В сентябре 1996 года в г.Суздале проходила международная конференция "Математика и искусство". Выступление академика Бориса Викторовича Раушенбаха было одним из ключевых на этой конференции. В своем докладе он сформулировал основную трудность применения формально-математических методов в изучении искусства следующим образом: "...когда у искусствоведов пытаешься понять, чем отличается гениальная картина от копии, даже той же эпохи, они говорят, что гениальность – это отличие "чуть-чуть". У них есть такое понятие "чуть-чуть". Это "чуть-чуть" и есть гениальность. А что до этого – школа, умение, ремесло, это все не то. А вот "чуть-чуть", эти мельчайшие, почти неуловимые особенности, они и делают картину гениальной. Но это "чуть-чуть", оно как раз и показывает почти полную безнадежность формализации и последующего анализа художественного образа математическими методами. ...Тут мы сталкиваемся с отличием в величинах второго порядка малости... Искусствоведы недаром же говорят – "чуть-чуть". А не просто – "чуть"". Хотя Б.В.Раушенбах не использовал в своем докладе термин "неустойчивость", речь, несомненно, шла именно об этом принципиальном свойстве произведений искусства – их нахождение в неустойчивом, бифуркационном, критическом состоянии. Действительно, только в неустойчивом состоянии любая система очень чувствительна к малейшим изменениям. Представим себе стержень, стоящий строго вертикально на своем острие. Это состояние неустойчиво, и малейшая пылинка или возмущение воздуха вызовут падение этого стержня. Как справедливо отметил И.Р.Пригожин, термин "неустойчивость" очень часто носит негативный оттенок, и нередко подразумевается, что соответствующее явление недоступно формальному анализу или его вообще следует исключить из подлинно научного описания реальности. И понятно почему. Одно из важнейших свойств неустойчивого состояния – его непредсказуемое поведение. Мы не в состоянии предсказать, в какую сторону упадет вертикально стоящий стержень. Направление падения зависит от мельчайших, невидимых и неощущаемых нами воздействий, от тех самых "чуть-чуть", о которых говорил Б.В.Раушенбах. Можно сказать также, что в неустойчивых явлениях не выполняется один из основных принципов естествознания – принцип воспроизводимости научных результатов, который означает, что научный результат является достоверным, если он воспроизводится при одних и тех же условиях. Но мы не в состоянии воспроизвести направление падения стержня при условии его нахождения в строго вертикальном положении. Долгое время физика, включая квантовую механику и теорию относительности, действительно изучали в основном устойчивые системы и процессы. В научном мировоззрении в целом, включая мировоззрение в биологии, науках о высшей нервной деятельности и общественных дисциплинах, еще со времен Ньютона и Лапласа сложилось детерминистическое мышление, согласно которому все события и процессы в принципе можно моделировать и предсказать с любой точностью. Предполагалось, что явления, которые мы не в состоянии предсказать, обусловлены теми приближениями, которые мы вносим в наше описание природы. Примерно с середины 1950Нх годов в рамках физических и химических исследований в работах И.Р.Пригожина, Г.Хакена и ряда других ученых стала формироваться новая научная парадигма, связанная с изучением неустойчивых систем и процессов вдали от термодинамического равновесия. В таких условиях возникают когерентные структуры, охватывающие миллиарды частиц, благодаря чему создаются условия для возникновения жизни, биологической эволюции, появления человека. Только сравнительно недавно стало понятно, что все новое в мире возникает в результате бифуркаций, как развитие неустойчивых процессов и состояний, а основной причиной самоорганизации материи на любом уровне (неживой природы, биологической, социальной) являются неустойчивые, критические состояния. В этих же исследованиях было выяснено, что в неустойчивых системах даже очень маленькие различия в начальных условиях приводят к очень большим различиям в конечных результатах. Даже небольшое возмущение или ошибка ведут к большим последствиям, и точное предсказание поведения таких систем на больших временных интервалах становится невозможным. Таким образом, детерминистическая парадигма, господствовавшая в науке вплоть до последнего времени, неверна в системах, где есть неустойчивость. Однако фундаментальное свойство биологических, психических и социальных систем есть именно их неустойчивость. Известный физик Я.И.Френкель основное различие неживой и живой природы сформулировал следующим образом: "Нормальное состояние всякой мертвой системы есть состояние устойчивого равновесия, в то время как нормальное состояние всякой живой системы, с какой бы точки зрения она не рассматривалась (механической или химической), есть состояние неустойчивого равновесия, в поддержании которого и заключается жизнь". Психология и другие науки о мозге долгое время находились под влиянием традиционной для всей науки XIX и первой половины XX веков парадигмы устойчивых состояний и детерминизма. Мозг рассматривается в традиционной психологии и нейрофизиологии как сложная система в равновесном, устойчивом состоянии. В многочисленных психологических теориях и учениях отсутствует понятие неустойчивости, а понятия равновесия и устойчивости, как мы увидим ниже, являются синонимами. Но даже в рамках традиционной научной парадигмы в изучении высшей нервной деятельности сделано очень многое: выяснены, например, конкретные механизмы функционирования нейронов, законы проведения нервного импульса и т.д. При этом в психологии и других науках о деятельности мозга существует большое число качественных теорий и учений, не поддающихся экспериментальной проверке. В синергетическом подходе мозг рассматривается как сложная структура, функционирующая вблизи неустойчивого состояния, а все поведенческие функции описываются как неравновесные фазовые переходы. Выяснилось, что именно искусство является важнейшим инструментом для поддержания мозга в этом неустойчивом состоянии. Помимо того, что теория самоорганизации дала возможность сформулировать ряд фундаментальных операциональных принципов в работе мозга, она позволила по-новому взглянуть на роль хорошо известных и детально изученных психологических явлений. Так, явление мультистабильности восприятия при распознавании неоднозначных образов считается в традиционной психологии неким научным курьезом. В большинстве университетских курсов по психологии это явление даже не упоминается, хотя оно детально изучено в многочисленных экспериментальных и теоретических исследованиях. И только сравнительно недавно, в рамках исследований по проблемам самоорганизации в когнитивных процессах, выяснилась фундаментальная роль явления мультистабильности восприятия неоднозначных образов в деятельности мозга. Не только принципы работы мозга определяют структуру произведений искусства, но и само искусство влияет на эволюцию сознания. Логика развития и эволюции искусства в целом имеет относительную самостоятельность и подчиняется универсальным законам самоорганизации. Продукты художественного творчества, как и продукты "творчества природы" – биологические организмы – это сплав уникальных, индивидуальных особенностей и универсальных закономерностей. Именно универсальное, общесистемное в художественных произведениях является объектом приложения синергетического метода в изучении искусства. Автор выражает глубокую признательность, А.Ю.Лоскутову и Б.М.Галееву за полезные обсуждения, В.Е.Бондаренко, С.Ринальди и Дж.Кальоти за предоставленные материалы. Итак, нами показано, что основные универсальные закономерности самоорганизации, действующие в неживой и живой природе, имеют место и в искусстве: как в отдельных художественных произведениях, так и в эволюционном развитии различных его видов. Возникает закономерный вопрос: не является ли синергетический подход к изучению искусства лишь переформулировкой в новых терминах и понятиях хорошо известных фактов и закономерностей и не дающий ничего нового самому искусствознанию? Ответ на этот вопрос не является простым и однозначным и, чтобы представить себе всю сложность возникающей здесь проблемы, целесообразно обратиться к истории науки. В критические моменты развития многих научных дисциплин не раз возникали ситуации, когда новая научная концепция (новая парадигма) объясняла, исходя из небольшого числа исходных принципов, огромное число ранее казавшихся независимыми фактов и эмпирических закономерностей. Достаточно вспомнить возникновение механики Ньютона и эволюционной теории Дарвина. Представляется, что синергетика также способна выполнить такую интегрирующую функцию. Проведенный анализ показывает, что такие фундаментальные понятия синергетики, как неустойчивость, принцип подчинения, фазовый переход и т.д., позволяют с единых позиций подойти к изучению огромного числа разрозненных фактов и закономерностей из самых разных видов искусства: циркового, хореографического, литературы, кино и т.д. Но та же история науки учит нас, что при этом дело не ограничивается систематизацией известных фактов. Всегда имеет место приращение знания: объяснение ранее непонятных явлений, предсказание новых фактов и закономерностей. Материалы этой книги также указывают, что искусствознание вправе ожидать от синергетического подхода новых знаний. Например, в искусствознании хорошо известно понятие доминанты как основного структурообразующего элемента произведений. Но именно синергетический метод вскрыл связь этого понятия с неустойчивостью, позволил показать важную роль доминанты в заголовке художественного произведения, роль доминанты в художественном творчестве. Наше исследование в основном строилось на аналогиях между универсальными формами поведения в самоорганизующихся системах и теми или иными феноменами в сфере искусства: каждому универсальному явлению или процессу в синергетике мы находили соответствие в художественной культуре. Но существует ли в искусстве нечто, специфическое только для искусства, что отличает его от свойств неживой и живой природы, и если существует, то можно ли его изучить методами естествознания? В искусстве мы постоянно имеем дело с ситуациями, не совместимыми с фундаментальными законами природы, потому такие ситуации никогда не были и не могли быть объектами исследования естествознания. Такие явления, следовательно, одна из специфических особенностей искусства, и, подчеркнем это особо, сущность (природа) этой особенности искусства выявлена, опираясь на естественно-научные знания. Существует представление, что полное логическое, рациональное, естественно-научное объяснение искусства невозможно, иначе это привело бы к подмене искусства наукой, и нужда в самом искусстве бы отпала. Сама формулировка такого утверждения содержит определенное противоречие: объяснение явления приравнивается к самому явлению. Разумеется, ни о какой подмене наукой искусства не может быть и речи, поскольку, как мы выяснили, спектр явлений искусства гораздо шире, чем спектр явлений науки. Наука имеет дело с возможным и вероятным, искусство – зачастую – с невозможным и невероятным. Наука всегда была и будет союзницей искусства в деле создания новых необычных форм и образов. Именно благодаря науке стали возможными такие виды искусства, как кино и телевидение. Наука и только наука способна ясно и четко осознать специфику искусства и помочь ему целенаправленно и активно проявить эту специфику. Евин Игорь Алексеевич Родился в Казани в 1949 году. В 1974 году окончил кафедру физики живых систем Московского физико-технического института. В настоящее время работает в Институте проблем управления им. В. А. Трапезникова РАН (ИПУ РАН), где занимается математическими проблемами теории искусства. Профессор МФТИ, читает курс лекций по вычислительной биологии для студентов биологических специальностей.
|