| Мечта о книге | 3
|
| Истоки | 5
|
| Как это началось | 6
|
| Прочтенная формула | 12
|
| Оценка Херринга | 20
|
| Первый попутный итог | 22
|
| Суд эксперимента | 27
|
| Об эксперименте — простом и убедительном | 28
|
| Классические опыты Кучинского | 31
|
| Консультация у факультетского стеклодува | 35
|
| Слияние вязких сфер | 38
|
| Два дилатометрических опыта | 41
|
| Формула для технологов | 46
|
| Второй попутный итог | 48
|
| Пересекающиеся магистрали | 52
|
| Вязкость кристалла | 52
|
| Пересечение магистралей: спекание — диффузионная ползучесть | 57
|
| Источники и стоки вакансий | 58
|
| Слияние теорий | 62
|
| Третий попутный итог | 63
|
| Пора | 65
|
| Талант видеть | 66
|
| Два различных окружения поры | 71
|
| Встреча на конгрессе | 73
|
| Что может поверхностная диффузия? | 77
|
| Пора под давлением | 78
|
| Пора, сдавливаемая разностью температур | 80
|
| Множество пор | 86
|
| Ансамбль пор в стекле | 86
|
| «ЛС-теория». Внутреннее спекание | 90
|
| «ЛС-теория», Внешнее спекание | 96
|
| Поры на дислокации | 98
|
| Еще раз о внутреннем спекании | 102
|
| Внутреннее, оно же внешнее спекание | 107
|
| Преципитатное спекание | 110
|
| Расширение пористой области | 112
|
| Контакт | 115
|
| Опыты профессора Ленела | 115
|
| Пластичность в зоне контакта | 116
|
| Вернемся к старым опытам | 121
|
| Розетки спекания | 123
|
| Опыты профессора Шатта | 126
|
| Контакт, формируемый ветром | 128
|
| События в устье трещины | 132
|
| Шарики устраиваются поудобнее | 135
|
| Контактные мостики | 136
|
| Контакт типа А - В | 139
|
| Четвертый попутный итог | 140
|
| Почему и как возникает пустота | 142
|
| Вакансионная пустота | 143
|
| Опыты со жгутами проволок | 145
|
| Физика "активности" | 148
|
| Существо идеи | 148
|
| Три опыта | 151
|
| Об "активности" | 153
|
| Отторжение пустоты | 156
|
| «Снежный» механизм спекания | 157
|
| Много ли физики надо технологу? | 160
|
| О технологе — грамотном и творческом | 160
|
| Теория "предыдущего докладчика" | 163
|
| "Кадор" | 167
|
| САП - SAP | 173
|
| Ультрадисперспые порошки | 177
|
| Много ли технологии надо физику? | 180
|
| Счастливая пора экспоненты | 182
|
| Встречи за круглым столом | 182
|
| Взгляд в будущее | 184
|
| Последний попутный итог | 186
|
| Слова благодарности | 189
|
| СОДЕРЖАНИЕ | 190
|
Мысль написать книгу о научном поиске возникла у меня еще в студенческие годы. Мечталось так: хорошо бы написать книгу, в которой какой-нибудь раздел физики был бы описан в развитии — так, чтобы перед читателем предстали все сложности этого процесса, его непрямолинейность и внутренняя противоречивость. О физическом смысле описываемых явлений надо рассказать просто, без излишней строгости, без зауми, без педантичной заботы о множителях типа π/3 в формулах, с использованием аналогий и образов, которые появляются лишь тогда, когда знания теряют связь с учителем и учебником и становятся личной собственностью. Кажется, англичане утверждают, что знания — это то, что знаешь, когда забываешь то, чему тебя учили. В книге надо рассказать об обстоятельствах, при которых проводились исследования, ставшие основой этого раздела физики; об истории научных результатов, которые некогда выглядели откровением, а на поверку оказались ошибкой; о статьях, которые при их появлении были признаны немощными, а на деле оказались жизнеспособными; о конференциях, встречах и дискуссиях за круглыми и некруглыми столами, во время которых отыскивалась истина, прятавшаяся среди множества экспериментальных кривых, электронно-микроскопических фотографий, четких формул и не очень четких комментариев к ним.
В этой мечте было нечто от мечты маниловской. Помните, Манилов любил рассуждать о том, что неплохо бы построить мост и чтобы на нем сидели сидельцы и чтобы торговали они красными товарами... А я — в этом же духе, но иными словами: неплохо бы написать книгу, да чтобы в ней ... и так далее, и так далее.
Я не очень уверен в том, что в те далекие годы мне такую книгу хотелось именно написать. Возможно, я удовлетворился бы менее трудоемким делом: прочесть такую книгу. Но она не попадалась мне. Были книги, близкие к мечте, но с ней все же не совпадавшие. Если бы такая книга встретилась, мечта, быть может, погасла бы, но, неутоленная, она жила, теряла «маниловский оттенок», наполняясь содержанием, за которым — годы работы в науке, опыт, раздумья и ... новые мечты. Теперь мечта о книге обрела четкую определенность: книга должна быть посвящена кругу моих основных научных интересов — физике спекания, т. е. физике тех процессов, которые могут, изгнав пустоту из груды спрессованных порошинок, превратить ее если не в монокристалл, то в плотный монолит.
Интерес к этим процессам совсем не праздный. С точки зрения инженеров-технологов, они — основа древнейшей технологии производства изделий из порошков. Схема этой технологии проста: прессованием порошку придается форма будущего изделия, а затем некоторое время прессовка выдерживается при высокой температуре — спекается. Изделие освобождается от пористости, приобретает прочность. Так делают металлические детали машин. Так делают изделия из порошков огнеупорных материалов.
С точки зрения физиков, спекание — сложный физический процесс, зависящий от структуры твердого тела, являющийся отличным щупом, который тонко чувствует различные проявления и механизмы миграции атомов в твердом теле.
В книге, кроме существа явлений, надо рассказать, «что было раньше, что потом», и о физиках, отвечавших па вопросы «почему» и «отчего», и о технологах, которые лучше физиков понимали «как» и «для чего», и о взаимоотношениях между физиками и технологами, когда в споpax на тему «что к чему» иной раз возникали острые ситуации типа «кто кого».
Известно, что взаимоотношения между физиками и технологами не всегда складываются лучшим образом и все же всегда завершаются огромной пользой для общего дела.
Еще одна мысль, которой я хочу поделиться с читателем.
Моя книга посвящена проблеме существенно менее звучной, чем, скажем, проблема «атомная энергия», «сверхтекучесть», «сверхпроводимость» или какая-либо иная «cверхпроблема». Весьма уважительная причина этого уже объяснялась: я пишу о том, чем непосредственно занимаюсь, а именно о физике спекания. И все же хочу заверить читателя в том, что канва ответов на все тс вопросы, которые сформулированы в эпиграфе, практически не зависит от фактуры рассказа.
... Итак, книга о спекании написана. И хочется верить и надеяться, что получилась именно та книга, о которой я мечтал...
ИСТОКИ
Истоки чего: физики, технологии? Еще в давнишние времена технологи или, точнее, мастера сочетали в себе и физика, и ремесленника. Наивного физика и умелого ремесленника. Их знания и опыт все накапливались, и возникла потребность как бы в разделении труда: физик и технолог должны были стать разными лицами, с различной манерой мышления, с различными средствами исследования и даже в какой-то мере с иным словарем —обстоятельство, способное мешать их взаимному пониманию и тем не менее неизбежное.
Когда произошел этот сложный процесс разделения? О нем лучше сказать: происходил, И в прошлом веко были технологи, для которых спекание являлось предметом лабораторного исследования, и в наши дни есть ученые, творящие технологию в цехе. Но все же можно указать и определенный рубеж — 40-е годы нашего века. Именно тогда появились первые формально строгие теории процесса спекания, основанные на общих законах физики. Не на вольных соображениях ума, единственное основание которых в том, что «мне кажется», а на общих законах физики, тех, которые вне подозрений.
Поэтому истоки нашего рассказа я отношу к первым послевоенным годам — к тому периоду, когда физика спекания, отделяясь от огромного запаса знаний о технологических приемах, стала оформляться как самостоятельная глава физики твердого тела. С этого времени и начнем рассказ.
Гегузин Яков Евсеевич
Известный ученый-физик и популяризатор науки. Доктор физико-математических наук. В 1941 г. окончил физико-математический факультет Харьковского университета. В годы Великой Отечественной войны работал в авиационной промышленности. Его первые научные исследования посвящены прикладному металловедению и технологии литейного производства. С 1950 г. работал в Харьковском университете. В 1964 г. основал кафедру физики кристаллов, ставшую ядром широко известной Харьковской школы кристаллофизиков.
Я. Е. Гегузин — автор фундаментальных исследований в области высокотемпературных процессов в реальных кристаллах. Он стал одним из создателей физики спекания, лежащей в основе технологии порошковой металлургии. Многое из сделанного им навсегда вошло в историю науки, углубив и расширив понимание процессов, происходящих в реальных кристаллах. В его монографиях излагались достижения в физике реального кристалла, свидетелем и активным участником которых был сам автор. Он также получил известность как выдающийся популяризатор науки. Его научно-популярные книги по различным разделам физики и техники были написаны настолько ярко и увлекательно, что по праву вошли в золотой фонд советской и мировой научно-популярной литературы.
