|
Содержание
Из вступительной статьи: О чем эта книга? (Вместо введения)
Лексика французского языка всегда была предметом пристального внимания со стороны лингвистов многих стран. В сотнях статей, диссертаций, книг подробно исследованы многие частные и общие вопросы французской лексикологии. Мало найдется таких языков, как французский, чья лексика описана в десятках словарей -- толковых, переводных, этимологических и исторических, синонимических, аналогических, фразеологических, в "словарях трудностей", "словарях стиля" и прочих. И все же, располагая таким богатством, всякий, кто изучает французский язык, нередко встречается с большими трудностями в области словоупотребления. Очень часто даже самый подробный словарь, даже насыщенная эрудицией монография не могут подсказать ту форму выражения мысли, к которой в данной ситуации, в данном контексте прибегнул бы носитель языка. Стали искать решения в тем, чтобы вычленить максимальное количество типовых контекстов и ситуаций и показать, какие слова и словосочетания употребит в этом случае француз. Так появились словари идеографические (P.Rouaix) или аналогические (Ch.Maquet), группирующие слова по их связи с теми или иными понятиями, словари полусвободных и свободных словосочетаний (A.Reum, U.Lacroix), всевозможные разговорники, популярные в англо-саксонских странах phrase-book'и, тематические словники и разработки. В толковых и переводных словарях стали все больше отражать синонимию, сочетаемость слов, привычные обороты речи. Новейший шеститомный словарь П.Робера (1953--1964 гг.) является комбинацией традиционного толкового словаря со словарем аналогическим, синонимическим, словарем словосочетаний. Обильные цитаты из классической и современной литературы, причем не только из книг видных писателей, но и из прессы, научной литературы и даже законодательных актов, призваны показать всестороннюю жизнь слова в языке. Но как бы ни были подробны словари и справочники,
они далеко не всегда могут дать решение интересующей нас
проблемы. Сравнивая переводы с подлинником, мы сплошь
и рядом обнаруживаем такие лексические замены, которые
не предусматриваются никакими словарями и никак
не могут быть объяснены с их помощью. Вот несколько примеров:
Создается впечатление, что практика словно нарочно опрокидывает предписания словарей. При переводе первой фразы вдруг появляется глагол donner, русский же глагол давать переводится не donner, a recevoir -- как бы своим антонимом; русское получать переводится donner, французскому же recevoir соответствует не получать, а проникать и т.д. Кажется, будто никаких закономерностей здесь вывести невозможно. "Разве угадаешь?" -- говорит иной малоопытный ученик, видя такие варианты переводов. А тем не менее это не надуманные, а реальные соответствия, взятые из имеющихся переводов. Часто говорят, что для полного овладения чужим языком необходимо развить в себе некое языковое чутье, чтобы улавливать "дух языка", в соответствии с которым и следует строить высказывание на этом языке. Обычно считается, что этот "дух языка" аналитическому истолкованию не подвержен, что он усваивается лишь благодаря длительной практике, особенно в живой атмосфере данного языка, при контакте с его носителями. В самом ли деле так уж неуловим этот дух? Если это своеобразие языка является не вымыслом, а реальностью, почему же мы не можем его подвергнуть научному анализу с целью последующего синтеза, как это мы делаем с плотью языка: его звуками, формами, синтаксическими конструкциями? В чем же тут дело? Видимо, в лингвистических исследованиях не хватало какого-то ингредиента, который позволил бы правильно и эффективно усваивать, перерабатывать и воссоздавать материю чужого языка. В течение десятилетий, начиная с Бреаля и Дармстетера, французский язык изучался лексикологами в себе и для себя. Если факты этого языка и сравнивались с фактами другого языка, то преимущественно в сравнительно-историческом плане: прослеживалась судьба какого-нибудь латинского корня в родственных романских языках либо распределение в них различных средств для выражения одного и того же понятия. Такое направление исследований, удовлетворявшее любознательность носителей языка, оказывалось совершенно недостаточным с точки зрения представителей других народов, которые, естественно, прежде всего нуждаются в выявлении лексических особенностей изучаемого языка по сравнению с родным. Такое сравнительное изучение языков, независимо от их истории, и было тем аспектом, которого недоставало лексикологическим исследованиям прошлого. Эта книга представляет собой попытку сравнения французской лексики с русской с тем, чтобы выявить некоторые черты того "духа языка", который не фиксируется последовательно ни словарями, ни грамматиками. * * * Сравнительное исследование лексики французского языка началось лет 50 назад в связи с потребностями преподавания и перевода. Не случайно одним из наиболее активных центров таких исследований оказалась двуязычная Швейцария. Здесь работами Ш.Балли был заложен фундамент сопоставительного изучения французского языка в сравнении с немецким. Сравнительное изучение языков привело ученых к важным выводам. Прежде всего, обнаружилось, что недостаточно постичь значения слов, их строение, даже их сочетаемость. Неповторимость и своеобразие языка связано не только с тем, имеются ли такие-то слова в языке, но, пожалуй, еще в большей степени оно зависит от закономерностей употребления слов одинакового значения. Слова dormer и давать, recevoir и получать имеют примерно одинаковое значение, однако их использование подчиняется каким-то закономерностям, которые обусловливают расхождения в приведенных выше фразах. Более того, сопоставительное изучение лексики языка показало, что своеобразие языковой формы связано и с тем, какие понятия при описании одной и той же ситуации фиксируются данными языками. Об этом мы подробнее поговорим далее. Вопросы, которые при этом изучались, не умещались в рамках традиционного понимания лексикологии или грамматики. Ведь речь шла не столько о сравнении лексических систем двух языков, сколько о сравнении функционирования этих систем, о соотношении между лексическими элементами и описываемой реальностью. Такие вопросы издавна относились к стилистике, и написанные в этом плане работы стали именовать сравнительными стилистиками. Наиболее значительными из них являются: "Стиль французского языка" Р.Штромейера (1910--1924 гг.), "Сравнительная стилистика французского и английского языков" Ж.Вине и Ж.-П.Дарбельне (1958 г.) и "Сравнительная стилистика французского и немецкого языков" А.Мальблана (1944--1961 гг.). Все больше ученые стремились не просто сопоставить отдельные факты, но выявить общие тенденции в развитии и употреблении словаря французского языка по сравнению с другими языками. Так возникли характерологические описания французского языка и, в частности, его лексики, в которых "авторы стремятся сконцентрировать свое внимание на отдельном языке, выделить характерные особенности конкретного языка в сравнении с другими, выявить своеобразие изучаемого языка". Появился целый ряд работ, полностью или частично посвященных лексике французского языка, где авторы пытаются дать общий портрет французской лексики: "Французский язык -- абстрактный язык" В.Брендаля, "Немецкий язык в зеркале французского". В.Поллака, "Физиология французского языка" Ж.Галише, "Французские слова" А.Миттерана, "Облик французского словаря" О.Соважо и др. Первым из известных нам опытов сравнительного изучения французской и русской лексики в нашей стране является сочинение П.Хохрякова "Язык и психология" (Казань, 1889 г.), где сравниваются относительные достоинства русского и французского языков в связи с проблемами перевода. Важное методологическое значение имеют замечания акад. Л.В.Щербы в предисловии к составленному им русско-французскому словарю. В послевоенные годы французская и русская лексика в сравнительном плане освещались в пособиях по переводу и некоторых статьях4. Однако задача систематического изучения французского словаря в этом аспекте практически не ставилась. Важное значение для сравнительных разысканий в области семасиологии имеет книга Р.А.Будагова "Сравнительно-семасиологические исследования" (1963 г.). В этой книге за основу анализа берется не одно какое-нибудь слово либо группа слов, но общая семасиологическая категория: многозначность, логическое и экспрессивное в слове, слово и словосочетание и т.д. Проведенный последовательно такой подход позволяет глубже и полнее отразить специфику языка. Функционирование общих семасиологических категорий в языках обнаруживается при сравнении способов наименования одного и того же понятия. Понятие, обозначенное в одном языке простым словом, в другом может быть названо сложным словом или словосочетанием, прямому обозначению в одном языке может соответствовать образное в другом и т.п. Первая часть нашей книги посвящена рассмотрению общих категорий семасиологии, проявляющихся при наименовании понятий в языке и речи: мотивированность и немотивированность слова; свое и чужое (заимствования); простое и сложное обозначение (словообразование), общее и специальное (стилистическая дифференциация лексики), абстрактное и конкретное (объем значения слова), прямое и переносное (образность), логическое и экспрессивное (эмоционально-экспрессивная окраска слова). * * * Каким бы пестрым ни казался словарный состав языка1 слова в нем живут не изолированно, а вступают в определенные отношения между собой, уточняющие их функции и значение. Еще Ф.де Соссюр определил, что между элементами языка устанавливаются отношения двоякого порядка: парадигматические (ассоциативные) и синтагматические. Парадигматические связи объединяют слова по близости значения в так называемые лексико-семантические группы или семантические поля. Одно и то же понятие как бы отливается в ряде уточняющих его словесных форм. Так, понятие, 'передвигаться' выражается в глаголах идти, ехать, лететь и т.п., понятие 'занимать положение' в глаголах стоять, сидеть, лежать и т.п. Значение слова в известной мере определяется значением соседних членов в лексической парадигме. Так, наличие в русском языке глагола ехать сужает значение глагола идти по сравнению с французским aller. Синтагматические связи обнаруживаются в сочетании слов. И в этом случае значение слов может подвергаться изменениям. Так, в русском языке глагол идти в сочетании с одушевленным существительным означает передвигаться пешком': человек идет. В сочетании же с отвлеченным существительным оно утрачивает собственное значение, превращается в показатель процесса (работа идет, дождь идет). Крайняя степень утраты собственного значения слова в словосочетании наблюдается в идиоме. Вторая часть этой книги посвящена парадигматическим связям между словами. Здесь рассматриваются в сравнительном плане некоторые лексико-семантические группы: слова, обозначающие движение, положение в пространстве, изменение объема, конкретные действия, цвета, звуковые впечатления. В третьей части книги рассматриваются некоторые закономерности формирования словосочетаний во французском языке в сравнении с русским. Слово характеризуется не только лексическим значением, но и определенными грамматическими категориями; среди них есть такие, которые особенно тесно связаны со значением слова, влияют на него. Таковы, например, число существительных, переходность глаголов и т.п. Выбор слова, возможность его употребления зависит от его способности выступать в данной грамматической форме или конструкции. У каждого языка имеются здесь свои тенденции и закономерности, рассмотрению которых посвящен четвертый раздел книги. Итак, в этой книге речь будет идти об особенностях французских слов по сравнению с русскими. Мы постараемся проследить основные закономерности, определяющие соотношение французского слова с выражаемым понятием, с другими словами в пределах лексико-семантической группы, с другим словом в словосочетании, с грамматической формой и конструкцией. Пролистать PDF
Об авторе
 Гак Владимир Григорьевич Профессор, доктор филологических наук, заслуженный деятель науки России. Преподавал и занимался научной работой в ведущих учебных заведениях страны, в том числе в МГИМО и МГУ имени М. В. Ломоносова. Энциклопедические знания, широкая эрудиция филолога, лексикографа и историка в сочетании с мастерством изложения делают его труды блестящими образцами как романского, так и общего языкознания. Им написано свыше трехсот работ по различным отраслям лингвистики и истории.
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||