Степанов Ю.С.Ак Имена, предикаты, предложения:
Семиологическая грамматика. Изд. стереотип.

Оглавление

Из главы I. Предмет и метод

1. Предмет

Главные предметы этой книги – имена, предикаты и предложения. Но лингвисты (и автор в том числе) уже привыкли к тому, что главными предметами в лингвистических теориях выступают семантика и синтаксис. Каково отношение первых объектов ко вторым? Наконец, языковеды предыдущего поколения, возможно, еще более сжились с мыслью, что главными предметами языкознания являются лексика и грамматика, а также фонетика. Каково отношение первых и вторых к третьим?

Ответ на подобные вопросы – об изменении предмета лингвистики – сам по себе составляет еще один предмет семиологии, которая является теорией языка, а также метатеорией и эпитеорией (об этих понятиях см. гл.I, 2) одновременно. Семиологический ответ в известном смысле предрешен, поскольку семиология сама состоит из трех частей – семантики, синтактики, прагматики. С этой точки зрения семантика и синтаксис остаются, вообще говоря, главными предметами. Но в настоящей книге предлагается их новый разрез, пересекающий семантику и синтаксис одновременно и под новым углом зрения. Этот новый угол зрения – предложение–высказывание.

Подобно этому членение предмета языкознания на лексику и грамматику, причем в последней на первое место выдвигалась морфология, тоже было для своего времени достаточно новым и полезным взглядом – по существу на тот же самый, универсальный и вечный объект, семантику и синтаксис. (Поскольку, таким образом, речь идет о двух основных сферах языка вообще, следовало бы писать эти названия с большой буквы – Семантика и Синтаксис, как и Словарь, что мы в дальнейшем иногда будем делать.)

Предложение-высказывание берется здесь все еще – в отличие от возникшей в последние годы "лингвистики текста" – в довольно большой абстракции от функционирования языка, скорее как "предложение", чем как "высказывание ". И все же мы надеемся, что это достаточно полезная и новая точка зрения. Она обязывает к некоторому определенному плану книги.

Предложение – в виде структурной схемы или пропозициональной функции, одним словом в виде типа, – является основным и исходным предметом. Именно в нем воплощена прежде всего Семантика языка. Но вне предложения имеется другая сфера – Словарь. В нем также заключена семантика. Эту сферу – семантику словаря – следует рассматривать как достаточно автономную и прежде всего потому, что отражение объективной действительности фиксируется как общественное достояние именно в словах, единицах словаря. В семиологической грамматике сначала устанавливается систематика типов предложений – таксономия Синтаксиса, а затем "челночной процедурой" выявляются зависимые от предложений семантические сущности Словаря – таксономия Словаря. Абстракциями предложения в сфере Словаря как раз и являются Имена (как соответствия "термов" в составе предложения) и Предикаты (как соответствия "предикатов ", или отношений, между термами в составе предложения); имена подразделяются далее на функциональные классы – "индивидные имена", "общие имена" и др. и на более независимые от синтаксиса семантические классы – "Вещи", "Растения", "Животные", "Люди". Порядок изложения, конечно, необязательно должен повторять порядок исследования или копировать иерархию важности. В данной книге мы начинаем с таксономии Словаря (гл.II и III), но вся она пронизана исходными линиями, берущими начало в Синтаксисе (гл.IV).

Новшеством, отличающим данную книгу, является, пожалуй, то, что под таксономию Синтаксиса подводится некоторая более простая система – таксономия Предикатов. (Исходя из предположения, что она тоже универсальна, мы употребляем здесь заглавную букву.) Последняя, в свою очередь, совпадает, как оказалось, с перечнем "Категорий" Аристотеля, которые до сих пор лингвистически рассматривались лишь как "части речи" (гл.III).

Тот факт, что в лингвистике последних лет проблемы семантики и синтаксиса вышли на первое место, лингвисты мотивируют по-разному: либо тем, что благодаря ориентации на семантику и синтаксис, а следовательно, и на логику лингвистика возвращается от суетных, эфемерных вопросов к непреходящим, вечным проблемам; либо тем, что таково требование научно-технической революции, автоматизации систем управления и разработки для этих целей искусственных языков; либо тем, что лингвистам удалось наконец решительно обновить язык своих собственных описаний и заметно продвинуться в создании метаязыка, универсального семантического языка, или кода. Все эти мотивировки в той или иной мере верны одновременно. Но уже их разнообразие говорит о том, что они лишь субъективные выражения более общего объективного факта. Действительное основание, по которому семантика и синтаксис заняли первое место, заключено в самом языке. Лингвисты разных стран, совершив в последние десятилетия как бы коллективное открытие, обнаружили в этих двух областях подлинно универсальные черты Языка вообще. Стало очевидным, что если могут быть языки с простой или сложной морфологией глагола, с пышным или отсутствующим склонением имени, с сильно или слабо развитой морфологией вообще, то не может быть языка со слабо развитой или отсутствующей семантикой, со слабо развитым или отсутствующим синтаксисом. Какой бы язык мы ни взяли, восточный или западный, литературный или бесписьменный, "культурный" или "примитивный", семантика и синтаксис в нем всегда, по отношению к его собственной системе, развиты вполне. В семантике, с одной стороны, в синтаксисе – с другой, и в общих чертах их соединения, т.е. соединения между наиболее глубинным содержанием и наиболее поверхностным выражением, в-третьих, приоткрываются теперь наиболее общие, универсальные закономерности Языка вообще.

Иными словами, мы можем сказать, что если семантика и синтаксис вышли в современном языкознании на первое место, то это произошло благодаря тому, что на первое место вышла также третья, наиболее общая проблема – проблема Языка вообще.

Об авторе

Степанов Юрий Сергеевич

Доктор филологических наук, профессор, академик РАН (с 1990 г.), член Парижского лингвистического общества (с 1985 г.), профессор honoris causa Вильнюсского университета (Литва; с 2003 г.). Окончил филологический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова по специальности «Испанский язык и зарубежная литература» и аспирантуру по кафедре общего и сравнительно-исторического языкознания. В 1957–1958 гг. стажировался в парижском университете Сорбонна. Работал старшим преподавателем курсов иностранных языков МИД СССР, личным переводчиком глав правительства СССР; заведовал кафедрой французского языка, кафедрой общего и сравнительно-исторического языкознания МГУ. С 1971 г. — старший, затем главный научный сотрудник Института языкознания АН СССР (РАН). Выступал с лекциями и докладами в различных мировых научных центрах и на конгрессах (Франция, Румыния, Дания, Германия, Испания, Италия, США, Куба и т. д.). Лауреат Государственной премии РФ (1995), удостоен Золотой медали РАН имени В. И. Даля (2001). Ю. С. Степанов занимался такими направлениями теоретической лингвистики, как семиотика и философия языка. Основные его труды: «Семиотика» (М.: URSS), «Язык и метод: К современной философии языка», «Константы: Словарь русской культуры. Опыт исследования», «Имена, предикаты, предложения: Семиологическая грамматика» (М.: URSS), «Французская стилистика (в сравнении с русской)» (М.: URSS), «Методы и принципы современной лингвистики» (М.: URSS), «В трехмерном пространстве языка» (М.: URSS), «Индоевропейское предложение» (М.: URSS), «Мыслящий тростник: Книга о воображаемой словесности» и др., учебные пособия «Основы языкознания» (М.: URSS) и «Основы общего языкознания» (М.: URSS).