|
Оглавление
Отрывок из книги
Парежитки язычества въ духовной жизни Балканскаго История духовнаго развития южныхъ славянъ представляетъ во многихъ отношенияхъ такой-же результатъ влияния среды, въ которой они очутились начиная съ VI в., какъ и история развития материальнаго и социальнаго. Славяне вступили на почву Балканскаго полуострова въ период, когда его население только еще переходило отъ язычества къ христианству. Формально христианство утвердилось на полуострове на грани IV и V в.в., но столетия, которое отделяетъ этотъ моментъ отъ появления первыхъ славянскихъ отрядовъ, было недостаточно для того, чтобы произвести глубокий переворотъ въ миросозерцании населения. Язычники держались въ империи до Юстиниана; язычествующие, несомненно, пережили его и передали славянамъ свое двоеверие. Знаменитый процессъ противъ антиохийскихъ язычниковъ, имевший место въ Византии въ 559 г., показалъ, что сочувствие къ язычеству крепко держалось въ верхнихъ слояхъ населения. Фанатическая чернь была уверена – и, кажется, не безъ основания – что судьи, назначенные Юстинианомъ, были наравне съ префектомъ, расположены къ язычеству. Розыски и аресты, произведенные после этого процесса въ М.Азии и Сирии, показали, что въ числе заподозренныхъ въ тайномъ язычестве были даже члены низшаго духовенства. За пределами столицы язычество было еще прочнее. Въ труднодоступныхъ горныхъ областяхъ Малой Азии – въ Kapии, Лидии, Фригии – язычники держались значительными массами въ томъ-же VI в. Современникъ Юстиниана епископъ Иоаннъ Эфесский обратилъ ихъ целыя тысячи – между темъ М.Азия раньше и полнее была христианизирована, чемъ Фракия, Македония другия провинции Балканскаго полуострова: отсюда вышла большая часть важнейшихъ писателей первыхъ вековъ христианства; здесъ возникли первые церковные соборы, здесь съ величайшей страстностью обсуждались спорные вопросы христианской догматики. Нетъ ничего удивительнаго, что на Б. полуострове въ аналогичныхъ географическихъ условияхъ язычество удержалось до IX в.: войска Василия Македонянина, оперируя противъ пелопонезскихъ славянъ, встретили область, заселенную греками-язычниками на защищенномъ горами узенькомъ полуост рове Тенаросъ. Центромъ его былъ городокъ Майна, отъ котораго все население области получило название майнотовъ. Въ VI–VIII в.в. такихъ языческихъ уголковъ можно предполагать значительно больше и по весьма понятной причине: въ деревню христианство шло по следамъ крупнаго землевладения; но для распространения крапостныхъ отношений былъ пределъ – непроходимые горныя дебри, куда могъ укрыться человекъ, не способный жертвовать въ пользу помещика своими трудомъ; эти же дебри были пределомъ и для христианства. Факты и соображения, изложенные выше, даютъ намъ основание предполагать, что въ передъ съ VI в. по IX т.е. до крещения болгаръ, славяне Балканскаго полуострова могли иметъ соприкосновение съ форменными, чистыми язычниками – фракийцами и греками – и кое-что у них заимствовать. Еще более, чемъ язычниковъ, они нашли здесь, конечно, язычествующихъ. Даже фанатически-преданная христианству масса Константинопольскаго населения совершала предъ статуей Тюхе какие-то суеверные обряды – пережитки былого языческаго культа; такимъ-же мистическимъ ореоломъ была окружена въ глазахъ населения треглавая статуя на ипподроме. О томъ, какия комбинации язычества съ христианствомъ могла создавать жизнь за пределами столицы, даютъ понятие следующие факты изъ религиозной истории Кипра и Африки. Въ Каменистой Аравии женщины-христианки приносили Деве Марии въ жертву печения, имеющия видъ фаллоса – печения, которыя въ языческую пору приносились Астарте. Съ чертами-же Астарты Дева Мария выступаетъ и на родине культа Афродиты-Астарты – на острове Кипре. Здесь въ Ларнаке сохранилось подземное сооружение – остатокъ древняго храма – къ которому до сихъ поръ приуроченъ проникнутый древне-языческими элементами культъ Марии-Астарты. Очень вероятно, что подобные-же смешанные культы возникали всюду, где храмы языческихъ божествъ посвящались для служения христианскимъ святымъ (Парфенонъ и храмъ Персефоны въ Афинахъ, храмъ Кибелы въ Кизике – Деве Марии, храмъ Тезея въ Афинахъ – Св.Георгию, храмъ Геликонскаго Зевса – Св.Илии). Мы привели самые бьющие въ глаза показатели настроения и миросозерцания язычествующихъ, образцы чистаго язычества, вся связь котораго съ христианствомъ ограничивалось темъ, что Астарту после крещения называли Марией; христианъ подобнаго рода, конечно, имелъ въ виду Либаний, когда говорилъ, что они переменили языкъ, а не верования. Жизнь создавала ряды положений, въ которыхъ язычество сохраняло свое место въ душе верующихъ при менее шокирующихъ обстоятельствахъ. Блаженный Августинъ упрекалъ членовъ своей паствы за то, что они соблюдали по старине сатурналии – маскировались, одевались въ звериныя шкуры, надевали себе звериныя головы, переряживались въ женския одежды – - въ случае болезни по старине обращались къ магическимъ лекарствамъ какой-нибудь старухи-язычницы. Те-же упреки обращаетъ къ антиохийцамъ Иоаннъ Златоустъ: и здесь съ языческой распущенностью справлялись календы, и здесь звали ворожеекъ, но только "христианокъ"; и здесь прибегали къ гаданиямъ и носили амулеты – между проч. съ головой Александра Македонского. Какъ относились къ упрекамъ Златоуста антиохийцы, мы не знаемъ, но Августину случалось выслушивать характерныя признания: "мы христиане для будущей жизни и язычники, чтобы пользоваться радостями настоящей". Вота, врумалии, календы запрещались и позднее постановлениями трулльскаго собора... Об авторе
Российский историк и этнограф. Родился в селе Арино Казанской губернии, в семье священника. В 1878 г. окончил историко-филологический факультет Казанского университета и был оставлен для подготовки к получению профессорского звания по кафедре всеобщей истории. Ученик известного медиевиста Н.А.Осокина. В 1881 г. защитил магистерскую диссертацию "Отношения Венеции к городским общинам Далмации с XII до половины XIV вв.". В 1883 г. работал за границей, в архивах Загреба и Венеции. В 1886 г. защитил докторскую диссертацию на тему "Отношения Венеции к городским общинам Далмации. С 1358 по 1573 гг.". В 1884 г. был утвержден экстраординарным профессором Казанского университета по кафедре всеобщей истории. С 1886 г. – ординарный профессор. И.Н.Смирнов был крупным знатоком истории, быта, культуры и языка финно-угорских народов Поволжья и Приуралья, северных финнов-суоми, карелов, эстонцев, а также южных и западных славян. Его работа "Восточные финны: Историко-этнографический очерк" (1893–1895; в 2 томах), заключавшая в себе подробное научное исследование финских народностей среднего Поволжья и Прикамья, была в 1896 г. удостоена Уваровской премии. Известность получили его труды: "Очерк истории Хорватского государства до подчинения его Угорской короне" (1879), "Задачи и значение местной этнографии" (1891), "Очерк культурной истории южных славян" (1900–1904; в 3 книгах), историко-этнографические очерки о черемисах (марийцах), вотяках (удмуртах), пермяках (коми) и других народах. |
|||||||||||||||||||||