|
Оглавление
Введение
Музыку въ ея генезисе и ходе развитiя можно отчасти уподобить словесной речи, языку, съ которымъ она имеетъ въ этомъ отношенiи аналогичныя стороны, не исключающiя, однакоже, коренныхъ отличiй. Зачатки способности выраженiя своихъ чувствъ и впечатленiй музыкальными, какъ и членораздельными звуками, можно считать прирожденными человеку, но формы такого выраженiя чрезвычайно многообразны и разнятся по времени, месту и степени интеллектуальнаго развитiя того или другого племени или народа. Наука о музыке несравненно менее выработана, нежели наука о языке, но въ музыке, какъ и въ словесной речи, можно отметить разветвленiя на множество племенныхъ и нацiональныхъ отличiй, которыя съ развитiемъ музыкальной науки, вероятно, дадутъ возможность разделить ихъ по семействамъ и группамъ, какъ делятся языки. Хотя у насъ имеется сравнительно немного сведенiй о музыке народовъ, чуждыхъ европейской цивилизацiи, но изъ теоретическихъ сочиненiй о музыке древнихъ индусовъ и аравитянъ намъ известно, что величина звуковыхъ ступеней и составъ основныхъ гаммъ у нихъ были иные, нежели у европейцевъ. Для примера укажемъ также на песни полудикихъ племенъ современнаго Кавказа, а именно, племени сванетовъ, записанныя на месте летъ 20 назадъ С.И.Танеевымъ; песни эти настолько разнятся отъ нашихъ или западно- европейскихъ, что не все ступени мелодiи въ нихъ могли быть выражены общепринятыми нотными знаками, а сочетанiя вокальной мелодiи съ сопровождающимъ инструментомъ въ своей произвольной дикости не представляютъ для насъ ни красоты, ни смысла и для европейскаго слуха не имеютъ логическаго оправданiя. Записи этихъ песенъ тогда же были проверены въ различныхъ местахъ Сванетiи и оказались совершенно правильными, такъ что песни эти несомненно представляютъ образцы нацiональной музыки, основанной на совершенно иной системе, нежели европейская. Но не говоря о дикихъ и полудикихъ племенахъ, можно указать, напримеръ, на современное церковное пенiе Православнаго Востока, которое на основанiи весьма обстоятельныхъ свидетельствъ можно считать построеннымъ на звуковой системе, весьма разнящейся отъ музыкальной системы, господствующей въ Европе. Число указанiй подобнаго рода можно было бы еще увеличить, но мы ограничимся вышеприведенными. На основе такихъ фактовъ можно вывести нижеследующiя заключенiя: во первыхъ, едвали можно предположить существованiе абсолютнаго начала музыкальной красоты, которое было бы прирожденнымъ всему человечеству. Скорее возможно допустить, что такiя основныя понятiя о музыкальной красоте могутъ возникать совершенно своеобразно и разниться у племенъ и народовъ не только своими зачаточными формами, но и всемъ ходомъ развитiя въ преемственныхъ поколенiяхъ того или другого племени, а также и отделившихся отъ него ветвей. Во вторыхъ, если человечество способно создавать и вырабатывать различныя музыкальныя системы, то при близкомъ знакомстве съ ними, вероятно, возможно будетъ ввести то деленiе этихъ системъ на семейства и группы, о которомъ мы упоминали выше. Известную аналогiю между музыкальной и словесной речью можно также усмотреть въ способе ихъ анализа и систематизацiи. Вся совокупность различныхъ отделовъ такъ называемой теорiи музыки въ этомъ случае будетъ соответствовать грамматике, риторике и пiитике, а исторiя музыки будетъ иметь такое же значенiе, какъ исторiя языка, выведенная изъ его литературы и поэтическихъ произведенiй народа. Въ настоящее время для систематической исторiи развитiя музыкальныхъ сочетанiй и формъ въ европейской музыке сделано довольно много; что же касается до музыки русской, то она въ этомъ отношенiи находится въ особыхъ условiяхъ, сущность которыхъ будетъ видна изъ последующаго изложенiя. Древнейшая мелодiя русскаго богослужебнаго пенiя, а также записи духовныхъ стиховъ, былинъ и старинныхъ народныхъ песенъ, все безъ исключенiя, свидетельствуютъ о томъ, что первоначальной основой русской музыки была строго дiатоническая музыкальная система во всей ея неприкосновенности. Историками музыки христiанскихъ народовъ западной Европы, на основанiи древнейшихъ памятниковъ церковнаго и светскаго искусства, давно уже установлено положенiе, что первоначальной основой музыки этихъ народовъ была та же самая дiатоническая система. Изъ этого съ большой вероятностью возможно предположить, что музыка славянскаго племени, а следовательно, и русскаго народа имела, вместе съ музыкой другихъ индо-европейцевъ, одну общую прародину и, что эта прародина, исчезающая въ недоступной для взора историка глубине прошлыхъ вековъ и тысячелетiй, была общей колыбелью зачатковъ языка и музыки всехъ европейскихъ народовъ, въ томъ числе и русскаго. Такимъ образомъ, русская музыка по происхожденiю своему есть ветвь искусства общеевропейскаго, а ея многовековая обособленность отъ этой общей европейской семьи искусства обусловлена особенностями историческихъ судебъ русскаго народа, своимъ тяжелымъ гнетомъ надолго задержавшихъ его интеллектуальное и художественное развитiе. Въ сущности, не прошло еще и столетiя съ того времени, когда русская музыка, после долгаго разобщенiя съ Западной Европой, вступила наконецъ, въ качестве равноправнаго члена въ семью европейскихъ музыкальныхъ школъ, но, присоединившись къ этой семье, она сохраняетъ свои историческiя, бытовыя и нацiональныя особенности, составляющая ея наиболее драгоценное достоянiе. Об авторе
 Кашкин Николай Дмитриевич Русский музыкальный критик и педагог. Родился в Воронеже, в семье книготорговца. Получил домашнее образование; первоначально учился музыке у своего отца. В детстве выступал как пианист. В 1860 г. поселился в Москве, где занимался у известного пианиста и композитора А. И. Дюбюка (фортепиано и теория музыки). С 1863 г. преподавал в Музыкальных классах Русского музыкального общества. В 1866–1906 гг. профессор Московской консерватории (класс фортепиано, теоретические предметы, курс истории музыки). Был музыкальным сотрудником газеты "Русские ведомости"; позже публиковался в "Московских ведомостях". С 1918 г. жил в Казани.
Н. Д. Кашкин — один из видных представителей русской музыкально-критической мысли, отстаивавший принципы реалистической музыки. Его статьи, публиковавшиеся в периодической печати на протяжении почти 40 лет, способствовали утверждению русской национальной музыкальной культуры. Он был активным пропагандистом творчества П. И. Чайковского и, будучи талантливым мемуаристом, выпустил в свет воспоминания о многих русских музыкальных деятелях, в том числе П. И. Чайковском, М. И. Глинке, композиторах "Могучей кучки", Н. Г. Рубинштейне. Им также были написаны работы по истории Московской консерватории, "Учебник элементарной теории музыки" (1875; многократно переиздавался), "Оперная сцена Московского императорского театра" (1897; под псевдонимом Н. Дмитриев), "Очерк истории русской музыки" (1908) и другие. |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||