Леонтьев А.А. Слово в речевой деятельности:
Некоторые проблемы общей теории речевой деятельности. Изд. 3, стереот.

Содержание

Предисловие ко второму изданию

Много лет тому назад, в 1960 году, в Институте языкознания Академии наук СССР, где я тогда работал, был создан Сектор общего языкознания. Возглавил его известный специалист по общему и финно-угорскому языкознанию, член-корреспондент АН СССР Борис Александрович Серебренников. Сотрудники сектора были собраны из разных подразделений. Среди них были: Юрий Сергеевич Степанов; Нина Давыдовна Арутюнова; Георгий Андреевич Климов; Елена Самойловна Кубрякова; Вероника Николаевна Телия; Валентина Ильинична Постовалова; Геннадий Владимирович Колшанский; Владимир Зиновьевич Панфилов. Кажется, не забыл никого. Я тоже был зачислен в этот сектор и работал в нем до создания самостоятельной Группы психолингвистики и теории коммуникации, которую возглавил в 1969 году.

Одним из основных направлений работы сектора была проблема слова, и мне было предложено написать одну из монографий по этой проблеме. Она была написана, издана издательством "Наука" в 1965 году и лежит сейчас перед читателем.

К этому времени я был автором только одной небольшой научно-популярной книжки – "Возникновение и первоначальное развитие языка" – и нескольких статей по истории языкознания, общему, русскому и германскому языкознанию. И в психолингвистику я пришел через историю языкознания – анализ общелингвистических воззрений И.А.Бодуэна де Куртенэ и его школы – Л.В.Щербы, Е.Д.Поливанова, Л.П.Якубинского. И только позже, столкнувшись с необходимостью подвести под отечественное направление в психолингвистике достойный теоретико-психологический базис, стал активно развивать – применительно к психолингвистике – психологические идеи Л.С.Выготского и его направления, в первую очередь психологическую теорию деятельности моего отца – Алексея Николаевича Леонтьева (1903–1979). Результатом явилось множество книг и статей, – если упоминать только книги, это "Психолингвистика" (1967), "Язык, речь, речевая деятельность" (1969), "Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания" (1969), "Некоторые проблемы обучения русскому языку как иностранному (психолингвистические очерки)" (1970), две коллективных работы – "Теория речевой деятельности", 1968, и "Основы теории речевой деятельности", 1974, "Основы психолингвистики" (1997, 3Не изд.2003). Все перечисленные книги, кроме последней, и многие статьи переводились на другие языки и выходили за рубежом – в Германии (ФРГ и ГДР), Италии, США, Франции, Японии, Нидерландах, Венгрии... И для большинства читателей – советских и зарубежных – я превратился именно в психолингвиста.

Что касается "Слова в речевой деятельности", книги, так сказать, "допсихолингвистического" периода, то оно осталось вне поля зрения наших зарубежных коллег – да и отечественных читателей. Все-таки это книга общелингвистическая, а наше, как и зарубежное, общее языкознание пошло другими путями – книга оказалась вне "мэйнстрима". И поэтому это единственная моя книга 60Нх годов (а их было – с научно-популярными – 8), которая никогда не переводилась на другие языки.

Но, может быть, она того и не заслуживала? Любой автор в отношении своего творения пристрастен... Пристрастен и я (я очень люблю эту книгу, может быть, потому, что она – первая моя серьезная монография). И тем не менее, я бы никогда не стал переиздавать эту книгу, если бы ни одно событие.

В конце 2002 года вышел из печати очередной, 6Нй том собрания сочинений Михаила Михайловича Бахтина. И вот в нем, в разделе комментариев (их авторами являются С.Г.Бочаров, А.А.Гоготишвили и И.А.Попова), я обнаружил следующее место: "Самостоятельный интерес представляло бы полное описание имеющихся в сохранившейся литературе бахтинских помет... Так, практически всегда помечались статьи В.В.Виноградова (и почти все о Виноградове), Д.С.Лихачева, Н.И.Жинкина, Л.Пинского, А.А.Леонтьева, П.П.Гайденко". Далее называются также фамилии Лотмана, Эйзенштейна, Проппа (с.542). В записях Бахтина упоминается "Слово в речевой деятельности" (сам факт выхода). И вот комментарий: "В АБ (архиве Бахтина. – А.Л.) хранится экземпляр указанной здесь книги А.А.Леонтьева... с многочисленными пометами М.М.Б.... Психолингвистическая концепция Леонтьева могла интересовать М.М.Б. своей установкой на говорящего человека, на создание общей теории речевой деятельности, расширяющей предмет лингвистики от узко понимаемой системы языка до сферы речи, на построение "типологии речевых заданий..., речевых жанров и стилей" (Костомаров В.Г., Леонтьев А.А. Некоторые теоретические вопросы культуры речи. – ВЯ, 1966, N5, с.6...). В сохранившемся в АБ экземпляре журнала эта статья содержит многочисленные пометы М.М.Б." (с.562).

Думаю, что по "гамбургскому счету" очевидный интерес М.М.Бахтина к этой книге и другим моим лингвистическим работам 60Нх годов вполне оправдывает ее переиздание. (К сожалению, я так и не встретился с Михаилом Михайловичем лично, хотя мог бы...)

И еще одно. Когда книга была написана, мой отец, А.Н.Леонтьев, захотел прочесть ее в рукописи. И, прочтя, сделал множество замечаний по композиции, общей идее, отдельным формулировкам, которые я, естественно, с благодарностью принял. Эти замечания сохранились в его архиве. По существу, отец учил меня, как надо писать научные книги, на материале этой рукописи.

Читателю, возможно, будет полезно узнать, что существует полный список моих научных публикаций, доведенный до 2001 года. Он опубликован в моей книге "Деятельный ум (Деятельность. Знак. Личность)", выпущенной издательством "Смысл" (М.: 2001) в серии "Фундаментальная психология". С момента выхода этой книги были выпущены: (совместно с А.С.Маркосян) Описание языков стран СНГ и Балтии и республик в составе Российской Федерации для целей обучения. Методические рекомендации. М.: 2002; третье издание "Основ психолингвистики" (М., 2003); книга "Жизненный и творческий путь А.Н.Леонтьева" (М.: Смысл, 2003), а также несколько десятков других публикаций.

От автора

Предлагаемая вниманию читателя книга представляет собой попытку теоретической интерпретации ряда проблем языкознания, не находивших до последнего времени достаточно полного отражения в советской научной литературе.

Может быть, правильнее было бы не говорить здесь о проблемах именно языкознания, так как они не являются в строгом смысле лингвистическими, а располагаются как бы на периферии языковедческой науки, образуя стыки ее с другими областями человеческого знания. Однако так ли уж они "периферийны"? Ведь это, по существу, вопросы о том, что мы изучаем, как изучаем и зачем изучаем, – вопросы, в настоящее время все чаще встающие не только перед лингвистикой, но и перед другими науками.

Необходимость постановки их вызвана внутренней логикой научного развития. За последние два десятилетия неизмеримо вырос интерес к интердисциплинарной проблематике. Значительно участились работы, по основному содержанию психологические (или физиологические, логические, философские), но в большой степени опирающиеся на лингвистические данные. И наоборот: лингвисты стали широко обращаться к данным смежных наук, что отразилось в появлении таких дисциплин, как психолингвистика, социолингвистика, антропологическая лингвистика.

Причины этого различны. Во-первых, их следует искать внутри самой науки о языке: очевидно, что чем глубже проникает наука в сущность изучаемого явлений, чем более общие закономерности она стремится установить, тем сильнее в ней тенденция раздвинуть рамки своего предмета. Во-вторых, существенную роль играет все растущее внимание к конкретно-научному исследованию и философскому осмыслению самого процесса научного познания. А здесь язык, естественно, оказывается в центре внимания: недаром в известном ленинском фрагменте наука о языке включена в число источников теории познания под знаком NB. В-третьих, существует множество прикладных задач, собственно и являющихся непосредственным поводом к сближению смежных дисциплин.

Между тем совместная работа ученых разных специальностей на поприще языка крайне затруднена отсутствием у многих из них ясного представления о сущности изучаемого объекта – речевой деятельности, особенностях подхода к нему со стороны различных "речеведческих" наук и возможностях их взаимодействия. Лингвисты то и дело с нескрываемым подозрением относятся к психологам; философы в большинстве случаев сознательно или бессознательно игнорируют данные лингвистики и т.д. Ясно, однако, что долго так продолжаться не может, и рано или поздно мы будем вынуждены поставить на повестку дня вопрос о создании общей теории речевой деятельности. За рубежом уже имеются попытки создания такой теории: назовем хотя бы трехтомный труд К.Л.Пайка.

В нашей стране подобных попыток пока не было. Это тем более достойно сожаления, так как в руках советских ученых есть все предпосылки для создания такого рода теории. Мы имеем в виду, во-первых, философскую концепцию деятельности в марксистско-ленинском учении о человеке – концепцию, выдвинутую еще самим Марксом, и, к сожалению, крайне недостаточно использованную в нашей литературе; во-вторых, созданную в нашей стране материалистическую психологическую теорию, развиваемую в настоящее время школой Л.С.Выготского;

в-третьих, богатейшую традицию постановки в русской лингвистике общих проблем онтологии языка и методологии языкознания, традицию, идущую главным образом от А.А.Потебни и И.А.Бодуэна де Куртенэ.

Если настоящая книга сможет послужить хотя бы одним кирпичом в будущем здании марксистской теории речевой деятельности, если она даже только разбудит у лингвистов и представителей других специальностей интерес к поставленным в ней проблемам, автор будет считать свою задачу выполненной.

Следует иметь в виду, что книга ни в коей мере не является полным и систематическим изложением некоторой совокупности взглядов автора по тем или иным вопросам и тем более не ставит задачей дать сколько-нибудь полный обзор высказываний других авторов по этим вопросам. Мы рассматриваем ее как вводную работу в серии монографий, посвященных детальному анализу на более конкретном языковом и экспериментально-психологическом материале теоретических положений, высказанных в настоящей книге. Ближайшей из таких монографий должна явиться работа о соотношении лингвистических и психолингвистических единиц, включенная в план научно-исследовательских работ Института языкознания АН СССР на 1965–1970 гг.

Естественно, что сколько-нибудь серьезный анализ проблем речевой деятельности требует обращения к исследованию конкретной речевой ситуации. Однако такое обращение оказалось возможным далеко не во всех случаях, так как подобное исследование речевых ситуаций, по крайней мере в интересующем нас плане, почти не проводилось. Этим объясняется широкое использование нами данных детской речи. С одной стороны, структурные и функциональные особенности, присущие всякой речевой деятельности, выступают в детской речи в более наглядном виде (что отмечал в свое время еще И.А.Бодуэн де Куртенэ); с другой стороны, детская речь значительно больше изучена с психолингвистической точки зрения, нежели речевая деятельность взрослых.

Мы не гнались за абсолютной полнотой, затронув в монографии лишь узловые вопросы, которые представляют с нашей точки зрения наибольший интерес. Точно так же мы далеко не исчерпали литературы. Изложение и интерпретацию существующих точек зрения мы давали только в тех случаях, когда это было необходимо для обоснования наших собственных взглядов на данную проблему. Что же касается других случаев, то мы как правило руководствовались здесь побуждением, выраженным в известных словах Л.В.Щербы: "Я не люблю спорить с чужими мнениями, считая, что если я хорошо обосновал собственное, то через это страдают все другие, с моим несогласные ".

Книга состоит из трех глав и заключения. В первой главе ("Речевая деятельность и ее изучение") изложены предпосылки нашего исследования, т.е. сформулированы исходные тезисы и определены или по меньшей мере описаны необходимые понятия. Вторая глава ("Слово: его (фазический аспект") и третья глава ("Слово: его семантический аспект") посвящены исследованию отдельных аспектов слова.

Об авторе

Выдающийся отечественный лингвист, психолог, педагог. Признанный основатель психолингвистики в СССР и России. Профессор кафедры психологии личности факультета психологии Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова. Доктор филологических наук (1968), доктор психологических наук (1975), действительный член Российской академии образования (1992), ректор Института языков и культур им. Л.Н.Толстого (1994). Автор сотен научных публикаций по психологии, языкознанию, этнографии, семиотике, криминалистике, массовой коммуникации и педагогике, в том числе более 30 научных и научно-популярных книг. Организатор серии прикладных исследований по проблеме общения в сфере лекционной деятельности, рекламы, кино и др. Результаты его исследований широко используются в методике обучения языку, в криминалистике и в других областях практической деятельности.