Милютин В.А. МАЛЬТУС и его противники:
Обзор различных мнений ОБ отношениях ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТИ К развитию НАРОДОНАСЕЛЕНИЯ. № 92. Изд. стереотип.

Оглавление

Вступление

Настоящее время есть эпоха перелома и кризиса для большей части общественных наук и особенно для политической экономии. Прежнее развитие этих наук, совершавшееся так мирно и гладко посредством вывода новых положений из начал установившихся и общепризнанных, сменилось нынче упорной борьбой между противоположными системами и ее необходимым последствием, – всеобщей неопределенностию и шаткостию убеждений. Критический анализ подкопался под самые основания того стройного экономического здания, которое воздвигли Адам Смит и его последователи; – еще весьма недавно построенная ими система возбуждала собой всеобщее удивление и восторг; нынче она распадается с каждым днем более и более под беспрестанными ударами своих неумолимых противников. С другой стороны современные деятели науки, несмотря на их гордую самоуверенность, несмотря на их торжественные обещания создать новое на развалинах старого, ими разрушенного, до самой настоящей минуты показывали столько же несостоятельности для воссоздания, сколько обнаружили они прежде энергии и силы для разрушения. Таким образом, рассматривая теперешнее состояние политической экономии, мы встречаем везде одни только развалины, обломки прежних учений, переживших свое время наряду с плачевными остатками новых систем, из которых одни имели существование самое эфемерное и непродолжительное, другие же погибли в самых зародышах своих, не успевших увидеть света и застигнутых смертию даже прежде своего рождения.

Совершенно неуместно было бы здесь входить в подробное рассмотрение вопроса: чем обусловливается в настоящую минуту такое положение вещей и какие средства имеем мы в нашей власти для того, чтобы из него выйти? Мы заметим только, что в одних лишь близоруких судьях, вовсе незнакомых с законами исторического развития, подобное состояние науки может возбуждать недоверчивость относительно ее дальнейшей будущности. На самом деле такие критические, переходные эпохи встречаются в истории каждой науки и составляют даже необходимое условие для усовершенствования человеческих понятий. Во всех без исключения сферах познания, развитие наших идей начинается неизбежно с одностороннего догматизма, с безусловной веры в справедливость учений, выведенных из произвольного и поверхностного толкования мимоходом подмеченных и наудачу взятых фактов. Но для того, чтобы от этих ложных систем, принятых на слово и без надлежащей поверки, перейти к положениям, совершенно сознанным и научно доказанным, всегда необходимо предварительно начать с отрицания, разрушить прежние кумиры, ослабить старые авторитеты и очистить поле для свежих деятелей, для новых идей. И хотя совершенно несправедливо то мнение, будто может существовать в науке направление исключительно отрицательное, неимеющее в себе ничего положительного; хотя всякое отрицание устарелых теорий должно происходить необходимо во имя каких-нибудь новых начал, но тем не менее надо сознаться, что всегда в первое время эти новые начала принимаются более сердцем, нежели разумом, и более предчувствуются, нежели сознаются. По этому самому отличительный и существенный характер таких критических эпох в науке заключается именно в неопределенности ее основных начал, в борьбе старых систем, отживших свой век и потерявших право на законное существование, с новыми идеями, которым без сомнения принадлежит будущность, но которые покуда по своей нетвердости и незрелости не представляют еще достаточного удовлетворения потребностям общества и науки.

Но само собой разумеется, что шаткость основных начал должна необходимо отразиться и в решении всех частных вопросов, входящих в состав науки. Поэтому во всем, что в настоящую минуту пишется, печатается и говорится о науках общественных, ясно заметны следы всеобщего беспорядка и крайней разноголосицы. Между отдельными частями политической экономии можно найти весьма мало таких, которые бы обработаны были полным и удовлетворительным образом; напротив в отношении к большей части экономических вопросов, сколько-нибудь важных и существенных, господствует совершенная неизвестность и неопределенность; прежние их решения отвергнуты; новые не придуманы, или если и придуманы, то не вполне доказаны, не всеми признаны. В некоторых частях политической экономии эта запутанность еще более увеличивается вследствие того, что для решения одной и той же задачи найдено экономистами бесчисленное множество формул, по большей части противоречащих друг другу и взаимно себя уничтожающих. В таком именно положении находится, между прочим, и тот важный вопрос, который составляет предмет этой статьи, вопрос о народонаселении и об отношениях его к развитию производительности. В конце прошлого столетия английский экономист Мальтус обратил в первый раз внимание науки на постоянное размножение народонаселения и на все экономические и общественные явления, связанные с этим фактом. Развитая им теория имела в свое время огромный успех и не только была принята в руководство учеными при разрешении вопросов экономических и социальных, но усвоена также во многих европейских государствах людьми практическими, положившими начала Мальтуса в основание своих правительственных и законодательных действий. В этом отношении можно сказать без преувеличения, что ни одна ученая теория не имела такого быстрого, такого решительною влияния на науку и действительность, как теория Мальтуса. Но с другой стороны нельзя также не заметить, что этой теории никогда не удавалось стать в число непреложных, неоспоримых аксиом и удостоиться всеобщего, единогласного признания; при самом появлении своем она возбудила противодействие, споры и недоумения и подала повод к продолжительной борьбе. Окончательный результат этой борьбы оказался для нее в высшей степени невыгодным. В настоящее время число противников этого учения несравненно многочисленнее, нежели число его последователей; притом к его приверженцам принадлежат только одни отсталые экономисты, верные и слепые последователи прежней школы; напротив в рядах его противников стоят все без исключения представители нового направления политической экономии, несмотря на противоположность их мнений и взглядов относительно всех других вопросов науки. Ho и в этом случае, точно так же как и во всех других, политическая экономия остановилась покуда на одном отрицании: отвергнув учение Мальтуса, признанное ею ложным, она еще не успела заменить это старое и ложное учение – учением новым и истинным. Между множеством различных теорий народонаселения, высказанных как последователями Мальтуса, выходившими из одинаковых с ним начал, так и противниками его, полагавшими в Основание своих учений начала совершенно противоположные, нет покуда еще ни одной, которую бы можно было признать последним словом науки, вполне достаточным для устранения всех споров и недоумений.

Для того, чтобы с самого начала предупредить всякие недоразумения и отвратить ложные ожидания, мы считаем необходимым заметить, что цель этой статьи состоит вовсе не в том, чтобы представить удовлетворительное и окончательное решение этого запутанного вопроса. Подобная претензия с нашей стороны была бы без сомнения смешна и несбыточна. Само собой разумеется, что нет ничего легче, как придумать какую-нибудь новую теорию народонаселения в дополнение ко всем тем, которых уже расплодилось так много в последнее время. Но все подобные теории, основанные не на строгом изучении фактов, а на одних только гадательных предположениях, нисколько не подвигают вперед вопроса и приносят науке более вреда, нежели пользы. Идеализм наделал так много зла в области наук точных, к числу которых должна принадлежать между прочим и политическая экономия, что в настоящее время стали к счастию убеждаться более и более в совершенной бесполезности и ничтожности всех исследований чисто спекулятивных. Все произвольные теории, не извлеченные из жизни и опыта, а представляющие собой плод кабинетной мудрости и праздного воображения ученых, встречают нынче в общественном мнении только холодное равнодушие и вполне справедливую недоверчивость. Политическая экономия, точно так же как и все другие науки общественные, может быть выведена из ее теперешнего хаотического состояния не иначе, как посредством прилежного, методического анализа экономических явлений и правильного вывода общих законов из наблюдений над частными фактами. Есть много людей, проповедывающих ту мысль, что глубокий мрак, покрывающий нынче важнейшие из экономических вопросов, может быть рассеян только появлением гения, который сумеет воспользоваться всеми прежними трудами и произвести окончательный переворот в науке открытием светлых и научных формул для всех неясных стремлений и идей, пробудившихся нынче в общественном сознании. Подобные ожидания совершенно неосновательны. Вообще в наше время гении являются редко и, по мере развития образования в массах, аристократии таланта суждено с каждым днем терять свое значение и падать более и более; общество не будет иметь никакой нужды в гениальных людях, когда мало-помалу все сделаются способными к тому, что составляло прежде удел одних только высоких избранных натур. В частности для развития политической экономии нужны теперь не блистательные и смелые гипотезы, а медленное и неутомимое накопление наблюдений и опытов, и следовательно потребности современной науки могут быть удовлетворены не гениальными людьми, а прилежными и добросовестными тружениками. Трудолюбивая деятельность таких людей, руководимая не личным произволом, а правилами истинной методы, может разрешить важнейшие из вопросов науки и приготовить богатые материалы для разрешения задач практических. Окончательного же решения последних должно ожидать уже не от науки, а от самой жизни... Но эти общие начала, от которых необходимо зависит успешное развитие целой науки, могут быть приложены вполне и к частному вопросу о народонаселении. И этот вопрос, подобно всем другим, может быть решен удовлетворительно только посредством многостороннего анализа, путем индуктивной методы. Но очевидно, что вывод истинных начал науки посредством такой методы требует продолжительных, разнообразных трудов, для которых недостаточны усилия одного человека, а нужны усилия даже не одного, а многих поколений. С другой стороны общественные явления, порождаемые размножением народонаселения, находятся в такой тесной, близкой связи со всеми другими явлениями той же сферы, что странно было бы и думать о возможности разрешить этот частный вопрос отдельно и независимо от всех других вопросов, с ним связанных. Истинный закон народонаселения может быть открыт только тогда, когда наука объяснит общие и основные законы общественной жизни; а к такому объяснению, повторяем еще раз, не могут привести ни в каком случае труды одного человека или одного поколения; этого результата можно достигнуть не иначе, как посредством постепенного и безостановочного накопления тех данных, которые даются жизнью и собираются наукой. Сознавая вполне всю невозможность разрешить окончательно запутанный спор, занимающий науку в продолжение пятидесяти лет, мы решились однако изложить подробно нынешнее состояние этого вопроса, имея при этом в виду двоякую цель. С одной стороны, принимая в соображение современную важность политической экономии, всеобщее стремление, которое у нас заметно обнаруживается к ближайшему знакомству с этой наукой, и наконец совершенный недостаток удовлетворительных и полных руководств по этой части не только на русском, но и на других европейских языках, мы надеялись удовлетворить до известной степени потребностям русских читателей, представив им возможно подробный и верный отчет о современном положении одного из важнейших вопросов экономической науки, в котором всего яснее и резче высказываются существо и оттенки различных экономических систем и направлений. Подобный труд, по нашему мнению, может сопровождаться некоторой пользой и для самой науки. Ее сомнительные, гипотетические вопросы от беспрерывных и продолжительных споров, от образования разнородных, противоположных теорий с течением времени необходимо запутываются и затемняются. Поэтому в развитии науки встречаются минуты, когда бывает необходимо сделать небольшую остановку, окинуть беглым взглядом все то, что уже сделано и что остается сделать, оценить прежние труды и усилия и указать на те сомнительные пункты, которые уже получили полное объяснение, точно так же как и на те, которые еще ожидают такого объяснения. Другими словами, при беспорядочном накоплении множества материалов, собранных в разные времена, вследствие случайных обстоятельств, без связи, и системы, рождается часто настоятельная необходимость разобрать внимательнее эту нестройную груду данных, отделить в ней случайное от необходимого, ложное от истинного и, определив таким образом величину пройденного пути, указать и на тот пустой промежуток, который остается восполнить науке для достижения окончательной дели всех ее стремлений. В нашей статье мы старались, по возможности, удовлетворить этой потребности, которая нигде не обнаруживается с такой ясностию и силою, как в вопросе о народонаселении, наиболее сомнительном и темном из всех экономических вопросов.

Но вместе с тем мы сознаемся, при составлении этой статьи нами руководило и другое, более самолюбивое побуждение. Хотя в настоящее время число противников Мальтуса, как мы уже заметили выше, гораздо значительнее числа его последователей, но тем не менее число последних до сих пор еще довольно велико и между ними огромное большинство принадлежит таким людям, которые не решаются отвергнуть теорию Мальтуса только потому, что находят в его выводах гораздо более убедительности и логики, нежели во всех доводах его многочисленных противников. Нельзя сказать, чтобы такое мнение было совершенно несправедливо. В самом деле ни одного из сочинений, написанных в опровержение теории Мальтуса, нельзя назвать вполне удовлетворительным и сообразным с требованиями науки, несмотря на то, что вопрос о народонаселении имеет самую богатую и обширную литературу, состоящую из бесчисленного множества различных книг, появлявшихся беспрестанно во Франции, Англии и Германии в течение целых пятидесяти лет. Все критические разборы теории Мальтуса, сделанные его противниками, не опровергают вполне коренных оснований этой теории, потому что основываются или на одних красноречивых возгласах и филантропических соображениях, имеющих мало веса в науке, или на таких экономических началах, которые можно справедливо назвать устарелыми и ложными. Одни из них, обращаясь только к практическим результатам учения Мальтуса, не касаются самого существа этого учения; другие имеют целью раскрыть несправедливость основного начала этой теории, но не достигают вполне этой цели вследствие слабости доводов, по большей части не имеющих никакого ученого достоинства. После этого понятно, почему даже такие люди, которые отличаются самым широким и человечным взглядом на общественную жизнь и которые уже отвергли основные начала экономистов, по странной непоследовательности поддерживают еще теорию Мальтуса, несмотря на то, что эта теория глубоко потрясает веру в возможность будущих успехов и обрекает человечество на вечные страдания и муки. Недостаток многосторонности и убедительности, общий почти всем критикам Мальтуса, удерживает таких людей в рядах последователей его учения тем более, что каждый из нас, по свойственной человеку слабости, неохотно расстается со своими прежними убеждениями и готов придраться ко всякому случаю, доставляющему ему повод сохранить уважение к теориям, под влиянием которых возрос и образовался его ум... Эту-то категорию людей имели мы преимущественно в виду, когда решились на попытку представить еще раз критический разбор теории Мальтуса; что же касается до тех, которые поддерживают эту теорию только потому, что находят в ней удовлетворение своим личным интересам и видам, то мы отказываемся заранее от всякой надежды поколебать их убеждения. Мы желали подействовать только на убеждения людей добросовестных и уважающих истину, надеясь, что, подвергнув теорию Мальтуса новой оценке, чуждой прежней односторонности и основанной не на одних пустых возгласах, а на истинных началах науки, можно будет раскрыть несправедливость этой теории более убедительным и, главное, более научным образом. До какой степени мы успели выполнить эту трудную задачу, предоставляем судить нашим читателям.

Для достижения цели, нами предположенной, мы постараемся, во-первых: объяснить состояние вопроса о народонаселении до появления книги Мальтуса, изложить основания его учения и показать его влияние на науку и жизнь; во-вторых, подвергнуть подробному критическому разбору практические результаты этого учения, бывшие до сих пор главным предметом всех нападок и опровержений; и в-третьих, обратив внимание на самое существо этой теории, раскрыть ее противоречие с истинными началами политической экономии. Мы заключим наш труд кратким обзором и оценкой тех многочисленных взглядов на отношения народонаселения к производительности, которые были высказаны как последователями, так и противниками Мальтуса.

Об авторе