Вопрос о природе сознания является одним из центральных философских вопросов. Однако, как справедливо подмечает Джон Сёрл, "нет возможности дать определение "сознания" ни в терминах необходимых и достаточных условий, ни – на аристотелевский манер – с помощью родо-видового различия". Это значит, что прежде чем приступать к построению каких-либо теорий сознания, необходимо прояснить, о чем в принципе идет речь, когда мы говорим о сознании. Как пишет Сёрл, то, что я подразумеваю под "сознанием", лучше всего продемонстрировать на примерах. Когда я просыпаюсь после лишенного сновидений сна, я вступаю в состояние сознания, которое продолжается, пока я бодрствую. Когда же я засыпаю, оказываюсь под общей анестезией или умираю, мои состояния сознания прекращаются. Итак, предположим, вы просыпаетесь утром и оказываетесь в сознательном состоянии. Что это означает? Открыв глаза, вы видите в окне голубое небо, желтое пятно солнечного света на стене. Вы потягиваетесь в постели, с наслаждением ощущая приятную вибрацию в мышцах. Вы слышите чириканье птиц за окном и улавливаете аромат кофе, который кто-то варит поблизости. Если вы спали без сновидений, то можно сказать, что в момент вашего пробуждения произошел целый ряд событий, которые все вместе можно рассматривать как появление сознания. Как охарактеризовать эти ментальные события? Небо и солнечный свет существовали и до вашего пробуждения. Также незадолго до того, как вы открыли глаза, вы уже ворочались и делали потягивающие движения, видимо, спящий организм автоматически регулировал положение затекших органов. Воробьи чирикали уже продолжительное время, да и запах кофе наполнил комнату до того момента, как вы проснулись. Однако несомненно, что к этим фактам, уже наличествовавшим в мире, прибавилось еще что-то, чего не было до пробуждения: появилась голубизна голубого неба, слепящая яркость солнечного пятна, удовольствие от вибрации мышц и вдыхаемого аромата кофе, желание избавиться, закрыв окно, от назойливого шума птиц. Как онтологически правильно описать и объяснить все те качественные изменения, которые произошли в мире с вашим пробуждением? Пытаясь объяснить природу происходящих в момент нашего пробуждения ментальных событий, мы сталкиваемся с проблемой сознания (the problem of consciousness). Суть проблемы заключается в необходимости объяснить, прежде всего, качественные феноменальные аспекты нашего сознательного опыта, то есть те качества, которые прибавились к уже имевшимся до пробуждения физическим процессам. В отличие от объяснения природы тех физических событий, которые имели место до нашего пробуждения, объяснение сознательных ментальных событий представляется чем-то особенно сложным. Любое физическое событие может быть в принципе объяснено в терминах более фундаментальных физических состояний и процессов. Однако в случае объяснения сознательных ментальных событий мы как будто наталкиваемся на непреодолимое препятствие, пытаясь осуществить тот же маневр. Действительно, что общего у запаха кофе с теми физическими процессами, которые возникают, когда соответствующие молекулы достигают наших обонятельных рецепторов, провоцируя определенные электрохимические реакции в нашем мозге? Как вычленить из электрохимических процессов, ответственных за передачу нервных импульсов, качественную составляющую, характерную для сознания? Как понять, что изменения электрического потенциала, ионного состава мембраны нейрона помимо своих физико-химических свойств должны содержать еще какие-то психические свойства, например, то своеобразное качество, которое сопутствует нашему осознанию наличия запаха кофе? Рассматривая проблему сознания, Дэвид Чалмерс предложил для ее обозначения термин "трудная проблема сознания" (the hard problem of consciousness), чтобы указать на особый эпистемологический статус проблемы сознания. Согласно Чалмерсу, существует ряд относительно простых проблем, связанных с необходимостью объяснения различных психических феноменов. К таким проблемам могут быть отнесены вопросы о природе внимания, распознавания и категоризации стимулов окружающей среды, интеграции информации нашей когнитивной системой, способности давать отчеты о своих внутренних состояниях и контролировать собственное поведение и так далее. Все эти феномены могут быть объяснены средствами современных когнитивных наук и нейронаук. Для того чтобы объяснить эти феномены, необходимо всего лишь специфицировать функции, которые они выполняют, и продемонстрировать, какие механизмы мозга ответственны за реализацию этих функций. Однако в случае объяснения сознания, точнее, феноменальных аспектов нашей психической деятельности, указание на специфические функции и физиологические механизмы, которые могли бы быть ответственны за появление сознания, не помогает полностью объяснить этот феномен. Чалмерс пишет по этому поводу: То, что делает трудную проблему трудной и почти уникальной, – это тот факт, что данная проблема выходит за пределы проблем, связанных с объяснением функций. Для того чтобы увидеть это, обратите внимание на то, что даже когда мы объяснили выполнение всех когнитивных и поведенческих функций, связанных с наличием сознательного опыта, – распознавание чувственных образов, категоризация, внутренний доступ, вербальные отчеты – дальнейший вопрос "почему выполнение этих функций сопровождается сознательным опытом?" может все еще оставаться без ответа. В последние несколько десятилетий проблема сознания оказывается центральной проблемой аналитической философии сознания. Как указывает Николас Решер, "англо-американская аналитическая философия представляет собой не столько философскую позицию, сколько подход к проблемам, своеобразную идеологию того, как необходимо действовать в области, подлежащей исследованию". Основные методологические аспекты данного подхода к решению различных проблем могут быть представлены следующим образом: Старайся внести четкость и ясность в свою философскую работу; не увлекайся туманными идеями и неправомерными предложениями, а старайся представить свои философские идеи такими ясными и определенными, как только возможно; развивай и улучшай аппарат логико-лингвистического анализа и потом с наибольшей пользой употребляй его для придания доказательности своей точке зрения с такой максимальной ясностью, какой требуют обстоятельства. Главными методологическими приемами работы аналитических философов являются концептуальный и контрафактический анализ. Концептуальный анализ позволяет прояснить употребляемые понятия и сформулировать тезисы, являющиеся решениями тех или иных проблем. Контрафактический анализ же заключается в разработке мысленных экспериментов, представляющих какие-либо гипотетические ситуации. Он также позволяет лучше понять употребляемые нами термины. Кроме того, с егопомощью можно сформулировать аргументы в поддержку выдвигаемых тезисов. Пытаясь решить проблему сознания, большинство философов-аналитиков использует именно эту методологию. Однако среди философов, причисляемых к традиции аналитической философии, есть и такие, которые не одобряют подобный способ решения проблем. Многие из них разделяют точку зрения, что исследование психических феноменов невозможно вести в тиши кабинетов. Только знакомство с фактами, проведение эмпирических исследований может дать нам реальное знание какого-либо психического феномена. Например, один из ведущих современных аналитических философов сознания Дэниел Деннет в начале своей книги "Сознание объясненное" указывает на то, что философы слишком часто увлекаются мысленными экспериментами, рассуждениями о том, что могло бы быть в принципе. При этом они упускают, что порой важнее не доказать принципиальную возможность того или иного явления, а понять, в силу какого факта это явление все же невозможно. Например, стальная лестница от Земли до Луны не является чем-то логически невозможным. Однако в силу определенных фактов такое явление не может существовать. Иначе говоря, по мнению Деннета, при решении каких-либо фундаментальных вопросов, например проблемы сознания, важнее работать с конкретными, эмпирическими фактами и на их основе вырабатывать решение, чем теоретизировать в тиши кабинета о том, чем в принципе могло бы быть то или иное явление. Можно согласиться с подобным замечанием, но только в случае, если для решения нам действительно требуется дополнительная информация об объекте, которую мы можем приобрести, проводя эмпирические исследования. Однако часто мы встречаемся с такими ситуациями, когда мы не способны решить какой-либо вопрос, даже владея всей информацией. Более того, кажется, что решение некоторых вопросов не зависит от того, владеем ли мы этой информацией. Сталкиваясь с некоторыми проблемами, мы понимаем, что их решение никак не связано с каким-либо возможным открытием новых фактов. Скорее, мы должны прояснить для себя те понятия, которые представляют для нас проблематичные феномены. Мы должны проделать концептуальную работу, которая как раз предполагает изобретение мысленных экспериментов, представление гипотетических ситуаций, которые позволят нам прояснить вопрос "чем в принципе является тот или иной феномен?". В настоящее время повышенный исследовательский интерес к феномену сознания наблюдается не только в философии, но и в других дисциплинах, представители которых разработали много интересных теорий сознания. Однако, несмотря на изобилие естественно-научных теорий сознания, выработанных в последнее десятилетие XX в., решения, проясняющего природу сознательного опыта, которое бы всех удовлетворило, так и не было найдено. Иначе говоря, несмотря на обилие эмпирических данных, огромное количество информации о различных психических феноменах, накопленной учеными за последние десятилетия XX в., перед нами по-прежнему стоит вопрос о природе сознательного опыта. Возможно, все это свидетельствует о том, что неудовлетворительность научных решений проблемы сознания обусловлена не нашим незнанием каких-либо фактов, а чем-то иным, например, неясностью самого понятия сознания. Это означает, что мы имеем дело не с вопросом о фактах, а с концептуальным вопросом о том, какого рода сущность мыслится в данном понятии. Это, в свою очередь, означает, что использование методологии концептуального и контрафактического анализа при исследовании того, что такое сознание, по-прежнему оправдано и необходимо. Иначе говоря, прежде чем приниматься за выработку научного объяснения того, что такое сознание, нам следовало бы понять, о каком явлении в принципе идет речь. Когда мы задаем вопрос "что такое сознание?", о чем мы спрашиваем? Какого рода объект мыслится в данном понятии? Пытаясь ответить на эти вопросы и выделить тот элемент сознательного опыта, объяснение которого является трудной проблемой, философы-аналитики выработали множество интересных мысленных экспериментов и аргументов. Одна из задач этой книги – познакомить российского читателя с результатами работы, проделанной аналитическими философами. Другая задача предложенного исследования заключается в выявлении того, к какому именно пониманию сознания приводит нас систематический анализ этих мысленных экспериментов и аргументов. В одной из лекций Витгенштейн отмечал, что у его слушателей могут возникнуть некоторые трудности с восприятием излагаемого материала. Один из моментов, препятствующих пониманию обсуждаемых им идей, он охарактеризовал следующим образом: Моя третья и последняя трудность относится к типичным для большинства продолжительных философских лекций, когда слушатель становится неспособным увидеть одновременно и ту дорогу, по которой его вели, и ту цель, к которой эта дорога ведет. То есть, либо думают: "Я понимаю все, что он говорит, но для чего это делается?", либо: "Я понимаю, к чему он клонит, но как же он собирается этого достичь?". Чтобы избежать аналогичной трудности с восприятием всего того, о чем говорилось в этой книге, рассмотрим еще раз тот путь, который был пройден, и то, куда он нас привел. В первой главе мы проанализировали аргументы в поддержку дуализма субстанций. Как я постарался показать, ни один из этих аргументов не обладает той убедительной силой, которая заставила бы нас принять данную позицию. Если мы отвергаем дуализм субстанций, то нам следует объяснять сознание с монистической позиции. Во второй главе указывалось, что в настоящий момент функционализм является наиболее влиятельным подходом к пониманию природы сознания. Однако он сталкивается с критикой со стороны нередуктивного физикализма. Согласно представителям этого течения, функционализм не способен объяснить природу феноменальных аспектов сознательного опыта. Как отмечалось в третьей главе, понимание природы этих аспектов зависит не от эпистемологических исследований того, каким образом нам даны субъективные феномены, а от прояснения онтологии феноменальных, квалитативных свойств ментальных состояний. Эти свойства, или квалиа, не редуцируемы ни к физическим, ни к функциональным свойствам. Совокупность ментальных состояний, наделенных этими свойствами, Блок зафиксировал понятием "феноменальное сознание". По его мнению, функционализм не способен объяснить именно этот вид сознания, о чем подробно говорится в пятой главе. Основными аргументами в поддержку существования таких свойств являются аргумент от отсутствия квалиа и аргумент от инверсии спектра, но, как я постарался продемонстрировать в соответствующих главах, они не доказывают существование квалиа. Представители нередуктивного физикализма мыслили квалиа не только как нефизические, нефункциональные свойства, но и как неинтенциональные свойства. Однако анализ аргумента знания, проведенный в седьмой главе, привел нас к выводам о том, что квалиа не мыслимы в отрыве от того факта, что они всегда представлены в перспективе первого лица. Эти результаты позволяют проинтерпретировать подобные свойства как интенциональные. Позицию, согласно которой квалиа – это свойства, репрезентируемые интенциональными состояниями, можно обозначить как интенционализм, или репрезентационизм. Именно к этой позиции подводит нас внимательный анализ аргументов в поддержку того или иного понимания природы феноменальных аспектов сознания. В заключительной главе излагается и обосновывается экстерналистская версия репрезентационизма, которая позволяет преодолеть нередуктивный физикализм и избежать введения особых сверхъестественных ментальных сущностей или свойств. В этой же части исследования, опираясь на результаты главы об отсутствующих квалиа, я отмечаю, что наличие функциональных свойств не является достаточным условием существования репрезентативных состояний. Согласно репрезентационизму, феноменальное сознание должно представляться как совокупность репрезентативных, интенциональных состояний. Нельзя сказать, что такой взгляд является окончательным решением проблемы сознания. Мы по-прежнему сталкиваемся с ней. Правда, теперь она выглядит иным образом. Воспользовавшись словами Сёрла, мы можем сказать, что "проблема заключается в том, как могут "атомы и пустота" обладать интенциональностью. Как они могут быть о чем-то?". Однако, признавая наличие проблемы сознания, следует отметить, что задача выработки натуралистического объяснения природы репрезентативных состояний не является принципиально нерешаемой. Если это так, то объяснение сознания больше не должно рассматриваться нами как трудная проблема сознания. Иванов Дмитрий Валерьевич Доктор философских наук, специалист по аналитической философии. Ведущий научный сотрудник сектора теории познания Института философии Российской академии наук, ученый секретарь Научного cовета РАН по методологии искусственного интеллекта. В 1999 г. окончил философский факультет МГУ имени М. В. Ломоносова, в 2001 г. защитил кандидатскую диссертацию на этом факультете, в 2016 г. защитил докторскую диссертацию в Институте философии РАН. В 2006–2007 гг. обучался на философском факультете Центрально-Европейского университета (Будапешт, Венгрия). С 2000 по 2011 гг. преподавал на философском факультете МГУ. Сфера научных интересов: вопросы онтологии, теории познания, философии сознания. Автор нескольких десятков научных статей.
|