|
Содержание
Предисловие (отрывок)
с позиций чужого опыта, пропущенного через отечественное сознание. Я охотно взялся за это дело. Чем больше шла перестройка и чем больше страна запутывалась в ее противоречиях, тем яснее становились мои собственные представления о причинах кризиса, переживаемого социалистическим обществом, и о путях его преодоления. Эти представления были, разумеется, только частично основаны на знании зарубежной теории и практики. Дело в том, что советская экономика, особенно в том виде, как она сложилась к концу 80-х годов, очень непохожа на экономику любой зарубежной страны, с которой мне приходилось сталкиваться. По характеру своей работы я был больше всего знаком с Соединенными Штатами Америки, которым посвятил большинство своих книг. Я прожил и проработал там полных шесть лет, да еще с десяток раз бывал в ней в краткосрочных командировках — от двух недель до четырех месяцев на протяжении последних трех десятилетий. Но мне приходилось не раз бывать и в Великобритании, Франции, Бельгии, Нидерландах, ФРГ, Австрии, Швейцарии, Италии, Японии, Швеции, Финляндии. Своими глазами повидал жизнь в «третьем мире» — в Индии, Индонезии, Бирме, Алжире, Кении, Мексике. Часто бывал в социалистических странах — ГДР, Польше, Венгрии, Румынии, Болгарии, Югославии, на Кубе, а в последние четыре года пришлось жить и работать в Чехословакии. Таким образом, и метаморфозы западных систем — их превращение в смесь транснационального капитализма с обществом массового потребления, и кризис старого авторитарного социализма, приведшего к нынешней антибюрократической революции, — все это развертывалось, можно сказать, у меня на глазах. И потому накопилось более чем достаточно и фактического материала, и теоретических заготовок для того, чтобы сопоставить между собой эти процессы и оценить их в подлинной исторической и политико-экономической значимости. Не был я и посторонним наблюдателем советской экономики. В период экономической реформы начала 60-х годов, работая в Институте мировой экономики и международных отношений АН СССР, я принимал участие в подготовке материалов, которые, по нашему замыслу, должны были способствовать более реалистическому взгляду на пути преобразования механизма социалистического хозяйствования. Вместе с другими экономистами я написал книгу об использовании зарубежного опыта управления крупными зарубежными концернами и был одним из сторонников создания у нас самостоятельных хозрасчетных производственных объединений наподобие американских корпораций. Как известно, эти и многие другие соображения и рекомендации не были приняты во внимание отнюдь не по вине тех экономистов, которые их высказывали. Вместо перехода к более гибким формам управления административно-командная система все больше утверждала ведомственные монополии, ввергнувшие наше хозяйство в бесплановую анархию, длительный застой, а затем и кризис. Работая в начале 70-х годов в новосибирском Академгородке, я вместе с группой молодых экономистов построил динамическую межотраслевую модель советской экономики, которая использовалась для сопоставления с аналогичными нашим моделями экономики США и Японии, а также для прогноза. Наши прогнозы были очень близки к тому, как выполнялась тогдашняя очередная пятилетка. Но главное было не в этом. При разработке модели я открыл для себя некоторые важные закономерности советской экономики, которые совершенно расходились с привычными и господствовавшими тогда представлениями о ней. Результаты экономического анализа показывали, что решения о капиталовложениях, производстве и распределении продукции подчинены у нас главным образом не заботе о росте народного благосостояния, не целям технического прогресса и даже не более прагматической задаче поддержания экономического равновесия при достаточно высоком темпе роста, а преследовали цель максимизации власти ведомств, борющихся за дележ чрезмерно централизованного пирога материальных, финансовых, трудовых, природных и интеллектуальных ресурсов. Жесткая инертность такой системы, ее растущая неэффективность вытекали из нашего экономико-матема¬тического анализа. Модель помогла выявить и наличие «черных дыр», в частности в балансе денежных доходов и расходов населения, что можно было объяснить не столько несовершенствами статистики, сколько существованием большой нелегальной, теневой экономики. На мое предложение создать для ее изучения специальный сектор или группу в составе Института экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения АН СССР последовал отказ его тогдашнего директора А. Аганбегяна. Однако в поездках по Сибири и во встречах с местными хозяйственниками сам собой накапливался материал о формах, в которых функционировала тогда теневая экономика, причем практически повсеместно, и о методах, которые она использовала. Я не спешил публиковать эти данные и свои выводы отчасти потому, что к ним пренебрежительно или же ревниво отнеслось большинство моих коллег, специализировавшихся на советской экономике, а отчасти же потому, что не видел практического смысла этим рисковать в тогдашней политической обстановке. Работая во второй половине 70-х годов в ООН в Нью-Йорке, я применил часть накопленных выводов при построении прогнозных моделей экономики восточноевропейских социалистических стран. Эти модели были включены в глобальную прогнозную систему ЛИНК, которой в последние 20 лет руководит известный американский эконометрик, лауреат Нобелевской премии профессор Лоуренс Клайн. В 80-х годах, работая в Москве, а затем в Праге, я стал вплотную заниматься теориями и моделями длинных волн в экономике. Эта работа привела меня и моего соавтора Л. Клименко к использованию математической теории катастроф для анализа критических ситуаций, складывающихся в экономике. В ходе этого исследования стало ясно, что инертность, присущая административно-командной системе, неизбежно ведет ее к состояниям, когда возможны внезапные катастрофы, при которых существующая система взаимосвязей разрушается и даже превращается в свою противоположность. Создается возможность бифуркации (раздвоения), то есть либо дальнейшее вырождение нетоварного, сверхцентрализованного социализма в коррумпированную систему бюрократической эксплуатации большинства населения, либо ее революционное преобразование в новую модель, соединяющую преимущества плановой экономики с наименее социально-не¬га¬тивными свойствами рыночного хозяйства. Эти выводы были сформулированы в ряде статей, а также в книге-диалоге с известным американским экономистом Джоном Кеннетом Гэлбрейтом «Капитализм, социализм, сосуществование», вышедшей в СССР и США в 1988 году. Хотя, как следует из книги, я видел растущий бюрократический саботаж реформ, должен признаться, что переход к новой модели социализма мне поначалу представлялся сравнительно гладким процессом. Только постепенно стал я осознавать, что тут трудно обойтись без движения по краю катастрофы — не математической, а вполне реальной. Об этом говорил опыт почти всех социалистических стран, вставших на такой путь, — Югославии, Китая, Польши, Венгрии, а затем и Советского Союза. Только в Чехословакии существовал — еще до ноября 1989 года — готовый рациональный план перехода, причем не в официальных материалах КПЧ и руководимого ею правительства, а в работах Института прогнозирования АН ЧССР и его директора Вальтера Комарека. В других странах таких хорошо разработанных планов и четко сформулированной стратегии не было, что усугубляло ошибки экономической политики и вело к осложнениям, которых можно было бы избежать, если бы стратегия была своевременно разработана и продумана. Отчасти отсутствие такого плана зависело от уровня развития экономической науки, но только отчасти. Об отставании советской экономической науки и ее нереалистических подходах к анализу нашей действительности в данной книге сказано более чем достаточно. Но и наличие передовых ученых отнюдь не гарантирует от ошибок. В Польше работали такие крупные ученые с мировым именем, как Оскар Ланге и Михал Калецкий, которых практики-бюрократы отказались слушать еще в 60-х годах, способствуя тем самым развалу польской экономики. В Венгрии трудится другой ученый с мировым именем — Янош Корнай, выпустивший в конце 70-х годов капитальный труд «Экономика дефицита». Он скромно признает (в предисловии к запоздалому изданию своей книги в СССР), что ему неизвестен не только абсолютно точный диагноз болезни, подтачивающей силы социалистической экономики, но и пути относительно гладкой ликвидации характерного для нее дефицита. Но все же формулирует достаточно реалистические рекомендации практикам, к которым и поныне мало прислушиваются власть имущие и в Венгрии, и в других социалистических странах. Отсутствие теоретически обоснованной стратегии перехода к новой модели социализма многие ученые на Западе считают вполне нормальным и объяснимым. Некоторые из них полагают, что такой стратегии и быть не может, так как социализм и рынок вообще несовместимы, и потому единственно возможный путь — это возврат на «общечеловеческие» рельсы, то есть к капитализму. Возврат к административно-командной системе рассматривается большинством западных ученых и политиков как самый нежелательный вариант и для СССР, и для западного мира. Данная книга решительно направлена против обеих крайностей. Автору этих строк одинаково неприемлемы и ставшая анахронизмом модель нетоварного социализма, и так называемая «капитализация». Наилучшим вариантом является движение к смешанной экономике с преобладанием коллективных форм собственности и к политическому плюрализму, то есть многопартийной системе, которая гарантировала бы от политического загнивания точно так же, как свободная конкуренция между различными формами собственности должна предотвратить загнивание экономическое и социальное...
Об авторе
 Меньшиков Станислав Михайлович Окончил Московский государственный институт международных отношений в 1948 г. (первый выпуск). Доктор экономических наук (1963), профессор (1965). Занимался научной работой, журналистикой, преподавательской деятельностью. В 1964–1970 гг. — заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. В 1970–1974 гг. — заведующий кафедрой политэкономии Новосибирского университета. В 1974–1980 гг. работал в ООН директором Отдела прогнозирования. В 1980–1986 гг. — консультант Международного отдела ЦК КПСС. В 1986–1990 гг. — консультант пражского международного журнала «Проблемы мира и социализма». В 1992–1997 гг. — профессор Роттердамского университета (Нидерланды). В 1998–2007 гг. — сотрудник Центрального экономико-математического института РАН.
Автор многих книг и публикаций, в том числе на иностранных языках. В 1987 г. совместно с известным американским экономистом Дж. К. Гэлбрейтом опубликовал книгу «Капитализм, социализм, сосуществование», изданную впоследствии на более чем десяти языках. Другие известные книги С. М. Меньшикова последних двадцати лет: «Длинные волны в экономике» (в соавт. с Л. А. Клименко; М.: URSS), «Советская экономика: Катастрофа или катарсис?» (М.: URSS), «Экономика России: практические и теоретические вопросы перехода к рынку», «Анатомия российского капитализма» (переведена на английский язык), учебник «Новая экономика». Автор двух детективов, а также воспоминаний «О времени и о себе». |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
