Лурье С.Я. Антифонт — творец древнейшей анархической системы Изд. стереотип. (2-му, доп.)

Оглавление

Один из первых анархистов

Кого можно назвать самым первым анархистом в мире? Этот отнюдь не праздный вопрос наверняка посещал многих, интересующихся проблемами теории анархизма и истории анархистского движения в различных странах мира. На него можно дать очень разные ответы. Ведь идеи максимальной свободы личности от власти государства, от насилия со стороны общественных институтов существовали на протяжении многих веков. Один из известнейших современных специалистов по истории анархисткой мысли С.Ф.Ударцев делает вывод о вполне сложившемся анархистском мировоззрении ("архаическом анархизме", "протоанархизме") ряда известнейших мыслителей Древнего мира. Протоанархисты давали резкую, негативную оценку государственности, государственным институтам, законодательству. Среди них – основатель даосизма Лао-цзы и его ученик Чжуан-цзы. Немало "протоанархистов" можно обнаружить и среди представителей древнегреческой философии. Это представители философской школы киников – Антисфен, Диоген Синопский, Кратет, Зенон Китийский, Демонакт и др.

Среди первых анархистов и герой этой книги – Антифонт из Афин (2-я пол. V в. до н. э.), одна из наиболее ярких, интересных и противоречивых фигур Античности, философ-софист старшего поколения, современник и оппонент Сократа2. Свобода и независимость мышления всегда соответствовали для Антифонта пониманию мудрости. Даже в своей личной жизни он показывал пример истинного анархиста, готового отстаивать принцип личной свободы вопреки предрассудкам, утвердившимся в обществе. Выходец из знатной семьи афинского аристократа Андокида, он вполне мог рассчитывать на богатое наследство, обеспечивающее безбедное существование и карьеру в армии родного полиса. Однако предпочел независимую жизнь, не противоречащую собственным убеждениям. Антифонт пытался освоить ремесленные специальности, чтобы зарабатывать на жизнь собственным трудом, и даже освободил своих рабов, после чего женился по любви на рабыне, которой дал свободу, отказавшись от предлагавшегося отцом брака по расчету. Независимость в жизни и творчестве стоила ему богатства и свободы. Антифонт был лишен наследства и изгнан из дома за неподобающее для аристократа поведение. Затем родные добились лишения его права посещать народное собрание Афин и служить в армии. Антифонт был вынужден зарабатывать на жизнь семье тем, что учил за плату "мудрости" побеждать в спорах, судебных прениях, присоединившись тем самым к таким же, как он, "софистам" ("учителям мудрости "). Его перу принадлежат два известных философских сочинения - "Истина" и "Согласие". За высказанные в них идеи Антифонт, как и его оппонент Сократ, предстал перед судом Афин, а затем был навечно отправлен в тюрьму. Его труды были забыты на многие столетия, а само имя Антифонта стало нарицательным обозначением для персонажа, подвергающегося насмешкам в сатирических произведениях. Правда, благодаря научным занятиям в темнице, он получил известность как математик, попытавшийся сформулировать решение популярной в то время задачи "квадратуры круга", в результате своих занятий весьма близко подошедший к открытию "метода исчерпывания ". Плутарх упоминает, что научные штудии Антифонта заинтересовали известного в то время математика Евдокса и философа Платона, посетивших Антифонта в тюрьме. Известен он был в древних Афинах и как автор стихов и трагедий, толкователь снов, написавший об этом целый трактат. Об Антифонте -философе вспомнили лишь в начале XX в., когда при раскопках в египетском городе Оксиринхе в выгребной яме был обнаружен небольшой отрывок из его книги, благодаря которому стало известно о его жизни и судьбе. Что же за идеи проповедовал Антифонт?

Живя в V в. до н. э., он предвосхитил многие идеи, ставшие актуальными сначала в XVIII в., благодаря трудам философов эпохи Просвещения, а затем получившие определенное отражение и в работах классиков анархизма – Михаила Александровича Бакунина и Петра Алексеевича Кропоткина. Прежде всего в своих работах Антифонт отстаивал идею естественного права. Юридические и моральные нормы ("законы полиса"), по мнению Антифонта, имеют относительный характер, как и все, что связано с мнением человека. Их признают либо как следствие насилия одних людей над другими, либо как результат свободного соглашения. Именно поэтому результаты их "произвольны ". Абсолютную ценность и необходимость имеют лишь "законы природы": "Ведь предписываемое законами – случайно, а предписываемое природой необходимо >. Отсюда Антифонт выводит враждебность природе человека, его естественным склонностям и инстинктам многих предписаний, справедливых с точки зрения государства и общества. Не отрицая до конца необходимость определенных юридических и моральных норм, в случае, если они установлены на основе общественного договора, он подчеркивает, что государство, навязывающее человеку законы свыше, подавляет его истинную природу.

Взгляды Антифонта на проблемы роли государства и права в жизни человека достаточно полно иллюстрирует следующий отрывок: "Справедливость [заключается в том, чтобы] не нарушать законы государства, в котором состоишь гражданином. Так, человек будет извлекать для себя наибольшее пользы из применения справедливости, если он в присутствии свидетелей станет соблюдать законы, высоко их чтя, оставаясь же наедине, без свидетелей, [будет следовать] законам природы. Ибо предписания законов произвольны (искусственны), [веления же] природы необходимы. И [сверх того], предписания законов суть результат соглашения (договора людей), а не возникшие сами собой [порождения природы]; веления же природы суть самовозникшие (врожденные начала), а не продукт соглашения [людей между собой]. Итак, тот, кто нарушает законы, если это остается тайным от [остальных] участников соглашения, свободен от позора и наказания; если же [его противозаконный поступок] открывается, то его постигает позор и кара. Но если кто-нибудь попытается насильственно нарушить что-нибудь из коренящихся в самой природе [требований], идя против [естественной возможности], то, если это и остается скрытым от всех людей, бедствие [от этого для него самого] будет ничуть не меньшим и нисколько не большим, чем в том случае, если это все увидят. Ибо [в этом случае] вред причиняется не вследствие мнения [людей], но поистине. Вообще же рассмотрение этих [вопросов] приводит к выводу, что многие [предписания, признаваемые] справедливыми по закону, враждебны природе [человека]... Что же касается полезных [вещей], то те из них, которые установлены [в качестве полезных] законами, суть оковы [для человеческой] природы, те же, которые определены природой, приносят [человеку] свободу..." Таким образом, Антифонт указывает, что лишь в частной жизни, где человек остается наедине с собой, он свободен от подчинения законам государства. В уходе в личную жизнь Антифонт видит отречение человека от подчинения фатально давящих его государственных законов, максимальное проявление человеческой свободы.

Не верил Антифонт и в саму возможность создания идеального государственного строя, поскольку несовершенство человеческой психологии всегда будет вести к росту коррупции, возвышению богатых и угнетению малоимущих. С мыслями Антифонта о несовершенстве власти очень неплохо сочетается высказывание русского христианского философа С.Н.Булгакова, сказавшего в начале XX в., в период его симпатий к идеям христианского социализма: "Но именно потому, что природа человека греховна, его и нельзя допускать к власти... Если власть есть результат греха, то она есть и один из его источников, или даже сильнейший источник". Наконец, будучи одним из учителей красноречия, Антифонт прекрасно понимал, что даже самое демократическое государство не избавит общество от манипуляций со стороны ловких политиков. Особенно ярко философ выразил эти противоречия применительно к судебной системе, которая на практике не способна сама по себе защитить пострадавшего от попрания его прав. Ведь нарушитель всегда сможет убедить судей в своей правоте: "В действительности оказывается, что право, основанное на законе, не приносит надлежащей пользы людям, придерживающимся такого пассивного образа действия... закон прежде всего допускает, чтобы обиженный терпел обиду, а обидчик наносил ее" .

Антифонт же был одним из первых пропагандистов космополитизма в Древнем мире, ибо открыто говорил об отсутствии различий между варварами и эллинами. Отрицал он и различия между знатными и незнатными людьми. "Мы делим людей на варваров и греков, на знатных и простых; знатных мы уважаем, простой народ презираем. Но при этом мы сами поступаем, как варвары, так как нигде не презирают так простой народ, как у варваров: вот, например, египтяне считают только египтян людьми, а всех прочих людей варварами, в том числе и греков. А в действительности между людьми нет никакой разницы: все рождаются голыми, все дышат воздухом, едят руками", – писал он. Провозглашая равенство всех людей перед природой, за четыре с лишним века до Иисуса Христа и за одиннадцать веков до Иммануила Канта, он формулирует основной закон общечеловеческой этики: "Не унижайте людей, если вы не хотите, чтобы унизили вас".

Автор этой книги Соломон Яковлевич Лурье (08.01.1891 (по старому стилю – 27.12.1890) – 30.10.1964) – один из известнейших отечественных специалистов в области истории и культуры Древней Греции, доктор исторических (с 1934 г.) и филологических (с 1943 г.) наук. В сферу его научных интересов входили политическая история, общественная мысль, древнегреческая философия, филология древних языков. И даже – история науки, включая физику и математику. Его опубликованное наследие включает в себя 233 научные работы, в том числе – более 20 книг. Из них наиболее известны: История античной общественной мысли. М.; Л., 1929; Теория бесконечно малых у древних атомистов. М., 1935; Демокрит. М., 1937; Художественная форма и вопросы современности в аттической трагедии. Л., 1943; Архимед. М., 1945; Геродот. М., 1947; Очерки по истории античной науки. М.; Л., 1947; Язык и культура Микенской Греции. М., 1957. Его перу принадлежат и популярные книги для школьников, посвященные истории греческой культуры, рассказы о папирусах и школьном образовании в древности, об открытии тайны микенского письма, о древнегреческом поэте Архилохе: Письмо греческого мальчика. М., 1932; Заговорившие таблички. М., 1960; Неугомонный. М., 1962. В число известнейших работ Лурье можно включить также комментированные переводы античных авторов – Ксенофонта, Плутарха и др. Впрочем, этому выдающемуся ученому посвящен целый ряд научных трудов, где можно подробнее ознакомиться с его биографией. Для серии, посвященной одному из известнейших политических учений – анархизму, будет не лишне отметить, что в своих работах Лурье часто затрагивал и актуальные проблемы современности. Так, одну из своих первых книг он посвятил исследованию источников антисемитизма в Древнем мире . Полемизировал он и с попытками идеализации немецкими историками и нацистскими публицистами в 1930-е гг. олигархического строя Древней Спарты, спартанских порядков, основаных на иерархии, военной дисциплине, муштре и полицейском режиме. В качестве достойной альтернативы подобному режиму Лурье выдвигал имевший неко- торые черты анархистского самоуправления строи афинской демократии.

Судьба книги об Антифонте непроста. В 1920-е гг. Лурье сотрудничал с анархо-синдикалистским издательством "Голос труда", одним из руководителей которого был известный теоретик анархизма и ученый А.А.Боровой. В его архивном фонде в Российском Государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) до сих пор хранится рукопись Лурье о первобытном коммунизме. В издательстве "Голос труда" под редакцией Борового в серии "История анархической мысли" вышли две книги Якова Соломоновича: "Антифонт – творец древнейшей анархической системы" и "Предтечи анархизма в древнем мире". По иронии судьбы эти книги о первых в мире анархистах стали последними книгами, изданными одним из известнейших и крупнейших анархистских издательств перед его закрытием, произошедшим под давлением советских властей. Мы надеемся, что одна из последних книг, изданных российскими анархистами первой трети XX в., послужит достойным продолжением нашей серии.

Предисловие

Опубликованный в 1915 г. в XI томе Оксиринхских папирусов вновь найденный отрывок из сочинения софиста Антифонта "Об истине" сразу же опроверг господствовавшее в науке со времени Грота воззрение, по которому софисты были учителями обыденной нравственности. Новый отрывок заставляет раз навсегда порвать с этими взглядами и вернуться к заподозренным за последнее время свидетельствам Платона, в которых, оказывается, нет преувеличения: среди софистов действительно были люди, проповедывавшие антигосударственные, анархические учения. Оказался прав Фр.Дюммлер, уже в 1889 г. гениально предугадавший сущность учения Антифонта.

Казалось бы, новая находка должна была бы вызвать богатую и содержательную литературу. В действительности, кроме двух-трех тощих немецких статеек и презрительного ворчания Виламовица-Меллендорфа в его "Платоне", поскольку мне известно, ничего по вопросу об Антифонте не появилось. И неудивительно: еще до войны в Германии (задающей тон в этом вопросе) среди специалистов по классической филологии и древней философии господствовало увлечение сократикой и платонизмом во всех их мельчайших оттенках; не преувеличивая, для того, чтобы прочесть всю литературу о Сократе и Платоне, теперь уже не хватило бы половины человеческой жизни. В связи с этим господствовало и ярко-враждебное отношение к чисто-материалистическим системам,-настроение, еще усугубившееся после германской революции. Если о гениальнейшем из когда-либо существовавших ученых и мыслителей, о Демокрите Абдерском, мы имеем только убогую и тощую литературу, то чего же следовало ждать, когда речь идет об Антифонте, человеке очень оригинальном, но ни в каком отношении не гениальном?

Будучи холоден ко всей сократике и, в частности, испытывая чувство резкой отчужденности к тонкостям платоновских силлогизмов, я счел себя в большей мере, чем другие, пригодным для изучения и конгениального понимания Антифонта. При первом же знакомстве с остатками Антифонтова наследия я наткнулся на прямые заимствования у Демокрита и был чрезвычайно обрадован, что смогу в эпоху расцвета и на афинской почве иметь дело с кристально-ясным, чуждым всяких туманностей и мистики материалистом и к тому же последователем великого абдерита. Новый отрывок дал нам ключ к отысканию следов деятельности Антифонта в античной литературе, что было совершенно невозможно для этого времени. Мне удалось установить, что Аристофанова комедия "Облака" имеет своей главной задачей осмеяние Антифонтовой книги, и, таким образом, датировать трактат "Об истине". Тогда обнаружилось, что и сатировская драма "Киклоп", поставленная на сцену Еврипидом в одно время с "Облаками", содержит пародию на то же учение. Далее уже Д ю м м л е р указал на пересказ Антифонтова учения, содержащийся в Платоновых "Законах".

Наконец, как известно, Антифонт написал один из известнейших в древности сонников; с другой стороны, до нас дошел сонник Артемидора – обширная компиляция, составленная во II в. по Р. X., где имеется и прямая ссылка на Антифонта. Я счел необходимым просмотреть книгу Артемидора с целью обнаружить в ней следы Антифонтова учения. Задача казалась обреченной на неуспех, так как восстановлять философские взгляды и разлагать книгу на источники, исходя из принципов, положенных в основу разгадки снов,-вещь более, чем рискованная. Но в действительности дело оказалось довольно простым. Прежде всего, Артемидор-компилятор в худшем смысле этого слова: он не пытается примирить различных теорий, а списывает их одну рядом с другой. Вот мы читаем отрывок, исполненный религиозности; а рядом он почему-то отказывается начать свое исследование с обращения к богам, хотя бы это и навлекло на него обвинение в нечестии. Вот он делит весь материал на шесть равноправных "стихеев", основ, и всякий сон, противоречащий одному из "стихеев", есть дурной сон (например, если человеку снится противозаконный поступок, то он и потерпит положенное в законе наказание за этот поступок), а вот есть только два "стихея"-природа и закон, при чем важен только первый и т.д. Но что еще интереснее-он списал целые философские рассуждения, не имеющие никакого отношения к его методам разгадки снов, снабдив их кое-где искажающими смысл добавлениями, при чем сам же заявляет, что эти рассуждения позаимствованы им у "древних>, но пополнены, так как были недостаточно ясно выражены. А между тем эти рассуждения представляют собой хорошо известное нам и не имеющее нигде аналогий учение Антифонта с новыми очень интересными для нас деталями.

Таким образом, оказалось, что попытка восстановить учение Антифонта в его целом теперь уже не преждевременна. Результаты моей работы я начал публиковать в "Известиях Российской Академии Наук"; в книге "Известий" за 1918 год появились две мои статьи: "Новый оксиринхский отрывок44 и "К хронологии Демокрита и Антифонта"; дальнейшие части этой работы задержались печатанием вследствие нерегулярности выхода в свет "Известий" и перегруженности материалом.

Я считал совершенно неправильным выделить для этой книги из творчества Антифонта части, сохранившие свой интерес и значение для современности, и опустить все остальное. Цельность и прямолинейность-отличительная черта Антифонтова творчества. И теория познания, и теория права и нравственности, и классификация наук и их сравнительная оценка, и снотолкование, и драматургия – все это оплодотворено у Антифонта одной большой идеей, и он, не боясь быть однообразным и скучным, не перестает при каждом удобном случае напоминать читателю о противоположности между природой и человеческим творчеством. Пусть многое в этом учении наивно, многое основано на простых логических ошибках (чаще всего-quaternio terminorum), многое обнаруживает младенческое состояние науки, многое, наконец, прямо абсурдно; но, если мы, выкинув все это, сохраним только рассуждения Антифонта о том, что суд – орудие для угнетения слабых, что сословные и национальные перегородки-нелепость, что наилучшее устройство общества-превращение его в ряд кружков друзей и т.д., то читатель познакомится не с Антифонтом, а с каким-то мыслителем нашего времени, пересаженным на античную почву. Точно также в трагедии. Мелеагр" нельзя откинуть расхолаживающей нас развязки, основанной на наивной вере в симпатическую магию,-ведь нельзя ни на минуту забывать, что Антифонт жил за 2350 лет до нас. Откинуть я позволил себе только части, органическую связь которых с целым или с основным учением Антифонта мне не удалось установить даже предположительно.

При реконструкции обоих философских произведений Антифонта порядок расположения отдельных частей взят, конечно, произвольный. Для I книги сочинения "Об истине" я придерживался порядка платоновского реферата, несмотря на то, что в новом отрывке имеется пометка, делающая вероятным, что автор сразу вводил читателя in medias res, начиная с рассуждения о законах и справедливости. Но, во избежание необходимости повторений, логический порядок изложения пришлось признать наиболее целесообразным.

Наша книга представляет собой научно-популярный очерк, и весь филологический и критический аппарат умышленно опущен. В результате этого, многие части моего труда должны показаться компетентному читателю беспочвенной фантазией, так как та научная работа, выводом из которой они являются, еще не опубликована и, при нынешних условиях вряд ли может скоро увидеть свет. Конечно, естественно было бы выждать напечатания работы в полном виде, и лишь затем выпускать в свет популярное ее изложение. Но думаю, что нынешние ужасающие условия печатания будут для меня достаточным оправданием, тем более, что система Антифонта имеет громадный общественный интерес и заслуживает самого серьезного изучения. Может быть эта книга привлечет внимание читающей публики к Антифонту и тем самым облегчит мне возможность печатания моего большого труда, где все выставленные здесь пока голословно утверждения будут (надеюсь, достаточно убедительно) аргументированы и доказаны. Пропагандирование интереса к забытому по прихоти истории, но оригинальному и последовательному мыслителю древности-главная цель выпуска в свет настоящей книги; вот почему я считаю себя обязанным выразить здесь же благодарность издательству "Голос Труда" за проявленный им интерес к моей работе и предоставление мне возможности ее напечатать.

Об авторе

Лурье Соломон Яковлевич

Выдающийся советский историк Античности, филолог. Доктор исторических наук, доктор филологиче­ских наук, профессор. С. Я. Лурье — один из крупнейших исследователей общественных отношений Античности, автор свыше 200 научных работ, в том числе более 20 книг по древнегреческой истории, литературе, языкознанию, эпиграфике, фольклору, философии, истории математики. Среди них: «История античной общественной мысли», «История Греции», «Архимед», «Геродот», «Очерки по истории античной науки», «Язык и культура микенской Греции» — обобщающий труд по языку, социальным отношениям и государственному строю раннегреческого общества. Ему принадлежат комментированные переводы сочинений Ксенофонта, Плутарха, а также классиков науки, таких как Эйлер и Кавальери.