Фрумкин К.Г. ПАССИОНАРНОСТЬ:
Приключения одной идеи. Изд. 3

Оглавление

Введение

Эта книга – о блистательной интеллектуальной авантюре, предпринятой российской наукой и культурой. Эта книга – о великом соблазне, которому поддались многие российские интеллектуалы – ученые и философы, публицисты и журналисты, писатели и политики. Короче говоря – эта книга о так называемой пассионарной теории этногенеза (ПТЭ), созданной Львом Николаевичем Гумилевым.

Не будет преувеличением сказать, что большинство ведущих российских историков теории Гумилева отвергали и отвергают. Учение Гумилева подвергалось и подвергается уничтожающей и насмешливой критике. Из работ критиков можно понять, что теория пассионарности абсолютно бездоказательна, что Гумилев был не прочь подтасовывать факты, и что это не наука, а мифология, созданная из противоречий и недоказуемых постулатов. Тем не менее, с начала 1970Нх годов мы можем наблюдать феномен, который вполне можно назвать триумфальным шествием теории Льва Гумилева по русскоязычному культурному пространству.

Судьба научного наследия Л.Н.Гумилева сегодня могла бы служить эталоном успеха, которого в современной России вообще не способна достичь какая-либо научная теория, не имеющая для такого успеха ничего, кроме своей убедительности, да еще литературно занимательного изложения. Личности и взглядам Л.Н.Гумилева посвящены десятки статей и книг, о его теории пишутся кандидатские и докторские диссертации, введенные им понятия используются в исторических и политологических работах, творчеству Гумилева посвящают научные конференции в разных городах нашей страны, а в Казахстане именем Гумилева назван университет. За пределами СНГ учение Гумилева известно сравнительно мало, хотя в 1988 г. Джамиль Браунсон (Brownson J.M.Jamil) стал первым западным ученым, который защитил докторскую диссертацию "Landscape and ethnos: An assessment of L.N.Gumilev's theory of historical geography" в канадском Университете Симона Фразера (Simon Fraser University). Гумилева постоянно переиздают, но еще важнее, что его читают, – автор этих строк сам был свидетелем, как главный труд ученого – монографию "Этногенез и биосфера Земли" – спрашивали в самом обычном книжном магазине, торгующем в основном художественной литературой. В Казани открыт памятник Гумилеву, в Санкт-Петербурге действует Фонд Гумилева, в Интернете поддерживается сайт Gumilevica, много лет выходит книжная серия "Мир Льва Гумилева", разделы, посвященные его учению, есть во многих учебных пособиях по этнологии, истории и историософии, изданных для высшей школы. Несмотря на неприязненное отношение к теории Гумилева научного истеблишмента, ее популярность такова, что, как отмечает один из самых активных и непримиримых критиков этой теории, "специалистов, осмеливающихся сегодня критиковать Л.Н.Гумилева можно буквально пересчитать по пальцам".

Вообще, если посмотреть на то, как пассионарная теория оценивалась в российской научной литературе последних 30–35 лет, то можно прийти в изумление, во-первых, от накала страстей, порожденного взглядами автора, а во-вторых, от амплитуды мнений, вызывающих в памяти споры о социализме, которые велись в печати России начала XX века. Общественная дискуссия вокруг ПТЭ имеет явные тенденции к поляризации: Гумилева либо считают гением, раскрывшим тайны природы и истории, либо отвергают как шарлатана. Ну, а к теории пассионарности все это применимо вдвойне. Если одни утверждают, что теория пассионарности – это "наиболее впечатляющее свершение научной деятельности автора", то другие уверены, что это "самое слабое место в построениях Л.Н.Гумилева". Хотя "концепция пассионарности впервые вносит ясность в вопрос о происхождении этноса", она же вызывает "большое недоумение, а чаще проклятия и издевательства". Некоторые ученые готовы возвести Гумилева на пьедестал славы, сравнивая его с самыми выдающимися представителями науки, и даже говорят, что "догумилевская этнография была в состоянии допастеровской медицины: лечить более или менее умели, причины же болезни никто не знал". Дмитрий Сергеевич Лихачев в своем отзыве на книгу Гумилева утверждает, что "описание пассионарности и открытие пассионарных толчков – одно из крупнейших достижений отечественной науки, которое ставит имя Л.Н.Гумилева в один ряд с именами замечательных ученых-натуралистов В.И.Вернадского, К.Э.Циолковского, А.Л.Чижевского и Н.И.Вавилова". Между тем, научные противники Гумилева говорят нечто прямо противоположное: "Деградация Л.Н.Гумилева как исследователя достигла апогея в разработке им стержневого понятия "Пассионарной гипотезы" – представления о космическом факторе как внеземном энергетическом импульсе, порождающем пассионарный толчок... Это представление не имеет ничего общего с азами астрофизики и обнаруживает такой уровень дилетантизма, который в другое время или в ином обществе навсегда похоронил бы репутацию ученого".

Очевидно одно: "В современной русской историографии Л.Н.Гумилев является едва ли не самой популярной, и в то же время едва ли не самой противоречивой фигурой".

Но как бы ни оценивали теорию Гумилева ученые, придуманные Гумилевым слова "пассионарность" и "пассионарный", а также весь комплекс связанных с ними представлений, уже настолько глубоко внедрились в интеллектуальный и даже просто журналистский обиход, что никакая научная критика не способна их оттуда "извлечь". Понятие "пассионарность" считают необходимым включать в бизнес-словари и в пособия для специалистов по персоналу. В Интернете можно встретить статьи с такими заголовками, как "К вопросу о проявлениях пассионарности современного маркетинга" и "Развитие медицины критических состояний с позиций учения Л.Гумилева о пассионарности". Влияние его трудов оказалось настолько обширным, идеи Гумилева, и в особенности само понятие пассионарности, настолько крепко внедрились в общественное сознание, что уже не имеет значения, какова будет судьба его наследия и будет ли имя Гумилева поднято на пьедестал или подвергнуто анафеме. Даже если его имя забудут, его влияние продолжит незримо присутствовать в багаже российских интеллектуалов, свидетельством чему служит тот факт, что слово "пассионарность" уже давно употребляется естественно, как общепонятное и без всяких ссылок на Гумилева. Автору этих строк даже довелось читать некое наставление по страховому делу, где страховым агентам предлагается вырабатывать индивидуальный подход к каждому клиенту, для чего предварительно необходимо оценить его личные качества и в том числе... пассионарность. Пассионарность, про которую сам Гумилев точно не знал, что она такое, ныне считается уже настолько простой вещью, что любой страховой агент может определить ее на глаз. Биограф Гумилева вынужден констатировать с некоторым недоумением: "Это парадокс: "пассионарность" – термин, который стремительно вошел в нашу жизнь, в самый широкий обиход, который интуитивно все понимают и принимают (а значит, не оспаривают) в то же время отвергается некоторыми видными специалистами".

Подобно теории Фрейда в мировом масштабе, в российском (или даже в постсоветском) масштабе пассионарная теория этногенеза стала не просто научной теорией, а явлением культуры, мифологической системой, источником идей, активно используемых далеко за пределами науки. Поэтому собственно научная критика просто не в силах поколебать положение ПТЭ в русскоязычном культурном поле. Самое ужасное, что с ней может произойти, – она выйдет из моды. Пик популярности пассионарной теории действительно пришелся где-то на конец 1980Нх годов, однако с тех пор и в обществе, и в научных кругах к ней сохраняется стабильный интерес, который и не думает падать. Об этом, например, свидетельствует тот факт, что в мартовском номере журнала "Этнографическое обозрение" за 2006 год была опубликована целая подборка статей, посвященная теории Гумилева.

Глядя на все это, приходишь к выводу, что интерес к теории Гумилева в России – факт не менее интересный и требующий исследования, чем пассионарная теория как таковая. Поэтому в этой книге мы будем говорить не о самой по себе пассионарной теории – о ней достаточно уже сказано и написано, и можно предсказать, что посвященные теориям Гумилева работы еще будут выходить. Главной задачей данной книги является выяснение того идейного контекста, в котором возникла и существует теория пассионарности Л.Н.Гумилева. В частности, нашей целью будет, во-первых, выявление возможных источников пассионарной теории, очерчивание того концептуального круга, в котором и на базе которого она возникла. Во-вторых, мы попробуем указать на некоторые наиболее яркие аналоги пассионарной теории, то есть на теории, независимо от Л.Н.Гумилева воспроизводящие некоторые элементы его учения. В-третьих, мы дадим обзор попыток обосновать, развить либо применить теорию пассионарности, сделанных в российской научной и околонаучной литературе за последние 35 лет. Кроме того, мы проанализируем некоторые, как нам представляется наиболее серьезные теоретические трудности, с которыми приходится сталкиваться сторонникам теории Гумилева.

Об авторе

Фрумкин Константин Григорьевич

Кандидат культурологии. Сотрудник Национального исследовательского ядерного университета «МИФИ». Автор большого числа социально-философских и культурологических публикаций, в том числе ряда монографий: «Позиция наблюдателя: отстраненное созерцание и его культурные функции» (2003); «Философия и психология фантастики» (М.: URSS); «Соблазны „Туманности Андромеды“: Лейтмотивы коммунистической утопии от Томаса Мора до Ефремова и Стругацких» (М.: URSS); «Пассионарность: Приключения одной идеи» (М.: URSS); «Сюжет в драматургии: От античности до 1960-х годов» (2014) и др. Сфера научных интересов — культурология, социальная философия, теория фантастики, теория драмы. Инициатор создания Ассоциации футурологов и проекта круглых столов «Клуб проектирования будущего».