Гернес М. История первобытного человечества.
Пер. с нем. Изд. стереотип.

Содержанiе

Отличительные признаки человеческой культуры (отрывок)

Несмотря на то, что весьма многое сближаетъ человека съ животнымъ, точная наука принуждена признать въ человеке, – даже на той низшей ступени, на которой она впервые знакомится съ нимъ, целый рядъ отличающихъ его признаковъ высшаго порядка. Къ числу такихъ первоначальныхъ преимуществъ человека принадлежитъ прежде всего языкъ. Существованiе первобытнаго человека, не обладающаго даромъ речи (alalus), является не более какъ гипотезой эволюцiонной теорiи. "Языкъ животныхъ" передаетъ лишь непосредственное воспрiятiе, человеческая же речь воспроизводитъ также и ранее усвоенное. Возстановить первобытный человеческiй языкъ мы не въ силахъ; да и весьма позволительно усомниться въ томъ, чтобы для всего человечества действительно существовалъ когда-либо одинъ общiй языкъ.

Въ настоящее время человечество можетъ быть разделено по строенiю речи на несколько большихъ группъ. Различаютъ: односложные языки-напримеръ, языкъ китайцевъ, въ которомъ слова состоятъ изъ неизменяющихся корней; затемъ, языки агглутинирующiе (приставочные), въ которыхъ смыслъ речи определяется более точно при помощи приставокъ (суффиксовъ), присоединяемыхъ къ корню, остающемуся неизменнымъ-какъ это делается въ уралоалтайскихъ наречiяхъ; суммирующiе, въ которыхъ, какъ, напр., въ наречiяхъ туземцевъ Америки, весьма сложныя мысли выражаются всего однимъ составнымъ словомъ; и, наконецъ, языки флективные, т. е, обладающiе флексiями, – какъ, напр., различныя наречiя арiйскаго и семитическаго племени, являющiяся, по своему строенiю, высшею ступенью въ развитiи языка. Здесь корень служитъ какъ драгоценный, но, самъ по себе, мертвый матерiалъ, которымъ искусно пользуются для выраженiя различныхъ оттенковъ мысли, присоединяя къ нему различныя окончанiя или подвергая его самого внутреннимъ измененiямъ.

Вначале человеческiй языкъ былъ, вероятно, чрезвычайно беденъ словами. Къ такому заключенiю приводитъ насъ целый рядъ фактовъ, какъ-то: отсутствiе въ наречiяхъ многихъ дикихъ народовъ именъ для означенiя высшихъ числительныхъ; недостатокъ словъ для выраженiя общихъ родовыхъ понятiй-какъ, напр., "животное", "дерево" – даже въ такихъ языкахъ, где для означенiя отдельныхъ видовъ животныхъ и растенiй имеется целое множество названiй. На то же указываетъ и незначительный запасъ словъ, которымъ располагаютъ низшiе классы населенiя даже въ европейскихъ странахъ, и который составляетъ обыкновенно лишь незначительную часть всего богатства даннаго языка. На основанiи этихъ же фактовъ можно также заключить, что человеческая речь все более развивается по мере того, какъ задачи ея становятся выше и сложнее, содержанiе богаче, а способъ выраженiя все совершеннее.

Но какъ нельзя представить себе, чтобы первобытный человекъ совсемъ не владелъ речью, точно такъ же нетъ основанiй допускать, чтобы онъ даже въ самыя отдаленнейшiя времена былъ совершенно чуждъ религiи. Религiозные запросы присущи человеку съ первыхъ моментовъ его существованiя; религiя является для него столь же необходимою, представляетъ столь же непреодолимую потребность его духа, какъ потребность общенiя съ себе подобными посредствомъ речи и стремленiе украшать свое тело. Первое, что заставляетъ человека задаваться вопросомъ о причинахъ явленiй, есть желанiе получить власть надъ самымъ ходомъ этихъ явленiй; таковы, по крайней мере, первоначальныя цели, которыя ставитъ себе познанiе. Неспособный къ спокойному, безстрастному наблюденiю, первобытный человекъ склоненъ въ случайномъ совпаденiи двухъ событiй, въ последоватедьности явденiй, не имеющихъ никакой внутреиней связи, усматривать ту причинную зависимость, которую онъ именно и стремится постигнутъ. Во всякомъ явленiи онъ усматриваетъ результатъ деятельности особаго деятеля, и на последняго-то онъ и старается влiять въ своихъ интересахъ. Такимъ образомъ, приходитъ онъ къ одухотворенiю неодушевленной природы. А такъ какъ у невежественнаго человека вера слагается весьма быстро, то-вместо того, чтобы держаться за конецъ длинной цепи причинъ, первымъ и начальнымъ звеномъ которой явится для него единый Творецъ всехъ вещей-онъ попадаетъ въ какой-то хороводъ духовъ, теснымъ кольцомъ окружающiй его со всехъ сторонъ, и оказывается рабомъ своего собственнаго безпорядочнаго воображенiя...

Об авторе

Австрийский археолог и историк культуры. Родился в Вене, в семье известного палеонтолога Морица Гернеса. В 1878 г. окончил Венский университет, получил степень доктора философии. С 1885 г., после окончания военной службы, работал в Музее естественной истории в Вене. Доцент (с 1899 г.), профессор (с 1911 г.), основатель отдела первобытной истории человека в Венском университете. Как археолог работал в разных частях Австро-Венгрии, но в особенности в Боснии и Герцеговине. Развил типологический метод; в частности, дал классификацию вещей гальштатского могильника. Автор около 200 научных работ в области археологии и истории культуры, важнейшей из которых стала не утратившая поныне своего значения книга "История первобытного изобразительного искусства в Европе со времени его возникновения до 500 г. до н.э." (1898).