Шуппе В., Штумпф К., Липпс Т., Эйслер Р., Журавлев И.В. (составитель, автор предисловия). ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ У ИСТОКОВ НЕКЛАССИЧЕСКОЙ ПАРАДИГМЫ.
(С предисловием составителя ИГНАТИЯ ЖУРАВЛЁВА)

Оглавление

Предисловие

Просмотрев содержание книги, читатель, наверное, удивится. Действительно: говоря о неклассической психологии, и тем более о неклассической парадигме в психологии, современные авторы имеют в виду прежде всего то направление в нашей науке, которое связано с именами Л.С.Выготского, А.Н.Леонтьева, С.Л.Рубинштейна, а также их учеников и последователей. Я сказал: "направление", хотя, возможно, лучше было бы употребить это слово во множественном числе. Но, так или иначе, психологическая теория деятельности, которую по-разному развивали Леонтьев и Рубинштейн, немыслима в отрыве от теории культурно-исторического развития высших психических функций, созданной Выготским. Именно с появлением теории Выготского были связаны существенные изменения в самой методологии психологической науки; именно он как никто другой сумел предельно ясно обозначить и разрешить, "снять" основные противоречия классической психологии. Сознаюсь, я непременно включил бы в настоящую книгу работу Л.С.Выготского "Исторический смысл психологического кризиса", если бы она в последние годы не переиздавалась несколько раз.

Теперь снова взглянем на содержание книги. Работы, которые здесь собраны, никак нельзя назвать известными современному читателю, и тем более – читателю русскоязычному. Более того: даже имена их авторов давно не пользуются популярностью. Но именно эти ученые когда-то принадлежали к "элите", "высшему свету" – причем, что существенно, не только в психологии, но и (даже в большей мере) в философии. На рубеже XIX–XX веков – как раз тогда, когда начиналась смена классической парадигмы в философии и науке на неклассическую, – они сформулировали и изложили свои взгляды на основные "внутренние" и "внешние" проблемы психологии, попытавшись не только очертить границы этой науки, но и наметить пути ее дальнейшего развития. Переломная эпоха, к которой принадлежали эти ученые, эти "последние классики", делает сказанное ими необыкновенно важным в методологическом отношении.

Я расскажу немного о каждом из них и об их работах, которые я отобрал для настоящей книги.

Вильгельм Шуппе (1836–1913) – известный немецкий философ, создатель имманентной философии, основные идеи которой были сформулированы в его работе "Теоретико-познавательная логика". С 1873 по 1910 гг. Шуппе был профессором в Грейфсвальде. Раскрыть всю суть разработанной им имманентной философии в нескольких фразах, конечно же, невозможно, поэтому здесь мы ее только обрисуем.

Для философии Канта существенное методологическое значение имело разграничение "явлений" и "вещей самих по себе": первые – это все то, что мы только и можем познавать, вторые – это то, что нашему познанию никогда не доступно. Мир нам является в формах нашей познавательной способности (и только в них), а поэтому сам мир, мир вещей самих по себе (или "вещей в себе"), мы познавать не можем: он запределен, трансцендентен по отношению к нашему сознанию. Основной тенденцией в послекантовской философии и стало стремление преодолеть, нивелировать упомянутое разграничение. Фактически, вся классическая немецкая философия (в лице Фихте, Шеллинга, Гегеля и Маркса, несмотря на принципиальные различия в их взглядах) была построена на отказе от понятия "вещи в себе" и, соответственно, признании тождества сознания (мышления) и бытия.

В учении Шуппе эта тенденция приобрела свои особые черты. Он исходит из неразрывной связи мышления и его объекта (мышление не может существовать без мыслимого, и наоборот) и утверждает, что объект (или содержание) мышления есть действительно сущее, т.е. бытие. Благодаря мышлению объекты становятся содержаниями сознания. Так возникает точка зрения имманентности: присутствующий в сознании (мыслимый или воспринимаемый) объект есть объект сознания, и он не проецируется сознанием туда, где воспринимается, но с самого начала находится именно там. "Весь реальный мир, солнце, луна, звезды, и эта земля с ее горными породами и животным миром, с ее огнедышащими горами и т.п., все это есть содержание сознания". Все имманентное сознанию – это и есть объективная реальность. При этом объекты, которые содержатся в сознании, вовсе не являются частями или состояниями индивидуального сознания, состояниями психики. Объективная действительность есть содержание "всеобщего сознания", "сознания вообще". Это положение принципиально важно, ибо оно позволяет избежать солипсизма и признать существование "других Я".

Различение всеобщего и индивидуального сознания и легло у Шуппе в основу его рассуждений о понятии и границах психологии. "Сознание вообще есть "подлинное" родовое понятие по отношению к каждому индивидуальному сознанию", – говорит Шуппе. Предметом психологии, с этой точки зрения, является то, как родовое определяется, ограничивается в индивидуальном. "Задача психологии... состоит в исследовании законов и условий, от которых зависит то, что у каждого индивидуума как раз такие, а не иные содержания занимают наиболее светлое поле сознания".

Признание тождества бытия и мышления (сознания), пусть и в ином, чем у Шуппе, методологическом оформлении, стало основной чертой неклассической психологии. "Ищите сознание человека здесь, в предметном мире!" – говорил А.Н.Леонтьев. Смещение фокуса рассмотрения с оппозиции "субъект–объект" на оппозицию "индивидуальное–надындивидуальное" – тоже весьма характерная черта "неклассики" (ср. теорию интериоризации-экстериоризации Л.С.Выготского). "Задерживают" Шуппе в XIX веке типичные для психологии того времени представления об апперцепции и ассоциации, о "содержаниях" и "элементах" – представления, которые психологией XX века были во многом пересмотрены.

Отказом от кантовского понятия вещи в себе был вызван к жизни целый ряд проблем, главной из которых для науки рубежа XIX–XX вв. стала проблема психологизма. Если объективная действительность есть содержание сознания, если объекты мира – это объекты мысли, то изучать действительность – значит изучать сознание, исследовать мыслимые объекты – значит исследовать законы самой мысли. Это на первый взгляд тавтологичное положение, как будто бы с очевидностью следующее из всей философии тождества сознания и бытия, породило массу недоразумений и, в частности, идею о том, будто законы сознательной жизни (психологические законы) лежат в основе законов всех других наук. Наиболее убедительно эта идея обосновывалась в философских доктринах, сводящих всю объективную действительность к ощущениям как единственной реальности (таковой была суть позитивизма). Между тем, упомянутое положение тавтологично только на первый взгляд.

Объект, данный в сознании, необходимо отличать от способа его данности; переживаемое нужно отличать от переживания. На этом строилась основанная Ф.Брентано психология интенциональных актов, проводящая решительное разграничение между актами сознания и объектами, "на которые" направлены эти акты. Среди учеников Брентано были К.Штумпф (о котором мы еще поговорим) и Э.Гуссерль, предложивший одну из наиболее удачных программ преодоления психологизма. Сама трактовка интенциональности сознания у Брентано и его последователей имела существенные различия, но, как бы то ни было, именно идея об интенциональности сделала возможным обоснование автономии интенционально данных сознанию объектов (включая не только логические, но и, к примеру, языковые сущности), а стало быть, и признание возможности их анализа в их собственных объективных закономерностях, не сводимых к закономерностям психических актов. Имманентисты (В.Шуппе, Р.Шуберт-Зольдерн и др.) и неокантианцы (Г.Риккерт, П.Наторп и др.) критиковали психологизм с других позиций, обосновывая принципиальную разницу между индивидуальным сознанием, составляющим предмет психологии, и "сознанием вообще", которое есть только "логический момент", "родовое начало", или, в других терминах и в иной плоскости, разницу между эмпирическим и трансцендентальным субъектом. В любом случае законы, которым подчиняются "данные в сознании" объекты, были признаны несводимыми к законам индивидуальной психической жизни.

Споры о психологизме были весьма горячими. По данным, которые приводит М.Куш, в период с 1870 по 1930 гг. не менее ста тридцати девяти авторов были названы "психологистами", и многие из них более чем в одном тексте, а из шестидесяти одного изобличителя других двадцать два сами были названы среди обвиняемых (включая Т.Липпса, П.Наторпа, Г.Риккерта, К.Штумпфа и В.Вундта). Это говорит о том, что споры во многом были обусловлены не только внутренними требованиями науки и философии, но и внешними причинами, например – борьбой психологов и философов за философские кафедры. В самих же противоборствующих доктринах было много общего. Известно, например, требование "психологиста" Вундта устанавливать объективные и общезначимые законы психической жизни (по аналогии с законами, которые устанавливаются естественными науками), совпадающее с аналогичным требованием "антипсихологиста" Гуссерля.

В число "обвиняемых обвинителей", как уже было сказано, попали К.Штумпф и Т.Липпс.

Карл Штумпф (1848–1936) – немецкий психолог и философ, предвосхитивший основные идеи гештальтпсихологии. Работал в Геттингене, Вюрцбурге, Галле, Мюнхене и Берлине, был ректором Берлинского университета. Его объемная научная автобиография ("Самоизложение") недавно была издана на русском языке, что избавляет нас от необходимости подробного анализа его концепции. Скажем лишь главное.

Во многом следуя Ф.Брентано, Штумпф различал психические содержания (явления) и психические функции (акты, состояния, переживания), говоря о непосредственной данности сознанию тех и других. "Разделительная линия между науками о природе и науками о духе коренится в фундаментальном различии, с одной стороны, чувственных явлений, и с другой – психических функций, или содержаний внешнего (чувственного) и внутреннего (психологического) восприятия. Явления и функции непосредственно даны нам в теснейшей связи, однако разнородны по своей сути. Наблюдение функций есть основа наук о духе, которые, однако, так же, как и науки о природе, не застревают в этой своей основе. Как и естествознание, науки о духе стремятся из единственно наблюдаемого внутреннего мира понять господство психических сил вообще и проистекающих отсюда действий и результатов. Среди этих духовных дисциплин психология занимает такое же место, какое физика – среди естественных наук".

Чтобы продемонстрировать разницу между явлениями и психическими функциями, Штумпф, в частности, указывает на возможность их независимого изменения. Например, когда человек замечает определенный тон в аккорде, ранее воспринимаемом как недифференцированное целое, то в самом аккорде как явлении может при этом ничего не изменяться. Функция изменяется, а явление остается прежним. И наоборот: когда человек, погруженный в свои мысли, не замечает постепенного наступления темноты в комнате, то при неизменной функции восприятия можно допустить незаметные и постепенные изменения в явлении. Подчеркну, что явление и в первом, и во втором случае – не есть нечто внешнее по отношению к психике. Явление есть психическое содержание, которое, как говорит Штумпф, может быть чувственным (явления первого порядка) или выступать как образ памяти или воображения (явления второго порядка). Проблема реальности, т.е. соответствия явлений тому, "что в них является", здесь не ставится, ибо сами явления рассматриваются как психическая реальность.

Говоря о теории познания, Штумпф осуждал психологизм как попытку "вывести критерии истинности из механизмов психических функций". Он не был "психологистом", хотя и не избежал обвинений со стороны "чистых философов" за свое мнение о том, что прогресс философии последнего времени был "обязан в первую очередь... строго научному духу современной психологии".

Теодор Липпс (1851–1914) – психолог и философ, один из наиболее влиятельных немецких мыслителей конца XIX – начала XX вв., основатель Мюнхенского психологического института. О значении сделанного им в науке говорит хотя бы тот факт, что "мюнхенские феноменологи", воспитанные Т.Липпсом, оказались в числе первых и главных участников "феноменологического движения", инициированного выходом в свет "Логических исследований" Гуссерля, с 1902 года работавшего в Геттингене. Не ближайшие ученики Гуссерля, а ученики Липпса, не геттингенцы, а мюнхенцы первыми сумели понять и принять то, что сделал Гуссерль, поскольку они уже имели опыт феноменологического изучения сознания.

Психологию Т.Липпс считал учением о переживаниях или феноменах сознания, а фундаментальной характеристикой психического считал сопряженность переживания с Я. "Все другие науки, – говорит он, – занимаются изучением предметов, различных от нашего Я.Психология же, и только она одна, занимается изучением этого Я". По Липпсу, первая и главная задача психологии, определяющая ее метод, – это созерцание и описание явлений сознания: "...истинно-объективный метод психологии состоит в созерцании собственной сознательной жизни. Без такого метода всякий другой метод является субъективным, т.е. методом произвольного истолкования и утверждения предвзятых мнений".

Главными требованиями, которым должна отвечать описательная психология, Липпс считает преодоление психологического атомизма, разграничение объективных и субъективных переживаний сознания, а также проведение границы между "имением содержаний сознания" и мышлением о предметах, между содержаниями и предметами. С этим последним требованием связаны антипсихологизм Липпса, проведение им различий между психологией и естественными науками, а также различение им "чистой психологии" и психологии как науки об индивидуальном сознании.

"Должна быть проведена самая резкая граница между миром предметов и миром содержаний, между миром духа, в котором происходит сознательная систематизация предметов, опрашивание, переживание требований предметов, акты признания их, с одной стороны, и миром представлений – с другой. Одним словом, употребляя лозунг сегодняшнего дня – должен быть совершенно преодолен всякий "психологизм" – таково важнейшее требование, которое должно быть поставлено перед современной психологией". "Естествознание выделяет из предметов, непосредственно представляющихся физически действительными или претендующих на значение физически действительных, т.е., следовательно, из мира чувственного восприятия, значимые предметы или, точнее выражаясь, значимые, действительные предметы. Так и наука о сознании выделяет из проявлений деятельности нашего Я, в особенности из актов мышления, оценки и воления значимые акты. В обоих случаях "значимое" есть то, что освобождено от условий индивидуального сознания". "Формулируя сказанное в кратких словах, можно сказать так: цель естествознания – вещь в себе, которой она, однако, не находит; цель науки о сознании – Я в себе, которое оно может найти". "Чистая психология" как наука о духе оказывается противоположностью, а психология как наука об индивидуальном сознании – партнером естествознания. Эта последняя наука, как и естествознание, связывает наблюдаемые ею явления причинной связью.

Психология, мыслимая как наука, должна не только описывать, но и объяснять "факты психической жизни". Объяснение, как говорит Липпс, выводит психологию за предел содержаний или феноменов сознания. При этом возникает понятие о "реальном Я" или "душе" как носителе причинных отношений, не улавливаемых феноменологическим исследованием. Однако "...мы не должны говорить, что переживания сознания... причиняются. Нет, причиняется то реальное обладание содержанием ощущения, которое мы в нашем мышлении кладем в основу сознательного переживания ощущения. Причиняется эта определенность реального нечто, которое мы назвали "душой"". Так кантовская "вещь в себе" в несколько новом качестве возвращается Липпсом в науку.

Рудольф Эйслер (1873–1926) – австрийский философ, которого совершенно ошибочно называют представителем "спиритуалистического дуализма". Как он сам говорил, он не стремился к установлению дуализма ни при разграничении сфер познания, ни при разграничении физического и психического.

"Есть лишь один мир вещей, – говорит Эйслер, – который то рассматривается, как таковой, то приводится в связь с "я" и сообразно с этим характеризуется один раз, как существующий, другой раз, как сознаваемый". Говоря о сознании, мы рассматриваем отнесение объекта к Я, говоря о бытии – отнесение его к связи предметов.

Подчеркивая, что нет сознания без содержания (и наоборот), Эйслер проводит границу между переживанием и переживаемым содержанием, правда, несколько иначе, чем это делает Штумпф: "...предмет "осознан", поскольку мы обращаем внимание на его отношение к субъекту; но, независимо от того, что он представляет (действительный или потенциальный) член моего или чужого "я", он остается предметом вообще или "неосознанным", если подчеркивается именно отсутствие отношений к субъекту. <...> Видеть дерево и видимое нами дерево две разные вещи".

Вся суть приводимой здесь работы Эйслера концентрируется в следующих его словах: "Действительность состоит не из переживаний "я" плюс мир телесных предметов, но из переживаний, которые являются, в качестве таковых, психическими, между тем как часть их содержаний, содержания чувственного восприятия, благодаря их отношениям, должны быть мыслимы и истолкованы, как предметы, тела и вещи, но могут рассматриваться и как содержания сознания. На точке зрения внутреннего опыта стоит психолог, внешнего – естествоиспытатель, на точке зрения всей совокупности опыта – философ". Отсюда и определение предмета психологии: "...подлинный предмет психологии, – пишет Эйслер, – составляют переживания как таковые".

Я не буду проводить сравнительный анализ концепций авторов, чьи работы собраны в настоящей книге: пусть это сделает сам читатель. Скажу лишь только, что эти концепции достаточно своеобразны и оригинальны, но вместе с тем и очень похожи, поскольку создавались они в одно время и были призваны решить одну и ту же задачу – дать исследователю методологический аппарат, позволяющий "рассчитаться" с наследием немецкой классической философии и, по возможности, выйти за его пределы. Впереди была неклассика. И хотя сейчас мы можем утверждать, что и неклассика недалеко ушла от Канта, ее возникновение все же перевернуло многое в науке, позволив ученым по-новому взглянуть на старые проблемы, "снять" многие из них, а заодно и столкнуться с проблемами совершенно другими (или получить обратно старые в совершенно новом качестве). Проблемы неклассической психологии, которые мне кажутся наиболее интересными, будут рассмотрены мною в статье "Методологические проблемы классический и неклассической психологии", завершающей книгу.

Анонс

В предлагаемой книге собраны работы известных мыслителей конца XIX – начала XX вв. – Вильгельма Шуппе (1836–1913), Карла Штумпфа (1848–1936), Теодора Липпса (1851–1914), Рудольфа Эйслера (1873–1926). Эти ученые в свое время принадлежали к "элите", "высшему свету" – причем не только в психологии, но и в философии. На рубеже XIX–XX веков – как раз тогда, когда начиналась смена классической парадигмы в философии и науке на неклассическую, – они сформулировали и изложили свои взгляды на основные "внутренние" и "внешние" проблемы психологии, попытавшись не только очертить границы этой науки, но и наметить пути ее дальнейшего развития. Переломная эпоха, к которой принадлежали эти ученые, эти "последние классики", делает сказанное ими необыкновенно важным в методологическом отношении. Предложенные ими концепции достаточно своеобразны и оригинальны, но вместе с тем и очень похожи, поскольку создавались они в одно время и были призваны решить одну и ту же задачу – дать исследователю методологический аппарат, позволяющий "рассчитаться" с наследием немецкой классической философии и, по возможности, выйти за его пределы. Впереди была неклассика. И хотя сейчас мы можем утверждать, что и неклассика недалеко ушла от Канта, ее возникновение все же перевернуло многое в науке, позволив ученым по-новому взглянуть на старые проблемы, "снять" многие из них, а заодно и столкнуться с проблемами совершенно другими (или получить обратно старые в совершенно новом качестве)...

Об авторах

Липпс Теодор

Выдающийся немецкий философ-идеалист и психолог, один из наиболее влиятельных немецких мыслителей конца XIX — начала XX вв. С 1884 г. приват-доцент и профессор в Боннском университете. С 1890 г. работал в университете Бреслау, а в 1894 г. переехал в Мюнхен, где основал Мюнхенский психологический институт. Наряду с В. Вундтом и Г. Эббингаузом Т. Липпс — систематизатор немецкой психологии конца XIX в.

Теодор Липпс делал исходным понятием философии непосредственный психический «опыт» и поэтому видел в психологии основу всех философских наук — логики, этики и эстетики. Но в дальнейшем под влиянием феноменологии Э. Гуссерля попытался преодолеть психологизм. Основой психологического эксперимента Т. Липпс считал «созерцание» собственной духовной жизни. Он также выдвинул теорию эмпатии, в соответствии с которой личность проецирует свои чувства на воспринимаемый ею предмет, и распространил эту теорию на эстетическое восприятие, основанное на чувстве прекрасного.

Журавлев Игнатий Владимирович

Кандидат психологических наук, старший научный сотрудник Отдела психолингвистики Института языкознания РАН, преподаватель ряда вузов Москвы, врач-психиатр, практикующий психотерапевт. В 2002–2014 гг. читал поточный курс психиатрии на факультете психологии МГУ имени М. В. Ломоносова. Автор около 150 научных публикаций, включая книги «Как доказать, что мы не в матрице? Сознание, коммуникация и психические расстройства» (URSS), «Семиотический анализ расстройств речемыслительной деятельности» (URSS), «Психология и психопатология восприятия: Пролегомены к теории „зонда“» (URSS), «Сознание и миф: Что мы делаем, чтобы быть сознательными существами» (URSS), «От Фрейда к Выготскому: Очерки истории психологии в ее связях с философией и лингвистикой» (URSS).