С начала 1990-х годов Россия вошла в процесс фундаментальных экономических и социальных преобразований. Первоначально они связывались с радикальной и быстрой рыночной реформой, теперь уже очевидно, что речь идет о длительной модернизации страны под требования инновационной экономики – экономики, в которой основная добавленная стоимость создается за счет использования новых знаний. В Концепции долгосрочного развития Российской Федерации, программных выступлениях Президента и Председателя Правительства Российской Федерации определены приоритетные направления развития страны до 2020 года: увеличение темпов инновационного развития с опорой на раскрепощение человеческого потенциала, масштабные инвестиции в человеческий капитал, поощрение талантов, мотивацию граждан к инновационному поведению, к созданию и повсеместному внедрению технологических новшеств. На огромной территории России экономика знания неизбежно имеет пространственную специфику. В последние годы мы наблюдаем, как инновационная деятельность в возрастающих масштабах концентрируется в крупных городских агломерациях. Города-центры являются бесспорными лидерами новой экономики, локомотивами постиндустриальной трансформации страны и значительно отрываются по ключевым показателям инновационного развития от провинциальной, периферийной России. В результате возникает линия разлома новой эпохи – сильнейшие экономические контрасты между российскими креативными центрами и периферией, распростертой на гигантской территории площадью более двух третей всей страны. Ключевое условие сокращения внутренних разрывов российского пространства – доступ российской периферии к экономике знания, гарантии для нее входного билета (приобщения) к инновационной экономике. На ближайшие десятилетия это станет основным вызовом для страны – подобно тому, как индустриализация советских окраин стала важнейшим условием успеха агроиндустриальной трансформации СССР полвека тому назад. Для России ввиду гигантских размеров ее бездорожных периферийных пространств и дефицита крупных городов-центров это масштабная проблема. Скорость российской постиндустриальной трансформации, инновационного развития страны определяется наиболее слабым ее звеном – российской провинцией. Российские креативные центры сопоставимы по своему творческому, инновационному потенциалу с мегагородами Европы, Азии и Америки. Но российская провинция, российская периферия значительно отстает по уровню инновационного развития, по глубине проникновения новой экономики в сравнении с европейской и американской периферией. Пробуксовка периферии может надолго затормозить движение всей России к экономике знания. Поэтому основной темой данной книги и стало движение крупнейшей по территории северной периферии страны к экономике знания – то, что дается очень трудно, идет медленно, является важнейшим испытанием для страны, требует значительных совместных усилий власти, бизнеса, структур гражданского общества. Тематика данной книги формировалась под влиянием интеллектуальной среды последних двух десятилетий, создаваемой работами моих научных коллег, объектом изучения которых были периферийные, северные, проблемные, депрессивные территории России. Подход к периферии с позиций экономики знания – по признаку запаздывания инноваций – был впервые сформулирован в работе О. В. Грицай, Г. В. Иоффе, А. И. Трейвиша начала 1990-х годов. Тема развития северной периферии России в новых экономических условиях была обозначена в статье Е. М. Кокорева, А. Н. Пилясова, Г. Н. Ядрышникова. В ней были сформулированы общие недостатки индустриальной модели освоения северной периферии России – высокозатратный (утяжеленный) характер хозяйственных структур освоения и повсеместная усеченность в жилищном обустройстве; игнорирование жестких экологических ограничений, накладываемых северной природной средой; разрушение традиционной среды жизнедеятельности, всего уклада жизни коренных малочисленных народов Севера – и обозначена необходимость радикального изменения форм, приемов и методов развития северной периферии России. Сравнительный анализ проблем развития российской и зарубежной северной периферии в рыночных условиях был проведен в трех монографиях международного коллектива авторов. Затем, почти на десятилетие, под влиянием экономического кризиса и посткризисного восстановления российской экономики, термин периферийные территории ушел из научного оборота, вместо него в научном сообществе стали использоваться понятия депрессивные, проблемные территории и регионы, специфика развития которых рассматривалась во многих работах. При этом, хотя название и изменилось, сам объект изучения – отдаленные от центра, утратившие прежнюю динамику социально-экономического развития, часто северные, территории страны – оставался прежним. Возвращение к термину периферия, периферийная территория произошло в коллективной монографии 2007 года, в которой рассматривались междисциплинарные (демографические, расселенческие, ресурсные, этнические и др.) проблемы развития Севера России. Новое обращение к феномену периферийных территорий России симптоматично и означает озабоченность научного сообщества расходящимися траекториями развития российских центров и провинции: первые устремляются вперед, начинают пользоваться плодами инновационной экономики, вторые превращаются в аутсайдеров постиндустриальной трансформации, утрачивают даже те конкурентные преимущества, которые имели в индустриальную эру. Эта книга продолжает традицию исследования российской периферии на примере северных территорий, которые составляют ее основную часть. Теоретическая платформа монографии формируется тремя концептуальными блоками: модернизационным, эндогенного роста и центро-периферийным, который разрабатывается школой новой экономической географии во главе с лауреатом Нобелевской премии по экономике 2008 года Полом Кругманом. Еще в начале XX века философ от экономики С. Булгаков дал широкую характеристику различных хозяйственных эпох, показал, как их смена приводит не только к изменениям производственного уклада, но и этики, морали, системы ценностей человеческого общества. Для современного этапа перехода России к инновационной экономике это означает возвышение в обществе специфической этики и ценностей "работников знания" – талантов, творческих людей, квалифицированных кадров. В конце XX века Р. Инглхарт дал панораму одновременных экономических, культурных и политических изменений в десятках стран, находящихся на разных стадиях постиндустриальной трансформации. Его работа развивает идеи С. Булгакова для конкретного исторического периода – перехода от общества, производственным ядром которого было крупное конвейерное производство, к обществу, основное богатство в котором создается малыми, средними и крупными инновационными фирмами, мобильными и гибкими, организованными по сетевому принципу. В модернизационной парадигме работают десятки исследователей в России и за рубежом. Всех их объединяет акцент на эпохальности в описании тех экономических и социальных (прежде всего ценностных) преобразований фундаментальных основ общественного устройства, очевидцами которых мы являемся. Модернизация для северной периферии России означает увеличение открытости на внешний мир, беспрецедентно быстрые социально-экономические изменения, которые нарушают инерционную размеренность ее прошлого развития, возвышение роли социальных, культурных, экологических ценностей (качества жизни) местных сообществ, которые в прошлую индустриальную эпоху всегда были в тени экономических, производственных. Растущую роль для устойчивого развития северной периферии в эпоху экономики знания начинают играть компетентные, творческие работники, эффективные институты, стратегически мыслящие лидеры, социальный капитал и создаваемые на его основе партнерства, сети, альянсы, совместные предприятия. В индустриальную эру набор стратегий экономического и социального развития северной периферии был стандартным. В этом смысле он сам напоминал (был сродни) массовую унифицированную продукцию крупных индустриальных конвейерных производств. В тот период господствовала теория экзогенных, т. е. макроэкономически обусловленных, источников экономического роста регионов (базирующаяся на работах Р. Солоу 1950-х годов). С начала 1990-х годов в науке утверждается концепция конкурентоспособности регионов, базирующаяся на теории эндогенного (т. е. изнутри, в самум контуре региона формируемого) экономического роста. Акцент в ней сделан на сам регион, который активно ищет источники своего конкурентного преимущества в условиях глобализации, "схватывая" уникальные возможности на быстро меняющих во времени и сдвигающихся в пространстве рынках, всемерно поощряя креативность своих предпринимателей, стимулируя региональных и муниципальных чиновников к гибкому и динамичному экономическому поведению. Подход к развитию северной периферии с позиций эндогенной теории экономического роста означает акцент на внутренние ресурсы самогу сообщества – предпринимательство, лидерство, творческий потенциал, местную идентичность, экономические институты; а не пассивное ожидание внешней помощи от государства для решения, например, типичных для северной периферии проблем безработицы и бедности. В этой идеологии осуществляются меры по замещению ввозимых энергоносителей местными, по подготовке собственных кадров, выращиванию новых фирм, развитию альтернативных видов деятельности, открытию новых рынков для местной продукции, созданию новых институтов, генерированию новых агломерационных эффектов, созданию и передаче нового знания через процессы обучения и др. В новую эпоху, эру экономики знания, на смену прежней индустриальной структуризации российского пространства на город и село приходит новая – на центры и периферию. Центро-периферийная дихотомия становится реальностью и воспроизводится на федеральном, региональном, муниципальном уровне. Благодаря работам П. Кругмана в последние два десятилетия она обрела достоинства формальной экономической модели (ранее разрабатывалась в основном на качественном уровне). Центральная тема этих моделей – тенденция экономической деятельности кластеризоваться в пространстве и формировать большие агломерации, которые ведут к возникновению центральных и периферийных зон, и в результате – к неравномерному развитию или неравенству в доходах. Для развития северной периферии России это означает возможности новой специализации в результате центро-периферийных эффектов (например, аутсорсинга производственных процессов из городов в села и развитие там сельской промышленности; возможен также вынос и сервисных функций). Другой шанс связан с формированием новых центров в самой периферии, с нахождением путей трансформации части периферийного пространства в новые центры, например, в результате обнаруженного агломерационного эффекта. Поэтому создание крупных городских агломераций-центров в северной, сибирской и дальневосточной периферии, безусловно, конструктивно и способно уменьшить размеры российской периферии. Будет неверным сказать, что в российском научном сообществе нет понимания, что на Севере России начинают работать новые закономерности размещения производительных сил, новые пружины экономического развития, связанные с экономикой знания, инновациями, постиндустриальной трансформацией. В последние годы появились исследования, в которых обозначаются эти новые реалии. Труднее дается понимание масштабности и долгосрочности наблюдаемых преобразований, потому что это требует переворота в теоретических представлениях, всей системе нашего знания о пружинах регионального развития в современную эпоху. Для успешного развития северной периферии ее лидерам, местному и российскому научному сообществу необходимо отказаться от прежних представлений, которые хорошо работали для индустриальной эры, но в эпоху экономики знания оказываются неприемлемыми; осознать радикальную смену парадигм в теории и практике экономического развития, которые произошли в мире в последние два десятилетия. Ощущается острый дефицит "инструментальных" научных работ, в которых была бы дана дорожная карта – конкретные пути северной периферии к экономике знания. Данная книга обобщает опыт изучения северной периферии России автором на протяжении последних двадцати лет и содержит конкретные рекомендации, что делать, как развивать, где видеть источники будущего роста северной муниципальной и региональной провинции. Практическая направленность книги родилась в результате разработки автором программ, стратегий, концепций, схем социально-экономического развития северных регионов и муниципальных образований, тесного многолетнего общения с администрациями, правительствами, мэриями северных регионов, районов и городов. Значительное влияние оказало также знакомство с работами коллег по региональной, северной экономике, в которых "инструментальный", ориентированный на практические рекомендации, аспект был дан исключительно мощно. Главный вывод, который следует как итог многолетней работы с российскими городами, районами и регионами, составляющими северную периферию России, из уроков развития зарубежных периферийных территорий: заданности нет – периферия не обречена на бедность и может динамично развиваться. Переход к экономике знания дает северной периферии шанс расстаться с прежней траекторией развития и осуществить прорыв в инновационную экономику. Аутсайдеры России могут стать лидерами инновационного развития. Барьеры, недостатки развития северной периферии могут превратиться в конкурентные преимущества. Но это чудесное превращение требует труда, предприимчивости, сплоченности, креативности местного сообщества и умелого лидерства местной власти. Культурное и этническое разнообразие, интеллектуальное разномыслие, открытость на внешний мир местного сообщества являются эффективным противоядием блокировкам развития в виде, например, институциональных ловушек и укоренившихся мифов. Кооперация агентов экономики, партнерства власти, бизнеса, гражданского общества северной периферии приводят к их взаимному обучению, которое подпитывает инновационный процесс создания, распространения и внедрения нового знания. Периферийность наряду с холодовой дискомфортностью, ресурсностью и этничностью представляет главные признаки северности. Периферийность является следствием негативного влияния экономических и экономико-географических условий, а дискомфортность – природно-географических. В управленческом аспекте периферийность означает сильную зависимость местной экономики от внешних центров принятия решений. Общей чертой северных периферийных территорий является низкая плотность дорожной сети и транспортная недоступность многих поселений. Поэтому индикаторы периферийности могут интерпретироваться как обратная функция от доступности: чем выше доступность, тем меньше периферийность места и наоборот. В данной монографии на основании опыта европейских исследований периферийной считается северная территория (город, район, регион), центр которой недоступен за трехчасовое путешествие из ближайшей к нему крупной городской агломерации России – национальных или межрегиональных центров. Частыми следствиями периферийности выступают трансфертная экономика – низкая доля собственных бюджетных доходов и значительная помощь вышестоящих бюджетов; высокие подушевые бюджетные расходы и недоступность многих качественных социальных услуг для граждан; низкий инновационный потенциал – неспособность генерировать технологические, институциональные, инновации в бизнес-процессах и слабая восприимчивость – отставание от центров в их распространении и внедрении (инновационный разрыв). Книга состоит из девяти частей, сформированных из 19 глав, и заключения. Значительная нагрузка приходится на первую часть. В двух ее главах в сжатом виде формулируется авторская теоретико-методологическая платформа – обобщение используемых концептуальных представлений и эмпирического материала, более развернуто излагаемого в последующих частях книги. Здесь дается общая картина масштабных долгосрочных постиндустриальных преобразований в России и на Севере, очевидцами которых мы являемся, с акцентом на уровень периферийных сообществ. Первая глава посвящена современному феномену российской периферии (провинции), который рассматривается как информационный, знаниевый: из всех характеристик периферии особый акцент сделан на ее отрезанность от потоков "свежего" знания, генерируемого в центрах. Три особенности определяют авторский подход к периферийным территориям: акцент на динамику, приоритет нематериальным (мягким) факторам экономического развития, фокусировка внимания на уровень местного сообщества. Провинция России не обречена всегда быть отстающей; в результате целенаправленных усилий власти, бизнеса и структур гражданского общества выход из списка проблемных территорий возможен. Нематериальные причины проблем безработицы и бедности российской провинции (дефицит предпринимательской энергии, институциональная инерция, информационный склероз, недостаток социального капитала и др.) первичны: их преодоление дает периферии шанс на динамичное развитие, способно перебороть негативное действие транспортной удаленности, высоких издержек и малых размеров рынка. Снятие нематериальных барьеров максимально эффективно на уровне местных сообществ – при реализации мероприятий по их развитию и улучшению качества местного человеческого капитала. Именно подход "от местных сообществ" придает экономике знания, постиндустриальной трансформации в северной периферии человеческое измерение. Мало просто исследовать феномен периферийности, основные барьеры для динамичного развития, которые ему присущи. Главный вопрос – что делать, чтобы периферийность не тормозила развитие российской провинции в эру экономики знания? На основании экспедиционных обследований десятков периферийных сообществ, зарубежного опыта, предложены конкретные рецепты одоления издержек провинциальности для каждого типа периферийных сообществ России. Для этого используется теоретический инструментарий, признанный современной общественной наукой: концепции обучаемого сообщества, перетоков знания, социального капитала, слабых связей, социального укоренения и др. Вторая глава развивает и конкретизирует идеи первой главы на примере сообществ северной периферии, находящихся сейчас в процессе постиндустриальной трансформации. В результате сопоставлений агроиндустриальной и постиндустриальной трансформации формулируются ценности новой эпохи, которые здесь называются ценностями центров. В 12–13 главах книги дается более точное понятие – ценности талантливых, творческих, квалифицированных кадров. Как ранее ценности индустриальной эпохи определяли представители рабочего класса, так теперь генераторами новых ценностей выступают представители класса творческих работников, которые концентрируются в крупных городских агломерациях. Борьба северной периферии за квалифицированные кадры становится важнейшим условием ее динамичного развития в эру экономики знания. В результате эмпирического обобщения конкретных преобразований в периферийных сообществах Севера России выделены их конкретные типы и предложены механизмы развития для каждого из них. В последующих частях книги феномен северной периферии характеризуется на разных уровнях и с разных аспектов изучения: части 2–4 (муниципальный блок) посвящены муниципальной периферии (удаленным районам и городам) Севера; части 5–6 (региональный блок) – региональной периферии на дальневосточном и сибирском Севере; части 7–8 (блок особых случаев северной периферии) – таежным "островным" сообществам и сельским сообществам с этнической спецификой; часть 9 посвящена Арктике как глобальной северной периферии. Муниципальному уровню северной периферии уделено значительное внимание в данной работе (посвящены три части из девяти). И это неслучайно: ведь даже в центральных северных регионах, расположенных, например, на европейском Севере, всегда есть труднодоступные районы глубинки, со своими специфичными проблемами вялого тонуса развития, информационной оторванности, дефицита квалифицированных кадров и др. Вторая часть посвящена общей характеристике муниципальной северной периферии. В третьей главе рассмотрены типичные слабости и потенциальные возможности экономического развития труднодоступных северных муниципалитетов на примере Березовского района Ханты-Мансийского автономного округа – Югры. Контраст проблемного района и благополучного северного региона, внутри которого он находится, обеспечивает информативность и убедительность проведенного СВОТ-анализа. Закономерной чертой новой эпохи является повсеместное возвышение сетевых, плоских структур, вертикальная дезинтеграция прошлых индустриальных иерархий. Для северной периферии это означает укрепление новых (на самом деле старых, унаследованных еще с 1930-х годов, а в индустриальную эпоху практически полностью исчезнувших) сетевых структур – в виде родовых, национальных общин, потребительских кооперативов, экономическое значение которых в Березовском районе в последние полтора десятилетия значительно возросло. На примере поселков Березовского и Кондинского районов обозначен путь в экономику знания сообществ разного размера и охарактеризованы распространенные опасности, которые сопровождают их на этом пути. Ввиду хронической для северной периферии проблемы малого рынка несколько страниц данной главы уделено механизмам создания агломерационного эффекта. Четвертая глава посвящена барьерам для экономики знания, которые часто возникают в муниципальной северной периферии. Исходя из идеологии приоритета нематериальных, мягких факторов и проблем экономического развития, которой придерживается автор, акцент сделан на характеристику поведенческих и ментальных барьеров. Здесь же описаны подходы к оценке уровня энергии местного сообщества северной периферии. Третья часть посвящена "умному" освоению пространства муниципальной периферии в эпоху экономики знания. Для России ввиду размеров пространств ее северной периферии это значимая проблема. Данная часть неслучайно находится в муниципальном блоке книги. Автор считает, что именно на муниципальном, а не региональном, уровне императив инновационного обустройства северного пространства звучит особенно мощно. На региональном уровне пространство уже слишком удалено от местных сообществ, не имеет той одухотворенной силы, которая так сильно ощущается в периферийных районах Севера. Пятая глава содержит конкретные предложения по эффективному управлению пространствами северной муниципальной периферии в постиндустриальную эру: механизмы партнерства для соуправления природными ресурсами; укрепление форпостной роли поселений в освоении пространства; повышение качества местного сообщества как условие эффективного управления пространствами. Шестая глава посвящена пионерному освоению таежных пространств в постиндустриальную эпоху. Она отнесена к муниципальному блоку, потому что пионерное освоение редко охватывает весь регион, чаще его части, формируемые одним или несколькими муниципальными образованиями. Ее актуальность объясняется амбициозными мегапроектами освоения северных территорий России, которые в последние годы были сформулированы на федеральном уровне, в выступлениях Президента, Председателя Правительства Российской Федерации, полномочных представителей Президента РФ в федеральных округах. Широкомасштабное обустройство северных пространств, как показывает новейшая история, никогда не было равномерным, но всегда происходило рывками, вслед за которыми следовали (порой длительные) остановки. Представляется, что период ближайших десяти–пятнадцати лет как раз и будет временем такого нового рывка. По широте охвата и осмысления теоретического и эмпирического материала шестая глава находится в одном ряду с главами первой части. Новизна подхода связана с интеграцией освоенческой парадигмы, основной вклад в создание которой в позднесоветский период внесла иркутская школа экономико-географов, и современных теорий эндогенного экономического роста, постиндустриальной трансформации, экономики знания. Пионерное освоение понимается как инновационное преобразование северной периферии, преодоление ее отрыва от центров. В условиях экономики знания и ухудшающихся свойств природных активов характер освоенческого процесса становится фундаментально другим, чем в индустриальную эру: приобретает черты венчурности, значительно сильнее зависит от нематериальных активов – творческой энергии квалифицированных кадров, духа предприимчивости первостроителей, экономических институтов, которые поощряют инновационную деятельность. Под вызовы инновационной экономики происходит переоткрытие/переинтерпретация всех прежних понятий теории хозяйственного освоения (трассы, базы, этапы освоения, линейно-узловые структуры и др.). Фактическим материалом для главы послужили несколько суперпроектов, намеченных к реализации в северной периферии России: Урал Промышленный – Урал Полярный, освоение ресурсов Нижнего Приангарья и Южной Якутии. В четвертой части описываются элементы внутренней структуры северной муниципальной периферии – города-центры и периферийные районы – и предлагаются траектории их развития в инновационной экономике. Из мирового опыта известно, что укрепление существующих и выращивание новых центров внутри периферии способно существенно сократить ее размеры и нейтрализовать самые острые проблемы развития отдаленных территорий. В седьмой главе на примере Магадана как типичного города-центра северной периферии России сформулирована концептуальная модель и конкретные предложения по его трансформации под вызовы экономики знания. Прогнозное развитие города рассматривается в центро-периферийной парадигме – в контексте его связей с "трассой" – остальной территорией Магаданской области. В восьмой главе приведена ретроспектива и прогноз развития периферийного района с 1930 по 2020 годы на примере Березовского района Ханты-Мансийского автономного округа – Югры: охарактеризован аграрный, индустриальный, ведомственный и новый этап постиндустриальной трансформации, наступивший в начале XXI века. В связи с тем, что в прогнозный период в районе предполагается реализация мегапроекта "Урал Промышленный – Урал Полярный", сценарии развития района дифференцируются в зависимости от характера влияния этого ключевого фактора. Возникает перекличка с шестой главой, в которой пионерное освоение рассматривается в контексте обустройства северного пространства, а здесь – с точки зрения интересов муниципальной периферии и ее местных сообществ. Глава завершается изложением механизмов преодоления колониальности в развитии муниципальной периферии при реализации новых мегапроектов, которые имеют общий характер – применимы и для других территорий северной периферии России. В девятой главе на примере новейшего развития Кондинского района Ханты-Мансийского автономного округа – Югры определен генезис проблемы безработицы северной муниципальной периферии – как результат исключительно быстрых структурных сдвигов от промышленности к услугам (имеющих постиндустриальный характер); и обозначены приоритеты прогнозного развития базового, инфраструктурного, сектора услуг районной экономики. Пятая и шестая части книги формируют ее региональный блок. В пятой части акцент сделан на роль традиций и инноваций в развитии северной региональной периферии. Разные сюжеты десятой главы объединяет стремление подчеркнуть значение традиций и исторического наследия в экономическом развитии периферии. Это влияние в зависимости от конкретных условий может быть как позитивным – служить опорой постиндустриальных преобразований; так и негативным, блокирующим модернизацию. Фундаментальное значение для направленности постиндустриальной трансформации региональной периферии имеет конфигурация дорожных трасс освоения, которая в свою очередь зависит от конкретного времени пионерного освоения и философии той хозяйственной эпохи. Различия конфигураций дорожных трасс определяют различия в человеческой коммуникации, динамике распространения нового знания, направленности миграций талантов из периферии в центры (внутри или вне региона). На примере Чукотского автономного округа охарактеризована реструктуризация периферийного региона (с акцентом на социальную сферу). Показана барьерная роль однородной этнической структуры для креативности местного сообщества на примере Республики Тыва (в сравнении с этнически более плюралистичной Республикой Бурятия). В одиннадцатой главе преимущественно на материалах Республики Саха-Якутия как крупнейшей северной региональной периферии определена общая направленность прогнозных структурных сдвигов в экономике: роль инноваций, глобализации, новых форм управления, новых форм организации пространства и др. В шестой части связываются воедино тема талантов, творческих кадров и развития региональной периферии Севера. Таланты, творческие, квалифицированные кадры могут рассматриваться как человеческое измерение экономики знания. Почему тема талантов приурочена к региональному, а не муниципальному блоку? Рамки муниципальной периферии Севера могут быть узки для талантов, которые чувствительны к качеству жизни, инфраструктурной обустроенности, доступности основных социальных услуг и обладают высокой мобильностью. Значительно более широкий контур региональной периферии Севера, обеспечивающий культурное, этническое, ландшафтное разнообразие, позволяет им найти возможности для творческой самореализации (быстрой восходящей карьерной траектории). В двенадцатой главе уже известные проблемы и достоинства периферийных территорий переоткрываются заново – рассматриваются глазами талантливых кадров как факторы их выталкивания или притяжения (в основном на примере Республики Саха-Якутия). В тринадцатой главе весь инновационный процесс в северной региональной периферии, утверждение в ней экономики знания, впервые понимается как разворот отдельных граней региональной экономики и социальной сферы под потребности, вкусы, ценности талантов – творчески мыслящих, квалифицированных кадров. Только те изменения, которые соответствуют ценностям талантов, и будут закреплены в развитии региональной периферии Севера. Вся новая организация производительных сил северной периферии теперь строится "под таланты". Подробно охарактеризованы те структуры и институты, которые способны стать факторами притяжения талантов в северную периферию в прогнозный период. Седьмая и восьмая части книги формируют блок особых случаев северной периферии. Седьмая часть посвящена таежным островным сообществам – отдельным северным муниципальным образованиям или регионам, которые не имеют круглогодичной наземной связи с центрами. В результате одновременного действия ультраконтинентальной дискомфортности и предельной изолированности периферийность проявляется здесь сильнее, чем в приморских северных сообществах. В четырнадцатой главе на примере местных сообществ Эвенкии и Березовского района Ханты-Мансийского автономного округа – Югры дан анализ характерных элементов системы жизнеобеспечения островных таежных сообществ и их своеобразной духовной жизни. В пятнадцатой главе на примере Эвенкии разобрана реализованная здесь стратегия точечной энергичной коррекции основных болевых точек островной экономики, которая обеспечила сверхбыструю модернизацию ранее глубоко депрессивной территории. Здесь же предложены пути преобразований основных элементов островной системы жизнеобеспечения и намечены направления развития таежных "островов", не связанные с их промышленным освоением: как центров духовного исцеления, духовных исканий нации. Восьмая часть посвящена сельской периферии с этнической спецификой, которая в России значительно отличается от своих зарубежных аналогов. Сначала определены основные экономические, социальные, демографические сдвиги, произошедшие здесь за последние 15 лет. Охарактеризованы основные пробелы федерального нормативного правового регулирования традиционной деятельности народов Севера, национальных общин и домохозяйств. В шестнадцатой главе дана характеристика региональных условий, в которые "погружена" сельская этническая периферия – национальные села и территории традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Севера. Описана внутренняя структура экономики национальных сел разного размера и предложены возможные направления их развития в ближайшие годы. Специальное внимание уделено основным направлениям реконструкции традиционного сектора (оленеводства и традиционных промыслов) сельской экономики. Семнадцатая глава логически связана с главами первой части и шестой главой. Здесь предпринята попытка концептуального обобщения всего эмпирического материала по сельской и северной периферии. Впервые сделан вывод о том, что на обширных пространствах северной периферии России действует сетевой эффект, который по всем своим признакам противоположен агломерационному эффекту, характерному для урбанизированных высокоплотностных пространств крупных городов. Определены ключевые условия для проявления сетевого эффекта вообще и в конкретных условиях сельской периферии Севера в частности. В этой же главе охарактеризованы важнейшие особенности организации сельских этнических сообществ Севера и сделан вывод о значительном сходстве их с креативными сообществами интеллектуальных территорий мира. Определена роль традиционного знания коренных народов Севера в успешном строительстве сетей аборигенных сообществ и внешних центров. Предложен конкретный алгоритм создания новых сетевых предприятий с этнической спецификой в результате удовлетворения земельных требований коренных малочисленных народов Севера. Девятая часть посвящена Арктике как глобальной северной периферии и ее специфическим формам развития в условиях инновационной экономики. В восемнадцатой главе арктическая периферия рассмотрена в глобальном охвате. Охарактеризованы американская, канадская, европейская и российская модели арктической экономики, специфические особенности каждой из них – как условие развития экономики знания. В девятнадцатой главе значительное внимание уделено специфическим закономерностям развития и размещения арктических производительных сил и грядущим вызовам быстрых внешних изменений, которые будут оказывать нарастающее влияние на функционирование арктических хозяйственных систем. Для повышения их жизнеспособности постиндустриальная модернизация материальных активов должна быть адаптирована к новым ритмам природных систем Арктики. В заключении сформулированы основные условия позитивных преобразований северной периферии России в долгосрочной перспективе (стратегия ЛИДЕР). Хочу выразить свою благодарность тем людям, без доброжелательного отношения и помощи которых рождение этой книги было бы невозможным. Интерес к теме социально-экономического развития Севера у меня зародили книги и статьи недавно ушедшего от нас Г. А. Аграната, личные встречи с ним. Я не знаю в России другого исследователя, который был бы так активен в этой теме на протяжении полувека. Первые уроки скрупулезного изучения северных периферийных сообществ автор получил почти 20 лет назад у исследователей национальных сел штата Аляска Д. Келовея, Д. Маршалла и С. Соул. Закономерности и особенности развития американской северной периферии открыли для меня личные встречи и знакомство с работами сотрудников Института социальных и экономических исследований Университета штата Аляска в Анкоридже В. Фишера, Т. Морхауза, А. Туссинга, Д. Круза, Л. Хаски, Г. Кнаппа, С. Колта и Ш. Хейли. Всем им автор искренне признателен. Хочу поблагодарить моих старших коллег – М. К. Бандмана, Е. Г. Егорова, П. Х. Зайдфудима, Г. П. Лузина, В. С. Селина, беседы с которыми сформировали понимание неоднородности, значительных различий северов России. Интерес к малому предпринимательству на Севере, веру в его экономические возможности в северной периферии пробудили многочисленные встречи с убежденным защитником малого ресурсного бизнеса А. А. Арбатовым, который искренне верил в силу творческой энергии и предприимчивости людей. Значительное влияние на выбор темы исследования оказала Т. Е. Дмитриева, способностью которой методологически четко разрабатывать проблемы развития северных регионов я всегда восхищался. Мое внимание к нематериальным (институциональным) факторам развития северных регионов впервые пробудили встречи с В. А. Крюковым и его многочисленные работы в области институциональных факторов динамики нефтегазового сектора России. Я искренне признателен ему за свой интеллектуальный рост в этом направлении. В дружеских дискуссиях со старшим коллегой В. Н. Лаженцевым оттачивалось понимание реалий постиндустриальной трансформации на Севере России. Хочу поблагодарить российских и зарубежных ученых-исследователей проблем коренных жителей северной периферии. Д. Д. Богоявленский и ушедший от нас А. И. Пика являются для меня образцом скрупулезности и научной честности в изучении демографических и социальных проблем коренных малочисленных народов Севера России. Работы П. Витебски позволили увидеть развитие оленеводства и традиционных промыслов аборигенных народов в циркумполярном охвате и определить их будущее в экономике знания. Г. Ошеренко была одной из первых в мировом сообществе североведов, которая изучила новые режимы разделенной ответственности (соуправления) – между аборигенными охотниками и государственными ресурсными службами – в природопользовании. Как я понимаю теперь, такие северные партнерства являются характерной чертой нового постиндустриального уклада. Деятельность талантливого писателя и публициста Е. Д. Айпина является ярким доказательством того, что путь народов Севера в новую творческую эпоху может быть исключительно успешным. П. В. и Р. В. Суляндзига являются для меня примером – как традиционное знание и мудрость аборигенных народов может плодотворно соединяться с формальным, книжным, знанием в научных работах и общественной деятельности. Эта книга не могла родиться без ободряющей поддержки А. И. Чистобаева – моего первого учителя на тернистом пути в науке, талантливого ученого с исключительными человеческими качествами. Значительное интеллектуальное влияние оказала на меня десятилетняя совместная работа с блестящим знатоком северной экономики Г. Н. Ядрышниковым. Он своим примером убедил меня в том, что страсть и научное творчество – органично совместимые вещи. Хочу поблагодарить А. Г. Гранберга, который обладает талантом формулировать сверхзадачи для себя и своих сподвижников в научном сообществе и добиваться их выполнения, – за постоянную поддержку моих исследований. И, конечно, я благодарен моей маме М. М. Орадовской, пример которой полностью определил мой выбор научного творчества как основной профессии. ![]() Доктор географических наук, профессор географического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, генеральный директор АНО «Институт регионального консалтинга». Председатель российской секции Европейской ассоциации региональной науки. Сфера научных интересов: освоение российского Севера и Арктики в глобальном контексте, проблемы инновационной модернизации экономики российских городов и регионов, европейский опыт (теория и практика) пространственного развития и региональной политики. Разработал несколько курсов для студентов высших учебных заведений Москвы и Санкт-Петербурга: институциональные факторы регионального развития, проблемы развития ресурсных регионов, алгоритм разработки стратегий и программ социально-экономического развития регионов и муниципальных образований России и др. Многие годы является председателем / заместителем председателя социально-экономической секции Экспертного совета по Арктике и Антарктике при Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации. Автор более 250 научных работ, посвященных проблемам социально-экономического развития северных и российских регионов и городов в условиях постиндустриальной трансформации.
|