фон Гарнак А. Сущность христианства.
Пер. с нем. Изд. 7, стереотип.

Содержание

Предисловие к первому изданию

Нижеследующiя лекцiи прочитаны были въ прошедшемъ зимнемъ семестре предъ аудиторiей, состоявшей приблизительно изъ шестисотъ студентовъ всехъ факультетовъ. Студентъ теологическаго факультета, г. Вальтеръ Беккеръ, стенографически записалъ ихъ въ той-же непринужденной форме, въ какой оне были произнесены, и немало удивилъ меня, преподнеся мне свои записи. Пользуюсь случаемъ лишнiй разъ выразить ему свою признательность. Его рвенiю я обязанъ темъ, что имею возможность выпустить въ светъ эти лекцiи въ ихъ первоначальномъ виде, измененномъ мною, если не считать несколькихъ исключенiй, лишь въ техъ местахъ, где этого требовалъ характеръ напечатанной речи. Прiемъ, оказанный слушателями устному изложенiю этихъ лекцiй, показалъ мне, что последнiя пошли навстречу некоторой назревшей потребности; это даетъ мне основанiе надеяться, что и письменное ихъ изложенiе найдетъ читателей. Я достаточно сознаю смелость попытки изложить въ теченiе несколькихъ часовъ Евангелiе и его развитiе въ исторiи и именно для того, чтобы оправдать эту попытку, какъ передъ самимъ собою, такъ и передъ читателемъ, я считаю необходимымъ сохранить и здесь академически-лекцiонный характеръ изложенiя.

Задача, которую я пытался решить здесь, имеетъ чисто-историческiй характеръ. Это обязываетъ меня выделить и выяснить существенное и непреходящее даже и тамъ, где оно облачено въ изменчивыя формы. Избежать ошибокъ при этомъ, конечно, невозможно; но, ведь, невозможно и превратить исторiю въ археологiю.

Современное евангелическое христiанство распадается на множество исповеданiй и направленiй. Однако, стоитъ имъ серьезно вдуматься въ обретенное ими достоянiе, служащее источникомъ ихъ жизни, и они почувствуютъ, что въ глубочайшей основе своей они-едино. Пусть-же эти лекцiи послужатъ укрепленiю сознанiя этого духовнаго единства! Ихъ задача-содействовать не борьбе, а познанiю и миру.

Предисловие к 45–50 тыс. экземпляров

Я снова выпускаю въ светъ эту книгу безъ какихъ-либо измененiй: она должна остаться темъ, чемъ была первоначально – вернымъ воспроизведенiемъ лекцiй въ томъ виде, какъ они действительно были прочитаны. Неясности, отъ которыхъ не можетъ по самому существу своему быть свободно всякое живое изложенiе, не настолько велики – въ этомъ убедили меня мои критики, – чтобы изъ-за нихъ необходимо было исправлять текстъ. По отношенiю-же къ недоброжелательному и тенденцiозному толкованiю моихъ мыслей безсильно всякое исправленiе ихъ формы.

Борьба противъ этой книги за последнiй годъ стала еще более ожесточенной. Главныя возраженiя сводятся къ тому, что я не далъ достаточно полнаго выраженiя воззренiю на христiанство, какъ на религiю искупленiя отъ греха, что я принизилъ значенiе личности Христа и превратилъ христiанство въ нечто въ роде религiи закона. Эти возраженiя побудили меня еще разъ пересмотреть свое изложенiе и проверить его не путемъ односторонняго сравненiя съ ученiями Павла, Августина или Лютера, но исходя изъ проповеди Iисуса Христа и общаго характера обязанныхъ ему своимъ происхожденiемъ явленiй.

Я не могу отказаться отъ своего пониманiя, ибо чтобы изменить последнее, я долженъ былъ-бы отречься отъ всехъ своихъ историческихъ познанiй. Я считаю невозможнымъ включать въ изложенiе сущности религiи отдельныя, частныя формы, въ какiя она выливалась въ историческомъ своемъ развитiи. Можно по достоинству оценивать Павла, Августина или Лютера и, темъ не менее, остерегаться принимать ихъ христiанство за христiанство вообще; ибо такое смешенiе сузило бы основу религiи, заложенную самимъ Iисусомъ Христомъ. Если я не ошибаюсь, то католики, какъ римскаго, такъ и восточнаго исповеданiй (поскольку, конечно, ихъ христiанство еще живетъ подлинною жизнью), более способны проникнуться такимъ воззренiемъ, нежели протестанты. Разъ достигнувъ внутренней свободы въ отношенiи ко всему церковному, они уже освобождаются отъ подчиненiя всему частному и местному. Протестантъ-же, которому такая свобода достается съ гораздо меньшимъ трудомъ, нуждается, темъ не менее, въ довольно суровой школе, чтобы научиться понимать свое собственное христiанство какъ одинъ изъ элементовъ более обширнаго единства и избегнуть смешенiя частныхъ проявленiй съ целымъ. Тотъ, кто стремится выяснить "целое" и "сущность" религiи, постоянно будетъ навлекать на себя упрекъ вь обезцвечиванiи, ибо въ его изложенiи не можетъ быть места темъ индивидуальнымъ элементамъ и внутреннимъ переживанiямъ, которыми религiя и ценна для отдельныхъ личностей или группъ. Но, съ другой стороны, сможемъ-ли мы достигнуть религiознаго единства, которое ведь, все-же, остается конечною целью всехъ нашихъ стремленiй, если мы не научимся-особенно въ наше время, когда земля стала единымъ поприщемъ, распознавать сущность и зерно нашей религiи и понимать, что отличающiе насъ отъ другихъ вероисповедные принципы-лишь одна изъ ветвей великаго дерева? Мы не перестанемъ учить, что въ грехе-источникъ несчастiй человечества и что Iисусъ пришелъ, чтобы дать грешникамъ блаженство; но неужели намъ необходимо для этого признавать павлово или какое-нибудь другое, хотя бы и вполне совершенное, ученiе о грехе и благодати? Проповедь христiанской религiи попрежнему останется проповедью объ Iисусе Христе; но неужели мы не сможемъ при этомъ обойтись безъ ученiя соборовъ и троичности Божества и безъ твердо установленной христологiи? Радостная весть о томъ, что Христосъ есть конецъ закона, будетъ звучать попрежнему, но забудемъ-ли мы поэтому заветъ: "если любите меня, соблюдайте заповеди мои"е

Изъ другого лагеря этимъ лекцiямъ сделанъ былъ упрекъ въ томъ, что, ставя своею задачей выясненiе сущности христiанства, оне уничтожаютъ или стираютъ его первоначальныя черты. Я скажу на это, что эти лекцiи вовсе не задаются характеристикой проповеди Iисуса въ ея историческомъ явленiи или характеристикой первоначальнаго христiанства; ихъ цель-выяснить именно существенные элементы данной области явленiй. И ни одинъ мыслящiй историкъ не согласится съ темъ, будто такая задача противоречитъ характеру историческаго изследованiя или даже вообще ненаучна. Ведь историческое пониманiе и начинается лишь тамъ, где изследователь пытается отделить существенное и оригинальное въ томъ или другомъ великомъ явленiи отъ его временно-историческихъ облаченiй. Конечно, нельзя забывать, что при этомъ неизбежно исчезаютъ многiя первоначальныя черты явленiя-и, между прочимъ, даже такiя, которыя въ свое время считались существенными и действительно были такими; несомненно и то, что достигнуть такого историческаго пониманiя очень трудно. И, все-же, безусловно необходимо стремиться къ нему; ибо последнее слово не можетъ принадлежать ни антикваристу, ни философу, ни фантазеру, а только историку: установленiе существенныхъ особенностей того или другого историческаго явленiя есть чисто историческая задача. Да и помимо того, за философомъ, который хочетъ здесь вещать, обыкновенно скрывается лишь догматикъ, желающiй контрабандой провезти какiя-либо заранее составленныя мненiя; антикваристы-же это-или замаскированные романтики или просто индифферентисты.

Мне пора кончить, иначе это предисловiе разрастется въ статью. Но я не могу положить перо, не выразивъ здесь своей признательности всемъ, отъ кого я уже въ теченiе трехъ летъ получаю выраженiя сочувствiя и единомыслiя. Лекцiи эти переведены на англiйскiй, французскiй, итальянскiй, японскiй, голландскiй, норвежско-датскiй, шведскiй – и, какъ я имею основанiе предполагать, русскiй – языки и подверглись обсужденiю во множестве издающихся на этихъ языкахъ журналовъ. Я получалъ сочувственныя письма изъ всехъ этихъ странъ, отъ христiанъ, принадлежащихъ къ различнымъ исповеданiямъ и стоящихъ на самыхъ различныхъ ступеняхъ развитiя. У меня не было возможности отвечать всемъ имъ: это отняло бы все мое время. Пусть-же прочтутъ хотя здесь мой общiй сердечный приветъ все они – женщины и мужчины, проповедники и священники, государственные деятели, ученые и коммерсанты, главнымъ же образомъ – учащаяся молодежь всехъ факультетовъ, для которой и была собственно предназначена и которой принадлежитъ эта книга.