|
Оглавление
Введение
Данная книга – попытка разобраться в функциональной сущности явления, простого и недискуссионного в своем существовании для всякого носителя языка, довольно легко расшифровываемого и в то же время таинственным и исторически сложным образом невероятно запутанного в своей лингвистической интерпретации. Мысль, что одно и то же явление может быть простым в своем языковом воплощении и сложным в лингвистической трактовке, и наоборот – ясный по своей сути лингвистический феномен может быть усложненным фактом языка, практически не обсуждается, ибо факты лингвистической теории часто принимаются за факты языка. Таким образом, возникает рутинная теория – особенно на периферийных областях языкознания, длительное время гипнотически воздействующая на интерпретацию фактов. Акцентное выделение – это обозначение, может быть, и неудачное, активной для восприятия выделенности просодическими средствами какого-либо слова во фразе: Вам не с кем пойти? Пригласите Леночку. – Вот с ней я и не хочу идти!; Это довольно просто. – Для Вас и т.д. Оказывается, что наличие и/или место такого выделения меняет картину описываемого мира, даже и не включаемого в очевидной форме в текст, где располагается акцентное выделение. В интересной книге С.Шмерлинг, посвященной трактовке акцентного выделения на англоязычном материале (Schmerling, 1976), приводятся, в частности, такие примеры: John called Mary a Republician, and then she insulted him – акцентное выделение во втором предложении зависит от того, считаться республиканцем – это оскорбление или нет; если да, то ударение ставится на him; если нет – по правилам английской фразовой просодии фразовое ударение помещается на глаголе. Рассмотрим другой пример: This is the man I was telling you about; This is the doctor I was telling you about (Schmerling, 1974, 72). Нужно ли выделять The man и the doctor? Оказывается, что в обычной обстановке не требуется выделять the man и где-нибудь в госпитале the doctor. Но там, где мужчина (или доктор) редкость, реально, как пишет С.Шмерлинг, выделение the man или the doctor. Таким образом, вокруг акцентного выделения создается ореол коммуникативных коннотаций. Естественно поэтому, что именно в рамках лингвистики текста примеры с акцентным выделением занимают такое большое место (см.: Николаева, 1978). "Тот факт, что подобное разнообразие перцептивных различий в том виде, как это изучалось нами, может ассоциироваться именно с интонационными ограничениями, заставляет предполагать, что с них и нужно начинать" (Gantrall, 1975, в указанной статье речь идет именно об акцентном выделении. – Т.Н.). Факты акцентной выделенности, особой отмеченности какого-либо компонента, отмечались давно. Интерес к этому явлению в последнее время возрастает так стремительно, что не целесообразно в небольшой книге прослеживать всю его историю в лингвистике – достаточно остановиться на концепциях последних двух десятилетий. Феномен акцентного выделения назывался логическим ударением, явлением "второй инстанции", его связывали с теорией вопросов-ответов, связывали с актуальным членением (свойством быть ремой), с инверсией, давали ему определения и содержательного свойства, интерпретируя его как контрастивное, как эмфатическое, как выделяющее важное, как входящее в категорию определенности-неопределенности и т.п. Распространена и суммарная концепция, объединяющая все эти характеристики в один пучок. Принимая или отвергая любое из предложенных определений акцентного выделения (в дальнейшем – АВ), необходимо прежде всего обратить внимание на ту особенность АВ, которая в наибольшей степени затрудняет и запутывает вопрос о его лингвистическом статусе. Будучи по своей сути явлением функциональным, коммуникативным знаком, АВ в концепциях разноязычного толка непостижимым образом связывается именно с явлениями плана выражения, не совпадающими функционально с АВ – с интонационной структурой высказывания, прежде всего с проблемой интонационного центра. Как нам представляется, теория АВ, его функциональной трактовки, может (или должна) относиться к фонетической стороне воплощения АВ так, как морфонология (в виде теории акцентных парадигм) относится к фонетическим данным словесно-просодического характера о типе воплощения словесного ударения в зависимости от его позиции. И в самом деле, для морфонологии достаточно знать, что вода и страна различаются по месту ударения в Асе. Sing.: воду, но страну, и совсем необязательно знать, как именно выражается просодически ударение, расположенное на первом или втором слоге, морфонология занимается функциональным аспектом словесного ударения. В этом плане можно сказать, что теории АВ пока еще не существует. Анализируя функции АВ, С.Шмерлинг пишет, что это "феномен особого рода, такой, с каким лингвисты еще и не начинали по существу иметь дело" (Schmerling, 1976, р. 78). Существенным возражением фонетико-эмпирического характера на все сказанное могло бы быть указание на тот факт, что: 1) мы не знаем, сколько функционирует АВ как языковых единиц, учитывая инвариантный и вариантный аспекты; 2) мы не всегда можем строго акустически отличить АВ от нейтрального произнесения, даже и в сильной фразовой позиции (См. работы последних лет экспериментального характера: Culler, Foss, 1977; Janota, Palkova, 1974; Щербакова, 1978 и др.). Именно фонетические факты могут дать ответ на эти вопросы, сочетая данные "низового " слоя с пониманием функциональных различий. Однако именно фонетические "низовые" факты в том состоянии интонационной теории, которая может быть представлена в настоящее время (см.: Кривнова, 1978, на этой работе мы остановимся и далее), не в состоянии дать ответы, требующиеся для функционально-синтаксической теории. Как представляется, требуемые рамки могут быть наложены именно исходя из специфики АВ как коммуникативного явления. А именно предлагается описывать АВ через его характерные особенности: 1. АВ резко выделяет слово по сравнению с другими его соседями по высказыванию: какой-нибудь еды дайте; Ее я никогда не понимала и пр. 2. АВ создает вокруг высказывания, в которое оно входит, определенный коммуникативно-текстовый и достаточно объективный для данного социума ореол: Ее я никогда не понимала (а других – да); Сегодня не так холодно (до сегодняшнего дня было холодно и т.п.). Обратимся с этими критериями к высказываниям типа Красиво чернея в нежной зелени еще низких яровых хлебов, гуляли грачи; Речь шла о придворных интригах во время Сигизмунда третьего, в центре которых стояла куртизанка Урсула; Какие то злодеи украли у меня в санаторном поезде чемодан и пр. Удовлетворяют ли они указанным выше двум требованиям? Представляется, что нет: у них нет объективно требующего выделения слова и нет столь же объективного коммуникативного ореола – тени. Таким образом, это фразы с отсутствующим АВ. Но оформлены ли они по правилам фразовой просодии? Безусловно, в них есть слова – носители фразового ударения – грачи, Урсула, чемодан. Но это факты интонации, факты АВ в этих фразах не представлены. Мы можем противопоставлять фразы с АВ фразам без АВ по критерию: наличие/отсутствие, имея дело в этом случае с привативной, но не эквиполентной оппозицией. Фразы указанного типа будут интересовать нас в дальнейшем лишь постольку, поскольку в них нет АВ (потенциальная возможность преобразить их в высказывания с АВ в данном случае не меняет дела). И все же очевидно, что, создавая самую первичную теорию АВ как функционального языкового пласта, в первую очередь необходимо остановиться на его корреляции с интонационными феноменами. Об авторе
 Николаева Татьяна Михайловна Доктор филологических наук, профессор, член-корреспондент РАН, главный научный сотрудник Отдела типологии и сравнительного языкознания Института славяноведения РАН. Окончила отделение русского языка и литературы МГУ имени М. В. Ломоносова. Иностранный член Гёттингенской академии наук. С 2002 г. и до конца жизни была главным редактором журнала «Вопросы языкознания». Сфера научных интересов: общее языкознание, семиотика, типология языков, анализ текста, славистика, русистика, интонация фразы, словесная просодия, содержательные грамматические категории.
Автор около 500 научных работ, в том числе монографий: «Опыт описания русского языка в его письменной форме» (1965, в соавторстве), «Интонация сложного предложения в славянских языках» (1969), «Фразовая интонация славянских языков» (1977), «Семантика акцентного выделения» (1982; переизд. в URSS), «Просодия Балкан» (1996), «„Слово о полку Игореве“: Поэтика и лингвистика текста» (1997; переизд. в URSS), «„Слово о полку Игореве“ и пушкинские тексты» (1997; переизд. в URSS), «От звука к тексту» (2000), «Непарадигматическая лингвистика» (2008). Под ее руководством издан ряд коллективных трудов; ею подготовлены к изданию книги «Лингвистика текста» (в серии «Новое в зарубежной лингвистике»; 1978), «Из работ Московского семиотического круга» (1997), «Славянские языковые и этноязыковые системы в контакте с неславянским окружением» (2002), «Имя: семантическая аура» (2007), «Семантика имени» (2010). |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||