|
Содержание
Несколько предварительных замечаний
В свое время Институт языкознания АН СССР (ныне – Институт языкознания РАН) задумал осуществить капитальный, многотомный труд – издание "Языки мира", имеющее справочно-энциклопедический характер. Предполагалось дать описание всех известных науке языков. Вышло в свет восемь томов, включающих ряд языковых семей, а именно: уральские языки (М, Наука, 1993); палеоазиатские языки (М., Индрик, 1997); монгольские языки, тунгусо-маньчжурские языки, японский язык, корейский язык (М., Индрик, 1997); иранские языки (М., Индрик, 1997); тюркские языки (М, Индрик, 1997); дардские и нуристанские языки (М., Индрик, 1999); кавказские языки (М., Academia, 2001); романские языки (М., Academia, 2001). По ряду объективных причин это издание затянулось, и сино-тибетская (китайско-тибетская) семья языков остается пока неопубликованной. Специально для этого издания коллективом авторов была разработана типовая схема описания, единая для всех языков, т.е. с единым подходом к совершенно различным по своей структуре языкам; естественно, она предусматривала отклонения от нее, связанные как со степенью изученности, так и с распространенностью того или иного языка. Выполненные на базе общих принципов, такие описания языковых структур позволяют в достаточной степени сопоставлять результаты проделанной работы. Данная схема была опубликована вместе с пробными типовыми статьями [см. "Схема и пробные типовые статьи для издания "Языки мира" (материалы к обсуждению)", вып.1.М., Наука, 1978]. Предлагаемое изложение грамматики среднекитайского языка – грамматики в целом, т.е. "морфологический" и синтаксический уровни, – построено в общем по этой типовой схеме (за исключением фонологического уровня, который также предусматривается указанной схемой), но оно значительно расширено (не будучи ограничено рамками упомянутого издания, требовавшего, естественно, более конспективного изложения и, как правило, без примеров). И расширено оно не только за счет иллюстративного материала, совершенно необходимого в работах подобного рода, но и за счет более детального освещения ряда вопросов, и, в первую очередь, вопросов синтаксиса. В конечном счете оно выстроилось как отдельное, самостоятельное исследование, имеющее право на существование в таком виде. В результате представленная грамматика среднекитайского языка, изложенная достаточно экономно и компактно, оказывается во многих отношениях и полнее, и информативнее предыдущих описаний отдельных периодов истории китайского языка. Она, как нам кажется, будет интересной и заслуживающей внимания, поскольку позволяет впервые, насколько нам известно, по-другому взглянуть на факты грамматики китайского языка и дает систематическое описание признаков, существенных с точки зрения структуры данного языка, описание, ориентированное главным образом на понимание сущности языка, его специфики (а не обычное описание разрозненных языковых фактов, когда все внимание концентрируется на том, чем отличается данный период от остальных, поскольку при первом обращении к малоизученному периоду истории китайского языка именно это, естественно, является самым важным и необходимым), что значительно облегчает выявление общей структуры языка в целом. И тем самым она становится как бы "доступной" и для тех, кто не знаком с китайским языком, во всяком случае она позволяет желающему легче сориентироваться и составить представление о его структурных особенностях. Такой подход к грамматике, следовательно, неизбежно предполагает в качестве предварительного условия анализ средневековых текстов на байхуа, который и был в свое время предпринят нами в монографии "Среднекитайский язык (становление и тенденции развития)", ML, 1979 (там же подробно излагается история сунских и юаньских текстов на байхуа, на основе которых осуществлена монография). Задача, следовательно, заключалась в том, чтобы это предварительное описание, во-первых, перевести на новую систему терминов и понятий, чтобы, где это возможно, формализовать прежде накопленный материал, и, во-вторых, что гораздо важнее по существу, дополнить его новыми, ранее отсутствующими сведениями. Таким образом, в предлагаемой работе речь пойдет не только о том, что реально представлено в языке, как это было в прежних описаниях по истории китайского языка (правда, и эти, уже известные факты языка, разумеется, излагаются, как отмечалось выше, с других позиций), но и о том, что отсутствует в нем (с точки зрения других языков), и, главным образом, какими эквивалентными средствами компенсируется в языке это отсутствие, т.е., иначе говоря, как выражаются в нем те или иные грамматические отношения, общие для всех языков и конкретно для китайского. Этот принцип особенно важен для языков с изолирующей языковой структурой, которая делает поиск компенсаций и аналогий гораздо более трудным, чем в других языковых семьях. В интересах лучшего понимания своеобразия внутренней структуры описываемого предмета, и в том числе для наглядной иллюстрации некоторых из обсуждаемых положений, в работу включен не только нормативный среднекитайский язык, но и такая его любопытная разновидность, как язык имперской монгольской канцелярии, отмеченный глубоким воздействием монгольского языка. При публикации этой работы мы исходим из того очевидного факта, что рассматривая среднекитайский язык с новых позиций, мы получаем возможность лучше понять внутренний механизм языка, определить основные закономерности, и, как следствие, возможность сравнения его с другими состояниями того же языка, а также и с другими языками, как типологически близкими к китайскому, так и типологически отличными от китайского, и тем самым выявить реальные сходства и различия в разных по своей структуре языках. В любом случае это еще один из подходов к описанию среднекитайского языка. Как известно, в зависимости от поставленных целей каждая языковая система допускает различные способы анализа языка, но при этом они будут вполне правомерны и по существу не будут противоречить друг другу. Остается еще сказать, что обширный материал, используемый в настоящей работе, частично почерпнут из уже опубликованных работ автора, касающихся среднекитайского языка, частично же собирался заново и печатается впервые. Что касается опубликованных работ, то существенно отметить следующее обстоятельство. Кроме двух монографий – "Среднекитайский язык (становление и тенденции развития)" и "Монгольско-китайская интерференция (язык монгольской канцелярии в Китае)", – значительная часть опубликованных работ, не вошедшая в эти монографии (в частности, "Об историзме в грамматике и словаре китайского языка", "О локальных различиях в языке памятников средневековой китайской литературы", "О литературной диглоссии в Китае", "Счет предметов в среднекитайском языке", "Наречия в среднекитайском языке", "Жанровые особенности языка среднекитайских текстов", "Юань-чао би-ши и пекинский диалект юаньской эпохи", "Выражение повелительности в среднекитайском языке", "Конструкции с предикатными актантами в среднекитайском языке", "О месте дуньхуанских бяньвэней в истории китайского языка и литературы", "К изучению китайского разговорного языка юаньской эпохи", "Китайский язык: SOV или SVO?", "Межуровневые связи и языковая интерференция", "Взаимодействие лексики и грамматики в истории изолирующего языка", "О лингвистической достоверности минских изданий юаньских пьес"), была напечатана в малодоступных изданиях, выходящих небольшим тиражом (скорее, для "внутреннего пользования" – имеются в виду прежде всего "Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока", публикуемые Санкт-Петербургским филиалом Института востоковедения РАН, но не только это издание). В той или иной степени материал и этих работ также нашел отражение в предлагаемой монографии. Хотелось бы выразить надежду, что даже знакомый материал (не говоря уже о новом, публикуемом впервые), помещенный, как уже говорилось выше, в новый контекст и изложенный с новых позиций, в контекст, где акценты расставлены таким образом, чтобы сделать этот материал более пригодным и максимально (насколько это оказалось возможно) доступным для дальнейших типологических сопоставлений разноструктурных языков, будет воспринят специалистами-китаеведами по крайней мере с любопытством и уж во всяком случае не покажется неоправданным излишеством, тем более, что в недалеком будущем, когда настанет время для сино-тибетской семьи языков, эта работа (безусловно, в кратком изложении) будет востребована для тех же "Языков мира", в которых предполагается и мое участие. Summary
Middle Chinese (a structural typological description) The book gives a description of the Middle Chinese language – Baihua (the literary language of the X–XV centuries) following the approach applicable to the study of typologically and/or genetically different languages, in full agreement with the principles of the Institute for Linguistics, Russian Academy of Sciences, developed for their fundamental collective work "Languages of the World". The book proposes a new insight into the facts of Chinese grammar as well as a systematic study of the features relevant to the language structure, that result in logically more consistent, compact and at the same time more informative presentation of Chinese grammar. In other words, the book is aimed at revealing the very essence of the language with its peculiarities and specific features rather than at merely listing some of the isolated pieces of linguistic information. The research deals not only with structures and elements existing in the Middle Chinese language but also with those that are missing compared to languages of other families. The main attention is paid to describing how the Middle Chinese compensates its "absence of grammar", i.e. how it expresses the grammatical relationships between words general for all languages and for Chinese in particular. This principle is extremely important for isolating languages whose structure makes the search of analogies and compensations far more difficult than in other language families. The book covers not only the Standard Middle Chinese but also its rather specific variant – the language of the Mongol chancellery in China – which bears a deep imprint of Mongolian influence. Об авторе
 Зограф Ирина Тиграновна Доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института восточных рукописей РАН. Специалист по средневековому китайскому языку «байхуа» эпох Сун, Юань и начала Мин (X–XV вв.), а также по средневековому и современному языку «вэньянь»; изучает взаимодействие вэньяня и байхуа и соотношение современного вэньяня с древнекитайским, от которого вэньянь ведет свое начало. Автор около 100 научных работ, в том числе 17 монографий, среди которых «Монгольско-китайская интерференция: Язык монгольской канцелярии в Китае» (М., 1984).
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||