|
Оглавление
Введение
Для буржуазной политической экономии данный период начинается с «кейнсианской революции», непосредственным толчком к которой явилась «Великая депрессия» — самый глубокий и продолжительный в истории капитализма мировой экономический кризис 1929—1933 гг. Этот кризис выявил полную несостоятельность господствующей в буржуазной литературе неоклассической школы, прежде всего ее центрального положения о способности стихийного рыночного регулирования капиталистической экономики не допустить кризисы перепроизводства, массовую и хроническую безработицу, недогрузку производства. Кризис 1929—1933 гг. поставил капиталистическую экономику на грань катастрофы. Достаточно сказать, что в 1933 г. в США промышленное производство было почти на 37 % ниже уровня 1929 г., численность безработных превысила 13,5 млн. человек, 50 % семей находились на уровне бедности Общий индекс промышленной продукции в самый разгар кризиса 1929—1933 гг. сократился в США на 46,2 %. Производство средств производства в этой стране к 1932 г. по сравнению с 1928 г. уменьшилось почти на 52 %, а в Германии — на 49,8 %. Неоклассическая школа не смогла ни предвидеть такое развитие событий, ни предложить сколько-нибудь реалистические средства преодоления глубоких кризисных потрясений капиталистической экономики. Ведущие позиции в буржуазной политической экономии начиная с середины 30-х годов перешли от неоклассической школы (которая никогда не устранялась из структуры течений буржуазной экономической теории) к кейнсианству. Сам факт возникновения кейнсианства свидетельствовал об очередном банкротстве буржуазной политической экономии — на этот раз неоклассической школы, оказавшейся совершенно неспособной объяснить кризисный характер развития капитализма XX в., его общий кризис, одним из проявлений которого и явилась «Великая депрессия» 30-х годов. Разработанная Дж. М. Кейнсом концепция государственно-монополистического регулирования капиталистической экономики получила в буржуазной литературе широчайшую рекламу. Дж. М. Кейнса изображали спасителем капитализма. Его теории приписывалась способность найти средства для ликвидации экономических кризисов, стагнации, массовой безработицы, валютного хаоса; вдохнуть новую жизнь в одряхлевший организм капиталистического хозяйства. Заканчивается рассматриваемый период развития буржуазной политической экономии очевидным для всех банкротством широко распространенного в буржуазной экономической литературе модернизированного кейнсианства. Констатируя характерный для современного капитализма острый конфликт между производительными силами и капиталистическими производственными отношениями, новая редакция Программы КПСС отмечает: «Усиливается внутренняя неустойчивость экономики, что выражается в замедлении общих темпов ее роста, в переплетении и углублении циклических и структурных кризисов. Хронической болезнью стали массовая безработица, инфляция, колоссальных масштабов достигают бюджетные дефициты и государственные долги» . Послевоенные экономические кризисы, особенно кризисы 1974—1975, 1979—1982 гг.2,— самые значительные после «Великой депрессии» 30-х годов, неспособность капитализма устранить безработицу, добиться высоких, устойчивых темпов экономического роста, хронический валютный кризис, вспышки энергетического кризиса и другие процессы в экономике современного капитализма свидетельствуют о том, что мобилизация всех потенций современной буржуазной экономики не в состоянии преодолеть внутренне присущие капитализму противоречия, эффективно развивать современные производительные силы. Крушение неокейнсианства, концепций неоклассического синтеза сопровождалось выдвижением на одно из первых мест неоконсервативной экономической теории, опирающейся на догмы неоклассической школы. Возвращение современной буржуазной политической экономии к идеям автоматического рыночного регулирования, обанкротившимся еще в 30-е годы, формальный отказ от государственного воздействия на капиталистическую экономику при существенно более высоком уровне обобществления и огосударствления хозяйства выступают как несомненное и яркое выражение дальнейшего углубления кризиса буржуазной экономической науки, в том числе и ее идейного кризиса. Рассматриваемый период в развитии буржуазной политической экономии характерен и немаловажными изменениями ее методов идеологической защиты капитализма. С 30-х по 80-е годы XX в. произошло коренное изменение соотношения сил в мире в пользу социализма. После второй мировой войны возникла и быстро развивается мировая социалистическая система хозяйства, рабочее и коммунистическое движение в развитых капиталистических странах достигло высокой степени массовости и организованности, потерпела крушение колониальная система империализма, целая группа освободившихся стран стала на путь социалистической ориентации. Развитие мирового революционного процесса, углубление общего кризиса капитализма, растущее несоответствие капиталистической системы производства насущным, жизненным интересам народов вынудили буржуазную политическую экономию перейти от неприкрытой пропаганды естественности и вечности капиталистического строя к более тонкой, завуалированной защите капитализма в форме концепций неокапитализма, а затем и «некапитализма». Защита догмы о вечности капиталистического строя прикрывается в этих концепциях демагогией о возможности преодоления пороков этого строя на путях реформизма и даже некоего эволюционного перехода от капитализма к якобы некапиталистическому индустриальному, постиндустриальному и т. п. обществу. Идеологическая защита капиталистических порядков приобретает подчас еще более парадоксальные формы: современный государственно-монополистический капитализм прикрывается буржуазными теоретиками псевдосоциалистическими одеждами и изображается в качестве некоего нового, функционального, пенсионно-фондового и т. п. социализма. Вместе с тем на рубеже 70—80-х годов в связи с неоконсервативным сдвигом буржуазные теоретики вновь возвращаются к приемам лобовой защиты капитализма. Однако и неоконсерватизм вынужден тщательно маскировать свою глубоко реакционную сущность различного рода псевдолиберальными лозунгами. В современных условиях под флагом свободного предпринимательства осуществляется развитие наиболее реакционных, милитаристских форм государственно-монополистического капитализма, под лозунгом обеспечения свободы хозяйственной деятельности — безудержное наступление на экономические и политические права трудящихся, под прикрытием крикливой кампании в защиту нрав человека — яростная борьба против социализма, рабочего и национально-освободительного движения. Углубление кризиса современной буржуазной политической экономии происходит, таким образом, в сложной, нередко парадоксальной форме. Это несовпадение внешней формы буржуазных экономических теорий и их содержания побуждает к анализу теоретических аспектов развития современной буржуазной политической экономии. В этом отношении настоящая работа является продолжением вышедшей в 1985 г. вторым изданием книги «Этапы развития буржуазной политической экономии: (Очерк теории)», где отмечалось, что предмет исследования в ней «не история теорий, а теория истории, именно теория развития буржуазной политической экономии...». Кризисные процессы современной буржуазной политической экономии представляют собой новейшие проявления тех объективных закономерностей развития буржуазной экономической науки, которые были раскрыты К. Марксом и Ф. Энгельсом. В Политическом докладе ЦК КПСС XXVII съезду партии отмечено: «Марксов анализ поражает своей исторической масштабностью, меткостью и глубиной. Применительно к буржуазной действительности двадцатого века он, пожалуй, стал еще более актуальным, чем в веке девятнадцатом». Это положение полностью справедливо и в отношении закономерностей развития буржуазной политической экономии, исследованных К. Марксом. Установление господства вульгарного направления в буржуазной политической экономии в 30-е годы XIX в. было обусловлено рядом объективных обстоятельств: изменением направления общественного развития под воздействием промышленного переворота конца XVIII — начала XIX в. и появлением на исторической арене нового класса — революционного пролетариата; превращением буржуазии из прогрессивного класса, борющегося с феодальными порядками и их пережитками, в класс консервативный, реакционный, заинтересованный в сохранении капиталистической системы экономических отношений, дающих буржуазии господствующее экономическое и политическое положение в обществе; классовой обусловленностью буржуазной политической экономии. Существует объективная зависимость между состоянием капиталистического способа производства, его основного противоречия и характером буржуазной политической экономии, состоящая в том, что степень ограничения теоретических исследований определяется в конечном счете степенью несоответствия капиталистических производственных отношений характеру производительных сил, степенью обострения основного противоречия капитализма. Не случайно классическая буржуазная политическая экономия развивается лишь в период наибольшего соответствия капиталистических отношений производства уровню развития общественных производительных сил, в то время как господство вульгарной буржуазной политической экономии устанавливается в период явно выраженного и все возрастающего несоответствия этих двух главных сторон капиталистического способа производства. Между тем современные буржуазные экономисты пытаются объяснить изменения, происходящие в буржуазной политической экономии, именно тем, что отмеченные выше условия якобы потеряли свою силу. Дж. К. Гэлбрейт, например, в противоречие со всей совокупностью данных о современном социально-экономическом развитии, утверждал, что это развитие ведет не к социализму, а к некой конвергенции (слиянию) капитализма и социализма в «единое индустриальное общество». С другой стороны, буржуазия как самостоятельная общественная сила, по Гэлбрейту, устраняется из социальной структуры такого общества. Она фактически включается им в состав управленческого аппарата корпораций (техноструктуру) и изображается в качестве носителя технического и социального прогресса. Вместе с тем современная буржуазная политическая экономия рассматривается им с позиции якобы происходящей в ней деидеологизации, самоликвидации ее классовой, буржуазной природы. «В первую половину столетия или около того,— писал Гэлбрейт о современной буржуазной политической экономии,— экономическая теория в качестве субъекта обучения и исследования была объектом цензуры со стороны внешних сил. Бизнесмены и их политические и идеологические прислужники наблюдали за факультетами экономических наук и быстро настигали ересь, каковой было все то, что, казалось, угрожало святости собственности, прибылям, определенной тарифной политике, сбалансированному бюджету или что включало симпатию профсоюзам, общественной собственности, общественному регулированию или в любой организованной форме — беднякам. Растущая сила и самосознание сословия педагогов, значительная и растущая сложность нашего предмета и, без сомнения, возрастающая приемлемость наших идей в значительной мере освободили нас от этого вмешательства». Эта типичная для послевоенной буржуазной политической экономии позиция легла в основу легенды о ее «революционном обновлении», более того — о систематических «революциях», якобы имеющих место в современной буржуазной политической экономии. По утверждению Г. Джонсона, буржуазная политическая экономия в XX в. пережила несколько таких «революций», из которых «наиболее широкой по своим последствиям явилась кѳйнсианская революция...». Однако развитие противоречий капиталистического производства даже в условиях благоприятной для него экономической конъюнктуры все с большей очевидностью раскрывало несостоятельность столь оптимистической оценки положения современной буржуазной политической экономии. Пропаганда достижений «кейнсианской революции» сменилась в буржуазной литературе горестными причитаниями по поводу «второго кризиса экономической теории» теперь уже не только неоклассической школы, но и неокейнсианства. Всего через год после заявлений Г. Джонсона о «революциях» в современной буржуазной политической экономии, в 1972 г., в том же самом журнале «Американское экономическое обозрение» было опубликовано выступление английской экономистки Дж. Робинсон на ежегодной сессии Американской экономической ассоциации, в котором она констатировала «очевидное банкротство экономической теории», прежде всего кейнсианства . К середине 70-х годов факт кризисного состояния буржуазной политической экономии получил широкое признание среди ее теоретиков. С критикой в адрес своей науки выступили наиболее авторитетные буржуазные экономисты. Английский экономист Г. Роус писал: «.. .В наши дни критика высказывается самыми престижными членами братства: президентами Американской экономической ассоциации, Королевского экономического общества или Секции содействия наук Великобритании или теми, кого выбирают читать лекции, посвященные памяти Ричарда Эли в Американской экономической ассоциации,— К. Боулдингом, В. Леонтьевым, Е. Брауном, Г. Уорсвиком, Дж. Робинсон, Дж. Гэлбрейтом» . Кризисная перестройка современной буржуазной политической экономии охватила все ее основные элементы: гносеологический и категорийный аппарат, структуру ее течений и направлений, идеологическую и практически-хозяйственную функции и т. п. Связанный с этой кризисной перестройкой формальный отказ неоинституционализма от лозунга «деидеологизации» и провозглашение «идеологизированного» характера экономической науки вовсе не означают признания его представителями коренного объективного различия между воздействием на познавательный процесс интересов самого прогрессивного класса современности — рабочего класса — и интересов буржуазии, выступающей как все более реакционный и паразитический класс, а потому и не содержат основы для подлинно научного анализа закономерностей развития современной буржуазной политической экономии. Характеризуя масштабы и глубину современного этапа кризиса буржуазной политической экономии, американский экономист Л. Туроу писал о ее теоретиках: «Интеллектуальное замешательство среди них было полным — ни проблеска идеи о том, что же происходит, по каким причинам и что должно быть сделано с нашей больной экономикой... В наши дни оно сравнимо со сходным периодом замешательства первых дней Великой Депрессии» . Попытки буржуазных экономистов изобразить причины и содержание кризисных процессов в современной буржуазной политической экономии вне связи с ее классовой природой, с глубинными кризисными процессами современного капитализма, как явление случайное, незакономерное, проистекающее из субъективных просчетов и ошибок отдельных теоретиков, обречены на провал. Какие бы формы ни принимал в дальнейшем кризис современной буржуазной политической экономии, в рамках капиталистического строя он неустраним. Выступая в качестве одной из форм углубления общего кризиса капитализма, он вместе с тем представляет собой важный фактор его дальнейшего обострения.
Об авторе
 Афанасьев Владилен Сергеевич Советский и российский экономист, доктор экономических наук (1972), профессор (с 1973 г.). В 1950 г. окончил общеэкономический факультет Московского государственного экономического института (МГЭИ). С 1953 г. преподавал в МГЭИ. С 1958 г. научный руководитель аспирантов кафедры политической экономии Академии общественных наук (АОН) при ЦК КПСС. С 1978 г. заместитель руководителя кафедры политической экономии АОН при ЦК КПСС. С 1974 г. член редколлегии журнала «Вопросы экономики».
В. С. Афанасьев — автор более 100 статей и ряда монографий, некоторые из которых были переведены на иностранные языки. Основные направления научной работы: политические, экономические, теоретические и методологические проблемы современной экономики, история экономических учений, методология исследования экономики современного капитализма, учение К. Маркса о двойственном характере труда. |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||