуазных историков.

Наша работа представляет собой попытку такого критического рассмотрения эпикуровской теории. Не доверяя догматическим, предвзятым изложениям воззрений Эпикура, мы стремились восстановить исторически-верную картину его системы.

В отношении источников с Эпикуром дело обстоит несколько лучше, чем с другими древнегреческими философами. До нас дошли целый ряд его изречений и три письма, довольно систематически излагающие его воззрения. Но наряду с этим следует (помнить, что сам Эпикур исписал более 300 свитков – сочинений. Большим плюсом в изучении Эпикура является то обстоятельство, что, кроме подлинных сочинений Эпикура, мы имеем его биографию и схему его системы, написанные Диогеном Лаэртским, а также и незаконченную знаменитую поэму: "De rerum natura" Тита Лукреция Кара. Но относительно последнего нельзя забывать, что он родился через 150 слишком лет после смерти Эпикура, и это должно было так или иначе отразиться на его поэме.

Самый поверхностный обзор критической литературы об Эпикуре показывает, что его система, благодаря недостаточности источников, представляет собой ряд спорных вопросов для историка философии. Среди них есть несколько, имеющих чрезвычайно важное историческое значение.

На первом плане стоит вопрос: был ли Эпикур настоящим атеистом или нет? Отцы церкви и раввины дают на этст вопрос положительный ответ и в самой резкой форме. Для них Эпикур – их личный враг, враг церкви и религии, а "эпикуреец" для них, это – бранное слово, синоним атеиста, или безбожника. Целый ряд исследователей эпикуреизма склоняется к этой же точке зрения. Мы же, напротив, полагаем, что Эпикур не был атеистом в греческом смысле слова и что он в своей критике религии не пошел дальше критики религиозных суеверий. Впервые на эту мысль навела нас превосходная юношеская работа Маркса: "О различии натурфилософии Демокрита и Эпикура". Хотя сам Маркс считал Эпикура атеистом, он, вместе с тем, бросил замечание о том, что боги Эпикура имели своим прообразом национальных греческих богов в лице античных статуй – изображений богов. Эту мысль впоследствии подхватил и развил Гюйо.

Более углубленное рассмотрение системы Эпикура убеждает в том, что боги являются частью эпикуровской этики. Если выбросить из системы Эпикура богов, тогда падает и основное понятие этики – высшее благо, или атараксия.

Кроме того, исследование эпохи, в какую жил Эпикур, приводит к мысли, что его критика религии могла быть национальным протестом против восточных извращений греческой религии. Это тем более вероятно, что ранней греческой религии времен Гомера не было свойственно представление о божественном сотворении мира. Эпикур же как раз и главным образом в своей критике религии выступает против этого положения, которое могло появиться в греческой религии как результат восточных влияний. Хотя дальше сходство между гомеровскими и эпикуровскими богами и не идет, – все же этот момент чрезвычайно важен при выяснении вопроса об атеизме Эпикура.

Итак, мы полагаем, что Эпикур не был атеистом в греческом смысле этого слова. Но так как он отрицал: акт творения, то отцы церкви и раввины, для которых эта идея была основоположной, видели в нем непримиримого врага всякой религии. Благодаря этому же эпикуреизм стал также и для борцов с религией последующих веков знаменем атеизма.

Вторым спорным вопросом при изучении Эпикура является: был ли он последовательным материалистом или; нет? Мы считаем, что сам Эпикур действительно хотел придать своей системе вид строго материалистической и монистической концепции, но ему это не удалось. Причина этого лежит в том, что он сделал исходным пунктом своего учения сразу два принципа. Эпикур признавал одновременно и детерминистический принцип, т.-е. необходимую закономерность явлений, и индетерминистический принцип, т.-е. случайность в природе и личную свободу воли человека.

Индетерминизм же всегда приводит к идеализму. Гюйо в своей "Морали Эпикура" пытается доказать, что Эпикур каким-то образом умудрился обосновать свой индетерминистической принцип материалистически. Ему это удалось, – говорит Гюйо, – благодаря тому, что он под свободой понимал лишь случай. Случай действительно можно объяснить материалистическим путем и это делает, например, диалектический материализм. Но все дело в том, что в эпикуровском понимании "случайность" приобретает идеалистический характер.

"Случайность" у Эпикура, это – необусловленное условие отклонения атомов от прямолинейного пути и основаниe для личной свободы воли.

'Все попытки Эпикура подвести под случай, или свободу, материальный фундамент терпят поражение. Доказательства Эпикура не только не доказательны для читателя, но возникает даже подозрение, что они не удовлетворяют самого автора их. Случаю или самопроизвольному отклонению атомов Эпикур просто-напросто не дает никакого об'яснения. А когда речь заходит об атомном строении "духа" – носителя свободного воспоминания, тут Эпикур тоже лишь затушевывает вопрос. Он отказывается определить материю, из которой состоит основная ("Душа души") часть духа. Этим самым он открывает двери чему-то принципиально непознаваемому, какому-то уже нематериальному элементу.

Эпикуру не удалось доказать существование личной свободы воли по той простой причине, что такая свобода ее существует в действительности. Но как бы там ни было, благодаря эпикуровской свободе, или случаю, определенная часть его системы окрасилась в идеалистический цвет. Там, где Эпикур трактует о "сущем", он – материалист; Там, где на первый план (как, напр., в этике) выдвигается "должное", там он рассуждает, как рационалист. Эпикур не сумел материалистически обосновать свободу воли, он не смог также примирить необходимостъ и свободу в атараксии.

Из всего этого мы и делаем вывод, что Эпикур был не монистом, но скорее дуалистом. Попутно мы пытаемся вскрыть социально-экономические корни эпикуровского дуализма.

С точки зрения исторического материализма так называемые дуалисты в философии, это – обычно в замаскированной форме материалисты или идеалисты. Называя в этой работе Эпикура дуалистом, мы имеем в виду, что он не смог остаться до конца последовательным материалистом. Противоречия эпохи Эпикура нашли свое отображение в его системе. Но поддерживая целый ряд идеалистических положений, Эпикур, вместе с тем, оставался в основе своей материалистом.

Третий и последний интересующий нас спорный пункт, это – отношение эпикуровской атомистики к демокритовской. Здесь мы почти во всем следуем чрезвычайно, по-немецки, солидному исследованию Goedeckenmeyer'a: "Epkiur's Yerhaltniss zu Demokrit in der Naturphilosophie".

Эпикур вошел в историю как атеист и как материалист. Мы же отказываем ему в звании атеиста и не считаем его последовательным материалистом. Значит ли это, что мы отрицаем вообще всякое революционное значение за эпикуреизмом? – Отнюдь нет.

Эпикур был дуалистом, но его революционные материалистические идеи составляют основное ядро системы, а реакционные идеалистические положения лишь внешнюю оболочку ее. Недаром Маркс называл Эпикура радикальным просветителем древности. Хотя Эпикур и не был атеистом, – все же и для Афин и для Рима его бездеятельные боги были лучше и прогрессивнее, чем дикая смесь из интернациональных суеверий. Эпикуреизм был широким просветительным движением, потому что он распространял среди масс положительное знание в лице атомистики и антирелигиозные (хотя и не атеистические) идеи. В этом заслуга эпикуреизма и в этом же причина его нeобычайного успеха как в древности, так и в новое врешь

Таковы, в коротких чертах, главные мысли этой работы. Насколько они обоснованы, – пусть судит читатель.

В заключение считаю своим долгом принести искреннейшую благодарноость Д.И.Королькову за его помощь в переводе греческого и латинского текстов.