Осадчий М.А. Русский язык в судебном процессе:
Книга для судебных лингвистов-экспертов, журналистов, политиков, специалистов по рекламе и PR. Изд. 2, стереотип.

Оглавление

Введение

Современная публичная коммуникация является зоной реализации правовых рисков. Такие правонарушения, как распространение порочащей информации, клевета, оскорбление, призывы к осуществлению экстремистской деятельности, возбуждение ненависти и вражды, совершаются вербальным способом. Исследование в целом является попыткой построения ри́сковой модели русского языка, предоставляющего языковому носителю как средства реализации правовых рисков, так и средства ухода от них.

Выполненное исследование относится к числу попыток заполнить понятийные и методологические лакуны в междисциплинарных областях. В настоящее время активно развивается научное направление, именуемое в отечественной науке "юрислингвистикой" [Голев 1999; Бринев 2010] и "судебным речеведением" [Галяшина 2003], "судебной лингвистикой" [Горошко 2006], а в зарубежной – "forensic linguistics" [Eades 1988, 1994, 1995, 1995а, 1995б, 1997; Butters 1993; Shuy 1993, 2001; Lakoff 1995; Lee 1996; Meara 1997]. Предметной областью этой научной отрасли являются проблемы использования лингвистических познаний в судебном разбирательстве. Исследователи, идущие в этом направлении, в качестве важнейшей своей задачи декларируют взаимную адаптацию лингвистического и юридического понятийно-методологического аппарата, установление прямых корреляций между фактами языка и фактами права. Отчасти решению этой задачи посвящено и предпринятое исследование.

Работа в междисциплинарной области лингвистики и юриспруденции потребовала подключения понятийно-методологического аппарата двух дополнительных научных областей – экономики и технических наук. Обоснованное в экономике явление управления рисками, выработанные процедуры риск-менеджмента [Яновский 1990; Качалов 2002; Абчук 2006; Бадалова 2006; Hertz 1964; Lintner 1965; Buehlmann 1970; March 1987; Dworatschek 1989; McCrimmon 1990; Miccolis 1996; Halek 2001] использованы для алгоритмического моделирования и прогнозирования коммуникативного поведения носителей русского языка при уходе от правовых рисков. Из сферы технических наук заимствован метод параметризации [Лопатников 2003; Моисеев 2006; Маслов, Пашковский 2006; Похилько, Удовиченко 2008; Красиков, Кузнецов 2009], позволяющий установить корреляцию между качественными и количественными характеристиками правового риска, реализуемого в речевой коммуникации. Использование принципов параметрического моделирования в лингвистике, связанное прежде всего с именем Н. Хомского [Chomsky, Lasnik 1977; Chomsky 1986; Chomsky 1988; Chomsky 1994, см. также Hirschbühler, Rivero 1981; Geisler 1982; Rutherford 1984; Bates et al. 1988; Flynn, O'Neil 1988; Gleitman et al. 1988; Jaeggli, Safir 1989; Ch. Bhatt 1990; Clements 1991; Obenauer, Zribi-Hertz 1992; Jelinek 1993], становится все более актуальным для отечественной науки [Долотин 2008; Тахтарова 2008; Комалова 2010; Булатова 2011; Бронская 2012; Заикина 2012; Назаров 2012 и др.].

Не в последнюю очередь актуальность работы обусловлена запросами практических областей: в сфере правоприменения и криминалистики сохраняется высокая потребность в понятийном и методологическом упорядочении процедур использования лингвистических познаний; в сферах имиджмейкинга, ораторского искусства, редакторского дела и практической стилистики усиливается спрос на рекомендации по развитию навыков ухода от правовых рисков в публичной коммуникации.

Исходная гипотеза исследования состоит из четырех взаимосвязанных допущений:

(1) действующим российским законодательством предусмотрена ответственность за преступления, совершаемые вербальным способом;

(2) существуют риски совершения преступлений в ходе публичной речевой коммуникации на современном русском языке;

(3) языковые носители осознают данные риски и стремятся их избегать;

(4) публичная речевая коммуникация на современном русском языке характеризуется наличием зон правого риска и взаимосвязанных с данными зонами коммуникативных стратегий и тактик ухода от правовых рисков.

Допущение 1 не предполагает доказательства и принимается в исследовании за исходное данное, при этом допущения 2, 3 и 4 формируют проблематику исследования.

Заключение

Выполненное исследование в целом является комплексной моделью процесса управления правовыми рисками в публичной коммуникации на русском языке в условиях современной российской лингвокультуры. Полученные результаты корректны прежде всего для русского языка и российской лингвокультуры, поскольку во многом завязаны на идиоэтническом компоненте. Так, параметризация неприличной формы или побудительных конструкций, совершенно очевидно, не носит универсального характера и отсылает к русской языковой идиоматике и этноспецифическим шаблонам коммуникативного поведения. Не в меньшей степени значима и опора на российское законодательство, хотя и приближающееся в основе своей к общеевропейскому идеалу законности, но в деталях терминологии и процедуры остающееся весьма этноспецифичным.

В первых пяти главах решена задача идентификации правового риска, заключающаяся, во-первых, в установлении риска, во-вторых, в описании границ зоны риска. Феномен границы является необходимым звеном в непрерывной алгоритмической цепочке действий, формирующих процесс управления рисками, поскольку без понимания границы зоны риска невозможно эффективно манипулировать риском, задавать пределы его допустимости, прогнозировать вред и т. п. Феномен границы зоны риска описан с опорой на методологию параметризации – исследовательского решения, позволяющего синтезировать качественные и количественные характеристики риска, описать их в динамическом взаимодействии. Кроме того, методология параметризации привносит в гуманитарное исследование точность, столь необходимую при выработке решений, которые в перспективе могут стать основой для правовой квалификации реальных событий.

В двух завершающих главах описан алгоритм управления правовыми рисками в коммуникации, дана характеристика общей коммуникативной стратегии ухода от правовых рисков и частным коммуникативным стратегиям, связанным с уходом от рисков совершения конкретных правонарушений Существенный научный результат получен при изучении единиц тактического уровня Первый важный (отчасти даже неожиданный для автора) результат состоит в том, что типы единиц тактического уровня не зависят от частных коммуникативных стратегий и носят универсальных характер. Второй важный результат состоит в установлении краткого и закрытого списка единиц тактического уровня, которых оказалось ровно пять – тактика манифестации субъективности, тактика затемнения референта, тактика разорванной предикации, тактика деавторизации и тактика автореабилитации. Богатая судебная практика, использованная в ходе исследования, разнообразие рассмотренных реальных случаев не повлияли на стабильность списка единиц тактического уровня.

По мере продвижения от этапа к этапу исследования приходило понимание, что изучаемый феномен (стратегия ухода от правовых рисков) не относится к явлениям элитарной или узкопрофессиональной коммуникации, напротив – осознание языковым носителем правового риска и стремление его минимизировать относится к разряду регулярных и системных явлений современной речевой коммуникации. Это направление исследования привело к выделению особого речевого пласта – явления легевфемии. Легевфемия прямо производна от стратегии ухода от правовых рисков, структурные и функциональные особенности легевфемизма продиктованы базовой частной стратегией и базовой тактикой, ставших импульсами появления легевфемизма в речи. Однако, несмотря на наличие у легевфемизмов типологических черт, на данном этапе рано говорить о полной регуляризации явления легевфемии. В отличие от классических эвфемизмов, среди легевфемизмов гораздо реже встречаются клишированные формы Отчасти это обусловлено характером правового риска, который является более серьезным, нежели риск этический или политический. Это обстоятельство стимулирует языкового носителя к изобретательности, проявлению нестандартности в речи и – как следствие – размывает границы легевфемии, препятствуя регуляризации конкретных речевых средств, способствующих уходу от правовых рисков.

В ходе исследования прошлось столкнуться с вынужденными ограничениями. Первое ограничение связано с тем, что этические соображения не позволили включить в процедуру эксперимента задания, связанные с преступлениями экстремистской направленности. Тестовые политические призывы или высказывания о нациях, расах и религиях могли быть неверно истолкованы молодыми респондентами. В итоге эксперимент ограничился стимулами на оскорбление, клевету и угрозу.

Второе ограничение состоит в том, что не представилось возможным исследовать финальный этап алгоритма управления правовыми рисками, а именно – этап проверки эффективности. Правила риск-менеджмента предполагают проверочный этап в качестве обязательного, позволяющего не только оценить качество управления, но и гибко реагировать на изменения конъюнктуры. В нашем случае проверочный этап означал бы анализ полной последовательности действий языкового носителя – от обдумывания правонарушения до попытки отстоять свою правоту в суде. Однако среди респондентов не нашлось ни одного добровольца, согласного пройти этот путь ради науки.

Как бы то ни было, исследование завершено и относительно полно отражает первоначальный замысел. Хочется думать, что полученных результатов достаточно, чтобы воспринимать процесс управления правовыми рисками в публичной коммуникации как достойный объект дальнейшего систематического научного изучения.

Простроенные параметрические судебно-лингвистические модели могут быть использованы в работе судебных экспертов при выполнении судебных лингвистических экспертиз и криминалистических исследований продуктов речевой деятельности на предмет установления признаков сведений порочащего характера, клеветы, оскорбления, угрозы, публичного призыва к осуществлению экстремистской деятельности, возбуждения ненависти и вражды.

Кроме того, полученные данные о признаках преступлений, совершаемых вербальным способом, стратегиях и тактиках, реализуемых в речи носителей русского языка, а также разработанные методики экспертной оценки публичной речевой коммуникации могут быть использованы в преподавании студентам, обучающимся по направлению 035800 "Фундаментальная и прикладная лингвистика" в рамках дисциплин вариативной части профессионального цикла («Прикладная лингвистика», "Лингвистическая экспертиза", "Судебная лингвистика", "Юрислингвистика", "Правовая лингвистика", "Лингвоконфликтология", "Ораторское искусство").

Научные перспективы исследования связаны, прежде всего, с разработкой единиц тактического уровня, установлением и уточнением спектра конкретных приемов реализации тактик ухода от правовых рисков.

Логичным продолжением намеченной исследовательской линии станет применение разработанных методик к бо́льшему спектру преступлений, совершаемых вербальным способом – разглашение государственной, военной тайны, разглашение тайны частной жизни, разглашение инсайдерской информации, соглашение о совершении незаконной сделки, вымогательство, плагиат, незаконная реклама и т. д.

Представляется важным реализовать исследование, предметом которого станет феномен баланса эффективности – равновесия между стремлением языкового носителя к безопасности (правовая эффективность) и желаем оказать на адресата максимальное воздействие (персуазивная эффективность).

Об авторе

Осадчий Михаил Андреевич

Доктор филологических наук, проректор по науке, профессор Государственного института русского языка им. А. С. Пушкина. Известный теоретик и практик судебной лингвистики, судебный эксперт, автор более 100 научных работ в области теории и методики судебной лингвистической экспертизы, произвел более 300 судебных экспертиз.