Саврей В.Я. Александрийская школа в истории философско-богословской мысли Изд. 4

Оглавление

Из введения

Более ста двадцати лет назад, когда отечественная философская, научно-историческая и богословская мысль развивалась во всех направлениях и во всех областях, в Казани вышло в свет первое в России обобщающее исследование по истории Александрийской школы, принадлежавшее свящ. Василию Дмитревскому. Этот труд ознаменовал своим появлением начало изучения всего комплекса проблем, связанных с научной оценкой Александрийской школы как уникального и эпохально значимого явления в истории античной и христианской мысли.

Не ослабевавший в мировой науке на протяжении последних двух столетий интерес к александрийской проблематике определяется, безусловно, тем обстоятельством, что Александрия представляет собой целую эпоху в истории философии и культуры. В трудах европейских исследователей отмечается научный интерес к Александрии как центру эллинистической образованности, олицетворявшему богатство интеллектуальных достижений эллинистической эпохи. Начиная с Александрии, греческая литература периода эллинизма справедливо называется александрийской, греческая философия – александрийской, греческое христианское богословие – александрийским. Оригинальность, своеобразие, неповторимость и универсальная значимость Александрийской школы как выдающегося явления в истории философской мысли состоит в том, что Александрийская школа, подобно архитектурному замк\'у, венчает собой соединение двух сводов античной и христианской философии над аркой древнего и величественного портала, вводящего в здание средневековой и новоевропейской философской науки.

Обращение к теме "Александрийская школа в истории философско-богословской мысли" востребовано общим характером научных историко-философских запросов нашего времени, для которого изучение проблемы взаимоотношений христианства и Античности не только не утратило своей актуальности, но и получило качественно новое философское в\'идение в трудах западноевропейских ученых.

Первостепенную значимость в исследовании данной проблемы представляет феномен исторической встречи эллинистической философии и христианского Откровения, имевший своим итогом формирование в географических пределах ойкумены новой мировоззренческой парадигмы и определивший перспективу развития европейской философской мысли на много веков вперед: от патристики и средневековой схоластики до немецкого идеализма и русской религиозной философии Серебряного века. В эпоху становления патристики было обретено новое в\'идение человека, связанное с новым отношением к слову, и многие богословские положения озвучивались при помощи философского языка. Хотя средоточием религиозного миросозерцания стал догмат, это не означало сковывания мысли. По справедливому замечанию Х.-Г.Гадамера, "догматика... раскрывает перед философской мыслью недоступные грекам горизонты. Если Слово стало плотью... то это значит, что логос освобождается наконец от своего спиритуалистического характера, означавшего вместе с тем и его космическую потенциальность. Единственность, неповторимость акта искупления ведет к включению исторического в сферу европейской мысли, освобождая одновременно феномен языка из его погруженности в идеальность смысла и позволяя ему сделаться объектом философского размышления. В противоположность греческому логосу Слово становится теперь чистым событием". На исключительное значение Александрийской школы в истории развития философско-богословской мысли указывает то обстоятельство, что Александрия стала местом формирования трех наук: теологии, герменевтики и экзегетики. Именно в Александрии начала действовать первая в истории христианства философско-богословская школа.

"Чем была Платоновская Академия для философии, тем же была Высшая школа в Александрии для христианской науки". Но если Афинская философская школа представлена в современной науке широко и многогранно, то Александрийская школа, напротив, фрагментарно и не систематически. Этот пробел главным образом обусловлен особой спецификой Александрийской школы. Языческий неоплатонизм, возникший в Александрии в III в. н.э., всегда тяготел к Афинам, и его изучение уже стало традицией в зарубежной науке, в отличие от александрийской философии в целом. Эта философия формировалась в Александрии на протяжении семи веков непрерывного развития (II в. до н.э. – V в. н.э.). Ее отличали такие черты, как теологическая направленность и преобладание герменевтической проблематики. Ее основными представителями были: в дохристианский период Аристобул и Филон Иудей, в христианский период Пантен, Климент и Ориген (старая Александрийская школа), а позднее – свв.Григорий Чудотворец, Дионисий Великий, Петр Александрийский, Афанасий Великий, Кирилл Александрийский (Новоалександрийская школа); кроме того, к ней могут быть причислены Великие каппадокийцы – свв. Василий Великий, Григорий Богослов и Григорий Нисский, – без которых нельзя во всей универсальной полноте понять развитие Александрийской школы и проследить ее влияние на европейскую мысль.

Долгое время философия Александрийской школы, наряду с философией патристики, воспринималась как несущественная прибавка к богословию и библейской экзегезе. Однако такой подход не позволял выявить уникальные особенности учения Александрийской школы и определить ее место в истории философской и богословской мысли. Для рационалистического европейского мышления, в особенности XVIII в., сознание александрийского религиозного философа, занимавшегося аллегорической интерпретацией Библии, казалось мрачной загадкой, содержание которой несовместимо с представлениями о мире и человеке, характерными для европейского Просвещения. Любой вопрос мировоззрения в рамках классической рациональности представлялся разрешимым с помощью эксперимента и рассудочного моделирования, без всякой помощи Божественного Откровения и опыта его философского восприятия. Даже языческий неоплатонизм подвергался уничижительной критике. Об этом с горечью говорил в своем докладе перед французской Академией моральных и политических наук Ж. Бартельми-Сент-Илер: "Александрийская школа оставила нам, будучи гораздо более счастливой, чем другие античные школы, многочисленные и ценнейшие памятники: но эти малоизвестные памятники в целом плохо оценивались самыми искусными историками... История философии и история человеческого духа могли бы только выиграть от более научного и более тщательного пересмотра процесса, который, как говорили многие, был осужден, но не был изучен".

По достоинству не оцененные достижения христианской мысли Александрии остались в удел одним лишь апологетам, сопротивлявшимся наступлению секуляризма в религиозном сознании с привычным для них старым аппаратом схоластической теологии. Иудейская Александрийская школа также привлекала исключительно специфическое внимание и рассматривалась больше филологами, чем историками философии. Только в XIX в., когда европейская религиозная мысль начала переходить в контрнаступление против воинствующего секуляризма, последовало открытие александрийской теологии – особенно в лице Климента (этика) и Оригена (логология, триадология, антропология). Эти процессы связаны с именами таких выдающихся ученых, как Маттер, Симон, Вашро, Фреппель, Редепеннинг, Неандер, аббат Прат, Прессансе, Винченци, де ла Барр и др. Особенно мощной стала французская традиция изучения христианского александринизма, который в этот период практически исключительно связывался с Александрийской катехетической школой (огласительным училищем, Дидаскалионом) при Александрийской Церкви. Свой вклад на данном этапе внесла и русская церковно-историческая наука в лице архиеп. Филарета (Гумилевского), свящ. Василия Дмитревского, проф. А.П.Дьяконова, В.В.Болотова, И.В.Попова, Н.И.Сагарды и др.

Серьезные работы ученых богословов стимулировали в широких научных кругах Европы и Америки изучение не только теологии, но и философии александрийцев; однако возникавшие концепции были далеки от правильного понимания ее герменевтической специфики. Лишь в XX в. в исследованиях, посвященных изучению иудейской Александрийской школы, таких талантливых ученых, как Вольфсон, Гудэнаф, Кристиансен, Руния, и в исследованиях, посвященных изучению христианской Александрийской школы, авторитетных теологов Молланда, Хансона, де Любака, фон Бальтазара, Осборна, Торьесена и других зарубежных авторов была предпринята попытка осмыслить собственное значение философии александрийцев и установить связь философских и богословских идей в их богатом наследии. В России разработка этой проблематики еще только ожидает своего часа, но и на Западе далеко не во всем достигнуто согласие ученых в отношении целого ряда важнейших вопросов александринизма. Причина заключается как в обширности темы, так и в особенностях мышления александрийцев, которые были религиозными философами и не могли мыслить в категориях секулярного сознания, ставшего господствующим в современном обществе.

Важность изучения александрийского наследия именно в наше время трудно переоценить. Эллинистическая цивилизация была первой мировой цивилизацией, объединившей регионы Южной Европы, Причерноморья, Ближнего Востока и Северной Африки. Ее глобалистские тенденции, главной движущей силой которых, по крайней мере со стороны внешней, была экономика, стирали национальные границы и приводили в столкновение идеи, веками созревавшие в замкнутых культурных ареалах. В интеллектуальном пространстве этой цивилизации впервые возникла идея науки как синтеза теоретических достижений человечества, а не только как локально развивающейся традиции. Из Александрии, по словам отца истории эллинизма И.Г.Дройзена, "наука начинает охватывать мир, воспринимая его со всех сторон; повсюду распространяясь, она приобретает совершенно новый вид; Александрия становится очагом всемирной литературы, всемирного образования, которое в идеальном виде соединяет в себе результаты всех прежних, доселе рассеянных, национальных развитий".

В XX в. также произошло столкновение многих культур, которое в ряде случаев привело к драматической потере их идентичности. Результатом стало повышение интереса к проблемам герменевтики, повлекшее за собой новое открытие александрийской философии. Накануне постиндустриальной эпохи были подвергнуты пересмотру теории человеческого сознания, познания, формирования культуры и цивилизации. В связи с осмыслением развития европейского типа общества возникла потребность в глубоком изучении и анализе истории Средневековья и становления ранней средневековой мысли, о чем свидетельствует появление выдающихся трудов М.Блока, Й.Х\"ейзинги, Ж.Ле Гоффа, А.Я.Гуревича и др. Основной связью сознания человека с его архаическими истоками был признан мир символов, который занимает важное место не только в богословии и философии средневековой Европы, но в истории целого ряда цивилизаций, в том числе цивилизации позднего эллинизма, периода зарождения византийской патристики. "Символическое сознание, – писал выдающийся современный герменевт Ролан Барт, – предполагает образ глубины: оно переживает мир как отношение формы, лежащей на поверхности, и некоей многоликой, бездонной, могучей пучины (Abgrund), причем образ этот увенчивается представлением о ярко выраженной динамике: отношение между формой и содержанием непрестанно обновляется благодаря течению времени (истории)".

Барт определял средневековую экзегезу как "узаконивание" символической свободы интерпретации текста. Таким образом он хотел оправдать свободу многоуровневой герменевтики в современном литературоведении. В его полемике со старой критической школой не случайно находили глубокий философский смысл. Позиция французского мыслителя сводилась к тому, что "в течение длительного времени классическое буржуазное общество усматривало в слове либо инструмент, либо украшение: ныне же мы видим в нем знак и воплощение истины". Однако Барт хорошо сознавал и различие между своим герменевтическим методом и тем, на который он указывал в качестве примера. Метод Барта, будучи постмодернистским, вел к обратным результатам. Он наглядно демонстрировал, что следствием оскудения ценностей модернизма стало наступление релятивистских настроений по всему фронту культурной и социальной жизни. Любой текст оказался подверженным разложению, деконструкции. Текст лишался смыслового стержня, а всякий централизм в интерпретации стал трактоваться как проявление тоталитарных притязаний. Однако в Средневековье, которое не знало тоталитарного сознания, все смыслы священного текста возводились к высшему, анагогическому. Мы можем задать вопрос о том, с чем это связано. Очевидно, существовала вера в безусловный примат анагогического восхождения над всеми "земными" видами литературной критики. Эта вера была религиозной и оказывала прямое воздействие на философию.

Жесткое противопоставление "тоталитарности" текста и полной релятивизации его смысла указывает на тупики структурного анализа. В трудах выдающихся отечественных ученых А.Ф.Лосева, Д.С.Лихачева, Ю.М.Лотмана, В.Н.Топорова, Вяч.Вс.Иванова, Е.М.Мелетинского, А.Я.Гуревича, М.Л.Гаспарова, С.С.Аверинцева, Г.С.Кнабе и др., – текст осмысляется как многомерное явление культуры. Стремление "не опустить глаза перед Хаосом жизни" и преобразить его в Космос лежит в основе любой человеческой мифологии. Понять и вновь прочесть все мифы как универсальные знаковые системы, а тем самым примирить между собой народы и целые эпохи, стремилась александрийская культура, родившаяся в условиях острых противоречий раннего эллинизма. Нужно заметить в связи с этим, что александрийские дидаскалы видели в тексте Библии универсальное означаемое, которое позволяет по-новому прочесть мифы всех народов и великих философов, обращая их смыслы к учению Христа.

Итак, общим моментом современной философской герменевтики и герменевтики Александрийской школы является предположение о множественности смыслов текста. Это предположение существенно необходимо для современного понимания культуры – понимания, которое "является уже не способом познания, но способом бытия, бытия такого сущего, которое существует, понимая". В информационном обществе таким сущим желает быть каждый из его сознательных членов, но понимание чрезвычайно затрудняется децентрализацией всей текстуальности. Невнятность иерархической структуры современных культурных реалий делает их принципиально непрозрачными. Настоящей интеллектуальной деятельностью становится, по выражению Поля Рик\"ера, такая работа мышления, "которая состоит в расшифровке смысла, скрывающегося за очевидным смыслом, в выявлении уровней значения, заключенных в буквальном значении". Она требует не только навыка, но и мудрости, не только знания, но и определенного наития, с помощью которого можно было бы вернуться к исходному значению понятий, расшифровать их природу. Поэтому как никогда актуальным становится исследование феномена, обусловившего стремление александрийских экзегетов к мудрости, которую они называли "гнозисом", т.е. "знанием" в высшем и предельном смысле. "Что око в теле, то гнозис в духе", – писал во II в. н.э. Тит Флавий Климент (Strom. III. 5, 44). Его ученик Ориген призывал восходить от буквального смысла к нравственному, и от него к еще более возвышенному смыслу, чтобы "увидеть узкие верхушки слов" и то пространство, "где в каждом отдельном существе присутствует Слово" (In Ioh. XIII. 42).

Философская мысль конца истекшего века еще носила на себе оттиск антропологического и гносеологического оптимизма, который характерен для позитивного мировоззрения. Поль Рик\"ер, считавший наиболее перспективным восхождение от библейской интерпретации к философской герменевтике, утверждал: "Сегодня мы, люди, располагаем символической логикой, экзегетической наукой, антропологией и психоанализом, которые, быть может, впервые способны охватить вопрос о целостном воссоздании человеческого дискурса". Но обладаем ли мы также критерием глубинного понимания природы человека и постижения сокровенного смысла сакрального текста, для того чтобы это воссоздание действительно осуществить? В поиске такого критерия оттачивались философские и богословские идеи в течение семи веков развития Александрийской школы, сформировавшейся в условиях зарождавшегося философского эклектизма и религиозного синкретизма. Несколько великих цивилизаций внесли вклад в ее историческое становление. Историки XVIII в., говоря об Александрии, отмечали, что "этот город, служивший сборным пунктом для греческих, еврейских и египетских ученых, был театром причудливого смешения систем этих трех народов". Сама же Александрийская школа стала прообразом европейского университета и естественным связующим звеном между Античностью и новой Европой. В эпоху позднего эллинизма с его аморфной культурой Александрийская школа первая занялась проблемами герменевтического исследования текстов, несущих огромную ценностную нагрузку. Герменевтика Стои, сформировавшаяся значительно раньше, не удовлетворяла исканиям богословского и мистического характера, которые лежали в основе признания неоднозначности символа. Поэтому стоические идеи, наряду со многими другими, были творчески переработаны в огромном плавильном цехе александринизма. Закончив исполнение своей миссии, Александрийская школа стала свидетельницей рождения новой, христианской цивилизации, которая идентифицировала себя как вселенская, но имела уже не аморфную, а стройную и прозрачную, иерархически организованную культуру и обладала способностью создания редкого, но совершенно реального и определенного антропологического типа.

Таким образом, изучение проблемы взаимоотношений античного и христианского начал в процессе формирования новой философско-богословской традиции приобретает свою несомненную научную значимость, которая становится особенно очевидной в свете неоспоримых последствий этих самых взаимоотношений для истории средневековой и новоевропейской мысли.

Историко-философский подход к раскрытию темы настоящего исследования включает, во-первых, рассмотрение, анализ и оценку всех имеющихся на данный момент фундаментальных исследований по Александрийской школе и, во-вторых, реконструкцию на основе аналитического изучения первоисточников и сопоставления важнейших теоретических обобщений, представленных в трудах отечественных и зарубежных ученых, общей панорамы становления и развития Александрийской школы, генезиса ее философско-богословских идей. Введение в тему исследования налагает на автора совсем не формальное обязательство определиться с объектом и предметом исследования, обозначить его цели, задачи и методы. Необходимо четко представить себе, что именно мы будем понимать под "Александрийской школой". С целью выработки в настоящей монографии научной концепции Александрийской школы представляется существенно важным проведение исследования, проливающего свет на историю изучения вопроса и выявляющего научные достижения выдающихся отечественных и зарубежных ученых.

Степень научной разработанности темы. В отечественной науке александрийская культура и философия исследовались явно недостаточно. В XIX в. только Орест Маркович Новицкий (Новицкий О.М. Постепенное развитие древних философских учений в связи с развитием языческих верований. Ч. 4: Религия и философия Александрийского периода. Киев, 1861) выдвинул интересную концепцию, назвав "александрийским" кульминационный момент мировой истории – непосредственно перед пришествием Христа. Это был период, "запечатленный характером синкретизма". Языческая культура обветшала и рухнула, но "из самого сознания этого падения пробудилось пламенное желание новых убеждений и стремление к духовному возрождению". Активный духовный поиск наблюдается в трудах Филона, гностиков, Плотина, Порфирия и других представителей неоплатонизма. Однако в действительности "томление" по Безусловному Началу, и то "требование, чтобы противоречие между конечным и безусловным Духом примирено было в субъекте", которое на самом деле "издревле было постоянным мотивом всей исторической жизни", было удовлетворено только во Христе, как Спасителе мира и Богочеловеке. К сожалению, давая содержательные замечания по философии Филона и Плотина, Новицкий ничего не сказал о христианской Александрийской школе.

Первое (и до сих пор единственное) крупное исследование по нашему предмету предпринял свящ. Василий Дмитревский, который рассматривал историю христианской Александрийской школы как четырехвековое развитие традиции богословского образования (Дмитревский В., свящ. Александрийская школа. Очерк из истории духовного просвещения от I до начала V века по Р.Х.Казань, 1884). Дмитревский изложил определенное в\'идение проблемы, которое в целом является верным. Александрийская школа – единая традиция классического обучения и философской мысли, которая существовала в течение четырех веков до тех пор, пока не пришла в упадок. Ее главной целью было исследование Священного Писания, ради которого изучалась также философия и все науки, подготавливавшие человека к постижению философии. Таким образом, охват научно-философского материала был поистине энциклопедическим. Причина упадка школы коренится в избранном с самого начала "скользком пути" примирения разума и веры, на котором александрийцы нередко поддавались соблазну впасть в субъективный рационализм. Так, гениальный Ориген фактически "признал критерием всякой истины и самого Священного Писания собственный разум", хотя стремился избежать этого. Ошибки крайнего рационализма исправил св.Афанасий Александрийский, а полностью переработали александрийское наследие в строго православном ключе Великие каппадокийцы – свв.Василий Великий, Григорий Богослов и Григорий Нисский, распространившие влияние уже исчезнувшей школы далеко за пределы Александрии.

В дореволюционный период вклад в изучение Александрийской школы внесли также проф. Н.И.Сагарда (Сагарда Н.И., Сагарда А.И. Патрология. СПб., 2004) и проф. А.П.Дьяконов (Дьяконов А.П. Типы высшей богословской школы в древней Церкви III–IV вв. // Ученые записки РПУ. М., 1998. Вып. 3). Сагарда считал основной задачей школы (которая начала выполняться только при Оригене) формирование системы христианского учения с опорой на философскую методологию. Влияние александринизма в ранней Церкви было чрезвычайно велико именно в силу этого первого опыта систематизации. Но учение Оригена было подвергнуто разнообразным искажениям, и в целом построение догматики в этот период нельзя считать полностью удачным.

Дьяконов обращал преимущественное внимание на школьный аспект. В древней Церкви существовали разные школы, организация которых отвечала национальным особенностям того или иного региона, – греческие, сирийские, латинские. Александрийская школа была первой христианской школой греческого типа, в которой велось преподавание по классическим образцам. Этим определяется ее значение для дальнейшего развития европейского школьного образования, в котором греческий дух продолжал доминировать достаточно долго.

Приступая к изучению Александрийской школы, невозможно обойти молчанием концепцию выдающегося русского философа, ректора Московского университета С.Н.Трубецкого, представленную в его докторской диссертации "Учение о Логосе в его истории" (М., 1900). Трубецкой посвятил свой труд исключительно учению о Логосе, а из александрийцев остановился только на Филоне. Но концепция генетического развития центрального для александрийской философско-богословской мысли понятия от Гераклита Эфесского до св.апостола и евангелиста Иоанна Богослова помогает лучше понять место Александрийской школы в истории идей. Трубецкой подчеркивал, что идея Логоса является "одной из величайших идей, которая связана неразрывно со всеми вопросами человеческого духа, ее история могла бы быть изложена лишь в связи с историей человеческого духа во всем ее объеме". Поняв Логос как "универсальный принцип нравственного и физического мира", христианские мыслители (муч. Иустин Философ, Климент Александрийский) дали новое содержание самой возвышенной идее Античности. Евангельские слова и дела Христа пресуществили философский "предмет умозрения" в "сознание Самого Бога о Себе или Логос Божий".

Мистическим идеям александрийцев посвятил значительный раздел своего концептуального труда "Боговидение" (М., 2000) православный мыслитель и богослов В.Н.Лосский. Александрийская школа – важный этап органического развития христианского богословия, в первую очередь христологии. Лосский справедливо полагает, что первые александрийцы философствовали часто "вне реального жизненного опыта Церкви" (с.158), однако "в своей реакции против оригенизма христианские богословы сохраняют терминологию, свойственную александрийскому мышлению" (с.173), что позволяет рассматривать это мышление как универсальное. Высокая духовность ортодоксальных александрийцев и христоцентризм антиохийцев, дополняя друг друга, должны будут составить в V в. единое движение (свв. Кирилл Александрийский, Иоанн Златоуст) (с.203), подлинным увенчанием которого станет традиция исихазма (с.270).

Дальнейшее раскрытие философия эллинистического периода, в том числе и христианская, получила в классических исследованиях по античной эстетике А.Ф.Лосева. Александрийская школа никогда не была главным предметом внимания выдающегося русского философа. Тем не менее, необходимо отметить, что ценнейшие теоретические обобщения А.Ф.Лосева, посвященные философским проблемам неоплатонизма, стоицизма и особенно филонизма, имеют важное конструктивное значение для воссоздания общей панорамы интеллектуальной и культурной жизни древней Александрии. В восьмом томе "Истории античной эстетики" А.Ф.Лосев с присущей ему глубиной аналитического мышления в специальном параграфе "Александрия как культурный и философский центр" отмечал: "Знаменитые своими философскими традициями Афины явно померкли в это время ввиду закрытия Платоновской Академии Юстинианом в 529 году... Александрия вообще стала крупнейшим культурным центром философии... В XIX веке в науке водворился уже термин "александрийские философы", обозначавший вообще всех философов Александрии... В Александрии было свободнее и легче, и христианские философы тоже тяготели к Александрии, к этому в то время уже многовековому философскому центру".

Кроме этого следует особо отметить концептуальную статью А.Ф.Лосева в Философской энциклопедии "Александрийская школа" (М., 1960), в которой кратко изложена концепция развития иудео-александрийской философии Филона и александрийского неоплатонизма, но не упоминается Александрийская философско-богословская школа христианской эпохи.

Проф. В.В.Соколов в книге "Средневековая философия" (М., 1979; 2001) усматривает причину взлета александрийской религиозно-философской мысли в географическом положении Александрии как новой столицы античного мира, находившейся, в отличие от Афин, на границе различных миров: "Афины оставались в первых веках новой эры основным центром древнегреческой философии, главным же центром религиозной философии стала Александрия, где интенсивно смешивалось влияние греческой, египетской и ближневосточной культур". Христианство явилось "итогом религиозно-идеологического развития народов Средиземноморья в первые века нашей эры". В формировании христианской философии сыграл важную роль Филон Александрийский, который "поднимался до принципиальных высот в своем осмыслении Бога, сотворения им мира, сути человека". В лице Климента и Оригена Александрийская школа внесла значительный вклад в становление идеала "верознания", который стал реализовываться во взаимоотношениях религии и философии.

В 1979 г. вышла в свет научная монография проф. Г.Г.Майорова "Формирование средневековой философии. Латинская патристика", явившаяся значимой вехой на пути изучения патристического наследия в нашей стране и содержащая обзор истории Александрийской христианской катехетической школы. В заключении обзора автор приходит к выводу, что "родиной философии, покоящейся на истолковании Священных Писаний, была Александрия".

К оценке путей становления этой философии нередко обращался в своих трудах акад.С.С.Аверинцев, который усматривал в Александрийской школе проявление античного духа. В практике александрийской библейской интерпретации, писал Аверинцев, "было немало курьезного, но суть ее нельзя сводить к курьезу. Это был принципиальный подход к событию, совершающемуся во времени, как к иносказанию о смысле, пребывающем вне времени". При этом теология Александрийской школы пережила весьма продолжительную историю, будучи "таким явлением мысли, которое могло претерпевать самые различные степени популяризации, вульгаризации, бытовой материализации, удерживая свои основные черты".

В современной отечественной науке развивать церковно-историческое и богословское изучение Александрийской школы продолжает проф. А.И.Сидоров, автор вступительных статей к переводам творений Святых отцов Церкви и христианских писателей. А.И.Сидоров рассматривает Александрийскую катехетическую школу прежде всего как учебный институт, берущий начало от времен св.апостола Марка, а затем как богословский институт, в котором преподавали ученые дидаскалы и богословы Климент Александрийский и Ориген. Школа, достигшая расцвета при Оригене, пережила сложный путь развития: "...возникнув первоначально как школа, предназначенная для наставления язычников и "оглашенных" в основах христианской веры, она постепенно превратилась в своего рода богословскую Академию".

Итоги изучения Александрийской школы за рубежом (которое подробно представлено нами в гл.I, § и в аннотированной библиографии) предельно обобщенно можно выразить словами одного из исследователей начала XX в.: "Она определялась различно: как школа для оглашенных, как богословская семинария и как философский институт. Поскольку в ней были элементы всех этих учреждений, неверно отождествлять ее с каким-либо из них исключительно. Она была продуктом постепенного развития церковной жизни в образованном сообществе, и как таковая приспосабливалась к изменявшимся запросам времени. Несомненно, сперва предназначенная для обучения наставляемых перед Крещением... скоро она стала знаменитой школой богословия; а ввиду ее окружения и интеллектуальных наклонностей наиболее влиятельных учителей, неудивительно, что она стала и школой философии".

Проблема изучения Александрийской школы осложняется тем обстоятельством, что разные исследователи прошлых лет вкладывали зачастую различный смысл в собственное название "Александрийская школа". Не для всех она совпадала с христианским Дидаскалионом. В научной монографии аббата Прата "История александрийского эклектизма, рассмотренного в его борьбе против христианства" (Париж, 1843) главным образом говорится об эклектиках и неоплатониках, действовавших в Александрии в тот период, когда в целях борьбы с христианством умирающая языческая философия пыталась активизировать различные, ею же порожденные секты, прежде всего "секту Плотина". Для Прата именно язычники представляют целую "школу", тогда как христиане выступают от имени "Церкви", хотя их видный представитель, Аммоний Саккас, также организовывает свою деятельность по школьному образцу.

* * *

Актуальность темы исследования определяется не только тем обстоятельством, что начало третьего тысячелетия имеет общие черты с началом тысячелетия первого (что проявляется прежде всего в кризисе традиционных духовных ценностей), но и внутренней логикой исторического развития, ибо прошлое не исчезает бесследно, но является неотъемлемым от настоящего и присутствует в целом его потоке и в отдельных его частях. Так, например, Александрийская школа явилась прообразом классического европейского университета, в программу которого включались не только естественно-научные дисциплины, но и изучение всех философских систем и мировых религий. Опыт европейских университетов свидетельствует об актуальности философско-теологического направления в современной науке и системе образования. В представленной научной монографии сформулировано положение о том, что в Александрийской школе высшей и конечной целью всего комплекса наук было глубокое исследование и адекватное понимание сокровенного смысла философского и библейского текстов, заключающее исторически возникшую потребность в обосновании и построении целостной и универсальной концепции миросозерцания. Вся программа христианской школы в Александрии была воплощением слов Христа Спасителя: "Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную, а они свидетельствуют о Мне" (Ин. 5:39). Александрийские мыслители видели в Священном Писании Ветхого и Нового Завета источник Божественной мудрости и всех самых возвышенных нравственных и духовных идеалов человечества. Средством духовного познания являлось толкование притчи, т.е. возвышенного смысла, заключенного в обычной истории на страницах Библии, в житейском событии, в мировой истории. Толкователей вдохновляла идея обращения Бога к человечеству на языке человеческой реальности, подразумевающая способность человека к органичному восприятию надмирной, абсолютной Истины. Изучение философско-богословского наследия Александрийской школы дает ключ к пониманию истоков и развития гуманитарных ценностей христианского мира.

Масштабность заявленной исследователями XIX и XX вв. перспективы позволяет нам оценить круг проблем, стоящий перед современным исследователем Александрийской школы. Хотя рамки, установленные в наиболее обширной работе Маттера, постоянно сужались при углублении в тему, нельзя не заметить в них фундаментально правильной интуиции: Александрийская школа есть явление, конституировавшееся александрийской культурой, с ее многонациональностью, полиморфизмом и эклектизмом. Невозможно понять формирование александрийских идей в их специфике, не исследовав среду их возникновения и развития.

В связи с этим целью нашего научного исследования является реконструкция исторической панорамы истоков и возникновения Александрийской школы, ее становления и развития в хронологических параметрах с IV в. до н.э. по V в. н.э. и создание на основе объективного философско-богословского анализа и теоретического осмысления первоисточников: корпуса трудов выдающихся александрийских мыслителей (Филона, Климента, Оригена) и памятников патристической письменности Новоалександрийской, Антиохийской и Каппадокийской школ – целостной и научно обоснованной концепции Александрийской школы.

Исходя из указанной цели исследования его основными задачами являются: изучение вопросов становления Александрийской школы в контексте александрийской культуры, как средоточия греческой, римской, иудейской и христианской традиций; анализ иудео-александрийского эклектизма и синкретизма в трудах Аристобула и Филона; оценка трансформации философских идей в христианские в сочинениях Климента Александрийского и его первого опыта христианской философии; реконструкция философско-богословской системы Оригена Александрийского как основоположника христианской науки, библейской герменевтики и экзегетики; выявление значения Новоалександрийской школы в переоценке и рецепции античной философии в свете мировоззренческой парадигмы Откровения; изучение влияния александрийской философии на философско-богословскую мысль Каппадокийской школы и византийское богословие в целом; определение исторического значения Александрийской школы и ее философско-богословского наследия.

Объектом исследования является история становления и развития философско-богословской мысли от истоков зарождения Александрийской школы в правление династии Птолемеев до времени завершения ее исторической миссии в царствование императора Юстиниана, т.е. обзор генезиса и развития философско-богословских идей в условиях смены эпох на протяжении огромного исторического периода мировой культуры с IV в. до н.э. по V в. н.э.

Предметом исследования является проблема взаимоотношения ценностей античной философии и христианского миросозерцания в контексте угасавшей средиземноморской позднеантичной культуры и утверждавшейся христианской традиции.

Новизна исследования. Впервые в отечественной науке в представленной монографии дана научно обоснованная концепция Александрийской школы, очерчены грандиозные библиографические контуры исследуемой проблемы и открыто пространство для новых синтетических философско-богословских исследований; сделана обобщенная концептуальная оценка Александрийской школы как разнородного и неоднозначно интерпретируемого явления в истории мировой культуры.

Источниковедческая база включает два крупных блока: источники по Александрийской школе и капитальные научные исследования историков философской и патристической мысли. В первый блок входят: корпус трудов александрийских мыслителей – Филона, Климента, Оригена, св.Дионисия Великого и св.Григория Чудотворца, а также: свв.Афанасия Великого, Кирилла Александрийского (новоалександрийских мыслителей); Василия Великого, Григория Богослова, Григория Нисского (каппадокийских мыслителей), а также творения св.Иоанна Златоуста, бл.Феодорита Кирского, св.Лукиана (антиохийских мыслителей); св.Дионисия Ареопагита и преп. Максима Исповедника. Второй блок содержит фундаментальные исследования таких авторов, как архиеп. Филарет (Гумилевский), свящ. Василий Дмитревский, В.В.Болотов, Н.Н.Глубоковский, В.И.Несмелов, М.Д.Муретов, князь С.Н.Трубецкой, И.П.Карсавин, протоиерей Георгий Флоровский, А.Ф.Лосев, Э.Гиббон, Г.Герике, К.Гассельбах, Ж.Маттер, Э.Вашро, Ж.Симон, аббат Ж.НМ.Прат, кардинал Ш.Фреппель, А.Буа, Ж.Бие, Э.Р.Редепеннинг, А.Гфр\"ерер, Т.Моммзен, И.Г.Дройзен, А.Неандер, Й.Гизелер, К.Зигфрид, Э.де Прессансе, А.фон Гарнак, В.Буссе, Г.Ферреро, кардинал Ж.Даньелу, К.Мондезер, А.де Любак, Х.У.фон Бальтазар, Й.Квастен, Ф.Янг, А.Крузель и многих других.

Методология исследования определяется характером историко-философского анализа основных концептуальных положений александрийской философии и теологии с учетом теоретической рефлексии научных идей и обобщений, содержащихся в фундаментальных трудах отечественных и зарубежных ученых.

Структура монографии включает введение, пять основных глав, каждая из которых состоит из пяти параграфов, заключение, в котором определяется историческое значение александрийских идей в развитии византийской православной мысли, в русской и западноевропейской философии, аннотированную библиографию выдающихся фундаментальных исследований и научных статей на русском и иностранных языках, которые были использованы в работе над темой, общую библиографию, список сокращений латинских названий источников, именной и предметный указатели.

Первая глава монографии является обзорной и построена по принципу диахронии. Поэтому в нее включена, в качестве первого параграфа, историография Александрийской школы (в отечественной и зарубежной науке). Становление школы представлено в данном параграфе как сложная проблема, аспекты которой раскрываются в трудах крупных русских, европейских и американских ученых. На основании критического рассмотрения достигнутых ими результатов автор дает в первой главе общую панораму развития Александрийской школы как института и как философско-богословской традиции. В остальных главах изложение построено, главным образом, по принципу синхронии.

Прошедшие сто двадцать лет со дня издания первого в России труда по истории Александрийской школы свящ. В.Дмитревского были ознаменованы появлением достаточно скромного круга работ, посвященных александрийской тематике и носивших исключительно богословский, церковно-исторический и патристический характер. Однако ни один исследователь в истории отечественной науки не приступал к изучению философского аспекта этой нетронутой, обширной, многопроблемной и чрезвычайно сложной области историко-философского и богословского исследования.

Данная научная монография призвана представить целостную картину Александрийской школы как уникального явления в истории мировой философско-богословской мысли. Таким образом, впервые в отечественной академической науке Александрийская школа становится объектом интегрального историко-философского исследования.

Об авторе

Валерий Яковлевич Саврей (р. 1956) – кандидат философских наук, специалист в области истории зарубежной философии и истории культуры.

В 1985 году поступил на отделение классической филологии филологического факультета МГУ им.М.В.Ломоносова. В 1987 году продолжил учиться на кафедре истории зарубежной философии философского факультета МГУ, который окончил с отличием в 1990 году. Защитил кандидатскую диссертацию по теме "Философские основания герменевтики и экзегетики Филона, Климента и Оригена" в 1999 году.

Глубокий интерес к античной культуре и особенно к философии эпохи патристики пробудило в авторе изучение трудов выдающегося русского философа и филолога-классика А.Ф.Лосева. В 1984 году произошла встреча с А.Ф.Лосевым, которая положила начало поиску в жизни автора синтеза филологии, философии, истории культуры и богословия. Этот синтез нашел свое практическое воплощение в идее создания первой в стране кафедры истории и теории мировой культуры на философском факультете МГУ в 1990 году. В.Я.Саврей стал одним из ее основателей в сотрудничестве с выдающимися учеными, которые образовали ядро кафедры: Вяч. Вс.Ивановым, С.С.Аверинцевым, М.Л.Гаспаровым, А.Я.Гуревичем, Е.М.Мелетинским, Г.С.Кнабе и др. В 1992 году автором было предпринято создание Института мировой культуры МГУ, призванного стать центром фундаментальных исследований русской, западноевропейской и восточных культур, и основанием для создания научных школ.

Творческое содружество с основоположником семиотики Ю.М.Лотманом пробудило в авторе живой интерес к углубленному изучению проблем философской герменевтики. Осмысляя философские основания интерпретации текста, прежде всего сакрального, В.Я.Саврей пришел к осознанию необходимости всестороннего исследования Александрийской школы, воплотившей в себе синтез античной культуры и христианской мысли на основе созданного в Александрии философского символико-экзегетического метода. Итоги этого многолетнего исследования представлены в данной научной монографии.