|
Оглавление
Из Введения
Современное состояние гуманитарного знания, которое в мире называют "post post-mo" (после посмодернизма), не представляется конструктивным отождествлять с кризисом в гуманитарном знании, в частности, в историописании [1]. Историческая наука переживает сегодня не состояние кризиса, а период ее обогащения, многообразия. Именно так оценивают ее современное состояние известные теоретики истории Иорн Рюзен и Георг Иггерс из Германии, Франклин Анкерсмит из Нидерландов, британец Питер Бёрк, американцы Лайонел Госсмен и Алан Мегилл. Примечательно, что все перечисленные авторитетные теоретики истории придерживаются синтетического подхода в историописании, ориентации на возвращении к человеку, личности как предмету исторических исследований. По выражению Ф.Анкерсмита, "добрые старые времена единства науки, видимо,... снова возвращаются". Причем именно история, а не естествознание, является местом, откуда идет колонизация всей науки в целом [2: 71]. В последнее время высказывается мнение о кризисе мировой исторической науки как некой серьезной опасности, которая может стать губительной для нее. В данной постановке смещается акцент: можно утверждать о проявлении кризиса в понилании исmopuu, но не кризиса исторической науки! Подобное уже случалось неоднократно. В середине XIX веке наметился кризис, выявивший несостоятельность нарративного, "чистого описания" истории. Он был порожден пониманием истории в духе позитивизма, который ограничивал область теоретических изысканий в области истории. В первой половине XX века был найден путь преодоления кризиса: история стала отходить от фетишизма фактов. Примечательна в этой связи была формулировка, предложенная английским историком Эдвардом Карром: "история это интерпретация" [3: 28]. Устойчивое утверждение о кризисе исторической науки внедрилось в течение последнего десятилетия XX. Подобное мнение, пришедшее с Запада, в нашей стране получило различные интерпретации (одна из них "методологический шок"). Увлечение цивилизационным методом после крушения советской методологии "марксизма-ленинизма", мир-системным и др. выявило определенную ограниченность каждого из подходов: цивилизационный метод оказался связан с фактическим игнорированием единого исторического процесса, мир-системный метод ограничивался объяснением лишь капиталистической системы. Можно предположить, что идея кризиса исторической науки связана с тем, что в последние два – три десятилетия на Западе не появилось какой-либо принципиально новой и конструктивной методологической парадигмы общественного развития. Набившую оскомину концепцию постмодерна периодически пытаются обновить декорациями "трансмодерна", постэкономического пространства и другими подобными тупиковыми вариантами. В России сегодня проявляется своеобразная мода на марксизм. В книжных магазинах снова появились издания трудов К.Маркса, Ф.Энгельса, В.И.Ленина. Марксистами объявляют себя и те, кто проявляет интерес к ортодоксальному марксизму, и те, кто признает лишь "раннего" Маркса, и те, кто свою задачу видит в защите "марксизма" от "ленинизма". Трактовка советского "ленинизма" с современных позиций в качестве развития и обогащения теории марксизма признается односторонней и ограниченной. В данном случае ленинизм рассматривается как одна из версий понимания, трактовки и применения марксизма, прежде всего и главным образом к России, по преимуществу в инструментально прагматической области, связанной с применением марксизма (концепция применения входит в состав теории практики теории) [4: 159,160,164]. С другой стороны, инструментальный характер применения ортодоксального марксизма к реалиям России оценивается как проявление не только догматических трактовок, но и проявлений "революционного ревизионизма" [5: 52]. Современный кризис понилания истории [подробнее см.: 6: 35 40] может быть преодолен изменением приоритетов в методологии исторических исследований в сторону теоретической направленности. В образной форме подобный подход сформулировал упомянутый Эдвард Карх "те историки, которые и сегодня пытаются обойтись без филосооии истории, напоминают нудистов, тщетно и цинично стремящихся воссоздать райские кущи Эдема в наших садовых пригородах" [3: 24]. Философия и социология дают историкам теоретический фундамент, служат теоретической основой исторических исследований. Если термин "философия истории" впервые употребил Ф.М.А.Вольтер в 1765 г. в статье под одноименным названием (в понимании универсального исторического обозрения человеческой культуры), то понятие "теория иcтopии" появилось в немецком Просвещении в последнее десятилетие XVIII в., под которым имелась в виду история вообще и ее вновь открытая область всемирной истории. В нее включалась новая сфера опыта, условия которой (экономические, политические, социальные и др.), а также многосторонние связи и отношения мировой истории не поддавались осмыслению только на основе непосредственного опыта. Чтобы справиться с растущей сложностью, потребовалось создание теории. Теория истории охватывала все усложняющуюся действительность, которую нельзя было познать благодаря обычной исторической эмпирики требовались теоретические определения [См.: 7: 139]. В России терминологию "общая теория истории" и "частная теория истории" впервые ввел в 1906 г. Н.И.Кареев, прочитавший лекции по теоретическим вопросам исторической науки на Высших женских (Бестужевских) курсах в Санкт-Петербурге, в опубликованных им в 1915–1917 гг. трех книгах под общим заголовком "Из лекций по общей теории истории". Русский ученый разработал систему общей теории истории, какой не было и нет до сих пор ни в одной национальной историографии в мире [См.: 8: 24, 25, 27]. Исследованием истории как объективного и закономерного процесса занимается наука, которую называют тем же именем, что и изучаемый ею объект, а именно историей. Употребление одного и того же термина для обозначения как реального исторического процесса, так и науки, изучающей этот процесс, создает определенные неудобства. Чтобы избежать их, современные авторы предлагают называть историей только сам исторический процесс, для обозначения же специальной науки об истории использовать термины "историческая наука" и "историология". В данном подходе историологию как составляющую исторической науки, которая занимается описанием исторических событий, называют повествовательной, или нарративной, историологией. Теоретическую историологию историософией [См.: 9: 3–4]. Отметим, что многие из приведенных терминов (историология, историософия и др.) появились в научном обиходе еще в XIX веке. К сожалению, зачастую авторство забывается. Об авторе
Юрий Альбертович ВАСИЛЬЕВ
Доктор исторических наук, профессор Московского гуманитарного университета. Действительный член Академии гуманитарных наук. Член докторских диссертационных советов при МосГУ и при МГУ им.М.В.Ломоносова. Победитель конкурса Союза негосударственных вузов Москвы и Московской области "Лидер образования 2010"; награжден золотой медалью Н.Н.Моисеева "За заслуги в образовании и науке". Специализируется в области социальной и экономической истории, теории и методологии истории, глобалистики. Участник Российского философского общества, член редакционных советов журналов "Вестник РФО" и "Полиграфист". Автор около 130 научных работ, в том числе 12 монографий ("Крестьянская война в России в условиях политики военного коммунизма и ее последствий (1918–1922 гг.)" (2010, в соавт. с П.Ф.Алешкиным), "Модернизация под красным флагом" (2006), "Куда движется Россия" (1993) и др.), учебника, 4-х учебных пособий. Ряд статей Ю.А.Васильева опубликован в сборниках "Гражданская война в России: Энциклопедия катастрофы" (2010), "Глобалистика: Международный энциклопедический словарь" (2006), а также за рубежом на английском и болгарском языках. |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||