Зелов Д.Д. Официальные светские праздники как явление русской культуры конца XVII – первой половины XVIII века:
История триумфов и фейерверков от Петра Великого до его дочери Елизаветы. Изд. 4, стереотип.

Оглавление

Предисловие

Проблемы, связанные с изучением праздничной культуры русского общества, вплоть до самого последнего времени крайне редко становились объектом пристального внимания историков. Традиционно подобной тематикой занимались представители других дисциплин: философы, искусствоведы и этнографы. Однако резко возросший за последние десять лет интерес к изучению праздничной культуры в ее различных видах, аспектах и проявлениях привел к тому, что и историки обратились к этой плодотворной и многогранной теме истории праздника.

Данное исследование посвящено комплексному изучению официальной праздничной культуры России конца XVII – первой половины XVIII вв. на примере наиболее ярких, красочных и массовых празднеств новой эпохи: триумфов и фейерверков. Автором впервые сведен воедино и проанализирован чрезвычайно объемный и разносторонний материал, разбросанный по крупицам среди многочисленных записок, дневников, писем, донесений, реляций, архивных документов далекой эпохи. В результате возникла стройная картина новых для России официальных светских праздников, адекватно отражавших и пропагандировавших важнейшие внешне- и внутриполитические события в жизни страны. Данное исследование стоит на стыке нескольких гуманитарных наук: искусствоведения, литературоведения, истории архитектуры, культурологии, музыковедения и, конечно же, истории. Таким образом, эта работа вносит новый вклад в изучение истории повседневности, обогащая отечественную культуру знаниями о чрезвычайно полезном, патриотичном и востребованном явлении эпохи.

Введение

XVIIIвек – особый для истории России и ее культуры. Его первая четверть, прошедшая под знаменем петровских реформ, оказала решающее влияние на более чем двухсотлетний период развития страны. Реформы Петра Великого обозначали бесповоротный для России путь европеизации, утверждения светской культуры как основы культурного развития страны. В качестве предмета исследования была выбрана официальная праздничная культура конца XVII – первой половины XVIII вв., из всего многообразия которой были выделены новые светские праздники: триумфы и фейерверки.

Само понятие "праздник" в первую очередь ассоциируется с чем-то радостным, веселым, беззаботным, свободным. Фактически для этой цели и организуется праздник. Но хотя во многом такое восприятие праздника совпадает с тем, что стремится извлечь из праздника сила, его организующая; праздник, несомненно, есть более сложное и комплексное понятие, имеющее различные формы и варианты, цели и задачи организации и проведения и т.п.

Определение праздника в русской исторической науке сложилось еще в XIX в., где он рассматривался как антитеза будней, как проявление особой, празднично-свободной жизни, отличной от жизни будничной, повседневной. И.М.Снегиревым было дано следующее определение праздника: "Само слово праздник выражает упразднение, свободу от будничных трудов, соединенную с веселием и радостью. Праздник есть свободное время".

На смену такому пониманию праздника в трудах отечественных и зарубежных исследователей XX в. пришли поиски новых категориальных определений, основанных на комплексном подходе. Большинство современных авторов, посвятивших свои исследования празднику, сходятся в том, что праздник есть особое социо-культурное явление, характеризующееся единством социально-психологической и художественно-эстетической сторон, единством реального содержания и художественной формы, которые взаимодействуют и взаимодополняют друг друга. Наиболее удачные и глубокие категориальные определения праздника, раскрывающие его связь с общественно-политической жизнью и культурой, содержатся в работах А.И.Мазаева и К.Жигульского.

А.И.Мазаевым была найдена удачная и очень емкая формула: "праздник – коммуникация по поводу свободы", которая была затем раскрыта следующим образом: "Праздник соединяет людей узами общности, порождает чувство свободы и коллективности. На празднике люди более, чем где-либо, ощущают конкретно, чувственно свое материальное единство и общность... Праздник как таковой...составлял и продолжает составлять тот тип жизнедеятельности, который не только в нашем сознании, но и объективно должен иметь прямое отношение к свободе, изобилию, радости и смеху. Но одновременно с этим праздник выполняет и чисто техническую роль, навязанную социально-классовой системой и ориентированную на реализацию своих собственных интересов, совпадающих с интересами власти или господствующего в обществе класса". А.И.Мазаевым была разработана и общая программа изучения праздника: определение его сути, значения как социального института, места и роли в развитии культуры и искусства, связи с другими сторонами жизни.

Теоретико-обобщающее исследование о празднике представляет монография социолога К.Жигульского, в которой он создает классификацию и типологию праздника. Автор подчеркивает ту огромную роль, которую играет праздник в обществе: "Значение праздника как многогранного общественного явления, отражающего жизнь человека и общества, трудно переоценить. Поистине праздник и празднества можно назвать важнейшими социально-культурными ценностями, способствующими формированию личности, духовному развитию человека. Именно праздник в значительной степени синтезирует все ценное, что накоплено в мировой культуре...". Автором найдена и яркая формулировка праздника: "Праздник – зеркало своей эпохи. По создаваемым народом праздникам можно судить о политической, исторической и духовной жизни общественно-экономической формации, определить идеи, интересы и стремления самых различных ее социальных слоев".

Накопленный философами, социологами, литературоведами опыт позволяет глубже взглянуть на проблематику праздников. Изучение праздничной жизни представлено и в трудах историков.

На материале допетровского, петровского и более позднего – главным образом XIX–XX вв. – времени освещались общетеоретические и конкретно-исторические вопросы народных: крестьянских и городских праздников. Изучение официального городского праздника, как светского, так и религиозного характера, представлено в работах самого последнего времени. Особую значимость имеют работы О.Г.Агеевой и Е.Э.Келлер, посвященные изучению праздничной жизни на примере Петербурга.

Обращение к изучению праздничной культуры конца XVII – первой половины XVIII вв. на основе исследования официальных светских праздников (триумфов и фейерверков) позволяет проанализировать формы и методы внедрения в общественное сознание ценности и необходимости тех преобразований, которые происходили в абсолютистском государстве в изучаемый период.

Необходимо сказать несколько слов об употреблении в работе терминов "праздник", "празднество", "триумф". Первые два очень схожи между собой и рассматриваются в работе как синонимы, хотя и имеют некоторые смысловые оттенки. Об определении праздника уже шла речь, "празднество" же определяется как: 1) "праздник" – т.е. "день торжества в честь или в память какого-либо выдающегося события"; 2) как "веселье, торжество, устраиваемое кем-либо по какому-либо поводу". В отношении термина "триумф" также используются два определения, применяемые в работе: 1) как "торжественный въезд полководца, победителя" в столицу и 2) как "выдающийся, блестящий успех, победа". В работе в качестве основного используется первое значение, но применяется также и второе, так как многие фейерверки имели триумфальный характер.

Настоящая работа имеет свои временные и географические рамки. Она охватывает период с 1690 г. по 1761 г., т.е. от времени первых петровских "огненных потех" до последних фейерверков его "дщери" Елизаветы, лейтмотив правления которой был приумножением и развитием наследства ее великого отца. И праздничная сфера имеет тому многочисленные подтверждения. Но задачи исследования, требующие сравнений с предшествующим и особенно последующим периодом, обуславливают некоторое нарушение указанных временных рамок и привлечение как более раннего, так и более позднего материала.

В географическом отношении в работе берутся все известные по источникам города, в которых проходили фейерверки и сооружались триумфальные арки, как на территории России, так и за ее пределами. По понятным причинам основное внимание уделено Москве и Петербургу. В работе прослеживается не только праздничная география, но и где возможно (а это главным образом Москва и Петербург) праздничная топография. Изучение ее особенностей позволяет выяснить конкретные праздничные места города, что дает возможность объяснения причин выбора тех или иных улиц, площадей, районов.

Исследуемые типы праздников представляют собой официальную светскую городскую культуру, которая создавалась властью сверху для пропаганды своих идей и преобразований среди подданных. Начиная с петровской эпохи "праздник получает особое, государственное предназначение. Новая культура праздника (триумфов и фейерверков) формируется как апофеоз идеи государства и имперской власти, как апология государственности и ее носителей".

Однако изучаемые праздники носили массовый характер и были, что крайне важно, в реалиях феодального строго стратифицированного государства, всесословными. В их создании принимали участие самые различные группы населения, и они же были участниками и зрителями праздничных торжеств. Таким образом эти виды праздников, помимо мощного пропагандистского воздействия на умы и чувства одновременно вызывали мощный патриотический подъем, сплачивая и объединяя различные группы населения в едином патриотическом, ликующем порыве пьянящего счастья, радости и веселья.

Тема, выбранная в качестве исследования, новая и практически неизученная. В таком ракурсе и в таком временном срезе она вообще не ставилась. Относительно праздничной культуры исследуемого периода имеются главным образом положения общего характера, либо работы, посвященные изучению других видов праздников (придворных или народных). Те же работы, которые непосредственно касаются выбранных видов праздников, своей главной целью имеют другие задачи, а поэтому их исследование в этих работах не ставится во главу угла: оно выборочно и фрагментарно. Кроме того, почти все эти работы написаны не историками, а представителями других гуманитарных профессий, что, естественно, накладывает отпечаток на характер работ и на те цели, ради которых они создаются. И наконец, абсолютное большинство из них относится к петровскому времени, в результате чего период 1725–1761 гг. является в изучаемом вопросе фактически terra incognita. Многие вопросы, разбираемые в данной работе, вообще ранее не рассматривались.

В связи со всем вышесказанным встает насущная необходимость цельного и комплексного изучения выбранных видов празднеств.

Определим основные задачи исследования. Первая задача – это выявление и систематизация всего фактического материала, касающегося проведения триумфов и фейерверков. Изученность темы такова, что требуются ответы на вопросы: 1) по фейерверкам: для Москвы и Петербурга – конкретные места сожжения фейерверков (т.н. "фейерверочные места"), расположение фейерверочных лабораторий; а также составление карты других российских городов, в которых проводились фейерверки и карты заграничных фейерверков, связанных с Россией; определение авторов фейерверков – от изобретателей идеи до простых фейерверкеров; времени суток и погодных условий для сожжения фейерверков и т.п.; 2) по триумфам – уточнение расположения в Москве и Петербурге триумфальных арок и их количества в разные годы, выяснение и составление более полного списка создателей триумфальных ворот (архитекторов и живописцев); разработка и систематизация всех сведений, касающихся неосуществленных и дошедших до нашего времени триумфальных памятников изучаемого периода.

Вторая задача – выявление старого и нового в этих видах массовых праздников. Имели ли триумфы и фейерверки в допетровское время свою историю, какие древнерусские элементы культуры перешли в новые светские праздники, сформировалась ли в петровское время какая-либо традиция относительно места, времени, характера проведения триумфов и фейерверков; каким образом происходило соединение православной культуры с антично-европейским культурным наследием на примере выбранных празднеств и т.п. Все эти вопросы – крайне важны для исследования нашей проблематики, ибо устоявшееся восприятие петровского времени как резкого, полного и бесповоротного разрыва с прошлым, данное не только его современниками (как апологетами, так и противниками), но и получившее развитие в историографии, нуждается в корректировке.

Третья проблема – это сравнение праздничной культуры триумфов и фейерверков петровского времени с послепетровским (1725–1761). Выяснение этих вопросов имеет огромную значимость для исследования, поскольку позволяет выявить, насколько новая светская праздничная культура, созданная в петровское время, сохранилась при его преемниках и какие появились новые черты и элементы, а что и вовсе исчезло и с чем это было связано. Сравнение праздничной культуры триумфов и фейерверков этих двух периодов позволяет выяснить важнейшие вопросы: какие изменения претерпела праздничная культура триумфов и фейерверков в послепетровский период, сохранился ли в ней и в какой степени примат государственности, пропаганды "общего блага", столь свойственный петровскому времени или же эти праздники эволюционировали в сторону придворно-развлекательной культуры "верхов"; и наконец, чем было петровское время, сама личность Петра и его праздничная культура для потомков.

Особый аспект – это изучение римской традиции, апелляции в светских официальных праздниках к величию и наследию Древнего Рима. И если в отношении петровских триумфов эта тема была обозначена только в самое последнее время, то в отношении фейерверков и триумфов второй четверти XVIII в. она вообще не ставилась.

Четвертая проблема – это вопрос о роли государства, его политики в области праздничной культуры и участия в празднике различных слоев населения: от участников праздничных процессий и организаторов торжеств до лиц, субсидировавших возведение тех или иных триумфальных ворот, и просто зрителей, среди которых было много именитых особ, иностранных дипломатов. Данная информация и ее анализ раскрывают социальную сторону праздника, ибо "официальный праздник всегда стремится воссоздать художественными и внехудожественными средствами образ общества с его социальной иерархией и сложными внутренними связями".

И наконец, пятая, самая главная проблема, с которой связаны все остальные – анализ праздников как средства, позволяющего воздействовать на массового зрителя и внушать ему идеи, исходящие от верховной власти.

Таким образом, обращение к изучению взаимодействия и влияния государства через эти формы зрелищ на широкие слои населения для популяризации и внедрения в общественное сознание естественности и необходимости своих действий, а также понимание обществом этих действий и глубокое символическое значение последних, понятных всякому, кто умел читать на языке культуры барокко, – является одним из возможных путей изучения становления и развития российского абсолютизма.

Об авторе

Зелов Дмитрий Дмитриевич

Кандидат исторических наук. Писатель, историк, путешественник. С отличием закончил исторический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова (1998). Член Союза писателей России. Область научных интересов — история и культура России XVIII–XIX столетий. Автор свыше 400 научных и научно-попyлярных статей по истории, искусству и культуре.