|
Подробное оглавление
Введение
«Аристотель в книге о тайном сказал, что от разглашения слишком многих секретов ломается небесная печать и может выйти много зол. Это не значит, что тайны нельзя открывать. Но это значит, что мудрецы должны взвешивать и решать – как и когда». Умберто Эко «Судьба и жизнь множества людей (а может быть, и всего человечества) зависит от действий горстки ученых, что недопустимо». Джеймс Баррат На рубеже 2019–2020 гг. мир поразила пандемия COVID-19, вызванная коронавирусом SARS-CoV-2. Хотя эта глобальная катастрофа не привела к гибели все человечество на Земле, трепку ему она задала изрядную. От коронавируса и его последствий в мире уже умерло, согласно официальным оценкам, более 5 млн человек (а реально, похоже, еще больше: только в одной России избыточная смертность из-за ковида за время пандемии превысила миллион человек); миллиарды людей были вынуждены на некоторое время изменить свой образ жизни, пандемия причинила немалый экономический и социальный ущерб. Самое странное в истории с пандемией то, что человечество оказалось застигнутым ею врасплох, почему и понесло такие потери. Это действительно странно, потому что мировая наука прошла за минувшие столетия громадный путь, а за последние несколько десятилетий появилась и большая научная литература, специально посвященная глобальным угрозам человечеству – природным, техногенным, социальным, – и ученые всего мира продолжают работать в этом направлении. Проводится инвентаризация глобальных угроз, рассматриваются проблемы их прогнозирования и предупреждения. Выявлен, что важно, общий корень глобальных угроз земного (некосмического) происхождения – ограниченность ресурсов нашей планеты. Отталкиваясь от пандемии коронавируса, Уильям Рис [Rees, 2020] показывает, что экспоненциальный рост человечества за последние 200 лет – численности людей, потребления природных ресурсов и т. п. – ставит проблемы, которые принято обозначать термином «экологический кризис» и которые вызваны столкновением этого экспоненциального роста с исчерпанием ресурсов Земли. Как пишет другой Рис – Мартин [Rees, 2003], – к вековым «угрозам без врагов» (землетрясения, штормы, засухи) сегодня добавляются угрозы антропогенного происхождения. Биосфера Земли, конечно же, изменялась на протяжении всей своей истории, однако ее текущие изменения – загрязнение среды, сокращение биоразнообразия, глобальное потепление и т. д. – беспрецедентны по своей скорости. Несмотря на все эти теоретические разработки, наука не предсказала пандемию COVID-19 и не обеспечила нас загодя средствами борьбы с ней. Более того, очень похоже на то, что именно вирусологи виновны в возникновении пандемии коронавируса, о чем будет говориться в разд. 1.1 основного текста этой книги. В более общем плане можно сказать, что в истории с пандемией COVID-19 ученые, кажется впервые, засветились как непосредственный источник глобальной опасности для человечества. Тем самым пандемия самым явным образом подчеркнула насущность проблемы обеспечения защиты цивилизации от научных исследований. Вот почему мы сосредоточимся в этой книге на роли науки в создании глобальных угроз цивилизации. Именно наука играет все возрастающую роль в развитии нашей цивилизации, на нее выделяется все больше денег, в ней, как нам говорят, сосредоточены лучшие умы человечества. И что мы имеем в результате? Справедливо сказано: «И от всякого, кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут» [Лука, гл. 12, ст. 48]. С наукой и на самом деле все далеко не так благополучно, как хотелось бы. Господствующая в обществе позитивистская вера в безграничные возможности науки, увы, не имеет оснований. Ученые вовсе не являются носителями истины в последней инстанции, и, более того, они по-человечески далеко не безупречны при разработке своих идей и их продвижении. Продемонстрируем здесь, какого масштаба могут достигать ошибки ученых, на трех примерах. Несостоятельными оказались (такова точка зрения автора этих строк): • теория естественного отбора (см. разд. 1.2.3.1); • закон возрастания энтропии (см. разд. 1.2.4); • космологическая теория, согласно которой Вселенная расширяется в результате Большого взрыва: если Вселенная фрактальна (а в результате открытия в последние годы гигантских космических структур эта гипотеза становится сегодня более правдоподобной, чем гипотеза об однородности Вселенной), то наблюдаемое нами космическое расширение переживает не вся Вселенная, но только наша Метагалактика, видимая нами часть которой имеет радиус около 13,8 млрд световых лет; по фрактальной Вселенной рассеяно бесконечное множество метагалактик, и все они переживают квазициклические пульсации со своими «Большими взрывами» (см. разд. 1.2.3.2). Эти и другие ошибки ученых, о которых можно прочитать в этой книге, согласуются с принципом фаллибилизма, который стал во второй половине XX в., благодаря прежде всего фундаментально его обосновавшему Карлу Попперу, общепризнанным среди философов науки (но пока не среди ученых). Согласно этому принципу, никакая научная теория не может быть обоснована стопроцентно надежно, так что завтра может обнаружиться (а может не обнаружиться) ошибочность любой из них, включая самые фундаментальные и общепризнанные . Дополнительная проблема состоит в том, что ученые не просто часто ошибаются, они еще и защищают свои ошибки до последнего патрона. Ученые стремятся избавиться только от случайных (внутрипарадигмальных) ошибок: проколов в логике, ошибок в расчетах, некорректно поставленных экспериментов. От парадигмальных же ошибок, возникающих из-за некорректного обобщения группы единичных фактов, ученые в их массе избавиться не спешат. Напротив, они изо всех сил держатся за обобщения, начинающие трещать под натиском новых фактов. Вот как в данном конкретном случае, вопреки новым астрономическим данным, космологи продолжают держаться за гипотезу о (макро)однородности Вселенной. Однако склонностью к парадигмальным ошибкам и стремлением изо всех сил за них держаться список изъянов («грехов») ученых отнюдь не исчерпывается. Вот еще один, на мой взгляд, самый неприятный: руководимые желанием совершить научное открытие и увековечить себя в анналах науки, некоторые ученые – во всех других отношениях вполне нормальные люди – становятся лишенными эмпатии социопатами, способными пробивать свои открытия любой ценой, пренебрегая их опасностью для людей. В подтверждение кратко воспроизведу душераздирающую историю, которая произошла в Канаде и США и о которой можно прочитать в книге Фрэнсиса Фукуямы [2004, с. 137–138], следовавшего, в свою очередь, книге журналиста Джона Колапинто «Каким его создала природа: Мальчик, которого вырастили как девочку». Сухие факты таковы. Мальчика, родившегося в 1965 г., от рождения звали Брюс Реймер. В младенчестве у него были проблемы с мочеиспусканием, вызванные фимозом. По этому поводу ему в возрасте 8 месяцев провели обрезание, но сделали это неудачно, повредив пенис. Здесь на сцене появляется известный психолог и сексолог Джон Мани , который для проверки своей гипотезы (он полагал, что половая идентичность человека не задается природой, а прививается средой) уговорил родителей Брюса на кастрацию ребенка – в возрасте 22 месяцев ему были удалены половые желёзы и остатки пениса – и на дальнейшее воспитание как девочки по имени Бренда. В подростковом возрасте предполагалось провести ему операцию по созданию искусственной вагины. Гипотеза Мани не сработала: живя как Бренда, Брюс демонстрировал поведение, характерное для мальчиков. В подростковом возрасте он решительно отказался от операции по созданию вагины, а несколько лет спустя хирургически вернул себе мужской пол и взял имя Дэвид. Затем женился и усыновил троих детей. Однако позже Дэвид впал в депрессию и в возрасте 38 лет покончил с собой. Его родители заявили, что причиной самоубийства стала методология Мани. Никакого наказания законом Мани не понес. Не был он и подвергнут остракизму со стороны коллег . Была только критика его гипотезы со стороны тех, кто ее не разделял. Научное сообщество восприняло это чудовищное социопатическое деяние Мани этически нейтрально, что, на мой взгляд, характеризует его (научное сообщество) в данном случае далеко не лучшим, а вполне социопатическим образом. Уточним. Джон Мани вел себя в отношении пациента не как психопат, но как социопат. Различие в том, что отсутствие эмпатии у психопата является результатом генетической предрасположенности, тогда как у социопата – воздействия среды. На Мани социопатическую печать наложила профессия: «Джон Мани был движим сочетанием научного тщеславия, амбиций и желания доказать положение идеологии – свойства, которые заставили его закрыть глаза на все противоречащие его интересам факты и действовать прямо против интересов пациента» [Фукуяма, 2004, 139]. Подчеркнем, что этими – и другими – изъянами, о которых пойдет речь в разд. 1.2–7, в науке грешат не только записные злодеи, кои, естественно, встречаются и в этом виде человеческой деятельности, но и вполне себе честные и добропорядочные ученые, включая самых великих и гениальных. Так что, делаем мы вывод, источником угроз для цивилизации являются ученые как таковые, а не только ученые-злодеи, ученые, работающие на террористов и т. п. Потенциально опасны все ученые в силу самой природы научного познания и несовершенства ученого как человека. Разумеется, наука как таковая, наука как социальный институт, не является злом. Наука для человечества – это благо. Она стала решающим фактором технического, экономического, социального, политического развития цивилизации, играя в жизни человечества огромную и все возрастающую положительную роль, которой посвящено множество работ и которая не является предметом рассмотрения настоящей книги. Однако при всем при том наука может «ударить током». Электрический утюг – это благо, но с ним приходится обращаться осторожно. Научные проекты могут оказаться опасными как по недосмотру ученых, так и из-за их неумения предвидеть все последствия новаций (а кто умеет?!). В настоящей книге внимание акцентируется на отрицательной роли ученых в той ее части, в какой они своими профессиональными действиями неумышленно генерируют, в силу своего несовершенства, угрозы существованию человечества. Еще раз. Если бы речь шла об опасности научной деятельности как таковой, т. е. если бы эта книга была написана с позиций радикального антисциентизма, то ее можно было бы назвать «Наука как угроза цивилизации». Однако корректнее ее было бы назвать «Ученые как угроза цивилизации», так как она написана с позиций умеренного антисциентизма. В ней обсуждаются в основном (но не исключительно) угрозы, исходящие от ученых, когда они, преследуя самые благие цели («во благо человечества»), ведут исследования, опасные для отдельных людей и/или всей цивилизации. Либо изначально опасные, либо могущие стать таковыми при неблагоприятном стечении обстоятельств. При этом опасными могут быть как отдельно взятые ученые или группы ученых, так и научное сообщество в целом, потому что ошибаться может по какому-то вопросу и все научное сообщество целиком, как это было продемонстрировано выше на примере представлений о Вселенной. Со временем наука вызывает к жизни и ставит на службу человек все более могучие силы природы, что делает ошибки ученых потенциально все более опасными, ибо сегодня действия даже одного отдельно взятого ученого или одной отдельно взятой лаборатории могут привести к глобальной катастрофе, как это, судя по всему, и произошло с пандемией COVID-19. Это выводит сегодня проблему глобальных угроз, генерируемых учеными, на первый план. В книге три раздела. В первом выявляются особенности мышления ученых, которые делают их опасными для человечества и которые определяются как их человеческой природой (все мы не боги), так и природой научного познания, т. е. профессией. Речь идет не о «невинных [innocent]» ошибках ученых, которые иногда называют еще случайными, имея в виду внутрипарадигмальные ошибки. Случайные ошибки в науке и на самом деле происходят. Однако далеко не все ошибки ученых «невинны» и не все они внутрипарадигмальны. Часто ошибки ученых имеют системный характер, будучи следствием консолидированных установок, продиктованных профессией ученого и природой научного познания. Это, скорее, когнитивные искажения (сбои). Т. е. если это и ошибки, то не случайные, а парадигмальные, будучи следствием неудачного выбора парадигмы. В этом разделе предпринимается попытка систематизировать эти профессиональные когнитивные искажения в мышлении и поведении ученых и установить их природу. Мы приходим к выводу, что ученые в своей массе «любят» не только ошибаться в предметном поле, но и безоглядно рисковать «во благо человечества» затраченным временем, деньгами, репутацией, а то и человеческими жизнями – собственными и чужими. Во втором разделе рассказывается о ряде конкретных когнитивных искажений ученых в предметном поле, т. е. о допущенных ими парадигмальных ошибках, которые, будучи достаточно масштабными, уже нанесли, наносят в настоящее время или могут нанести в будущем цивилизации большой урон. Фактически производится обзор исходящих от ученых угроз. Этот обзор ни в коей мере не является энциклопедическим, так как в науке слишком много научных направлений и предметных областей, чтобы один человек мог их все просканировать на предмет выявления в них масштабных ошибок. Так что реально содержание раздела опирается на научные интересы автора этих строк, а также на сформированную им для данной работы – заведомо неполную! – выборку публикаций . В третьем разделе вперед выдвигается задача установления глобального контроля над научными исследованиями. Мысль о необходимости такого контроля уже звучит в литературе, однако все известные мне авторы обсуждают при этом только угрозы, исходящие от самих по себе научных исследований, не привлекая соображений об угрозах со стороны ученых. Между тем сочетание этих угроз – со стороны научных исследований и со стороны ученых – делает угрозы, исходящие от науки в целом, чрезвычайно масштабными и опасными для человечества. В разделе делаются два конкретных предложения. Во-первых, предлагается преобразовать достаточно развитую в наши дни систему комитетов/комиссий по этике, действующую в одной конкретной научной области – в области медико-биологических исследований, в систему комиссий по защите от науки (КЗОН), которая бы охватывала своим контролем все научные исследования. Во вторых, в эти комиссии предлагается включать, наряду с учеными, раз уж мы не можем им доверять, «людей с улицы», т. е. «присяжных заседателей», выбираемых по жребию из «простых» граждан. В этом же разделе автор, опираясь на эволюционные представления, приходит к выводу о неустранимой паллиативности предложенных им и всех других мер по защите цивилизации от науки, которые могут быть предложены. Дело в том, что, как известно, катастрофы, если они не чрезмерны, ускоряют эволюцию социумов, что идет им на пользу. Обобщение этого наблюдения дает утверждение, согласно которому катастрофы (и стрессовые ситуации вообще) являются необходимой составляющей существования социумов, обеспечивающей их эволюции некую оптимальную скорость, а тем самым – и их выживание. В отсутствие катастроф скорость эволюции социумов падает, что приводит к их загниванию и гибели; чрезмерные катастрофы также приводят социумы к гибели. Так что запрещать все опасные научные исследования «вредно для здоровья» человечества, потому что такие запреты непросчитываемым образом снижают уровень «катастрофного шума». Обеспечивая эволюции необходимую скорость, «катастрофный шум» должен присутствовать в жизни цивилизации на некотором оптимальном уровне, который не поддается расчету и который может нащупываться только опытным путем. Если запретить все опасные научные исследования, то цивилизация погибнет от чрезмерного снижения уровня «катастрофного шума». Если разрешить все опасные исследования, т. е. предоставить ученым полную свободу творчества, то цивилизация погибнет от превышения этого уровня. Если ликвидировать науку как таковую, то и тогда цивилизация погибнет – из-за исчезновения этого мощного двигателя эволюции. При том что оптимальный уровень «катастрофного шума», который (оптимальный уровень) все решает в судьбе человечества, в принципе не поддается расчету. Сказанное означает, что науке свойственно фундаментальное противоречие: являясь решающим фактором развития цивилизации, она одновременно угрожает ей гибелью. Сказанное означает также, что это противоречие неустранимо. Отсюда не следует, разумеется, что надо опустить руки. По сути дела, такова, как здесь описано, вся наша жизнь с самого зарождения человечества. В том смысле, что она вся протекает в условиях неопределенности и непредсказуемости результатов наших действий и нашего будущего. В нашей повседневной жизни мы всего достигаем опытным путем, набивая синяки и шишки. Несмотря на весь этот туман неопределенности и непредсказуемости, человечество должно продолжать работу по предупреждению угроз со стороны научных исследований и ученых. И не просто продолжать, но наращивать усилия в этом направлении.
Об авторе
 Хайтун Сергей Давыдович Кандидат физико-математических наук, до мая 2016 года — ведущий научный сотрудник Института истории естествознания и техники РАН. Автор более 200 научных публикаций и книг, среди которых издаваемые в издательстве URSS: «Механика и необратимость», «История парадокса Гиббса», «От эргодической гипотезы к фрактальной картине мира: Рождение и осмысление новой парадигмы», «„Тепловая смерть“ на Земле и сценарий ее предотвращения» (в двух частях), «Наукометрия: состояние и перспективы», «Феномен человека на фоне универсальной эволюции», «Социум против человека: Законы социальной эволюции», «Номенклатура против России: Эволюционный тупик», «Кризис науки как зеркальное отражение кризиса теории познания: Кризис науки», «Кризис науки как зеркальное отражение кризиса теории познания: Кризис теории познания», «Инвективы против закона возрастания энтропии, усиленные гипотезой о фрактальности Вселенной», «Гипотеза о фрактальности Вселенной: Истоки. Основания. 24 следствия», «XXI век: На пути к новой научной картине мира», «Закон возрастания энтропии: Историко-научные корни фейка», «Фундаментальное противоречие науки: Склонность к социопатии и другие профессиональные изъяны ученых, угрожающие цивилизации».
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||