Шноль С.Э. Герои, злодеи, конформисты отечественной науки № 1. Изд. 6, испр.

Содержание

От издательства

Ради будущего

Книга, которую Вы держите в руках, выходит в серии "Наука в СССР: Через тернии к звездам". Первые книги этой серии, в частности посвященные жизни, творчеству и соратникам Л.Д.Ландау, вызвали множество откликов, бурные дискуссии. Одни читатели благодарили нас за подробный, весьма объективный и документированный рассказ о выдающихся советских ученых, об их достижениях, проблемах, судьбах. Другие упрекали в упоминании подробностей личной жизни, говорили о нежелательности обсуждения многих вопросов, касающихся выдающейся научной школы. Третьи считали, что советская действительность была совсем иной, отличной от того образа, который возникает после прочтения этих книг.

Тем не менее, отдавая себе отчет в будущих восторженных отзывах и яростных упреках, мы продолжаем публикацию таких работ. На это у нас есть несколько причин.

Издательство URSS ставит своей целью познакомить широкую аудиторию с достижениями науки, с работами зарубежных, советских и российских ученых, с научной классикой, с лучшими научно-популярными работами. Но наука – это не только новые знания, новые возможности и осознание ограничений, это часть жизни общества, это работа институтов, научных школ, "незримого колледжа", это судьбы творцов. И без обсуждения этой части реальности картина будет неполной и необъективной. Тем более что во многих случаях прошлое может дать опору, увидеть проблемы, которые ждут впереди, осмыслить опыт и уберечь от ошибок.

Одно из самых ярких событий XX века – становление, расцвет и трагическая гибель советской цивилизации. Цивилизации, предложившей миру новый тип жизнеустройства, пытавшийся отказаться от вечного исторического проклятия жадности, властолюбия, порабощения и практически воплотить идеалы свободы, равенства, братства. В истории этой цивилизации наука занимает особое место. Именно она позволила предложить большой проект народам Советского Союза и обеспечить его реализацию. Науке уделялось огромное внимание в СССР, её авторитет в обществе был очень велик. Ничего похожего в других странах не было и нет.

Советская цивилизация создала, вырастила, развила великую науку. И её достижения грандиозны – от прорыва в космос и освоения тайн атомного ядра до создания удивительной, оригинальной математической школы. В 1960Нх гг. на одном только механико-математическом факультете МГУ работало около 400 спецсеминаров. Страна строила своё будущее на основе знания. Слова песни: "Здравствуй, страна героев, страна мечтателей, страна ученых..." воспринимались в 1970Нх гг. не как лозунг или благое пожелание, а как очевидная реальность.

Взлет советской системы образования опередил, а затем и определил мировые тенденции в подготовке кадров ученых и инженеров. Сейчас воспоминания тех, кто учил и учился полвека назад в Московском физико-техническом институте – детище и символе советской эпохи, – воспринимаются как светлая сказка. Подобных возможностей для самореализации, такой научной романтики в других странах не было.

О состоянии и перспективах советской науки можно судить по тому, что тогда писалось, публиковалось и переводилось, и какими тиражами издавалось. Это было ориентиром для всего мира и, в частности, для нашего издательства. (Первоначально научное издательство URSS мыслилось как организация для перевода и публикации выдающихся советских учебников для испаноязычного мира.)

СССР был научной сверхдержавой (место российской науки в стране и мире значительно скромнее), и именно поэтому воспоминания о советской науке представляют особый интерес. Важно понять, как строилась советская наука, с какими проблемами сталкивались ее творцы, какие успехи и неудачи были на этом пути. И здесь важны не только исторические исследования, но и воспоминания, позволяющие через призму отдельных судеб увидеть смысл, дух и величие эпохи, ткань той реальности.

Проблем и трудностей, трагических страниц в истории советской цивилизации и науки хватало. И это неудивительно. Прошлое человечества с его императивом "каждый за себя, один Бог за всех" отчаянно борется с будущим. Борется в душах людей. Пока "Я" побеждает "Мы". Но то же самое происходило при становлении христианства и других мировых религий. За первым взлетом следовал откат. И только потом смыслы, ценности, жизненные стратегии захватывают сознание общества, создают "нового человека".

На этом рубеже новая цивилизация очень хрупка. Перерождение элиты – путь вниз, к накопительству, индивидуализму, упрощению – может остановить проект, который близок и дорог сотням миллионов. Именно это и произошло с СССР. Общество не имело иммунитета против предательства верхушки...

Воспоминания и размышления об истории предлагают свободу выбора материала и трактовки со своей точки зрения. "Это – субъективная книга. Моя задача – дать читателю общее представление, скорее впечатление, чем знание. Это называется импрессионизмом. А импрессионистов нельзя упрекать за отсутствие детального рисунка", – пишет известный биолог С.Э.Шноль в своей книге такого жанра.

Это право автора. Право редакции – обратить внимание читателей на ограничения, присущие этому жанру, связанному субъективным, вольным обсуждением судеб ученых.

Приведем вкратце характеристики этих ограничений, барьеров, с которыми мы столкнулись, формируя данную серию.

Барьер отсутствия выбора

Человек живет не только в рациональной, но также и в эмоциональной и интуитивной сферах. Нам очень хотелось убедить выдающегося специалиста по междисциплинарным исследованиям профессора Д.С.Чернавского (известного пионерскими работами в ядерной физике, биофизике и математической экономике) написать воспоминания о своей жизни в науке. Д.С.Чернавский был знаком с Л.Д.Ландау, Е.М.Таммом, Я.Б.Зельдовичем, сидел за одним столом с А.Д.Сахаровым, работал и общался со многими выдающимися исследователями. Ответ его был таков: "Я видел обычных людей, с их слабостями и величием, с их широтой и ограниченностью. И это проявлялось в конкретных деталях, проблемах, эпизодах, часто довольно скучноватых. Но разве это нужно читателю?! Ему нужны шекспировские страсти, что-то вроде: "Герои и злодеи" или "Гении и прохиндеи". А я знал обычных людей, а назови книгу "Ученые среднего, полусреднего и повышенного уровня", то кто же её будет читать?"

Научную книгу или учебник можно выбрать из нескольких, остановившись на наиболее удачной. С воспоминаниями иначе. Есть то, что есть. Другие люди об этом не написали. Печатать надо то, что есть. Тут уместна известная фраза И.В.Сталина: "Других писателей у меня для вас нет".

Барьер поляризации оценок

Классиком жанра вольно рассказываемых биографий является Плутарх. Именно нравственные уроки, преподанные выдающимися делами деятелей Античности, по его мысли, должны были дать опору и пример будущим поколениям полководцев, философов, ораторов, государственных деятелей. Перелистывая страницы этой замечательной книги, видишь, насколько многогранно и бережно прорисована каждая историческая личность.

Человек сложен и противоречив. Это трудно принять. Не укладывается в голове, как мог великий математик XX века Джон фон Нейман, участвовавший в ядерном проекте, предлагать сбросить атомную бомбу на Токио и Киото. Удивительно, как кумиры шестидесятников, певцы духовности и интеллигентности в 1993 году публично объясняли, что "тупые негодяи уважают только силу" и призывали "признать нелегитимными не только съезд народных депутатов, Верховный Совет, но и все образованные ими органы (в том числе и Конституционный суд)".

Но всё можно "упростить", назначив одних гениями, других злодеями, третьих конформистами (детишки в нескольких продвинутых школах очень любили делить своих одноклассников: ты – гений, Петька – талант, Сашка – посредственность). Сдается, что это, характерное для множества воспоминаний, "приближение" слишком грубое. Конечно, можно одних назначить в Джордано Бруно, других в Галилеи, но обычно это оказывается слишком далёким от реальности и неконструктивным. Но, конечно, и такой взгляд имеет право на существование.

Классовый барьер

Человек принадлежит к конкретной социальной группе. И зачастую считает именно её самой важной, лучшей и главной. Для человека удобно высоко оценивать свою профессию, свой выбор. Но очень важно видеть при этом, что и другие люди с не меньшим правом могут претендовать на приоритетность и главенство (например, некоторые олигархи искренне полагают, что "они всех кормят", а жулики считают, что они, как "санитары леса", "наказывают лохов"). И логические доводыздесь бессильны. Естественно, то же относится и к интеллигенции. "Романтическая интеллигенция – бесценная часть общества. Самоотверженность и бескорыстность действительно необходимы человечеству в трудные периоды его жизни... бескорыстные романтические альтруисты, без сомнения самые лучшие люди. Беда лишь в том, что "народные массы" руководствуются в повседневной жизни не высокими идеями, а прозаическими эгоистическими потребностями", – пишет С.Э.Шноль. Очевидно, этот "классовый фильтр" – ещё один барьер в восприятии и описании реальности, который читателям приходится принимать во внимание.

О национальном факторе и упоминать страшно. Нет ни одной национальности, представители которой не могли бы с фактами в руках доказать, как жестоко были обойдены и ущемлены, и как обласканы были другие.

Барьер "мы и они"

Конечно, "мы" и "наши" – хорошие, честные, благородные и прогрессивные. А "они" плохие. "Они", в зависимости от воспоминаний, это "свирепая фракция", "партийные функционеры", "КГБ", "преступный репрессивный режим сталинского времени", "Академия наук – воплощение партийно-государственного регулированияи подавления свободной мысли". Такой взгляд естественен для атомизированного, капиталистического общества, в котором индивидуализм лежит в основе мировоззрения. И это тоже жизненная позиция – конечно же, во всем виноваты "они".

Понятно, что при таком отношении к своему обществу и к своему народу, к своей цивилизации из беды не выбраться.

В одном интервью на вопрос о том, каков его счет к советской власти, заставившей немало времени провести в лагерях, Лев Николаевич Гумилёв ответил,что его судьба – заслуга его коллег-ученых, и напомнил французскую пословицу: "Предают только свои". Наверное, он тоже в чем-то прав...

Барьер сведения счетов с прошлым

У каждой семьи своя история, свои взлеты и трагические страницы. И, конечно, велик соблазн "отомстить прошлому", станцевать на шкуре убитого медведя. Антисоветизм и антикоммунизм сейчас очень популярен во многих воспоминаниях, которые мы видим в редакции. Более того, это позволяет обвинять прошлое во всех смертных грехах и не принимать близко к сердцу то, что творится с Россией, ее бывшими союзными республиками и наукой сейчас.

Для ученого наука – смысл и цель жизни. Для общества – инструмент, помогающий защищать, лечить, учить, обустраивать свою реальность, заглядывать в будущее. И когда общество и государство это делает, то возникает потребность в науке. Президент АН СССР академик М.В.Келдыш считал, что будущее советской науки – это дальний космос. Но космос – это огромная отрасль, на которую в советские времена работало более 1500 предприятий, около 1 миллиона человек. И это настоящая наука, которая была создана в СССР, а не писание и получение грантов. Россия более 16 лет не имеет ни одного аппарата в дальнем космосе... Академик Д.А.Варшалович, получивший в 2009 году Государственную премию РФ из рук Д.А.Медведева за успехи в космических исследованиях, сравнил нынешние достижения российских специалистов с игрой дворовой футбольной команды на фоне уровня и успехов творцов советской эпохи.

Поэтому слышать от ученых, что возможна великая наука без великой страны, упования на Джорджа Сороса и других меценатов, по меньшей мере странно...

Барьер исполненного желания

Народная мудрость гласит, что самым тяжелым наказанием за многие желания является их исполнение. И во многих воспоминаниях это чувствуется. 1980-е годы. Перестройка. Среди "прорабов перестройки", её символов – академики Лихачев, Сахаров, Аганбегян, Петраков, Заславская. Ученые и интеллигенция идут во власть. Исполнение желаний шестидесятников о "власти с человеческим лицом". Всё можно читать, критиковать, публиковать. Младшие научные сотрудники и завлабы занимают министерские кабинеты. Вот он, казалось бы, звездный час российской интеллигенции... Тогда не верили тем, кто говорил, что разбитое корыто совсем близко, что войны, кровь, поломанные судьбы не за горами. Что же остаётся? По-черномырдински толковать, что хотели как лучше, а получилось как всегда, сетовать на то, что народ не приспособленный к перестройке и демократии попался, или опять валить всё на свирепых большевиков...

Барьер масштаба

Одно из важнейших эволюционных приспособлений человека – способность выработать мировоззрение, самому судить о событиях разных масштабов и разной природы. Однако глубина и ясность этих суждений в разных областях у человека различны. В воспоминаниях о науке это проявляется с полной очевидностью. Дело в том, что наука очень разнообразна. Этим словом мы называем и многолетнюю работу одного человека по доказательству теоремы, и научное руководство многотысячным коллективом (вспомним эксперименты в области физики элементарных частиц). Ученые отличаются и по типу деятельности – "геологи", ищущие принципиально новые возможности и зачастую терпящие неудачу, и "ювелиры" (по выражению С.Э.Шноля), занимающиеся огранкой "научных алмазов", месторождения которых было найдены геологами порой несколько десятилетий, а то и веков назад. Воспоминания часто касаются деятельности выдающихся или великих исследователей. Немногие великие могли, как Пуанкаре или Леонардо да Винчи, подробно рассказать о рождении и развитии своей идеи. Поэтому авторам приходится домысливать, додумывать, опираясь на свой опыт и интуицию, которые порой подводят. Наконец, гуманитарные и естественные науки отличаются очень сильно и стилем мышления, и логикой, и самим пониманием, что же такое научный результат. Поэтому от взявшихся за научные мемуары или рассказы требуется большая смелость.

Барьер известного ответа

Его идеально точно выразил учитель истории в известном и любимом советском фильме "Доживем до понедельника", комментируя ответ ученика: "Этот недопонял, тот недооценил... кажется, в истории орудовала компания двоечников". И со школьных времен известно, что тому, кто знает готовый ответ задачи, товарищи, которые трудятся над этой задачей, часто кажутся простоватыми и недалекими.

Это болезнь многих мемуаров, авторы которых точно знают "как надо", не очень представляя, между какими же альтернативами делался выбор. Для многих книг серии "Жизнь замечательных людей" и ряда современных работ о войне это просто беда. Автор, не сумевший получить начальной военной подготовки, с легкостью рассуждает, как надо было командовать фронтом или, на худой конец, армией. Впрочем, об этом барьере прекрасно сказал великий Шота Руставели: "Каждый мнит себя героем, видя бой со стороны". Тем не менее ряду замечательных авторов удается взять и этот барьер.

Несмотря на всё это, мы продолжаем издание серии "Наука в СССР: Через тернии к звездам". Мы думаем, что обсуждение проблем прошлого поможет разобраться в происходящем, увидеть причины и пути выхода из кризиса, в котором оказался весь мир, и особенно Россия. И неизбежная полемика, столкновение взглядов здесь только поможет. Ведь самая тяжелая участь для цивилизации и науки – забвение.

На физическом факультете МГУ в 1980Нх гг. (именно в это время на физфаке учились основатели издательства URSS) была популярна песня "Диалог у новогодней елки" на стихи Юрия Левитанского. Там есть такие строчки:

– Вы полагаете, все это будет носиться?
– Я полагаю, что все это следует шить.

– Следует шить, ибо сколько вьюг\'е ни кружить,
Недолговечны ее кабала и опала...

Эти слова о многом. И о нашей серии тоже.

Однако наша главная цель – будущее. Мы надеемся и верим, что Россия встанет с колен. И тогда ей понадобится настоящая наука, а не её имитация. Тогда руководители, инженеры, сами ученые будут озабочены тем, как отстроить новое здание отечественной науки. Нам хочется верить, что авторы, анализирующие уроки прошлого, не останутся сторонними наблюдателями современных событий, и найдут время, силы и отвагу, чтобы рассказать об актуальном состоянии науки, о проблемах, не решаемых в настоящее время. Ничтожный объем финансирования, "неэффективное" использование средств, предназначенных для научных исследований и разработок, и, как следствие, "утечка мозгов", выпадение нескольких поколений из научной жизни, разрыв в преемственности исследовательских школ – вот лишь неполный перечень существующих на данное время проблем.

И крайне важно вскрывать эти проблемы по горячим следам, предлагать решения в реальном времени, не дожидаясь, когда настоящее станет историей, и останется только с горечью сожалеть, как неправильно и несправедливо складывались события. Надеемся, что книги нашей серии помогут осмыслить историю отечественной науки и вдохновят авторов на анализ современного состояния этой прекрасной, могучей и величайшей сферы человеческой деятельности. И если у кого-то из них на полке окажется книга этой серии, если она кому-то поможет избежать былых ошибок и подскажет путь в будущее, то мы будем считать свою задачу выполненной.

Предисловие

В наше время место государства в мировом сообществе определяется его отношением к науке. Россия – великая страна. У нас должна быть великая наука. И раньше, на протяжении столетий, российским ученым было трудно. Многие из них были самобытны и талантливы. Однако редко кому удавалось довести свои исследования до признания научным сообществом. Тем труднее это сейчас, когда наша наука находится на грани гибели. И все же, в научных обзорах в журналах и книгах, в сообщениях об очередных присуждениях Нобелевских премий, я прежде всего ищу имена моих соотечественников. Это трудно объяснить, но передо мной, в моем сознании огромные пространства, берег Ледовитого океана, тундры Чукотки, прекрасные берега Тихого океана на Дальнем Востоке, прикаспийские степи, нескончаемые таежные леса, уникальный Байкал, а там, на Западе, Белое море, Балтика, а на Юге – Кавказ, а в Средней России – поля, луга, широколиственные леса и множество городов – древних и новых. Процветающая Москва и гордый Петербург, древние города Курск, Калуга, Орел, Тамбов, Воронеж, Вологда, Ярославль, Астрахань, Тула и много еще других.

Страна наша прекрасна. Множество знакомых и близких мне людей населяют ее. Мы говорим на одном языке, у нас общая история, и мы понимаем друг друга с полуслова. Много среди них талантливых и целеустремленных. Есть у нас, в наших научных коллективах прекрасные традиции и преемственность поколений. Почему же так мало наших имен в перечнях открытий и научных сенсаций? Говорят, дело в дискриминации российских авторов их "западными" коллегами-конкурентами. Отчасти это так. Но только отчасти. Велик и ярок творческий потенциал многих жителей моей страны. Но десятилетия и столетия очень – очень немногим удавалось реализовать свой потенциал. В результате великая страна теряет свое место в мире. А при всем этом многие жители России стали знаменитыми после эмиграции в другие страны. Достаточно назвать Ипатьева, Сикорского, Леонтьева, Добржанского, Гамова, Ваксмана.

Меня волнует это. Я хочу, чтобы российские имена звучали не только после эмиграции в другие страны. Я пытаюсь найти всему сказанному объяснение. Оно, это объяснение – в истории страны. А История – это совокупность биографий ее жителей. Здесь представлены "жизнеописания" тех, кто особенно мне интересен. По преимуществу, в силу полученной мною когда-то специальности, речь идет о биологах. Многих из героев этой книги я знал лично.

Таким образом задача этих очерков – в картинах прошедшего времени, в биографиях и судьбах выдающихся исследователей попытаться представить историю российской науки (в основном биологии), а, следовательно, и России досоветского и советского времени.

Будущим поколениям нужен жизненный опыт предыдущих.

В истории российской науки драматические траектории движения мысли часто сочетаются с трагическими судьбами исследователей. Проблемы нравственного выбора, судьбы героев и преступления злодеев наполняют эту историю. Поэтому в первом издании эта книга имела название "Герои и злодеи российской науки". Но это название не вполне удачно. Жизнь науки не определяется лишь противоборством героев и злодеев. Возможно, в парадоксальном смысле истинными героями науки являются конформисты. Это особенно верно в условиях тоталитарных режимов. И среди героев этой книги много выдающихся конформистов. Н. И. Вавилов сколько мог, в стремлении сохранить дело своей жизни, пытался приспособиться к существованию в условиях преступного репрессивного режима сталинского времени. Долгие годы он был конформистом. Когда стала ясной невозможность "мирного сосуществования" с советской властью, он стал героем. Объявил о готовности идти на костер. И погиб. Был замучен в тюрьме. Выдающимся, героическим конформистом был его брат С. И. Вавилов. Он погибот инфаркта на посту президента Академии наук.

Выдающимися конформистами были президент Академии наук А. Н. Несмеянов, мои высокочтимые учители С. Е. Северин и В. А. Энгельгардт. Участь конформистов трудна. Им приходится сотрудничать со злодеями и терпеть неодобрение современников. Да и грань между героизмом, конформизмом и злодейством тонка. Но утешеньем им может быть сознание выполненного долга – спасенье тех, кого такой ценой удается спасти, долга сохранения важного для всех нас "общего дела".

Я не раз буду далее обращаться к этой теме. Но сказанного достаточно, чтобы объяснить, почему во втором издании названием книги стало: "Герои, злодеи, конформисты в российской науке". Название и в таком виде несовершенно. Не обязательно посвящать очерки всем злодеям. Не обязательно упоминать всех выдающихся конформистов. Но героев – героев надо бы назвать всех. Сколько бы не отмечать незаменимость конформистов, именно герои – первые фигуры в истории. И тут чувствую я непосильность задачи. Тут нужны коллективные усилия.

* * *

В новом, третьем издании книга дополнена новыми главами. В их числе очерки, посвященные героическим жизням профессора князя Сергея Николаевича Трубецкого и его внука профессора князя Андрея Владимировича Трубецкого, очерки о высокой нравственной позиции профессора Григория Александровича Кожевникова и жизни и судьбе основателя кафедры биофизики физического факультета МГУ профессора Льва Александровича Блюменфельда. Отдельная глава посвящена анализу роли Дж. Сороса в трудные для дела народного образования и науки в нашей стране годы "перехода от социализма к капитализму". Дополнениям и редактированию "подверглись" и почти все ранее опубликованные главы.

Как и в предыдущих изданиях, я, дилетант, должен просить снисхождения у профессиональных историков. Мое основное занятие – ежедневная исследовательская работа по изучению странных физических и математических закономерностей. Продолжаются эти исследования много десятилетий, и до "прояснения" еще далеко. И все эти годы бесценна для меня работа в качестве лектора на кафедре биофизики физического факультета МГУ. Каждый год в сентябре я вижу в аудитории новые молодые лица. Они по-прежнему бодры и любознательны. Знание прошлого может помочь им в будущем, в решении трудных задач развития нашей науки – условия должного места в мире нашей страны. Им посвящается эта книга.

Благодарности

Эта книга посвящена моим студентам разных лет. Я, и это не оригинально, не чувствую старости. Однако прошло около 50 лет со времени первого выпуска созданной при моем участии кафедры биофизики на физическом факультете МГУ. А тем, кого я называл запросто Толя, Таня, Костя, Валерий, Марина, Андрей, Наташа, Сева, Ира, Слава, – им больше 60 лет! Каждому курсу наряду с лекциями по биохимии, я рассказывал "сказки" – очерки по истории науки и страны, составившими в переработанном виде основное содержание этой книги. Я благодарен моим слушателям разных лет за их живую реакцию и благожелательность. А сам я все время слышу голос моих учителей, моих родителей, давно уже покинувших эту землю. Наверное, в этом воплощается непрерывная связь поколений.

Превращение "устных рассказов" в письменный текст – непростое дело. Хорошо мне в этом, как и во всех прочих обстоятельствах жизни, более пятидесяти лет быть вместе с бывшей в 1946–1951 гг. Мусей, а потом ставшей профессором Марией Николаевной Кондрашовой. И никакие обычные слова благодарности тут непригодны.

После выхода в свет первого издания я получил большое число положительных откликов и рецензий. Мне было крайне важно одобрение моего старшего и высокочтимого друга Льва АлександровичаБлюменфельда и моих братьев – младшего Якова Эльевича Юдовича и старшего Эммануила (Иммануила) Эльевича Шноля. Я благодарен за письма, советы и материалы, присланные мне Б. А. Соловьевой, Н. Г. Максимовым, А. К. Дондуа, Анхелем Серданом, В. Д. Смирновой, Э. З. Новиковой, А. Е. Лукиным, Ю. П. Голиковым, Б. М. Владимирским, А. В. Трубецким. Особенно ценными были комментарии и материалы, предоставленные мне сыном Э. С. Бауэра – Михаилом Эрвиновичем, сыном А. Р. Жебрака – Эдуардом Антоновичем, сыном И. А. Рапопорта – Роальдом Иосифовичем, "со-лагерником" В. П. Эфроимсона – Семеном Матвеевичем Бескиным, сыновьями А. В. Трубецкого. Я благодарен моим коллегам по Университету и Институту биофизики, в особенности В. А. Твердислову, А. Н. Тихонову, Ф. И Атауллаханову, А. А. Бутылину, В. Птушенко, С. А. Демичеву, Е.Ю. Симоненко, Г. Р. Иваницкому, Д. П. Харакозу, В. И. Брускову.

Владимиру Петровичу Тихонову я обязан многолетней поддержкой, позволившей мне сочетать экспериментальную работу с написанием этой книги.

В тексте отдельных глав я с благодарностью отмечаю помощь коллег, способствовавших написанию соответствующих разделов.

В книге использовано большое число фотографий. Эти фотографии в ряде случаев очень важны – они заменяют подробные тексты и дают представление о психологическом состоянии моих героев в разные периоды их жизни. Значительное число фотографий в главах, посвященных Н. В. Тимофееву-Ресовскому, Б. Н. Вепринцеву, А. В. Трубецкому, сделаны мною. Там, где мне известны другие авторы фотографий, это указано.

Об авторе

Шноль Симон Эльевич

Доктор биологических наук, профессор кафедры биофизики физического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, главный научный сотрудник Института теоретической и экспериментальной биофизики РАН. В 1951 г. окончил МГУ по кафедре биохимии животных. Занимался задачами применения радиоактивных изотопов в экспериментальных исследованиях, биохимией мышечных белков, проблемами биологической эволюции, колебательными режимами химических и биохимических процессов, историей науки. В 1959 г. вместе с Л. А. Блюменфельдом стал одним из основателей кафедры биофизики на физическом факультете Московского университета. Более 50 лет читал на этой кафедре курсы «Общая биохимия» и «Очерки по истории науки»; исследовал открытое им явление — «космофизические флуктуации» скоростей процессов различной природы. Автор около 250 опубликованных работ, в том числе 5 книг.