|
Оглавление
Введение
Москва, Охотный ряд. Здание факультета психологии Московского университета на Моховой улице. Взять у охранника ключ, подняться на третий этаж и пройти по коридору в знаменитую триста десятую аудиторию, носящую сейчас имя Алексея Николаевича Леонтьева. Достать заметки к предстоящей лекции и окинуть взглядом зал. Рассаживаются студенты. Иногда не хватает стульев, хотя аудитория рассчитана на целый поток. Некоторые лица знакомы. Кто-то уже посещал эти лекции в прошлом году. Есть слушатели с факультета журналистики, который здесь недалеко. Есть студенты и аспиранты с философского факультета. Но в основном здесь психологи-третьекурсники, которые только-только овладевают языком психологии. Как рассказать им о расстройствах психики? Задача грандиозная, если иметь в виду, что знание о расстройствах нужно психологу прежде всего для того, чтобы понять, что такое психика и как она функционирует в норме. Поэтому нужно отказаться от излишних описаний и фактов: никакого понимания они не порождают. Каждое расстройство, каждый симптом нужно именно объяснить, а не описать. При этом, конечно, надо исходить из единой теории, каковая будет служить студентам в качестве ключа для понимания, инструмента, позволяющего студенту воссоздать всю сложную мозаику нарушений психики, ориентируясь лишь на главные принципы теории и понимание внутренних (психологических) механизмов психического расстройства. Решению этой задачи и были посвящены лекции, которые легли в основу данной книги. Читателю, стремящемуся разобраться в нарушениях психики, достаточно сложно найти хорошие руководства. Многие современные источники, в том числе и учебные пособия, могут служить в лучшем случае как справочники: в них можно найти множество фактов и ссылок, неплохие описания симптомов и разбор теорий известных психологов, но в них редко выдерживается единый стиль повествования (поскольку обычно разные главы пишут разные авторы) и еще более редко прослеживается единая объяснительная стратегия. «Смерть автора», о которой писал французский семиотик Ролан Барт, более не является только лишь красивой метафорой: это констатация факта. Информация безлика. Обучение сводится к передаче и усвоению информации, учебные пособия все больше походят на дайджест из Википедии, безликой в прямом смысле этого слова. Тем, кто хочет проникнуть в суть предмета, кому претит клиповое мышление, кто не желает довольствоваться фактами и ссылками, можно, конечно, обращаться к оригинальным произведениям (Крепелина,12 Введение Ясперса, Фрейда, Выготского — список может быть длинным), но это не всегда оправданно для начинающего психолога или психиатра, и тем более это проблематично для человека, далекого от клинической психологии и просто стремящегося удовлетворить тягу к познанию нового. Потребность найти своего автора, с которым можно спорить или вести диалог, у современного читателя по-прежнему присутствует и, как мы видим, не всегда оказывается удовлетворенной. Читатель хочет не просто усваивать знания, но участвовать в их рождении. Надеюсь, что данная книга в этом ему поможет. В течение многих лет (с 2002 по 2014 год) я читал курс лекций по психиатрии студентам факультета психологии МГУ им. М. В. Ломоносова. Этот курс был очень популярен среди студентов, многие из которых приходили слушать его по второму и третьему разу. Главная причина этого заключается, по-видимому, в том, что нарушения психики обсуждались со студентами на понятном им психологическом (а не медицинском) языке. Иными словами, мы не столько занимались описанием и систематизацией симптоматики, сколько исследовали психические расстройства «изнутри», исходя из психологических механизмов их формирования. Поэтому наш курс был в большей степени клинико-психологическим, нежели медицинским. (Но, судя по отзывам, такой подход оказался близок и многим студентам медицинских вузов.) Студенты-медики и студенты-психологи, начинающие изучать психиатрию, характеризуются разным уровнем подготовки в области гуманитарных и естественно-научных дисциплин. Но главное различие связано с тем, какая формируется у учащихся система научных категорий, какова специфика языка, на котором они обучаются обсуждать исследуемый объект. Поэтому описание нарушений психики на медицинском языке, представление их в системе привычных для врачебного мышления категорий (этиология, патогенез, клинические проявления, диагностика, лечение) может быть не вполне созвучно восприятию студентов-психологов, привыкших к описанию психических функций (в норме и патологии) в системе психологических категорий (таких, как, например, деятельность, действие, операция, мотив, цель, смысл, установка и т. д.) и с обязательной опорой на общепсихологические теории. Можно ли преодолеть этот «языковой барьер», не рискуя утратой существенных характеристик преподаваемого предмета? Рефлексивный взгляд на предмет психиатрии, формирующийся благодаря необходимости преодоления подобных междисциплинарных барьеров, попутно оборачивается появлением новых вопросов. Каковы характеристики, отличающие психиатрический взгляд на психическое расстройство от психологического и какого-либо иного? Обладает ли психиатрия своим собственным научным языком, или же она, как бедная золушка, в силу своего особого положения в системе медицинских дисциплин вынуждена заимствовать у естественных наук категориальный аппарат для описания мозговых процессов (что может быть выдано за «патогенез» расстройства), а у наук гуманитарных, и прежде всего психологии, — термины для описания душевной деятельности (что преподносится как «клиника»)? Современной психиатрии в силу ее внутренней гетерогенности достаточно сложно очертить свой предмет. Однако я полагаю, что сейчас, учитывая тенденции наук к интеграции, целесообразно говорить не столько о сохранении предмета, сколько о сохранении традиций научных школ, и в этом смысле психиатрическое знание обладает хорошо прослеживаемой спецификой. Наш опыт преподавания психиатрии психологам демонстрирует, что эту специфику можно сохранить, даже переведя обсуждение психических расстройств на психологический язык. Именно поэтому нам удалось создать курс лекций, отличающийся как от традиционных курсов психиатрии, читаемых медикам, так и от курсов клинического цикла, читаемых психологам (клиническая психология, патопсихология, специальная психология, психология аномального развития и др.). Данью традициям «настоящей» клинической психиатрии в этом курсе является ориентация на философско-антропологический контекст и отказ от объяснения психических расстройств в категориях обыденного сознания, данью традициям клинической психологии — анализ расстройства с опорой на представления о развитии, а также сопоставление нормы и патологии с опорой на общепсихологические теории. В основном при подготовке книги использовались расшифровки лекций, записанных весной 2014 года. Очень многое было переформулировано или дописано. Однако в целом текст сохраняет стилистические особенности устной речи, что, на мой взгляд, будет существенно облегчать его восприятие. Наконец эта долгая работа закончена. Думаю, стоит предупредить читателя, что в эту книгу вошли лекции по основным, но далеко не всем темам, которые я когда-либо затрагивал в рамках данного курса — поэтому ряд лекций я еще готовлю к отдельному изданию. Но мне несложно признаться в том, что эти лекции и эта книга — самое важное из того, что я сделал в психопатологии. По крайней мере, пока. Конечно, мне следует выразить огромную благодарность моим слушателям (не только студентам-очникам, но и всем, кто смотрит видеозаписи лекций в интернете) за прекрасные отзывы и оригинальные вопросы. Лекция никогда не является продуктом творчества лишь одного человека. Даже когда тебе не задают вопросов, ты ориентируешься на аудиторию, на ее неуловимые реакции, на ее взаимность, проявляющуюся иногда в дружном смехе, а иногда — в полнейшем молчании (когда слышно, как на задней парте у кого-то скрипит перо). Поэтому-то на лекциях часто удается сформулировать то, что тебе никогда не пришло бы в голову за14 Введение письменным столом. Крайне наивно было бы приписывать подобные формулировки себе самому, своему индивидуальному сознанию (если таковое вообще существует). В один из семестров на моих лекциях присутствовала слушательница, которая стала с тех пор самым близким для меня человеком. Ей я хочу выразить свою любовь и благодарность за огромное счастье, которое она дарит мне в каждый миг нашей жизни. Счастьем является сама возможность видеть мир ее глазами.
Об авторе
 Журавлев Игнатий Владимирович Кандидат психологических наук, старший научный сотрудник Отдела психолингвистики Института языкознания РАН, преподаватель ряда вузов Москвы, врач-психиатр, практикующий психотерапевт. В 2002–2014 гг. читал поточный курс психиатрии на факультете психологии МГУ имени М. В. Ломоносова. Автор около 150 научных публикаций, включая книги «Как доказать, что мы не в матрице? Сознание, коммуникация и психические расстройства» (URSS), «Семиотический анализ расстройств речемыслительной деятельности» (URSS), «Психология и психопатология восприятия: Пролегомены к теории „зонда“» (URSS), «Сознание и миф: Что мы делаем, чтобы быть сознательными существами» (URSS), «От Фрейда к Выготскому: Очерки истории психологии в ее связях с философией и лингвистикой» (URSS).
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
