|
Содержание
Из введения. Степень многозначности слова: порядок или хаос?
Сравнивая количество значений у многозначных существительных в истории языка и в современном языке, можно высказать две взаимоисключающие гипотезы. 1. С развитием языка возрастает число значений в слове, больше становится двузначных, трехзначных, четырехзначных существительных. 2. С развитием языка сохраняется примерно тождественное соотношение моносемии, бисемии и полисемии, т.е. процент одно-, двух-, трех-, четырехзначных существительных по отношению к общему числу существительных примерно одинаков. Первая гипотеза кажется очевидной и бесспорной, поскольку ни одно слово не возникает сразу с двумя, а тем более с тремя, четырьмя, пятью значениями. Производные значения развиваются постепенно, поэтапно. Вторая, полярная, гипотеза представляется сомнительной уже на чисто теоретическом уровне. Значения существительных с развитием языка меняются и количественно и качественно. Можно ли, учитывая это, вести речь об одинаковом соотношении моно-, би- и полисемии? Коль скоро число существительных, сохраняющих без видимых изменений свою смысловую структуру, крайне мало, правомерно ли ставить вопрос о сохранении (на протяжении не десятилетий – столетий!) процентного соотношения однозначных и многозначных слов? Тем не менее мы решили проверить вторую гипотезу. С этой целью было взято одинаковое количество существительных (по 2500 единиц) в древнерусском, старорусском и в современном русском языке. Диахронический анализ проводился на базе "Словаря русского языка XIXVII вв." (т.II–IV), синхронный – по материалам "Словаря русского языка" под ред. А.П.Евгеньевой (т.I, с.132–352). Для большей точности слова брались в алфавитном соответствии. Существительные были распределены по числу значений, при этом однозначные слова с фиксированными оттенками значений рассматривались как однозначные. Здесь мы шли за составителями словарей, хотя специалисты по моносемии считают, что однозначность таких слов неустойчива (Муране, 1972, с.34). По числу отмеченных словарями значений 2500 существительных распределились следующим образом (табл.1). Для проверки полученных данных мы провели аналогичный подсчет на другом отрезке словаря: т.IV, с.163, т.V, с.319 "Словаря русского языка XI–XVII вв." и т.1, с.359–607 "Словаря русского языка". Результаты оказались почти тождественными (табл.2). Сравнивая численность однозначных, двузначных, трехзначных существительных в древнерусском и современном русском языке, мы видим, что доля их по отношению к общему числу существительных почти тождественна. Суммируя данные таблиц, можно вывести для различных временных срезов русского языка средний показатель однозначных существительных 75,95, двузначных – 16,35, трехзначных – 4,66, четырехзначных – 1,82%. Что касается большего чис- ла значений в слове, то для определения количественного порога необходима значительно большая выборка материала. Коль скоро на исследуемом отрезке словаря не встретилось ни одного существительного, имеющего от 10 до 14 значений, это не свидетельствует, что таких существительных в современном языке нет. Речь идет об ограниченном участке словаря. Что же касается слов с меньшим числом значений, то для них установленные выше пропорции, видимо, имеют место. Остановимся на некоторых спорных выводах, которые легко сделать при анализе таблиц. Сравнивая однозначные слова с неоднозначными, можно, казалось бы, сделать вывод о том, что однозначность существительных для русского языка более характерна и в синхронии и в диахронии, нежели многозначность, полисемия. Действительно, однозначных мы насчитали 3888 и 3707 единиц соответственно в диахронии и синхронии на 5000 существительных. Однако вывода о приоритете однозначности на этом основании делать не следует. Обилие моносемии создается, во-первых, за счет огромного числа словообразовательных вариантов, конкурирующих друг с другом: "доморникъ" и "домрачей" (музыкант, играющий на домре), "декламация" и "декламирование"; во-вторых, за счет сложных слов: благоязычие, высокоимение, доброзрачие (в древнерусском языке), водомоина, высотомер (в современном языке). Увеличивают процент однозначных слов также узкоспециальная лексика: галанка, гамасъ (в истории языка), вулканизация, вулканолог (в современном языке) и экзотизмы: даба, далай-лама; ашуг, вона. Возвращаясь к анализу таблиц, отметим, что нельзя делать вывода и о том, что более характерна для языка бисемия, двузначность, как утверждают некоторые исследователи (Ольшанский, Скиба, 1987, с.78). Неправомерно ставить вопрос о типичности слов с двумя значениями и нетипичности, раритарности слов, скажем, с семью значениями уже потому, что существительное, имеющее в активе семь значений, и работает в языке за семерых. Сверхмногозначные слова составляют ядро лексической системы языка, а главное, необходимо принять во внимание тот факт, что богатейшие словообразовательные возможности русского языка делают ненужным, избыточным рост значений. Словообразование и многозначность находятся в отношениях взаимного баланса. Об авторе
 Харченко Вера Константиновна Доктор филологических наук, профессор. Профессор кафедры русского языка и русской литературы Белгородского государственного национального исследовательского университета. Занимается теорией метафоры, разговорной речью, лингвосенсорикой, а также лексикографией детской речи и цветообозначений. Автор 770 научных работ, известных в России и за рубежом.
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
