Забелин И.М. Александр Гумбольдт:
великий географ, путешественник, мыслитель: Роман-исследование жизни и творчества. №318; № 152. Изд. 2, стереотип.

Оглавление

От автора

Ни восторга, ни умиления на его высоком челе не обнаружилось.

— Понятно,— сказал Вадим Андреевич.— Самому надоело книгу таскать — так меня решили нагрузить.

Он находился в безвыходном положении, ему пришлось-таки раскрыть мягкую коричневую обложку и прочитать начертанное на титульном листе.

Прочитав, Вадим Андреевич смилостивился и принял мой не к месту принесенный дар.

Теперь, двадцать лет спустя, я не могу, конечно, дословно восстановить свою надпись, но суть ее, разумеется, помню. Пусть это несколько экстравагантно, но там, на берегах Нила, я выразил свою искреннюю признательность Вадиму Сафонову за то, что он написал такую книгу: «Александр Гумбольдт». Она вышла в серии «Жизнь замечательных людей» в 1936 году, и я еще до войны прочитал ее. И право же, сие редкий случай — книга эта осталась навсегда со мной, и вот сейчас она, как и в прошлые годы, лежит у меня на письменном столе.

Я не верю, что прочитанная книга может определить всю чью-то последующую жизнь: жизнь человека определяется и умственно-психологической организацией, и многими другими, не столь научно звучащими обстоятельствами, а не случайным внешним толчком. Но Вадим Сафонов определенно и навсегда поселил Александра Гумбольдта в моей душе. Я обязан это констатировать, и обязан объяснить, почему предлагаю читателям свою книгу об Александре Гумбольдте — путешественнике, географе, мыслителе, авторе вечной книги — «Космос». О человеке, одинаково чувствовавшем себя и в сфере философии науки, и в сфере философии искусства. И в изящной словесности тоже. Можно было бы добавить — ив царских хоромах, и в хижинах индейцев, и в великосветских салонах, и в лачугах рудокопов.

Но это уже расшифровка содержания, а смысл вот в чем.

Гумбольдт принадлежит к числу тех людей — немногочисленных,— творчество которых с полным на то основанием может быть определено словом «неисчерпаемое». А само это определение предполагает временную поливариантность идей — главные произведения Гумбольдта будут по-разному прочитываться разными поколениями.

Вот в таком плане моя книга о Гумбольдте — это не отторжение, а продолжение книги Вадима Сафонова. Их разделяют полвека. Но по сути своей они неразделимы.

И еще одно. Вадиму Сафонову хватило смелости написать свою книгу в молодости. Мне — нет. Я рискнул приступить к этой книге, когда жизнь была уже фактически прожита, когда были изъезжены страны Европы, Азии, Африки, Америки и исписаны тысячи страниц раздумий о жизни, о науке.

Эта книга о Гумбольдте — трудная для автора книга. И в какой-то степени личностная, ибо четыре с половиной десятилетия, пройденных рядом с Гумбольдтом, не могли не сказаться на тексте. Надеюсь, что это почувствует читатель.

Интерес к творчеству Гумбольдта не был постоянным: его почти забыли через пятнадцать — двадцать лет после смерти, и это четко объясняется преобладанием в то время аналитического естествознания над синтетическим, хотя Гумбольдт не чуждался ни того, ни другого. Сейчас интерес к личности и творчеству Гумбольдта возрастает, как принято говорить, по экспоненте. Это можно объяснить необычностью его фигуры как ученого и человека, но основа основ — выдвижение на передовые рубежи науки вновь синтетического естествознания, а две наиболее близкие к нам фигуры — Александр Гумбольдт и Владимир Иванович Вернадский (1863—1945), чье творчество ныне также получило широчайшую известность (мне придется в дальнейшем вспоминать о нем).

На русском языке немало статей о Гумбольдте, чаще всего приуроченных к юбилейным датам. Каждая из них по-своему интересна, но, разумеется, ни одна из них не может претендовать на всеохватывающую характеристику творчества Гумбольдта. До революции выходили книги о Гумбольдте, в основном компилятивные, с использованием трехтомной немецкой биографии Гумбольдта (ее подготовили к 100-летию со дня его рождения). Несколько особняком стоит книга о Гумбольдте виднейшего отечественного географа и этнографа Дмитрия Николаевича Анучина. Но она предваряет публикацию одной из специальных работ Гумбольдта и посвящена в основном проблемам Азии. По сему поводу можно высказать лишь запоздалое сожаление: Анучин сам был ученым-энциклопедистом, но возраст (за семьдесят лет), видимо, не позволил ему раскрыть в полной мере творчество Гумбольдта. В наш реальный космический век Гумбольдт может быть высвечен иначе и полнее.

Из других отдельных изданий следует выделить монографию Василия Алексеевича Есакова «Александр Гумбольдт в России» (1960), название которой раскрывает содержание.

И еще об одной книге, отдельными фактами из которой я буду пользоваться, необходимо упомянуть: это перевод с немецкого большой и основательной работы Гельмута де Терра «Александр Гумбольдт и его время» (1961). Особенность ее вот в чем: «Научную оценку всего свершенного Александром Гумбольдтом,— доверительно сообщает Г. де Терра,— я хотел бы предоставить другим авторам...» Тут не обошлось без кокетства, но, к сожалению, «в общем и целом» де Терра не часто отходит от провозглашенного принципа.

Позиция, надо признать, удобная. Жаль только, что «других авторов» она ставит в не очень приятное положение, взваливая на их плечи не только груз сочинений самого Гумбольдта, не только ответственность за высказанное мнение, но еще и тяжесть скромности тех, кто вот так ловко свернул с тропы. Правда, предупредив. А у экспедиционных работников (де Терра — геолог и археолог) иное и называлось бы иначе.

Вот такие получаются заготовки к картине. Не много, но все равно пора браться за перо, благо реальны и пока нетленны сочинения самого Александра Гумбольдта.

Об авторе

Забелин Игорь Михайлович

Советский писатель, физикогеограф, историк географии. Кандидат географических наук. Член Союза писателей СССР (с 1959 г.). Родился в Ленинграде. В 1948 г. окончил географический факультет МГУ. Работал в Институте истории естествознания и техники АН СССР (1966–1986). Участник многих научных экспедиций. Автор более 80 научных работ по широкому спектру проблем теоретического естествознания, трудов о развитии природы Земли и планет, взаимодействии природы и общества, а также научно-популярных и научно-фантастических произведений, переведенных на множество иностранных языков. И. М. Забелин известен и как оригинальный философ и футуролог, развивавший идеи В. И. Вернадского и П. Тейяра де Шардена о ноосфере.