Черных П.Я. Очерк русской исторической лексикологии:
Древнерусский период. Изд. стереотип.

Содержание

Из введения

Главная задача русской исторической лексикологии

Главная задача русской исторической лексикологии заключается в том, чтобы выяснить, как происходило развитие лексических средств русского языка в целом, во всех его разновидностях – литературного языка и говоров, включая и профессиональную терминологию; в том, чтобы установить, с чего это развитие началось, как протекало, какие этапы прошло, установить хронологические рамки появления отдельных слов или целых групп и категорий слов; в том, чтобы объяснить, почему некоторые слова вовсе исчезли из живого языка, некоторые лишь выпали из ныне действующего словаря, почему одни слова сохранились без каких-либо заметных изменений их внешней формы или их обычного значения, другие изменились и в том и в другом отношении; в том, чтобы выяснить общие линии и тенденции, направления в движении словарного состава русского языка, т.е., другими словами, изучить внутренние законы развития этого словарного состава в связи с историей народа.

Такова задача. И нужно прямо сказать, что в настоящее время мы еще очень далеки от ее осуществления.

Основные моменты развития русской исторической лексикологии

Развитие исторической лексикологии в пределах того или другого языка находится в зависимости прежде всего от уровня исторической и этимологической лексикографии, от наличия хороших и полных исторических и этимологических словарей.

Собирание материала для такого рода словарей у нас начинается с конца XVIII века. Можно упомянуть, например, "Церковный словарь" П.А.Алексеева (ч. 1,СПб., 1794), "Опыт славянского словаря". А.С.Шишкова (1815–1819) и др., научное значение которых, однако, не было велико. Примерно то же можно сказать и о первом собственно древнерусском словаре А.Петрова ("Опыт словаря древних славянских слов и речений", М., 1831), охватывавшем не более 300 слов, часто с весьма суммарным определением их значений.

Можно отметить и словарь к Остромирову евангелию А. X. Востоков а, напечатанный в 1843 г. как приложение к первому изданию этого замечательного памятника древнерусской письменности.

Но планомерное, научно организованное изучение "лексикальной стороны" письменных памятников и, следовательно, накопление материалов для словаря древнерусского языка начинается у нас только с пятидесятых годов XIX в. Уже в 1853–1854 годах в Известиях Отделения русского языка и словесности Академии наук было напечатано несколько таких словарей. Наиболее основательным из них является "Опыт словаря к Ипатьевской летописи", составленный Н.Г.Чернышевским и впервые опубликованный в 1853 г. (ИОРЯС, т.II).

Важным моментом в развитии исторической лексикографии можно считать появление в печати двухтомного "Словаря церковнославянского языка", составленного А. X. Востоковым (1858–1861).

Монументальным завершением этих трудов являются "Материалы для словаря древнерусского языка" в трех томах И.И.Срезневского, первый выпуск которых вышел (после смерти автора) в 1893 г., а последний в 1912 г.

Однако со времени выхода в свет последнего (третьего) тома этого труда в течение полувека в печати появилось не много нового.

Ценным дополнением к "Материалам" Срезневского можно считать изданные в 1937 году "Материалы для терминологического словаря древней Руси" Г.Е.Кочина, охватывающие главным образом общественно-политическую и экономическую терминологию. К сожалению, подобно "Материалам" Срезневского, терминологический словарь Кочина ограничивается лишь наиболее древним периодом документальной истории Руси (XI–XV вв.).

Некоторые данные, хотя и случайного происхождения, извлеченные из памятников сравнительно поздних (XV–XVII вв.), заключаются в небольшом по объему словаре А.Дювернуа ("Материалы для словаря древнерусского языка", М., 1894), вышедшем в свет почти одновременно с первым томом "Материалов" Срезневского.

Между тем давно уже назрела необходимость в издании исторического словаря XVI–XVIII столетий. Составлением такого словаря в Ленинграде много лет назад занялась "Секция древнерусского словаря" Института языка и мышления Академии наук СССР. Вскоре, однако, план составления словаря этого периода истории русского языка был оставлен. Секция начала подготавливать к печати новый большой словарь древнерусского языка с XI по XVII столетие. К сожалению, порочные методологические установки, вдохновлявшие первого руководителя секции проф. Б.А.Ларина, последователя так называемого "нового учения о языке", стремление во что бы то ни стало обнаружить отражение в лексике, в семантике слов классовой природы языка, классовой борьбы и т.д. завели в тупик работу над словарем. Ни одного тома этого словаря пока еще не вышло в свет.

Плодом многолетнего труда является большая "Картотека древнерусского словаря", ныне находящаяся в Москве, в Институте языкознания Академии наук СССР.

Не более удовлетворительно дело обстоит у нас и с этимологическими словарями, хотя и в этой области языковеды потрудились немало.

Развитие нашей этимологии начинается с XVIII века. Но до утверждения в России сравнительно-исторического направления в науке о языке этимологические разыскания (дань которым, кстати сказать, отдавали главным образом историки) не могли иметь научного значения. Только с первыми успехами сравнительно-исторического изучения славянских и индоевропейских языков возникает идея этимологического словаря русского языка. Любопытно, что эта мысль сильно занимала А. X. Востокова, который начал собирать материалы для "Славяно-русского этимологического словаря", однако не закончил своего труда.

Прямое отношение к этимологии (хотя эта задача и не выдвигалась автором как основная) имеет "Русско-французский словарь, в котором русские слова расположены по происхождению, или Этимологический лексикон русского языка" Филиппа Рейфа в двух томах (1835–1836). С выходом в свет этого словаря связано появление первого отвечающего научным требованиям своего времени русского этимологического словаря Ф.С.Шимкевича ("Корнеслов русского языка". СПб., 1842). К сожалению, статей собственно этимологического характера в "Корнеслове" не очень много. В большинстве случаев автор ограничивается простым сопоставлением корневых русских (незаимствованных) слов с соответствующими однокоренными инославянскими или фонетическими словами неродственных языков, не делая никаких выводов о происхождении слова, его корня, о первоначальном значении и т.д.

После "Корнеслова" Шимкевича в течение полувека у нас не появлялось этимологических словарей научного характера и научного назначения. Только в 1892 г. сделал такую попытку Н.В.Горяев, напечатавший в Тифлисе "Опыт сравнительно-этимологического словаря литературного русского языка", через четыре года вышедший вторым изданием. Несмотря на серьезные недостатки (объясняемые главным образом отсутствием у автора строгой лингвистической выучки), "Опыт" Горяева и в настоящее время является полезным пособием в области этимологических разысканий.

Лучшим (хотя и не безупречным) этимологическим словарем русского языка до сих пор остается словарь А.Г.Преображенского, печатавшийся отдельными выпусками в 1910–1914 годах, потом прекратившимися (на слове сулея) в связи с началом первой мировой войны и смертью составителя. В 1949 году в Трудах Института русского языка АН СССР (вып.1) были опубликованы остатки и отрывки последней, не вполне обработанной автором части этого незаключенного труда (буквы т-у и ц-я). Повторяем, словарь Преображенского (в свое время награжденный одной из академических премий) можно считать в общем хорошим словарем и не только для своего времени. Можно утверждать, что русисты до сих пор еще недостаточно использовали любопытные материалы, библиографические указания, во многих случаях остроумные этимологические соображения самого автора словаря, как неиспользованными в полной мере остаются и многочисленные дополнения и поправки к этому словарю (акад. Б.М.Ляпунова, акад. А.И.Соболевского, О.Когена и др.).

Кроме того, в распоряжении русского лексиколога имеются такие ценные труды, как этимологические сводные словари славянских языков, в частности, Е.Бернекера, к сожалению, неоконченный, доведенный только до половины (А–М) латинского алфавита, а также этимологические словари отдельных инославянских языков.

Наконец, мы располагаем в количественном отношении довольно значительной научной литературой по истории отдельных слов и целых лексических групп, по лексике отдельных периодов истории русского языка и русской культуры, по этимологии отдельных слов, по топонимике и т.д. Вышедший недавно "Библиографический указатель литературы по русскому языкознанию 1825–1880 гг." (вып.2. Лексикология и лексикография, М., 1954) охватывает 2435 названий книг, статей, заметок, рецензий по лексикологии.

Правда, во многих случаях научное значение этих разысканий невелико; к тому же нередко авторы повторяют друг друга, многое написано в пылу полемики идеологического порядка (западники < > славянофилы и т.д.) и пр. Тем не менее само количество исследований не может не свидетельствовать о широком интересе к вопросам лексикологии на русской почве.

Наиболее значительный вклад в развитие русской исторической лексикологии в XIX веке принадлежит таким выдающимся языковедам, историкам языка, как Востоков, Срезневский, Буслаев, Потебня, Грот. Если на первых порах (например, в начале XIX в.) лексикологические штудии ограничиваются главным образом толкованием древнерусских слов, особенно топонимических, этнонимических и прочих терминов, иногда в связи с историей самих реалий, то уже к пятидесятым годам круг основных лексикологических проблем начинает расширяться. Все больше выдвигаются на первый план общетеоретические вопросы, например, о закономерностях семасиологических изменений, об обстоятельствах и источниках заимствования слов, о пережиточных явлениях в лексике и др.

Истории целого ряда слов касается И.И.Срезневский в уже упомянутых "Мыслях об истории русского языка" (1850 г.), в дополнительных замечаниях к "Мыслям". Между прочим, здесь, в этом труде, норманская теория происхождения Киевской Руси впервые получила серьезный удар с собственно лингвистических позиций, поскольку автором был доказан мнимый характер многих скандинавизмов в русском языке. И в других своих работах по истории русского языка Срезневский большое внимание уделяет вопросу о заимствованных словах, хотя его интересовали не только они.

Еще раньше Срезневского включился в изучение древнерусской лексики Ф.И.Буслаев как автор книги "О преподавании отечественного языка" (1844), исследования "О влиянии христианства на славянский язык" (1848) и др. Буслаева, пожалуй, больше всего (и в сороковых годах и позже) интересовали лексические изменения в древнерусском языке, вызванные переходом от языческой идеологии к христианской, и вообще процесс формирования отвлеченной лексики в славянских языках. Очень занимал его и вопрос о заимствованных словах, о славяно-германских (особенно готских) отношениях, о восточных элементах, об "ориентализмах" в древнерусской лексике. Статья Буслаева "Иностранные слова в славянских наречиях" (ЖМНП, 1867, август) до сих пор еще может служить хорошим пособием по вопросу о заимствованиях.

Ценным трудом по русской исторической лексикологии можно считать исследование П.А.Лавровского "Коренные значения в названиях родства у славян" (Сборник ОРЯС, т.II, 1868), образец изучения целых лексических групп.

С именем А.А.Потебни (одного из учеников Лавровского по Харьковскому университету) связан у нас решительный сдвиг в области историко-этимологических и семасиологических изучений. Своими трудами, особенно такими, как "Из записок по русской грамматике" (1874) и "Этимологические заметки" (1879–1882), Потебня не только поднял историческое и этимологическое изучение русских слов на уровень современной ему западноевропейской науки, но и благодаря своему пониманию природы слова наметил новые пути в этой области в методологическом отношении.

К 1878–1882 гг. относится появление в печати обширной по замыслу, но незаконченной монографии А.С.Будиловича "Первобытные славяне в их языке, быте и понятиях по данным лексикальным", до сих пор остающейся у нас самым большим специальным трудом, заключающим характеристику общеславянского языка с лексикологической точки зрения.

Много потрудился над разработкой русской исторической лексикологии и Я.К.Грот, автор двухтомных "Филологических разысканий" (2-е издание -1876 г.), особенно интересовавшийся вопросом о заимствованных словах, но главным образом в позднее время.

К концу XIX – началу XX в. относится ряд статей и заметок: по истории словарного состава русского языка А.И.Соболевского, в значительной своей части собранных впоследствии в двух сборниках: "Материалы и исследования в области славянской филологии и археологии" (СПб., 1910) и "Лингвистические и археологические наблюдения" (СПб., 1914). Большое значение с точки зрения исторической лексикологии русского языка имеет небольшая статья "Особенности русских переводов домонгольского периода" (в "Трудах IX Археологического съезда", 1897), где А.И.Соболевский сделал попытку на основе изучения словарного состава некоторых древнерусских рукописей установить лексические особенности древнерусского литературного языка сравнительно со старославянским.

Проблема заимствования, выявления иноязычного слоя в нашей лексике, – проблема, разработке которой много труда уделил и А.И.Соболевский ("Западное влияние на литературу Московской Руси"), и позже продолжала занимать языковедов. Наиболее значительными для девятисотых годов явлениями в этом отношении можно считать почти одновременно вышедшие в свет книги: М.Р.Фасмера "Греко-славянские этюды. III. Греческие заимствования в русском языке" (СПб., 1909) и Н.А.Смирнова "Западное влияние на русский язык в Петровскую эпоху" (СПб., 1910).

Вопросы восточноевропейской топонимики, этнонимики, ономастики, со второй половины XVIII в. привлекавшие к себе Внимание не столько филологов, сколько историков, в новейшее время по-настоящему заинтересовали, наконец, и языковедов–русистов. Последняя крупная работа Соболевского "Русско-скифские этюды" (ИОРЯС, т.XXVI и XXVII) посвящена рассмотрению именно этих вопросов. Много потрудился на этом поприще и А.А.Шахматов, но главным образом как автор исторических работ, например, "Введение в историю русского языка" (Пг., 1916), а также "Древнейшие судьбы русского племени" (Пг., 1919). Большой интерес представляет его статья "К вопросу о славяно-кельтских отношениях" (см. Ученые записки Казанского университета, 1912, август) и др.

В советское время лексикологические штудии, главным образом в рамках древнерусского книжно-литературного языка, продолжал наиболее выдающийся из учеников Шахматова С.П.Обнорский. Акад. С.П.Обнорский в одной из своих последних книг ("Очерки по истории русского литературного языка старшего периода", 1946), в описании языка изученных им памятников древнерусской литературы, как правило, учитывает и лексические данные. И в более ранний период своей научной деятельности С.П.Обнорский не чуждался вопросов русской исторической лексикологии. Как и некоторых других языковедов, его в особенности интересовали мнимо заимствованные слова, т.е. слова, которые с давнего времени неизвестно почему принято считать заимствованными словами, тогда как на самом деле они могут быть объяснены на славянской почве (см. его работы "Один мнимый финнизм в русском языке", РФВ, 1915, кн.2; "Общеславянское смягчение к и готские заимствования", ИОРЯС, 1914, кн.4; "Готское ли заимствование слово блюдо", РФВ, 1915, кн.2). Большой интерес представляет статья Обнорского "Прилагательное хороший и его производные в русском языке" ("Язык и литература", т.III, 1928), где он сделал смелую попытку развить высказанное еще Буслаевым мнение о связи этого слова с именем восточнославянского языческого бога Хорса или Хороса.

Много и плодотворно потрудился на поприще русской исторической лексикологии и другой крупный представитель советской русистики В.В.Виноградов, в частности, как автор "Очерков по истории русского литературного языка" (1934 г., 1938 г.) и ряда монографий по языку отдельных писателей XIX в., а также многочисленных, разбросанных по разным изданиям статей и заметок по истории отдельных слов и идиомов. Но до последнего времени собственно древнерусский период развития словарного состава русского языка почти не интересовал этого виднейшего из наших лексикологов. Необходимо сказать несколько слов и о языковедах "марровской школы".

Как известно, с середины двадцатых годов непроглядный туман так называемого "нового учения" о языке окутал науку о прошлом русского языка. Вместо кропотливого собирания, сопоставления и изучения конкретных лексикологических фактов, изучения внутренних законов развития русского языка в рамках его словарного состава начинается (с помощью аракчеевского режима, установленного учениками и последователями Марра) внедрение в науку о русском языке идеи "единого глоттогонического процесса", идеи отражения в языке смены общественных экономических формаций и т.д.

Из работ, написанных последователями так называемого "нового учения о языке", но представляющих немалую научную ценность и имеющих прямое отношение к вопросам русской исторической лексикологии, следует прежде всего упомянуть о докторской диссертации Ф.П.Филина "Лексика русского литературного языка древнекиевской эпохи (по материалам летописей)", напечатанной (в несколько улучшенном виде) в 1949 г. в Ученых записках педагогического института им.Герцена (т.80). Несмотря на утверждение автора, что "в методологических посылках он опирался на основные принципы нового учения о языке" (стр.4), в действительности это исследование, особенно в печатном его виде, с "учением" Н.Я.Марра связано больше во фразеологическом отношении, чем по существу; к "методологическим установкам" марристского характера относится здесь тезис о развитии древнерусского языка от множества племенных диалектов к единству, отрицание идеи родства славянских языков и некоторые другие. В своей основной части оно находится в русле историко-лексикологических исследований, намеченном предшествующим развитием русской лексикологии, и построена на изучении домарровского научного наследства. Недостатки этого исследования следует видеть скорее в неравномерном характере описания словарного состава летописей, в неполноте, в игнорировании этимологии изучаемых слов, в упущениях по части библиографии и т.д.

Кроме Ф.П.Филина, вопросами исторической лексикологии занимался Б.А.Ларин, но главным образом в плане изучения западноевропейских материалов по лексике старорусского языка. В 1937 году в Ленинграде вышла в свет его книга "Русская грамматика Лудольфа 1696 года" с некоторыми данными словарного характера. В 1948 году он напечатал в Риге "Парижский словарь московитов 1586 года" со своими комментариями, использовав некоторые данные по истории отдельных слов, заключающиеся в картотеке древнерусского словаря. "Новое учение" не получило никакого отражения ни в этой, ни в более ранней работе проф. Ларина "Русская грамматика Лудольфа 1696 г." (Л., 1937).

Конец аракчеевскому режиму в языкознании положила лингвистическая дискуссия 1950 года, на страницах газеты "Правда", благодаря которой была внесена ясность в марксистское понимание языка как общественного явления, были указаны его характерные признаки, подчеркнуто значение в жизни языка лексических средств как "строительного материала", выдвинут на обсуждение целый ряд новых вопросов, в частности, вопрос об основном словарном фонде.

С конца 1950 года в науке о языке наблюдается заметный подъем творческой энергии во всех областях языкознания, но особенно заметно в области лексикологии и лексикографии. Пожалуй, наиболее ощутительным образом этот подъем отражается на все усиливающемся потоке диссертационных работ по вопросам русской исторической лексикологии.

Историк русского языка – лексиколог с признательностью называет имена авторов всех этих трудов, старого и нового времени, но, конечно, всего этого еще недостаточно для построения полного курса русской исторической лексикологии.

Медленное развитие нашей дисциплины в значительной мере зависело также от путаницы в понимании ее задач и содержания с чисто языковедческой точки зрения. Нужно было внести ясность в отношения между лексикологией и лексикографией, между учением о словах и семантикой, в отношения между обычным значением слова и употреблением слова в контексте, между словом и термином, словом и фразеологической единицей, уточнить, насколько это возможно, ряд других понятий ("омоним", "синоним", "основное значение слова" и т.д.). Между тем, кроме известных трудов М.М.Покровского, Л.В.Щербы, В.В.Виноградова и некоторых других, у нас почти не существовало работ в области общей теории лексикологии и лексикографии.

Еще более важно было договориться о задачах марксистского, диалектико-материалистического изучения языка вообще и словарного состава в частности. С середины двадцатых годов, как уже сказано, развитие общего языкознания и общей лексикологии было задержано возникновением так называемого "нового учения о языке" и установлением "аракчеевского режима в языкознании". Дух вульгаризации и извращения марксизма надолго водворился и в области лексикологических штудий – вплоть до середины 1950 года, когда это ненормальное положение было, наконец, ликвидировано.
...

Об авторе