|
Оглавление
Введение
Культурные растения выведены из диких. И уже поэтому нельзя ставить искусственные перегородки между изучением тех и других. В ботанике, как и во всех других науках, надо последовательно проводить положение об единстве теории и практики, которое составляет сущность марксистско-ленинской теории познания. Но для этого ботаника нуждается в серьезной перестройке. Можно назвать два крайних типа ученых-ботаников. Одни выкапывают растения с тем, чтобы потом изучать их на сухих трупах в гербариях. Другие сажают растения для того, чтобы изучать их в живом состоянии, управлять их жизнью и переделывать их природу в интересах человека. К сожалению, до сих пор некоторые ученые придерживаются первого направления, а между тем, главное творческое могущество и значение нашей науки — во втором направлении. Оно должно быть ведущим в ботанике. Оно должно развиваться на разработке и разрешении крупных народнохозяйственных и культурных задач. Разрабатывать теоретические основы ботаники — это значит, прежде всего, полнее использовать и дальше развивать в отношении растительного мира эволюционную теорию Дарвина, использовать и развивать эту теорию в условиях социализма, в интересах нового, социалистического общества. Конечно, это необходимо делать критически, в свете марксизма-ленинизма. Необходимо в этой работе возможно лучше освоить критику и ценнейшее новое творческое богатство, которое внесли в теорию Дарвин» основоположники марксизма — Маркс и Энгельс. Из них особенно много-внимания уделял теории Дарвина Энгельс. Крупным явлением надо* считать творческий дарвинизм И. В. Мичурина и Т. Д. Лысенко. Этот дарвинизм как раз представляет собою необыкновенно яркое и мощное развитие эволюционной теории в новых условиях и в интересах социалистического общества. Дарвинизм Мичурина и Лысенко идет по пути решения именно тех задач, которые сам Дарвин ставил для будущего развития своей теории как своего рода научное завещание. Можно сказать, что этот дарвинизм с большим успехом осуществляет завещание Дарвина. Вместе с тем, этот творческий дарвинизм на широком участке агробиологии целиком подтверждает и развивает дальше положения, которые выдвигал Энгельс в отношении теории Дарвина. Я ставлю себе целью в данном сочинении также обобщение и использование для разработки теоретических основ ботаники своего личного многолетнего исследовательского опыта в этой науке. В своих исследованиях я всегда особенное внимание уделял выяснению отношений между растениями и условиями их существования в природе. Передо мной проходит сейчас целая панорама природных ландшафтов из различных частей нашей великой родины, где производились мною соответствующие ботанические исследования. Перед моим мысленным взором проходят леса и степи Саратовской и Воронежской областей, полупустыни и пустыни в низовьях Волги и Урала, на широких просторах Казахстана и Туркмении, горные тундры, величественные леса, большетравные луга и степи Алтая, альпийские луга и пастбища на большой высоте в горах Тянь-Шаня, каменистые горные пустыни и степи Копет-Дага и вообще большое разнообразие растительности от пустынь до границы вечных снегов включительно. Я давно уже начал экскурсионные ботанические методы дополнять углубленными наблюдениями стационарного характера над дикой растительностью непосредственно в ее природной обстановке. Специальные стационарные исследования были организованы мною также над цитрусовыми и другими культурными и дикими древесными породами во влажных советских субтропиках, на Черноморском побережье Кавказа. С вопросами, которые вставали передо мной во время моих экскурсионных и стационарных исследований в природе, я приходил в лабораторию, вегетационный домик и на опытный участок. После Великой Октябрьской социалистической революции я впервые получил возможность привлечь к общей научной работе значительное число своих непосредственных учеников и сотрудников. И при моих личных, и при коллективных исследованиях мы всегда стремились способствовать выяснению общих вопросов эволюции. Понятно, что результатам моих личных и наших коллективных исследований я уделяю в своем изложении особое внимание. Я стремлюсь, таким образом, нашим конкретным научным вкладом содействовать развитию творческого дарвинизма. Вот главные причины, побудившие меня взяться за нелегкую задачу разработки теории ботаники на новой основе. Правильное понимание и овладение живым существом растений получило в нашей стране необыкновенно широкий и все увеличивающийся народный производственный интерес и будет занимать мысль и управлять свободным творческим трудом все большего числа людей. А такое правильное понимание и овладение невозможно без правильной теории. Между тем, в отношении теории в ботанических сочинениях господствует еще большая беззаботность. Часто за грудами плохо обработанного, почти сырого, фактического материала не чувствуется никакой серьезной теории. Большие учебные пособия и учебники для высших школ часто сбиваются на простой сборник сведений, без действительного теоретического обобщения. Или дается плохо склеенный конгломерат частных теорий без общей основы. Но без глубокой и правильной объединяющей теории нет и настоящей науки и крепкого научного руководства к действию. Не может быть полноценным научным работником тот, кто не занимается, не волнуется, не увлекается теоретическими вопросами своей науки. Нигде, никогда ни в какой другой стране наука не имела и не имеет такого огромного всепроникающего значения в жизни великого многомиллионного народа, как у нас. Поэтому нигде не придается такого большого значения и не уделяется такого внимания научной теории, как у нас. Наука является для нашего народа могущественным оружием в борьбе за новую величайшую культуру человечества. И задача советских ученых сделать это оружие наиболее острым при помощи марксизма-ленинизма, чтобы оно ярко заблестело, очищенное от всякой разъедающей его ржавчины. При этом не нужно забывать еще следующего положения чрезвычайной важности. В процессе своего развития, для удобства исследования, ботаника была расчленена на большое число специальных отраслей: систематика, морфология, анатомия, палеоботаника, ботаническая география, физиология, экология, фитопатология. Делят ботанику на описательную и экспериментальную. Иногда дело доходит до того, что под ботаникой подразумевают только описательную ее часть и противопоставляют ботанику физиологии растений как экспериментальной науке. Между тем, физиология растений представляет неотъемлемую часть ботаники. Часто, уходя в узкую специальность, не имея широкого биологического кругозора, работники нашей науки резко отрываются от изучения живых растений как целостных организмов во всем богатстве их индивидуального и эволюционного развития. Но за анализом никак нельзя забывать синтеза, за. частным — общего, за отдельными частями и свойствами организма — целостного живого существа. Надо всегда руководствоваться положением Энгельса: «Вся органическая природа является одним сплошным доказательством тождества или неразрывности формы и содержания. Морфологические и физиологические явления, форма и функция обусловливают взаимно друг друга». Именно по такому пути познания и овладения целостным растительным организмом ведет нас учение И. В. Мичурина. Это учение нельзя втиснуть в узкие рамки какой-либо отдельной отрасли ботаники и растениеводства — ни в селекцию, ни в физиологию, ни в агротехнику и т. д. Это учение кладет основу новой обобщающей науки — агробиологии, в которой используются и обобщаются и находят для себя дальнейшее мощное развитие и селекция, и физиология, и агротехника. Как будет видно из дальнейшего, большое синтезирующее и обобщающее значение в ботанике должна получить экология. Это научная отрасль, исследующая взаимоотношения между растениями и условиями их существования. Но надо еще немало работать над правильной постановкой экологии, чтобы она стала действительно полноценной в указанном отношении. Этой первой части задуманной мною большой работы я стремлюсь придать известную самостоятельность и законченность, так как не знаю, когда мне удастся закончить весь этот труд и удастся ли достигнуть этого вследствие моего преклонного возраста. Но мои ближайшие сотрудники и ученики берутся подготовить серию монографий с той же общей целью — служить разработке основ эволюции растений и в том же общем теоретическом направлении. В качестве основного руководящего положения, проникающего через всю мою работу, взято следующее положение Ф. Энгельса: «...теория развития показывает, как, начиная с простой клетки, каждый шаг вперед до наисложнейшего растения, с одной стороны, и до человека—с другой, совершается через постоянную борьбу наследственности и приспособления». Я поставил перед собой серьезную задачу, которая, вместе с тем, является ответственным долгом для каждого советского ученого. Эта задача — испытать свои силы на том, чтобы использовать для разработки и развития своей науки могущественное оружие марксистско-ленинской теории. Философы в этом отношении пока очень мало помогают нам, биологам. Но ведь и сами советские биологи работают над овладением большевизмом, для чего в нашей стране социализма имеются все благоприятные условия. Советские биологи изучают «Краткий курс истории Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков)». И. В. Сталин в этом курсе, в главе IV, разделе 2-м,— «О диалектическом и историческом материализме» — с гениальной силой и ясностью изложил теоретические основы марксизма-ленинизма. Советские биологи изучают классиков марксизма-ленинизма и огромное творческое богатство, которое содержится в трудах Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина. Одним из самых существенных показателей действительного овладения всем этим богатством для советского ученого является уменье использовать его для перестройки и развития своей науки в соответствии с интересами нашего общенародного движения вперед. К сожалению, у советских биологов еще бывают такие случаи, когда они, например, обставляют себя цитатами, взятыми у Энгельса, а по существу в своих работах защищают положения, резко противоположные тем марксистским установкам, которые выражал и развивал Энгельс. При разработке теоретических основ ботаники я старался использовать, в меру своих сил, более полно и последовательно науку всех наук — революционную науку марксизма-ленинизма. Книга моя представляет собой научное исследование. Но я следую Тимирязеву, который девизом жизни для себя поставил: «Работать для науки и писать для народа, т. е. популярно». В советских условиях этот девиз получил новую могущественную силу. Советский ученый может излагать свои научные достижения на высоком уровне, без упрощения, передавать их непосредственно широким кругам своего народа, в частности его многочисленной народной интеллигенции. И я эту книгу писал для советской интеллигенции, особенно для молодежи. Молодежи, без сомнения, особенно созвучно то положение И. В. Сталина огромной проникновенной глубины и движущей силы, которое служит мне постоянным маяком в предпринятой мною работе. Вот это положение: «Для диалектического метода важно прежде всего не то, что кажется в данный момент прочным, но начинает уже отмирать, а то, что возникает и развивается, если даже выглядит оно в данный момент непрочным, ибо для него неодолимо только то, что возникает и развивается». «...Что возникает и развивается...» Этим высказывается величайшее внимание и помощь тому, что движется вперед, лучшим стремлениям молодежи, вечной молодости человеческой мысли и прогресса.
Об авторе
 Келлер Борис Александрович Академик АН СССР, академик ВАСХНИЛ. Биолог, геоботаник, почвовед, специалист в области экологии растений, специалист по растительности степей, полупустынь и пустынь, один из основателей динамической экологии растений. Почетный член Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, Саратовского общества естествоиспытателей и любителей естествознания, Общества естествоиспытателей при Казанском университете, Государственного ботанического общества, Томского отделения Русского ботанического общества. Председатель Всесоюзного сельскохозяйственного научного инженерно-технического общества, Московского общества содействия зеленому строительству. Член-корреспондент Шведского фитогеографического общества, член Германского ботанического общества.
С 1902 г. по 1931 г. занимался преподавательской деятельностью в университетах в Казани и Воронеже. В 1931–1936 гг. был директором Ботанического института АН СССР, в 1935–1936 гг. — директором Почвенного института АН СССР, в 1937–1945 гг. — директором Московского ботанического сада. В 1941–1945 гг. был председателем Туркменского филиала АН СССР. Автор около 450 научных трудов. Награжден дважды орденом Трудового Красного Знамени (1944, 1945), малой Золотой медалью ВСХВ (1940). Заслуженный деятель науки РСФСР (1929), заслуженный деятель науки Туркменской ССР (1944). |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||