Антонов В.Ф. Русский друг Маркса:
Герман Александрович Лопатин. № 92 № 172. Изд. 2

Содержание

Введение

«Не многих людей я так люблю и так уважаю, как его». K. Маркс.

Революционная деятельность Германа Александровича Лопатина развертывалась на протяжении двадцати лет — с середины 60-х до середины 80-х годов XIX в., однако бурный поток движения революционного народничества не захватил его. Не странно ли, что человек твердых революционных убеждений и дерзкой смелости, каким был Лопатин, лишь только в начале 1884 г., когда, казалось, угасли последние искры революционного огня народничества, примкнул к тогда уже разбитой царизмом и деморализованной предательством партии «Народная воля»? А до этого он был членом Международного товарищества рабочих и его Генерального Совета, стал близким другом К. Маркса и Ф. Энгельса и перевел первый том «Капитала» на русский язык.

Кто же он? К какому идейному лагерю принадлежал? Чем дорог он памяти потомков?

Понять и оценить Лопатина как исторического деятеля пытались уже его современники — столь ярка была его индивидуальность, но до сих пор нет и, может быть, не скоро появится труд, автор которого сумеет единым взором охватить и верно отобразить весьма емкий и динамичный образ революционера, его многогранную и широкую натуру.

Первым, кто пытался запечатлеть для потомства дела и образ Лопатина, был его друг Г. И. Успенский. Деятельность революционера и сама его личность послужили Глебу Ивановичу материалом для повести, названием которой — «Удалой доброй молодец» — он хотел подчеркнуть наиболее, на его взгляд, отличительные качества героя своего произведения. «Повесть, которую пишу,— автобиография, но не моя личная, а нечто вроде Л[опатина]»,— писал он Н. К. Михайловскому о задуманной работе и далее продолжал уже о самом герое: «Чего только он не видал на своем веку. Его метало из губернаторских чиновников в острог на Кавказ, с Кавказа в Италию, прямо к битве под Ментоной, к Герцену, потом в Сибирь на три года, потом на Ангару, по которой он плыл тысячу верст, потом в Шенкурск, в Лондон, в Цюрих, в Париж. Он видел все и вся. Это целая поэма. Он знает в совершенстве три языка, умеет говорить с членом парламента, с частным приставом, с мужиком, умеет сам притвориться и частным приставом, и мужиком, и неучем и в то же время может войти сейчас на кафедру и начать о чем угодно вполне интересную лекцию. Это изумительная натура. Я и думать не могу охватить все это, но уголок я постараюсь взять в свою власть» .

Сильно. интересовал образ Лопатина И. С. Тургенева, а Л. Н. Толстой даже воспользовался его рассказами в своем творчестве. Об этом в дневнике М. С. Сухотина есть такая запись: «...судя по тому, что он (Л. Н. Толстой.—В. А.) говорил Горькому, Толстой встречался с известным революционером Г. А. Лопатиным, который рассказывал ему о себе, о своем пребывании в одиночном заключении. А это в свою очередь дает материал для творческой истории повести Толстого «Божеское и человеческое» (см. главу из этой повести — Меженецкий в тюрьме в одиночной камере) » .

Образ Игнатия Меженецкого, революционера-террориста, кончающего жизнь самоубийством, ни в коей мере нельзя отождествлять с образом Лопатина, но в десятой главе Л. Н. Толстой для обрисовки своего героя действительно воспользовался рассказами Лопатина о том, как он переживал одиночное заключение. Лопатин, записал М. С. Сухотин со слов Л. Н. Толстого, «мысленно переносил себя, куда ему вздумается. Например, он идет по такой-то улице, смотрит на магазины, на людей, входит в такой-то дом, подымается по лестнице, входит к приятелю, говорит то-то, ему отвечают и т. д. и т. д. Время проходит незаметно, и при этом он управляет воображением, а не воображение им, что бывает со многими заключенными, доходящими до галлюцинаций» .

Поражало и большое хладнокровие Лопатина. «Раз ему нужно было уехать из России,—читаем мы в том же дневнике М. С. Сухотина.— Он имел паспорт французского подданного. За ним следили. На границе жандармский офицер заподозрил, что это Лопатин, и арестовал его. Лопатин притворился ни слова по-русски не понимающим и все время протестовал на чистейшем французском языке. Офицер сказал, что по телеграфу где-то наведет справки о нем. Через несколько часов офицер влетел в комнату, куда был посажен Лопатин, и радостно закричал ему по-русски: «Вы свободны!» — «Vous dites?» (фр.—«Что вы сказали?») — спокойно спросил Лопатин. Ну тогда офицер вполне убедился, что это не Лопатин, угостил его ужином и вином и усадил на ближайший поезд» .

Хорошо знал Лопатина и А. М. Горький, познакомившийся и сдружившийся с ним значительно позже, в период 1908—1913 гг., когда Лопатин жил за границей после многолетнего пребывания в крепости. В 1918 г. А. М. Горький в числе немногих проводил Лопатина в последний путь. «Хоронили Германа Лопатина, одного из талантливейших русских людей,— писал после этого Горький.— В стране культурно дисциплинированной такой даровитый человек сделал бы карьеру ученого, художника, путешественника, у нас он двадцать лет, лучшие годы жизни, просидел в Шлиссельбургской тюрьме» .

Первую краткую биографию Г. А. Лопатина написал П. Л. Лавров. Приступая в 1888 г. к своему труду после гражданской смерти Лопатина — пожизненного заключения в Шлиссельбургскую крепость, Лавров, несмотря на многолетнюю дружбу с ним, оказался в большом затруднении. Его попытка собрать данные «громадного целого» не привела к успеху. Многие, к кому он тогда обращался за нужными материалами, из-за боязни обнаружить свою связь с Лопатиным отказывались передать или сообщить что-нибудь об осужденном. О многом, боясь повредить людям, не мог сказать тогда и сам Лавров, поэтому свои воспоминания он скромно назвал «Запиской о Г. А. Лопатине» .

Сам Лавров ограничился краткими зарисовками отдельных эпизодов богатой и разносторонней жизни Лопатина, но тем не менее его «Записка» по красочности литературного изложения, достоверности фактов из жизни революционера до сих пор для биографа Г. А. Лопатина представляет большую ценность. Достаточно сказать, что многие десятилетия, пока не были собраны в архивах и не стали доступными исследователю письма и следственные документы, она была основным источником для лиц, пытавшихся рассказывать о Лопатине.

«Записка» П. Л. Лаврова была биографическим введением к публикации материалов, как его называют в литературе, «Процесса 21-го», по которому судились в мае — июне 1887 г. Лопатин и его соратники. Читатель найдет в них описание отвратительной комедии, разыгранной властями для демонстрации самодержавно-полицейского «правопорядка» и «законности».

Революция 1905 г. освободила узников Шлиссельбурга. Они вышли на свободу с подорванным здоровьем, но их окружила слава почти мифических героев. О них заговорила печать. Многие сами писали воспоминания. Г. А. Лопатин, сохраняя и в этом свою индивидуальность, старался сдерживать пыл биографов, а порой просто решительно отделывался от них и в сущности ничего и сам не написал о себе. В период после революции 1905—1907 гг. и после его смерти ему были посвящены небольшие очерки-воспоминания. В их числе следует назвать работы Н. С. Русанова, А. Баха, Л. Дейча, С. Мельгунова, И. И. Попова, Мак. Попова, Г. Н. Прозрителева.

Каждый из этих авторов знал Лопатина или в годы его революционной деятельности, или в конце жизни и в своих работах отмечал что-либо новое из истории революционной или личной жизни Лопатина. При этом в работе И. И. Попова была сделана попытка обобщить имевшиеся о Лопатине материалы в виде его биографии, однако стержневой основой его работы остались факты, уже изложенные в «Записке о Г. А. Лопатине» П. Л. Лавровым.

Особое место как источник для выяснения мировоззрения Лопатина и его отношений с К. Марксом занимают опубликованные записи бесед с ним разных лиц. В 1918 г. М. Неведомский поместил в газете «День» статью «Г. А. Лопатин о своих встречах с Марксом» в 1920 г. А. Финн-Енотаевский — «Герман Лопатин о К. Марксе» и в 1927 г. С. П. Струмилина-Петрашкевич — «Г. Лопатин. Воспоминанид о И. С. Тургеневе» . Эти работы ценны тем, что их содержание не только записано со слов Лопатина, но и проверялось, а то и тщательно редактировалось («Воспоминания о И. С. Тургеневе») им самим.

Важное биографическое значение имеет выступление в 1908 г. на страницах журнала «Минувшие годы» Н. Даниельсона со статьей «Заметки о переводе писем К. Маркса и Ф. Энгельса к Николайону» (Даниельсону). Н. Ф. Даниельсон рассказал здесь историю перевода «Капитала» и особенно остановился на описании переводческой работы Г. А. Лопатина. Отсюда же мы узнаем, что Г. А. Лопатин, проявляя высокое сознание свершаемого дела и бескорыстие, передал переведенную им часть «Капитала» в полную собственность Н. Ф. Даниельсона, который завершил начатый им труд.

Первоисточниками для характеристики личности Лопатина являются его статьи, показания на допросах, следственные материалы и письма. Первая категория документов была собрана и издана в 1922 г. А. А. Шиловым. А. А. Шилову удалось выявить и собрать почти все произведения Лопатина и значительную часть следственных материалов. Составленная им биография Г. А. Лопатина пока является единственной, хотя и для своего времени она была далеко не полной.

Богатое эпистолярное наследие Г. А. Лопатина хранится в архивных фондах и почти совершенно неизвестно массовому читателю, а между тем именно в письмах Лопатина с наибольшей яркостью проявился его литературный талант, что давало повод самому И. С. Тургеневу не раз убеждать автора взяться за литературную деятельность.

Материалы о Ставропольской, Иркутской, Ташкентской и Вологодской ссылках Лопатина находятся в соответствующих краевом и областных архивах. В фондах 102, 109, 120 III отделения, фонде департамента полиции (5-е делопроизводство) ЦГАОР содержатся переписка и распоряжения властей по делу Лопатина, а также прошения и часть писем революционера. Следственные материалы, часть вещественных доказательств (в копиях или изложении) и обвинительное заключение по «Процессу 21-го» хранятся в четырех томах фонда петербургского военно-окружного суда (№ 545) Центрального государственного военно-исторического архива (ЦГВИА). Часть материалов о Г. А. Лопатине выявлена В. П. Крикуновым в Тбилисском архиве.

С начала 30-х и до конца 40-х годов XX в. имя Лопатина почти исчезло со страниц печати.

Первым «воскресил» Германа Александровича в литературе ставрополец А. В. Попов, опубликовавший в 1949 г. свою работу «Г. А. Лопатин». За ним в 1951 г. в «Вопросах истории» Н. Саморуков выступил со статьей «Общественно-политическая деятельность Г. А. Лопатина (1845—1918)».

Статья Н. Саморукова пробудила интерес к Лопатину, но следующая работа о нем вышла лишь через девять лет. Ю. М. Рапопорт в 1960 г. опубликовал брошюру «Из истории связей русских революционеров с основоположниками научного социализма (К. Маркс и Г. Лопатин)».

В предлагаемой работе в отличие от опубликованной автором в 1960 г. в Липецком областном издательстве биографии Г. А. Лопатина («Герман Лопатин», Липецк, 1960 г.) главным образом рассказывается о революционной деятельности Г. А. Лопатина в период его дружбы с К. Марксом (1870—1883 гг.) и в последние месяцы перед арестом в 1884 г. В ней использованы известные публикации о Г. А. Лопатине и архивные материалы (кроме лопатинского фонда Иркутского архива) .

Об авторе