Поппер К.Р. Мысли ОБ ИСТОРИИ И ПОЛИТИКЕ.
Вся жизнь — решение проблем. О познании, истории и политике. Пер. с нем. Ч.2. Изд. 2

Содержание

Предисловие

Этот сборник статей и речей можно рассматривать как продолжение моей книги "В поисках лучшего мира" ("Auf der Suche nach einer besseren Welt"), которая также вышла в свет в Мюнхене в издательстве "Piper". Обе книги включают в себя статьи, одна часть из которых сконцентрирована вокруг естествознания, другая – вокруг истории или политики. Название этой книги ("Вся жизнь – решение проблем") является также названием еñ 12Íй главы второй части – главы, оказавшей существенное влияние на хоть и краткое, но значимое "Резюме в качестве предисловия", которым открывается тот более ранний сборник работ.

Предисловию к настоящему сборнику я также попытался придать большее значение, чем обычно выпадает на долю предисловий.

Отбор глав – коллективная работа моей ассистентки Мелитты Мью (Melitta Mew) и доктора Клауса Штадлера (Klaus Stadler) из издательства "Piper". Я глубоко благодарен им обоим.

I

"Вопросы познания природы" – так называется первая часть настоящей книги. Речь здесь идет преимущественно о биологии и о непостижимом богатстве форм жизни.

Чем глубже мы проникаем в какую-либо из многочисленных сфер биологии – с какой бы то ни было стороны, – тем непостижимее оказывается богатство форм биологических структур на каждом уровне и тем поразительнее их гармоническая согласованность.

Последняя глава первой части посвящена Иоганну Кеплеру – великому искателю гармоний в физическом творении Бога и великому открывателю трех кеплеровских законов, которые в высшей степени абстрактно, но в то же время в высшей степени гармонично определяют движения планет. Из трех духовных исполинов – Галилея, его современника Кеплера и следующего за ними Ньютона, – которые вместе и наряду с другими создали наше естествознание,  Кеплер является, возможно, самым великим. Он был, судя по всему, наиболее открытым, привлекательным и скромным. Все трое были страстными искателями и неутомимыми тружениками; все трое упорно работали; часто такая работа приносила много разочарований, но они были щедро вознаграждены огромным счастьем первооткрывателя, который видит мир в новом свете: иначе, прекраснее, гармоничнее и лучше, чем кто-либо до них, – и которые потому понимали, что в их упорной работе им благоволила удача, почти незаслуженно, ибо все так просто могло бы пойти совсем не так.

Кеплер был единственным из этих трех исполинов, который не только прошñл через всñ это, но и старательно и откровенно записал. И он, как никто другой, понимал, что именно идеи древнегреческих мыслителей, от Фалеса до Аристотеля, Аристарха и Птолемея, вдохновляли Коперника, служившего для Кеплера образцом, на смелые мысли.

Огромная скромность помогала ему – более, чем другим двоим, – снова и снова осознавать свои ошибки – ошибки, для преодоления которых требовались немыслимые усилия, – и учиться на них. Каждый из этих трех исполинов мысли находился по-своему глубоко в плену у предрассудков. (Слово "предрассудки" нам следует использовать здесь с величайшей осторожностью, памятуя о том, как мало мы знаем, и понимая, что и мы сами, не осознавая того, опутаны различными предрассудками.) Галилей находился под влиянием глубокой веры в естественное круговое движение – веры, которую Кеплер в результате продолжительной борьбы сумел преодолеть и в себе, и в астрономии. Ньютон написал фундаментальный труд о традиционной (преимущественно библейской) истории человечества, даты которой он скорректировал, руководствуясь принципами, основанными на определенных предрассудках. А Кеплер был не только астрономом, но и астрологом – и потому был отвергнут Галилеем, а равно и многими другими.

Однако Кеплер преодолел догматические формы своего астрологического предрассудка – он был самокритичным астрологом. Он учил, что судьба, предначертанная звездами, не является неизбежной, но может быть преодолена нашей нравственной волей. Это значительная уступка критикам астрологии. Пожалуй, из этих троих исполинов он был наименее догматичным в своем предрассудке.

II

Второй раздел этой книги, "Мысли об истории и политике", составлен из случайно подобранных работ. Здесь нет никаких советов или рецептов – уж тем более непогрешимых, – но поднимается вопрос об ответственности.

Разумеется, я – за демократию, но не в том значении, какое подразумевают большинство ее сторонников. Уинстон Черчилль какÍто заметил: "Демократия – наихудшая форма правления, за исключением всех прочих". У нас нет лучшего выхода, нежели придерживаться решения большинства. Правительство большинства ответственно, коалиционное правительство ответственно в гораздо меньшей степени, а правительство меньшинства – еще меньше.

"Демократия" в значении "власти народа" почти никогда не существовала, а если даже и существовала, то была безответственной диктатурой произвола. Правительство может и должно быть ответственным перед народом. Власть народа не способна на это; она безответственна.

Стало быть, я – за демократически избранное конституционное правительство, а это нечто существенно иное, чем власть народа. И я за ответственное правительство – правительство, которое несет ответственность в первую очередь перед своими избирателями, но, что, может быть, еще важнее, морально ответственно перед человечеством.

Никогда прежде такие количества такого страшного оружия не были сосредоточены в столь многочисленных безответственных руках – в тысячи раз больше, чем после двух мировых войн. Наши ведущие политики несут ответственность перед нами за эту ситуацию и за то, что мирятся с ней. Мы должны поставить это всем им в вину.

Большинство наших политических лидеров были бы рады изменить положение дел. Однако они унаследовали от своих предшественников мировую ситуацию, которая постоянно ухудшается изÍза гонки вооружений, подхлестываемой сумасбродными руководителями, и, похоже, смирились с ней – пусть и неохотно. Любое вмешательство в нее представляется делом рискованным и сложным. Вот почему об этом стараются по возможности не говорить.

После войн речь зашла о разоружении. Западные демократии значительно продвинулись в деле разоружения. Но лишь они одни. В основу Лиги наций, а позднее, после Второй мировой войны, и ООН была положена превосходная идея – идея о том, что моральное и военное превосходство обязывает их обеспечивать мир, вплоть до того момента, когда прочие осознают и усвоят свой долг.

Ни у кого не вызывает сомнений, что мы на грани того, чтобы отступить от этой позиции. Мы не объясняем это избирателям: мы опасаемся жертвовать этим. Мы избегаем пускаться в авантюру, называя авантюрой то, что является нашим долгом.

III

Пытаясь размышлять о нашей европейской и американской истории, я прихожу к заключению, которое созвучно уже не раз процитированному мною выводу английского историка Г.А.Л.Фишера (H.A.L.Fisher):

Факт прогресса ясно и щедро запечатлен на страницах истории. Однако прогресс не является законом природы. То, что достигнуто одним поколением, может быть утрачено следующим.

С каждым из трех суждений Фишера, высказанных здесь, можно и нужно согласиться. Однако в чем состоит тот "прогресс", о котором, как справедливо замечает Фишер, свидетельствует нам история, но который ненадежен и может быть утрачен?

Ответ на этот вопрос столь же очевиден, сколь и важен: прогресс, который подразумевает Фишер и который мы все имеем в виду – это этический, нравственный прогресс. Он направлен на достижение мира на земле, о котором возвестил еще Новый Завет: на то, чтобы насилие во всех его проявлениях исчезло в государствах – как во внутренних, так и во внешних отношениях. Это прогресс в сторону цивилизованного человеческого общества, прогресс в сторону верховенства закона, к единению всех государств на принципах господства права с целью сохранить мир.

Это – согласно Канту – наша нравственная задача: задача, над решением которой должны работать все люди доброй воли, цель, которую мы должны поставить истории. С появлением ядерного оружия эта цель стала целью необходимой.

Эта цель не только перспективна (ибо в настоящее время цивилизованные государства являются также самыми могущественными) – она также необходима. Наличие ядерного оружия делает ее непременной целью любого, кто готов вступиться за дальнейшее существование человечества и цивилизации. Ибо альтернативой этому может быть только их уничтожение.

Такая постановка цели изначально проистекает из римского права эпохи Августа и Нового Завета: Et in terra pax hominibus bonae voluntatis – "И мир на земле для всех людей доброй воли". (Что можно было бы перевести также: "И мира на земле достичь всеми людьми доброй воли".)

Из преступлений Первой мировой войны, приведших к пакту Келлога, и преступлений Второй мировой войны, приведших к созданию ООН, возникло достаточно мощное политическое движение всех людей доброй воли.

Но "то, что достигнуто одним поколением, может быть утрачено следующим", говорит Фишер.

Оно утрачено. И мы должны возродить утраченное. Мы должны помнить о нашем долге. И мы должны напоминать нашим политикам, что их смерть (или их отставка) не снимает с них ответственность.

Об авторе

Поппер Карл Раймунд

Выдающийся британский философ, логик и социолог австрийского происхождения, один из классиков философии XX века. Родился в Вене, в семье видного юриста. Учился в Венском университете, где изучал математику и теоретическую физику; книги по философии читал самостоятельно. После окончания университета преподавал в гимназии, одновременно занимаясь исследованиями в области логики и философии науки. С 1937 г. стал преподавателем философии в Кентербери-колледже (Крайстчерч, Новая Зеландия). С 1946 до середины 1970-х гг. — профессор Лондонской школы экономики и политических наук.

Карл Поппер — автор и представитель школы «критического рационализма» — попытки конструктивного теоретического преодоления логического позитивизма. Его первая опубликованная книга «Логика научного исследования» завоевала широкое признание своей критикой индуктивизма, защитой философии и выдвижением «фальсифицируемости» как критерия науки. В 1945 г. был издан выдающийся труд, содержавший критику авторитаризма, — «Открытое общество и его враги», создавший К. Попперу репутацию всемирно известного философа. Среди классических работ К. Поппера по философии и методологии науки широкую известность получили книги «Предположения и опровержения» и «Объективное знание. Эволюционный подход» (рус. пер.: М.: URSS).