Фолькман П. Теория познания естественных наук:
Связь их с духовной жизнью нашего времени. Пер. с нем. Изд. стереотип.

Оглавление

Предисловие ко второму изданию

Первое изданiе настоящей книги вышло въ светъ въ 1896 г. По истеченiи десяти летъ издатель ея обратился ко мне съ просьбой подготовить второе изданiе въ несколько иной по внешности форме. Изъ-за многосложныхъ служебныхъ обязанностей, въ особенности въ теченiе 1907–1908 академическаго года, когда я состоялъ ректоромъ университета, я не могъ справиться съ этимъ деломъ, темъ более, что мне съ самаго начала было вполне ясно, что придется всю книгу совершенно переработать и значительно дополнить.

Въ интересахъ дела я считалъ необходимымъ сохранить за книгой прежнiй ея характеръ популярнаго, общепонятнаго изложенiя. Среди другихъ целей настоящей книги преследую же я и ту цель-перебросить некоторый мостъ между противоречiями, существующими между различными образованными слоями нацiи. Конечно, будетъ не безполезно при этомъ не забывать и объ особыхъ условiяхъ и затрудненiяхъ, связанныхъ съ такой попыткой.

Действительно, возникаютъ уже особыя затрудненiя, когда одинъ академически образованный человекъ ставитъ себе целью быть понятымъ академически образованными людьми другихъ спецiальностей. Не говоря уже объ особыхъ кругахъ матерiальныхъ интересовъ, особой матерiальной сфере интересовъ, затрудненiе лежитъ здесь въ особенностяхъ научнаго языка и терминологiи, которыя каждая наука, даже каждая научная дисциплина развиваеть изъ себя и не можетъ не развивать въ ходе своего развития. Обусловливающiе это положенiе делъ факторы въ общемъ никакъ нельзя разсматривать, какъ факторы искусственные-въ наукахъ о духе еще менее, чемъ въ наукахъ естественныхъ, въ которыхъ предъ лицомъ постоянной силы фактовъ, предъ лицомъ связаннаго съ этимъ особенно сильно развитого чутья къ фактамъ, все остальное отступаетъ на заднiй планъ. Затрудненiе это обусловлено въ особенности темъ, что каждая наука чеканитъ собственныя свои выраженiя, которыя не спецiалисты не всегда тотчасъ же распознаютъ, какъ таковыя. Эти спецiальныя выраженiя не могутъ быть избегнуты, разумеется, и въ сочиненiяхъ популярныхъ. Съ другой же стороны они могутъ найти разъясненiе только до известной степени: ведь, только многократное и разнообразное примененiе обезпечиваетъ за ними права гражданства въ самой литературе и делаетъ ихъ понятными.

Я хотелъ бы особенно указать здесь на следующiя измененiя сравнительно съ первымъ изданiемъ:

1. Введенiе перваго изданiя-первую его лекцiю – я считалъ целесообразнымъ вплести въ заключительныя лекцiи настоящаго издайiя, въ которыхъ разсматриваются отношенiя къ духовной жизни нашего времени и куда она относится и по содержанiю. Исходилъ я при этомъ изъ того взгляда, что въ настоящее время нетъ больше надобности въ особомъ оправданiи попытки обоснованiя теоретико-познавательныхъ основъ естествознанiя. Отказываясь же отъ общаго введенiя, будетъ вместе съ темъ всего легче избегать местъ, которыя легко могутъ быть приняты за тривiальности и дать поводъ къ менее благосклоннымъ оценкамъ, чемъ та, которой удостоилось въ общемъ первое изданiе настоящей книги.

2. Въ настоящемъ изданiи я предпочелъ начать съ историческаго обзора, спецiально подобраннаго и разработаннаго для моей теоретико-познавательной цели. Да и по самой сути вещей все подготовительныя работы ко второму изданiю не могли не осветить передо мною преимуществъ, которыя представляетъ изложенiе въ свете историческаго развитiя. Ведь, историческое развитiе является вообще самымъ важнымъ источникомъ плодотворныхъ идей, какъ для теорiи познанiя, такъ и вообще для духовной жизни даннаго времени.

Со времени годовъ моего студенчества и вплоть до появленiя перваго изданiя настоящей книги я и безъ того черпалъ элементы для моихъ теоретико-познавательныхъ изследованiй главнымъ образомъ въ исторiи развитiя физики. Исторiя же-науки за последнiе 12 летъ съ ихъ многообразными неожиданностями могла только укрепить меня въ мненiи, что для каждой теорiи познанiя должна надолго сохранить свою ценность всякая попытка по тому или другому поводу фиксировать настроенiе отдельныхъ эпохъ въ развитiи науки. Если авторъ самъ сознательно пережилъ эти эпохи, то такiе обзоры получаетъ значенiе документовъ для будущаго, въ особенности, если въ нихъ приведены наиболее характерныя выраженiя современниковъ съ ссылками на источники. Данная эпоха слишкомъ склонна конструировать для авторовъ прошлаго точки зренiя, которыя никоимъ образомъ не отвечають исторической правде, но, разъ конструированныя, оказываются темъ прiятнее и удобнее, чтобы на этой основе выдвинуть якобы собственныя точки зренiя. Будетъ поэтому небезполезно создать затрудненiе для будущихъ эпохъ на этомъ пути и темъ оградить ихъ отъ подобной ошибки.

3. Существеннымъ дополненiемъ сравнительно съ первымъ изданiемъ я считаю новыя лекцiи о "субъективности и объективности познанiя" (вторая и третья лекцiя), какъ и изследованiе мое "о значенiи для теорiи познанiя вопросовъ существованiя, однозначности и многозначности", обнародованное впервые въ 1902 году (лекцiя десятая). Эти дополненiя заставили меня вместе съ темъ значительную часть "дополненiй и добавленiй", помещенныхъ въ первомъ изданiи въ конце книги, ввести въ текстъ, распределивъ ихъ между различными лекцiями.

Первое изданiе настоящей книги, какъ и позднейшiя мои работы по вопросамъ теорiи познанiя, слишкомъ сильно окрашены еще тенденцiей къ объективизму. Только впоследствiи мне стало ясно, что здоровая теорiя познанiя должна отдавать равную дань вниманiя, какъ объекту, составляющему предметъ изследованiя, такъ и субъекту, который " это. изследованiе производитъ. Часто повторяется одно и то же явленiе: въ стремленiи къ объективности – стремленiи, съ научной точки зренiя вполне основательномъ,авторъ слишкомъ отрываетъ познанiе отъ субъекта, съ которымъ изследованiе надолго остается, ведь, въ неразрывной связи.

4. Когда я приступилъ къ переработке двухъ последнихъ лекцiй, посвященныхъ отношенiямъ къ духовной жизни нашего времени, я къ удовольствiю своему встретилъ деятельнаго сотрудника въ профессоре П.Вендланде изъ Геттингена, помогшемъ мне написать двенадцатую лекцiю, посвященную вопросамъ образованiя и преподаванiя. Я говорилъ уже выше, что я между прочимъ поставилъ себе целью внести свою лепту въ дело устраненiя противоречiй въ духовной жизни нашего времени. Въ виду этой цели было необходимо оглянуться несколько назадъ и познакомиться съ вопросами образованiя и преподаванiя временъ прошедшихъ. Но изложить, какъ эти вопросы трактовались въ древнiе века и:

(оценить значенiе ихъ для нашего времени было свыше моихъ силъ, ибо иначе слишкомъ выступила бы на переднiй планъ субъективность собственныхъ, недостататочно переработанныхъ воззревiй, для другихъ людей, разумеется, не имеющая никакого значенiя.

И профессоръ Пауль Вендландъ, съ которымъ я съ давнихъ поръ состою въ переписке по различнымъ методологическимъ вопросамъ науки и преподаванiя, любезно предоставилъ въ мое распоряженiе цельное и связанное изложенiе этихъ вопросовъ. Не могу не выразить надежды, что эта основа, созданная специалистомъ -филологомъ, станетъ еще исходнымъ пунктомъ более подробныхъ изследованiй.

5. Наконецъ, чтобы удобнее было пользоваться книгой, я разделилъ ее на главы и параграфы съ краткими заглавiями, напечатанными курсивомъ, и тотъ же курсивъ сохраненъ въ именномъ и предметномъ указателе. Читателю облегчена темъ возможность въ кратчайшее время найти те части, которыя его интересуютъ* Это же деленiе представляетъ возможность читать отдельно отрывки изъ книги и вне общей связи, по сколько понимавiе таковыхъ отъ этой связи не зависитъ.

6. Въ качестве приложенiя я перепечаталъ здесь две статьи отъ 1898 и 1901 гг. Содержанiемъ ихъ является – коротко говоря – механика Ньютона. Первая статья была впервые напечатана въ запискахъ физико-экономическаго общества въ Кенигсберге и часто требовалась книгопродавцами; вторая статья была впервые напечатана въ журнале "Zeitschrift fur den physikalischen und chemischen Unterricht". Пользуюсь случаемъ выразить свою живейшую бдагодарность за разрешенiе перепечатать ихъ физико- экономическому обществу и издателю Шпрингеру въ Берлине.

Плохо ценилъ бы цель этихъ статей и ихъ новаго изданiя тотъ, это усмотрелъ бы въ этомъ чрезмерную "симпатiю къ старому и нежеланiе отказаться отъ него", вопреки всемъ новейшимъ успехамъ науки, или "неограниченную переоценку заслугъ Ньютона". Нетъ, мое мненiе таково: при всехъ фактическихъ, матерiальныхъ и формальныхъ успехахъ науки, подвинувшихъ ее дальше Ньютона, и даже предъ лицомъ все возрастающей потребности въ новомъ обоснованiи физической системы, какъ целаго, принципы Ньютона являются истиннымъ кладомъ первостепеннаго значенiя именно для людей, занимающихся теоретико – познавательными изследованiями. Въ особенности это следуетъ сказать, если иметь въ виду требованiя, которыя приходится и придется ставить людямъ, пытающимся провозглашать и обосновывать новыя научныя системы,-требованiя разделенiя и точнаго разграниченiя элементовъ этихъ системъ.

Что касается людей, которые более интересуются философскими и естественно научными вопросами и для которыхъ более систематическое изложенiе намеченныхъ здесь идей было бы более полезно, то ихъ я долженъ отослать къ моему введенiю въ теорiю физическаго познанiя въ моей книге "Einfuhrung in das Studium (der theoretischen Physik" ("Введенiе въ изученiе теоретической физики").

Из предисловия к первому изданию

Изложенныя въ настоящей книге теоретико-познавательныя изследованiя частью были задуманы и разработаны въ прошломъ десятилетiи. Статьи въ журнале "Himmel and Erde" (1892–94), лекцiи въ кенигсбергскомъ университете въ теченiе зимнего семестра 1893–94, какъ и въ союзе по организацiи лекцiй для лицъ, желающихъ пополнить свое образованiе, осенью 1895 года – все это помогло мне самому себе выяснить свои воззренiя. Такимъ образомъ работу эту, предлагаемую вниманiю широкихъ круговъ читателей, никакъ нельзя назвать незрелой.

Побудило меня закончить покуда свои изследованiя и предать ихъ тисненiю, во-первыхъ, благопрiятное отношенiе, которое встретили некоторыя изъ упомянутыхъ мною выше статей, и, во-вторыхъ, наблюденiя, что въ настоящее время больше, чемъ когда-либо раньше, разрабатываются въ области естествознанiя вопросы теоретико-познавательные. Въ области физики неожиданный расцветъ теоретико-познавательныхъ изследованiй есть въ значительной мере последствiе направленiя Фарадея-Максвеля. Напомню здесь относящiеся сюда работы Гельмгольца, Маха, Больцманна, Оствальда, Герца.

Настоящей моей работой я обращаюсь не столько къ спецiалистамъ въ тесномъ смысле, сколько къ широкому кругу образованной публики, интересующейся успехами науки. Можно сказать, что здесь везде существуетъ потребность опираться на естественно-научныхъ воззренiяхъ и понятiяхъ для того, чтобы уяснить себе ходъ собственныхъ идей: въ этомъ меня убедили устныя, письменныя и печатныя заявленiя выдающихся людей. Чемъ меньше въ такихъ случаяхъ обнаруживалось знакомства съ естественно-научнымъ матерiаломъ, темъ полезнее мне казалась попытка дать съ точки зренiя моего физическаго спецiальнаго образованiя такой естественно-научный матерiалъ въ ряде целесообразно выбранныхъ примеровъ и на немъ показать общiя формы естественно-научнаго мышленiя и естественно-научнаго познанiя вообще.

Вместе съ темъ данныя для научной методологiи, которую я хочу дать, могла быть, да и были получены и въ другихъ областяхъ, кроме естествознанiя. Но мое мненiе таково: науки естественныя представляютъ собой наиболее удобный исходный пунктъ для этого, потому что имъ всего легче отнестись къ объекту изследованiя, какъ къ чему-то чисто внешнему, свободно отъ всехъ волненiй души, слишкомъ часто затемняющихъ ясность сужденiя.

Часто ссылаются на то, что науки естественныя не имеютъ внутреннихъ точекъ соприкосновенiя со всемъ темъ, что есть въ насъ человеческаго. Въ противовесъ этому именно въ среде естествоиспытателей все более и более наростаетъ убежденiе, что естествознанiе таитъ въ себе особую культурную задачу, которая до сихъ поръ мало или вовсе даже не доходила до сознанiя людей съ общимъ образованiемъ. Мы имеемъ въ виду задачу стать мастеромъ, а порой и образцомъ въ решенiи сложныхъ методологическихъ вопросовъ.

Эта идея имеетъ весьма важное значенiе для настоящаго времени, и будетъ поэтому не безполезно наглядно выразить ее еще въ другой форме. Въ виду тысячи нитей, связывающихъ насъ съ жизнью и окружающей действительностью, представляется въ борьбе мненiй чрезвычайно труднымъ осветить съ теоретико-познавательной точки зренiя логическое отношенiе между предiпосылкой и выводомъ, что для уразуменiя действительности безусловно необходимо. Отношенiе это часто оказывается на столько затемненнымъ, что, воображая, будто можно совершенно обходиться въ науке безъ предпосылокъ, человекъ даже не задумывается надь темъ, возможно ли это логически. А где необходимость анализа по логической схеме предпосылка-выводъ встречаетъ признанiе, тамъ съ перваго взгляда можетъ показаться, будто элементарная математика даетъ для этого достаточное руководство.

Но математике не хватаетъ того богатаго запаса действительности, которымъ отличается естествознанiе. Кроме того, элементы действительности, содержащiеся въ этомъ последнемъ, не въ такой мере очевидны, какъ, напримеръ, элементы геометрiи, а ихъ приходится тщательно собирать и устанавливать. Отсюда следуетъ, что для отношенiя между предпосылкой и выводомъ физика можетъ съ большимъ правомъ, чемъ математика, претендовать на значенiе образца, по аналогiи съ которымъ могли бы быть теоретически выяснены другiе элементы действительности.

Если физика претендуетъ быть теорiей или системой действительности въ своей области, то представляется действительно страннымъ, что она не въ состоянiи одарять теоретико-познавательными формами и разсужденiями и всякую другую теорiю, и всякую другую систему действительности въ совершенно другихъ областяхъ. И если бы то было не более, какъ познанiе того, что для науки о действительности важна не столько истина, сколько подходящая система понятiй, т.е. другими словами, что всякая слишкомъ непосредственная попытка постигнуть истину была бы лишь помехой для созданiя подходящей системы понятiй,-я считалъ бы уже и это немаловажнымъ прiобретенiемъ.

Чтобы охарактеризовать содержанiе моего сочиненiя еще въ одномъ направленiи, остается сказать, что тщетно читатель сталъ бы искать въ ней воззренiя и разсужденiя матерiалистическiя. Слишеомъ охотно, какъ известно, приписываютъ естествоиспытателямъ резко матерiалистическое воззренiв на вещи. Исходя изъ этого допущенiя, которое принимается безмолвно, какъ нечто само собою разумеющее, люди склонны отказывать естествоиспытателямъ въ способности достойно оценить роль творческой личности въ жизни и въ исторiи. До известной степени матерiализмъ былъ вполне уместенъ въ области естественныхъ наукъ, и таковымъ остается еще и поныне. При всемъ томъ никогда еще, пожалуй^ въ физической науке, напримеръ, не обнаруживалась въ такой сильной степени тенденцiя отделаться отъ матерiализма, какъ именно въ нашу эпоху.

Наконецъ, что касается формы изложенiя, то мне казалось наиболее целесообразнымъ сохранить форму лекцiй. Форма эта представляется наиболее удобной при обсужденiи вопросовъ теорiи познанiя, потому что по самой природе ея, твердая, неподвижная система въ ней невозможна: скорее она только побуждаетъ разсматривать вещи съ определенныхъ точекъ зренiя, вовсе не утверждая, что эти точки зренiя могутъ претендовать на какое-нибудь общее значенiе, не терпящее исключенiй.

Об авторе