Миркин В.И. Краткий курс идеалистической физики Изд. 2, испр. и доп.

Оглавление

Предисловие. Необычное в привычном

Однажды в учебнике по биофизике М.Волькенштейна в окончании вывода химической формулы C₂H₅OH я прочел фразу: "Так был придуман на радость всему человечеству этиловый спирт", – и подумал: "Как же все-таки этого мало: одна замечательная фраза на всю сухую, педантичную и потому занудную научную литературу". Всем последующим изложением попытаюсь показать, что никакие вкрапления юмора не в состоянии уменьшить смысловую ценность научной теории, зато явно должны увеличить ее притягательную силу. И хотя сам прошел традиционную школу написания научных работ, никогда не выпускал эту мысль из головы, дожидаясь очередной перестройки человеческого сознания и надеясь на высвобождение гигантской энергии чувства юмора, столь свойственного подавляющему большинству ученых.

Но вот, как сказано в комментариях к книге С.Лема "Сумма технологии", выпущенной в 2000 г., "закончилась позитивистская эра в науке" (закончилась, по-видимому, с завершением разработок оружия, разрушающая мощность которого достигла требуемого на Земле предела, а следующий скачок понадобится еще не скоро – при необходимости разрушения угрожающих нашей планете комет), физика потеряла ориентиры, преимущество и финансирование, и даже работы на синхрофазотронах выглядят теперь как вращение блюдца в кружках спиритов. Философия напоминает щенка, сорвавшегося с цепи, шустро проникающего в любые щели, но никак не находящего пути домой. Началось интенсивное изучение психологии, и наука заговорила паранормальным языком. Время, которое я ожидал, настало.

Но что же все-таки означает "закончилась позитивистская эра"?

В обыденной жизни это явление видится весьма наглядно.

Во-первых, просто умиляет, с какими серьезными и одухотворенными лицами стоят бывшие руководители коммунистической партии со свечками в церквях, а учителя диалектического материализма превратились в батюшек и раввинов.

Во-вторых, все чаще в печати появляются статьи, в которых авторы "исследуют" науку с точки зрения идеализма.

Мне вовсе не хочется писать о том, что новоиспеченные верующие когдаНто были совсем не убежденными материалистами. Я даже не хочу посмеяться над ними, обвинив в непостоянстве (хотя некоего доцента с какойНто из марксистских кафедр  г.Саратова, который перед телевизионной аудиторией "экзаменовал" одного из подследственных по делу о "буржуазной порнографии", мне хотелось бы попросить поделиться впечатлениями о его тогдашнем выступлении). Мне непонятно совсем другое.

Диалектический материализм – весьма стройное и цельное учение (я имею в виду охват всех явлений естественной природы и общественной жизни), основывающееся на отточенных формулировках, современных научных достижениях и безупречной логике. Здесь я не говорю о теории коммунизма: вовсе не надо отождествлять коммунизм и материализм (в том числе и диалектический), существовавший, как учение, задолго до появления первых коммунистов.

Конечно, современная философия "продвинулась" вперед, но ее положения, особенно в области общественных наук, представляя несомненный интерес, все-таки выглядят эклектичными и ни в какое сравнение с "истматом" по глубине и обоснованности не идут.

Однако не модно сейчас находиться на материалистических позициях, голос материалистов почти не слышен, и мне это обидно. Обидно даже не то, что после краха коммунистической доктрины материализм проигрывает в соревновании с идеализмом, обидно то, что на идеалистической базе появляются исследования, которые могут нанести непоправимый ущерб будущему человечеству, несмотря на противоположные заявления авторов.

Наиболее ярко, на мой взгляд, это проявилось в книге под общей редакцией А.И.Солженицына "Двести лет вместе".

Автор нигде впрямую не определяет своей позиции с точки зрения первого и основного вопроса философии, но все его рассуждения строятся исходя из концепции неизвестной великой цели, ради которой существует все человечество и отдельные его представители.

Как в естественных, так и в общественных науках такой подход следует считать идеалистическим (т.е. он предполагает какуюНто Волю, сформировавшую и достигающую эту цель, используя природу и людское сообщество).

В противовес такой концепции можно предположить материалистическую модель, где развитие природы – есть результат стохастических физических действий, протекающих в направлении наименьшего сопротивления, а в обществе поступательное движение определяется результирующей усилий отдельных людей, преследующих свои конкретные краткосрочные интересы (собственно, так и создается "великая цель").

Во втором случае всякая "критика" действий людей исходя из неких "высших" моральных принципов, тем более сформулированных через сотни и тысячи лет после их жизни, выглядит как надуманная.

Идеалистический базис книги "Двести лет вместе" рождает бессмысленные вопросы, которые, неизбежно оставаясь безответными, способствуют национализму и антисемитизму.

Не лучше дело обстоит и в объяснении явлений "неразумной" природы. Постоянно высказываются намеки на Божественное происхождение мира (да что там намеки: есть уже целые разделы математики, физики и биологии, которые их авторы определяют как доказательство существования Бога), и потому, как мне кажется, биология, медицина и физика, которые и движут нашу цивилизацию, могут оказаться под угрозой.

Божественное происхождение подразумевается, если разговор идет о чемНто весьма позитивном (сложнейших биомолекулах, красоте строения тела или природы), но куда же девается желание ссылаться на Бога, как только мы сталкиваемся с явно неудачными "техническими" решениями (плохие зубы у людей, миллионы сперматозоидов на одну яйцеклетку, аппендикс и др.). Или это сделал уже не Бог?

Часто пишут, что сложность биомолекул поражает, порождая уверенность, что все эти молекулы и их взаимодействие между собой невозможно получить на пути стохастического процесса эволюции, что такую красоту и сложность мог создать только Разум.

Но есть ли ясное физическое объяснение, что, например, бинарные спирали ДНК, состоящие из цепочек разноименных электрических зарядов, "оптимально устойчивы" во внутриклеточных структурах?

Представим, что нашелся такой физик и "показал", что одинарные цепочки зарядов невозможны: они будут "скатываться" в клубки похуже, чем "борода" у неумелого спиннингиста, причем в самых неожиданных и неповторяющихся конфигурациях, что исключает возможность репликации. А вот тройные спирали были бы намного устойчивее к внешним воздействиям и еще лучше "держали" бы заданную геометрическую форму. Но, оказывается, что такая повышенная устойчивость будет препятствовать как той же репликации, так и совершенно необходимой изменчивости (хотя, собственно, никто перед природой такой задачи и не ставил). Уменьшение возможности репликаций во времени может быть совершенно убийственным для биологического вида: потомства может не хватить для продолжения рода.

(Не надо понимать предыдущий абзац, что в природе не может существовать одинарных спиралей или других форм сложных молекул. Вполне возможно, что какиеНто наиболее простые из них сохранились с древнейших времен и способны к размножению. Но самое главное – это не впасть в логическую ошибку, что эволюция уже закончила свои физическую, химическую и биологическую стадии, а сейчас остались только психологическая и социологическая. У нас нет никаких оснований думать, что и сейчас не образуются "новое" вещество, новые виды биологических молекул и даже новые виды животных, включая генетическое изменение человека.)

Можно ли тогда с уверенностью сказать, что, значит, Бог использовал-таки самую лучшую, оптимальнейшую в своей универсальности модель биологической молекулы?

Но именно в этой ситуации возникает предположение, что природа могла опробовать и одинарные, и двойные, и даже тройные спирали, но по тем же самым причинам выжили только двойные.

А, может быть, и бинарная форма не самая оптимальная, просто она оказалась технически пригодной, и природа на ее основе вполне смогла развиваться. Но это совсем не означает, что ничего нового найдено быть не может (или не возникнет стохастически) или искать не надо.

В написание этой книги меня втравили некие обстоятельства. Имея достаточно времени для схоластических рассуждений в широкой области человеческих знаний (и, наверное, некоторый базис для этого), я вдруг увидел, что все результаты раздумий можно выстроить в определенную систему. Поначалу мне просто хотелось пошутить, просчитав с точки зрения принятых в физике приемов разные события "истории", показать их противоречие законам природы, отметить некоторые курьезы или стереотипы в поведении людей (которые вполне можно бы и не считать курьезами, но вот такой уж я насмешник). Но когда я стал пересказывать отдельные моменты моих представлений своему другу, он сразу сказал: ""Сумма технологии" Станислава Лема". Пришлось сделать то, чего не сделал 35 лет назад (думаю, что к счастью, поскольку не начал бы иначе своей работы), и прочитать эту книгу с современными комментариями.

Впечатление было тройственное.

Во-первых, ошеломляющее: "Мне практически непонятен язык книги и комментариев". Вернее, понимание было такое: "По-видимому, то, что говорит автор, соответствует такомуНто моему представлению, а значит, эти термины нужно понимать так".

Во-вторых, мое образование, уровень знаний позволяют мне овладеть этим языком в обозримо короткий срок.

В-третьих, делать этого я все равно не буду хотя бы из-за собственной лени и из-за специфики моего способа обеспечения проживания, не оставляющего времени на длительный поиск требуемой информации (догадайтесь, кто я по профессии, если у меня много времени на рассуждения, но нет его на поиск информации).

Любой другой не столь самонадеянный, как я, прекратил бы на этом свои потуги, тем более, зная, что "отсутствие информации – не есть достоинство". Но я не остановился, заметив странную закономерность в развитии науки, которую невольно приоткрыли авторы комментариев к книге.

И первый закон в развитии науки я взял бы на себя смелость сформулировать так: "Любой вопрос, каким бы простым он ни казался на первый взгляд, можно описать таким количеством дифференциальных уравнений, что его будет невозможно решить с помощью компьютера".

Второй же я повторю вслед за великим канадским юмористом Стивеном Ликокком. Он писал, что раньше медицина точно знала, что ревматизм вылечивается, если носить в карманах жаренные орехи, но впоследствии было установлено, что это не помогает, при этом альтернативного способа найдено не было, поскольку никакие другие фрукты и овощи, в том числе дыни и арбузы в карманах, не облегчали положения больных. Здесь, конечно, можно было бы и поспорить, ведь большие тяжести могли быть хорошей профилактикой при заболевании, но не время сейчас отвлекаться на несущественное.

Из этих двух шуток следует тот простой вывод, что с помощью математики удалось окончательно отбросить концептуальные положения науки, которые двигали нашу мысль еще какихНто 40–50 лет назад. А поскольку неправильные положения были сделаны без привлечения средств современной математики и компьютеров, путем наблюдений и умозрительных заключений, то другие, может быть, верные, тоже удастся получить тем же путем. И я самонадеянно решил это сделать. Кто не пытался доказать теорему Ферма?

Кроме того, я усмотрел в "Сумме технологии" относительно современное описание сотворения мира. Сделано это было на достаточно высоком научном уровне человеком, хорошо знакомым с передовыми взглядами в различных областях знаний. Не важно, что некоторые современные представления поменялись (точнее сказать, исчезли): книга эта эпохальна. И здесь С.Лем совершенно прав, намекнув на возможность повторения своей книгой судьбы Библии: хотя бы потому, что я проанализировал обе.

Дело в том, что Библией я заинтересовался несколько ранее (не из религиозных, как вы увидите ниже, соображений), и прочтя "Сумму", увидел некоторые аналогии. Аналогии в том, что Библия (а, точнее, Книга Бытия), на мой взгляд, не просто поэзия, где автор из тщеславия хотел бы блеснуть красотой стиля, это научная работа под названием "Сотворение мира", только написанная людьми, не искушенными знаниями и даже умением хорошо излагать свои мысли.

Анализ популярности этой Книги натолкнул меня на мысль, что большинству будет гораздо интереснее читать о каких-либо научных положениях, если и терминология, и стиль изложения, и даже уровень знаний будут приближены к обыденному пониманию. Ведь сейчас между наукой и такими представлениями существует столь невероятный интеллектуальный разрыв, что женщина после обучения в средней школе ничего не могла понять даже в биографии Л.Ландау. Хочу использовать упрощенный подход не для того, чтобы люди потом разгребали несуразицы несколько тысяч лет, а потому что человечеству с его "средней" грамотностью скоро придется решать вопросы перспективности того или иного направления науки.

Конечно, этим и раньше занималась научно-популярная литература, но она, как мне кажется, чуралась многих вопросов, которые хочу поднять я. К сожалению, временное, как я надеюсь, отставание материализма имеет место и в среде ученых, с которыми, как я понимаю, бесполезно спорить на уровне символов и за границами существующих знаний, а потому, если их и можно переубедить, то только путем доведения до абсурда сформулированных ими же предположений, что я и намерен осуществить. Делаю это еще и потому, что новые поколения вырастают в недрах предыдущих, и мне не все равно, что в них будет заложено.

И вот у меня возникла шутливая мысль: "А что если для лучшего доказательства материалистической доктрины отойти от "позитивистского подхода" к науке, ведь становится очевидным, что материалистических объяснений уже недостаточно (по крайней мере, с методологической точки зрения), и если мы хотим приобщить к ней широкие массы населения, то придется пользоваться теми понятиями, которые философы издревле относили к идеалистическим".

Именно такой подход дал мне психологическую возможность пользоваться не совсем научной терминологией и методикой изложения, придумывать некие нереальные модели, которые, на мой взгляд, указывают на "виртуальность" наших представлений во всех областях познания, особенно в науке и религии. С другой стороны, я понимаю, что принятая мною манера изложения, наверное, наиболее приближена к обыденным рассуждениям и внушает людям веру в свою правдивость.

В правильности этой мысли меня убеждает то, как строятся некоторые современные теории по медицине, диетологии и т.д.: несмотря на то, что они абсолютно не сбалансированы с точки зрения физики, химии, теории эволюции и иногда даже здравого смысла, они имеют огромное число последователей и почитателей.

И еще об одном. Меня поразила фраза в комментариях к "Сумме технологии".

Лишь наука распаковывает смыслы природы и общества, предлагая Человечеству устойчивое, воспроизводимое, транслируемое знание. Но только искусство (субъективное, личное, эмоциональное познание) распаковывает смыслы человеческой жизни. И лишь трансцендентное, экзистенциальное познание (религия) способно переносить информацию между индивидуальными Вселенными, объединяя миры и рождая идентичности.

Так это видится сейчас, на пороге XXI столетия от рождества Христова.

Не могу не упрекнуть автора, что смысл первого абзаца, ясный в его начале, становится к концу абсолютно туманным, и в чем конкретно заключается роль религии, мне уже совсем непонятно. Однако так и хочется пошутить, что, наконецНто, через тысячу лет наука "поняла" то, что искусство и религия "знали" уже тогда.

Ну а если серьезно, то фраза не производит впечатление абсолютной и неизменной истины. Думается, что отношение к разным частям познания не раз еще изменится.

Во-первых, искусство представляется интуитивной психологией нормальных поступков и чувств (может, чуть преувеличенных, но нормальных). В то же время психология на научной основе изучает эти самые чувства и их проявления. Методы психологии и искусства на данном этапе развития уже не очень сильно различаются. Возможно, через некоторое время оба этих "направления" вообще совпадут между собой, и тогда не будет смысла выделять искусство в отдельную область познания.

Что же касается смысла жизни, то какНто с трудом верится, что искусство "знает", что это такое. (Думаю, что на вопрос: "Для чего существует человечество?" – до сих пор никто не готов ответить.) Наверное, искусство может лишь рекомендовать нам, как жить сейчас и в ближайшие 3–5 лет. Потом нужны будут другие рекомендации. Роль искусства представляется мне в воздействии на нашу психику на уровне сознания и подсознания, но при этом цель его не в раскрытии смысла жизни, а в поиске оптимального способа существования.

В принципе, то же относится и к религии, как к методологии установления контактов между индивидуальными вселенными. Однако представляется, что все сказанное имеет отношение лишь к некой идеальной религии (когда в чистом виде, без споров о том, как правильно молиться или креститься, сознание первично по отношению к материи). К сожалению, такой религии еще нет, и чтоНто не верится, что она когда-нибудь возникнет. На данном этапе религия, скорее, служит целям разобщения коллективных вселенных. И в этом отличие религии от науки.

Но не только в этом. Мне лично религия представляется неким виртуальным построением, развивающимся по своим собственным внутренним законам. Неплохо развивается, но...

Можно было бы без большого труда придумать виртуальную (нереальную) науку. Как это сделать, в принципе, показано в сказке "Голый король". Подражая тому методу, мы, например, можем постулировать, что раз мысль "легче" воздуха, то люди будут летать (именно в этом и будет заключаться виртуальность). Тогда здания нужно строить с кроватями на потолке и т.д. Но если при этом открыть глаза и увидеть, что вы сидите на стуле, а перед вами компьютер в обычном положении, то вы захотите подкорректировать свою теорию. Обычно так и делают в науке. И даже если первая модель была совсем виртуальной, то путем сравнения ее с практикой вы все равно придете к реальной (близкой к реальной) модели. Тем более что разные ученые, придумавшие разные модели, в конечном итоге вынуждены (даже если и не стремятся) выработать единую, удовлетворяющую всех.

Все не так с религией. Можно утверждать, что первичная виртуальная модель, развиваясь виртуальным путем, нигде ни на одном этапе не проверяемая практикой, приводит нас к абсолютно виртуальной картине. Но самое неприятное в том, что исходя из единожды взятой виртуальной модели разные люди разными виртуальными путями пришли к столь несхожим виртуальным результатам, что им захотелось уничтожить неверных. Какое уж тут объединение миров?

Хотелось бы еще отметить следующее. Я бы не сужал роль религии только до межличностных отношений. С самого начала и до настоящего времени она стремится "заполнить" область, которая еще не познана наукой или практикой. А так как наука все более расширяет свою сферу, увеличивая тем самым, как ни странно, область непознанного, то место для религии всегда найдется, разве только люди однажды поймут: если она все время "отходит" в области знаний, то, может быть, она вообще не нужна. На примере с физикой все то, что я говорил выше, выглядит примерно так.

Сначала Бог дал нам предметы, и мы использовали их такими, какие они и есть. Затем предметы "разложились" на молекулы (которые дал Бог), затем Он отступил к атомам, электронам-протонам-нейтронам, теперь "ушел" на уровень кварков-нейтрино, и, очевидно, "передвинется" по этой же "лестнице". Так будет до бесконечности. (Это я так думаю, но многие физики уже "определили" границы физического мира уровнем существующих элементарных частиц. Мы остановимся на этом подробнее в основных разделах.)

И тут возникает интересный момент: люди, знакомые с теориями в конкретных естественных науках, способны найти "место для Бога" за границами этих теорий гораздо лучше кого бы то ни было. Именно поэтому меня больше интересует вера в Бога ученых, особенно физиков (сознаюсь, что именно этот интерес и был определяющим при написании этой книги). Мне лично хотелось бы в их рассуждениях найти что-нибудь связное, имеющее хотя бы видимость теории, на которые ученые так способны. И потому, когда я, наконец, прочел некоторые из таких книг, то почувствовал недоумение, поскольку написанное не выглядело теорией, а было набором малосвязных эклектических рассуждений, изложенных наукообразным языком, но об этом позднее.

Продолжая мысль, высказанную комментаторами "Суммы технологии", и отбросив некоторые несущественные моменты вроде искусственного поиска места для религии в сфере познания, можно представить следующий ряд: наука занимается наиболее вероятными и часто повторяющимися ситуациями, искусство – единичными, хотя и возможными, религия – случаями, вероятность которых близка к нулю (по крайней мере, в макромире), т.е. чудесами, или же вообще событиями невероятными.

Представляет интерес, как религия ведет спор за свое место в области познания.

Когда я говорил, что расширение области знания увеличивает соприкасающуюся с ней область непознанного, то имел в виду следующее. Для объяснения какого-либо явления наука выбирает модель, которая всегда в той или иной степени виртуальна, поскольку модель – это лишь схема события (примерно, как клетчатая бумага не отражает структуры бумаги, состоящей из волокон и молекул).

Любая такая модель приведет теорию к "краху", поскольку ни одна из моделей не описывает явление всесторонне. Но несмотря на такую пессимистическую предопределенность, это единственный путь познания, поскольку никто и никогда еще не "передал" людям сколь-нибудь полезные знания иным путем.

Представляется, что религия по возрасту старше науки (хотя, учитывая возможность происхождения человечества путем развития технологической практики, можно предположить, что именно "научные" и "технологические" положения на начальном этапе получали религиозную форму). Потому религия "заняла" все те места, куда наука и практика "не доставали". Именно это я и имел в виду, когда говорил, что такая ситуация будет сохраняться вечно, по крайней мере, до тех пор пока религии "не надоест" отступать и она, учитывая тенденцию развития познания, просто объявит о своем несуществовании более.

Из тех положений, которые занимают наука и религия, следует их поведение при взаимодействии друг с другом. Наука "вынуждена" доказывать все свои заключения, пользуясь до предела отточенной логикой, не допускающей двойного толкования, некорректности решений и всего остального, что сплошь и рядом мы наблюдаем в повседневной практике. (По крайней мере, так было до последнего времени. Конечно, я говорю об идеальном случае, ведь ученые – тоже люди, допускающие логические ошибки, а иначе не было бы этой книги. Но иногда – это совсем редко, а в обыденной практике – это почти всегда.)

Религия автоматически заполняет пустующее в настоящий момент место.

Хотелось бы на примере возникшего недавно на газетных страницах спора показать, что я имею в виду.

Как человек, мыслящий материалистически и безгранично верящий в познаваемость мира, я не сомневаюсь, что биология когда-нибудь сможет объяснить эволюцию природы (а, вернее, будет все дальше и дальше продвигаться по лестнице такого объяснения). В ответ мне были приведены высказывания, показывающие сомнения ученых в возможности стохастического эволюционного пути из-за невероятной сложности биологических молекул. Отсюда был сделан вывод: все это сделал Бог.

Конечно, можно было бы формально отмахнуться: "не доказано" не означает "недоказуемо", но я хотел бы взглянуть на ситуацию с другой стороны.

Что такое окружающий нас мир и мы внутри него?

Очень схематично можно представить, что это невероятно сложная система, логическая глубина которой простирается от элементарных частиц (очевидно, что дальнейшие достижения физики покажут нам сложность даже этих элементарных частиц), через все атомы, молекулы (неорганические, органические, биологические) к предметам, объектам (неживым и живым) до планетарных, солнечных, галактических систем и, наконец, всей Вселенной. Вроде бы "невозможен" естественный путь усложнения молекул: на него не хватает времени существования Вселенной (по моему предположению из-за выбранных моделей), но что значит создать разумным, осмысленным, нестохастическим путем неисчислимое количество видов растений, насекомых, рыб, млекопитающих, человека, каждая особь в которых состоит из триллионов клеток, включающих в себя не поддающееся учету количество сложных, очень сложных и невероятно сложных биологических молекул.

Представьте себе всю научную информацию, необходимую для построения такой системы, включающую не только миллионы и миллионы объектов, но и миллионы процессов, протекающих с привлечением этих объектов. Представьте себе и то, что они протекают не независимо друг от друга, а во всеобщем балансе, который осуществляется в достаточно широких областях изменения каждого из миллиардов параметров этой системы.

Я не случайно перечислил все так подробно, ведь даже одна особь в каждом виде животных, которую Бог создал, состоит из того самого числа клеток и молекул (чтобы ее создать, необходимо их уже иметь). И тогда что же, Бог сидит и крутит двойные спирали ДНК, потом создает объемные структуры белковых молекул, затем запускает механизмы обменных процессов внутри клеток, на уровне органов и организма в целом, балансирует это, и так для всех растений и животных? Чтобы сделать это, необходимо знать все уже открытые и еще не открытые законы естественных наук, многие из которых (науки) даже не существуют до настоящего времени, т.е. владеть неизмеримо б\'ольшими знаниями, чем вся современная наука. Такие знания в невероятное количество раз превосходят те, которые нужны для контроля поведения шести миллиардов людей, чего Бог почемуНто не делает. (Разве здесь все в порядке? Ведь люди подошли к пределу, когда они готовы уничтожить творение Бога.) Нужно обладать информацией, записанной в миллионах и миллионах томов научных книг, технических условий и технологий изготовления, необходимо время, сравнимое со стохастической эволюцией природы, поскольку с молекулами придется обращаться нежно, чтобы они не порвались и т.д. Вы представляете Его за этой работой?

Как человек, занимавшийся научными исследованиями и разработкой изделий электронной техники, я не могу себе даже представить, как все то, что я перечислил, можно было бы создать единомоментно разумным путем, и, как я убежден, ни один идеалист и даже все они вкупе этого тоже себе не представляют. Такие знания можно получить теоретически путем расчетов или в эксперименте.

В своей "Сумме технологии" С.Лем сетовал, что для современных машин расчет взаимного влияния 6 движущихся тел уже невозможен из-за недостаточного быстродействия. Мы же говорим о миллионах процессов и миллиардах параметров. Разработчик, который захочет построить такой мир без предварительных экспериментов только путем теоретических расчетов, должен обладать компьютером или мозгом с размерами ничуть не меньшими, чем размеры солнечной системы (без большой боязни ошибиться я мог бы назвать еще б\'ольшие). Однако ни такой по размерам, ни значительно меньший компьютер работать не может хотя бы из-за ограниченности скорости распространения электромагнитной волны. При любом быстродействии элементов придется ждать по несколько минут, пока сигнал придет от одного из них к другому. Компьютер будет считать сложные задачи дольше, чем шла эволюция по материалистическим законам.

И все это еще не учитывает, что и компьютер, и строительные материалы нужно гдеНто взять. Конечно, это мог быть просто мозг таких размеров, но мешает известное ограничение: "По образу своему и подобию". Можно было бы считать человека сильно уменьшенной копией Бога, но при таком соотношении размеров люди не могли бы ни увидеть Бога (не видим же мы Землю целиком), ни разговаривать с Ним.

Есть еще один момент. Вы хотите установить в доме нагреватель воздуха. Можно пойти двумя путями.

Изучить изменение внешней температуры на 100 лет вперед (сейчас все метеорологи умрут со смеху) и запрограммировать нагреватель на эти изменения. А можно поставить датчик температур в комнате и заставить его автоматически включать и выключать нагреватель, когда это необходимо, абсолютно не интересуясь, какая температура будет на улице через полчаса.

Так же соотносятся целенаправленная осмысленная деятельность и стохастические действия, основанные на обратных связях. Как физик я, "естественно", верю в то, что все построено на обратных связях (поставил кавычки, чтобы дать возможность другим физикам верить в Бога), хотя вовсе не обязательно эволюция при этом идет к какомуНто успешному продолжению.

Таким образом (а я, конечно же, не хочу сделать всех атеистами), написанное призывает защитников религиозной версии подумать над тем, как должен был реализовать все это Бог. Мне представляется, что подумав над этим, им вовсе не захочется использовать Его для всей приписываемой Ему деятельности.

Мой оппонент высказал пожелание признать в качестве научной теории библейскую версию сотворения мира, дополнив ее теорией "Большого взрыва", усмотрев в них значительное сходство. А пусть будет так (хотя даже я с моей неуемной фантазией не вижу его). Но неужели ученые успокоятся на этой констатации?

Через весьма короткое время они начнут интересоваться составом и происхождением первичной массы и тем, что привело ее к взрыву. Но самое неприятное будет в другом. Наверняка найдется исследователь, который вылепит из глины человека, поместит его в какой-нибудь ускоритель, и так же, как из ртути сейчас можно получить золото, глина превратится в функционирующие биологические молекулы, и человек оживет. И тогда человечество, и так уже потерявшее естественный путь размножения из-за успехов клонирования, совсем опечалится, поскольку людей можно будет лепить из глины взрослыми и не надо будет учить.

Сюда же я хотел бы поместить некоторые рассуждения о доказательствах и критерии истинности.

Казалось бы, здесь все ясно: критерием истины является практика. Это определение впиталось нам в кровь с институтским и университетским образованием, и столь очевидно, что никаких сомнений быть тут не может.

Но вот разговариваю с человеком и вижу, что нам очень трудно понять друг друга.

Повторюсь: я настроен материалистически, т.е. в любом событии я ищу материальные причины.

И потому, когда я узнаю о запрете есть свинину, выработанном многими народами, то рассуждаю следующим образом.

Люди существуют почти миллион лет, и любые правила, изложенные устно или записанные в книгах, являются обобщением предыдущего опыта.

А дальше совсем просто: все зависит от способа тепловой обработки мяса. Жарение – это способ, когда поверхность мяса нагревается на относительно короткое время до 300^oC, но за счет плохой теплопроводности оно внутри прогревается недостаточно интенсивно и, главное, лишь на короткое время.

Процесс варки прогревает мясо на всю глубину до 100^oC и не ограничен во времени. Именно это и необходимо для обеззараживания свинины. Жарение не гарантирует требуемой стерилизации.

И кочевые народы, жарившие мясо, столкнулись со смертельной угрозой, в отличие от тех, кто его варил. Очевидно, многократно встречаясь с такой ситуацией, люди и ввели запрет на потребление свинины.

Похожая ситуация и с обрезанием. Мне представляется, что в условиях ограниченного потребления воды, когда сложно выполнять гигиенические процедуры, обрезание могло избавить от многих болезней (в частности, фимоза), что необходимо было с точки зрения роста народонаселения.

Естественно, это записали в строго выполняемый свод правил, которые, скорее всего, не могли в тот момент времени не иметь религиозного звучания.

Я не могу утверждать, что мной приведены истинные причины (никто не может доказать этого абсолютно достоверно). Но они достаточно логичны, чтобы быть такими доказательствами, исходя при этом из совершенно понятных, практических причин.

Но вот мой оппонент говорит, что запрет на свинину базируется на том, что она не кошерна, и это записано в Торе. Обрезание на седьмой день – это акт единения с Богом.

Если бы я хоть на секунду поверил, что это именно Бог дал людям Книгу, то удовлетворился бы таким "доказательством". Но я хотел бы узнать, почему именно эти слова записаны в Торе, тем более что под единением с Богом понимаю следование этическим и моральным принципам, а не обрядам (это, извините, не одно и то же).

Очень часто оппоненты предлагают следующую схему доказательств: "Так сказал пророк такойНто". При всем моем уважении к мыслителям древности, способным очень часто делать вполне достоверные заявления, не могу относиться к их мнениям как к "священной корове". Ведь даже если они и являлись свидетелями какихНто событий, то их умозаключения не опирались на строгие научные изыскания, тем более в морально-этической области.

Попробую пояснить. Я бы предположил, что города Содом и Гоморра сгорели по какимНто вполне материальным причинам. Например, ударил фонтан нефти или газа (хотя сам признаю, что с точки зрения "высокого" искусства это не очень интересное объяснение). Думаю, что и для очевидцев это тоже было неинтересно, и они легко списали событие на грехи жителей этих городов. Но именно в эти грехи я и не верю, поскольку не могли они быть столь поголовны, либо же не должен был Бог наказывать невиновных за чужие грехи, или и сейчас Он должен был бы сделать чтоНто подобное с некоторыми городами.

Но я хотел бы придумать совершенно гипотетический пример "построения" какого-нибудь поучительного предания, чтобы показать, как такое было возможно.

КакойНто род, придя издалека в новую местность, неожиданно весь вымер, а перед этим люди теряли волосы, зубы, зрение, на коже появлялись пятна. Уверен, что "свидетели" объяснили бы ситуацию грехами перед Богом. Именно так все будут повторять за ними три тысячи лет до настоящего времени.

Но вот обнаружили в этом месте урановую руду. И моментально всем стало ясно, что люди умерли от лучевой болезни. Вот и верь после этого мудрецам древности. Конечно, некоторые могут сказать, что Бог специально за грехи навел людей на это гиблое место. Но я не верю, что Он мог поступить так безжалостно с ни в чем неповинными детьми. Это – не наказание, это – геноцид.

Итак, налицо два подхода к критерию истинности: практика и соответствие письменным или устным словам авторитетов.

Хотел уже сказать, что первый путь – это путь науки, но вспомнил совсем недавние времена.

"Это верно, поскольку так говорил великий Ленин". Это въелось в кровь не только гуманитариев, но и физиков, медиков, биологов.

Но если мы не верим пророкам, которые жили в древности, то как нам верить в практику, которая никогда не остановится в обозримое время? И здесь, на мой взгляд, опять следует вернуться к моделям в науке, которые и определяют степень приближения к "правильности" нашего понимания явления.

Умение выбрать модель зависит от ученого. Проблема в том, что точность соответствия модели существенно сказывается на возможности решения задачи или построения теории (в соответствии с "первым" законом развития науки). Если точность излишне высока, то резко возрастает сложность (в том числе и математическая) решения, но если модель очень "не точна", то это тоже увеличивает сложность получения "правильного" результата (математические уравнения, описывающие движение планет в геоцентрической системе, значительно более сложны, чем в гелиоцентрической). Кстати, интересный парадокс: "неправильная" модель вызывает более сложный аппарат, что в свою очередь требует более высокой квалификации ученых.

Критерий правильности – конечно же, практика, но она, обычно, дело будущего, а потому, правильность – это соответствие всем на данный момент известным фактам, или самый простой аппарат решения.

А значит, прежде чем доказать чтоНто оппоненту, необходимо выработать сначала единый подход, чего, несмотря на все успехи науки, человечество так и не смогло сделать. В какойНто степени, я надеюсь, эта книга послужит достижению такой цели, хотя я буду пытаться решать задачу не путем "позитивных" доказательств, а использованием возникающих парадоксов.

Несколько слов о названии.

Зная, что физика (и здесь, и в дальнейшем я понимаю это в широком смысле, включая туда химию, биологию и информатику) – наука о природе, мы привыкли, что объяснение всех ее явлений лежит в самой природе, и тем самым, опуская слово "материалистическая" перед названием, всегда имеем его в виду. Другими словами, вся та физика, которую мы изучаем в школах, институтах, университетах и даже на заочных курсах, является материалистической физикой.

Я не постеснялся назвать "свою" физику "идеалистической" (и пусть это будет первым парадоксом), хотя, конечно, при этом вся классическая наука входит в нее составной частью. Думаю, что теперь, после выхода в свет нескольких книг Тихоплавов В.Ю. и Т.С. (одна из них прямо называется "Физика Веры") мое название не покажется уж очень странным, хотя содержание прямо противоположно содержанию книг названных авторов.

Но почему "Краткий курс"? Как вы увидите в дальнейшем, попытки углубленного изложения всех затронутых мною в книге проблем привели бы к огромному объему и вряд ли позволили бы закончить ее в обозримый срок (тем более, если честно, что эта книга – скорее книга вопросов, а не ответов), а главное, вынудили бы меня прочесть всю литературу по поднятым вопросам. Я же решил писать об абсолютно широкоизвестных вещах, поняв однажды, что общеизвестное – это то, что знаю даже я.

И еще один предварительный момент: книга требует определенных знаний физики и математики, не говоря уж о философии. И потому ее можно рекомендовать для прочтения ученикам средней школы, начиная с шестого класса, студентам высших учебных заведений, инженерам и кандидатам наук, а также всем тем, кто получил начальные сведения о физике из детских сказок и легенд.

Об авторе

Миркин Владислав Иосифович

Кандидат технических наук. В 1980 г. защитил кандидатскую диссертацию в области сверхвысокочастотной электроники, а затем возглавлял лабораторию в научно-исследовательском институте «Волна» (Саратов). Автор нескольких десятков научных статей. Позже переехал в США.

С самого начала инженерно-научной деятельности тяготел к вопросам философского характера и некоторому фантазированию. Затем, отойдя в сторону от классической научной деятельности с ее корпоративностью, приверженностью определенным школам и людям, зависимостью от финансирования и других важных факторов, понял, что если наука «питается» как бы спонтанно возникающими фантазиями, то нарочно фантазировать еще полезнее.

Вначале это вылилось в написание книги «Голый король», имеющей, скорее, художественное содержание, а потом книги «Краткий курс идеалистической физики» (М.: URSS), которая, по мнению автора, является философско-научной. Если кто-то сочтет высказанное в ней достойным внимания, то, значит, автор достиг своей цели.