URSS.ru Магазин научной книги
Обложка Ломтев Т.П. Основы синтаксиса современного русского языка Обложка Ломтев Т.П. Основы синтаксиса современного русского языка
Id: 250481
441 р.

Основы синтаксиса современного русского языка Изд. стереотип.

2019. 166 с.
Типографская бумага

Аннотация

В предлагаемой читателю книге автор, выдающийся отечественный лингвист Т. П. Ломтев (1906–1972), развивает и совершенствует метод системного анализа как основной метод изучения синтаксиса русского языка. Исходя из понятия словесной формы, Т. П. Ломтев определяет принципы вычисления словесных форм, а их позицию считает элементарной синтаксической единицей. Отсюда следует определение предложения как структуры позиций, которые в нем занимают... (Подробнее)


Содержание
top
Введение
Глава I.Словесная форма как высшая морфологическая единица
 Принципы вычленения словесных форм
Глава II.Позиция словесной формы как элементарная синтаксическая единица
 Единица сообщения в предложении и лексико-семантическое значение словесных форм
 Единица сообщения в предложении и член предложения логической грамматки
Глава III.Общие отношения позиций словесных форм в предложении
 Зависимые и независимые позиции словесных форм
 Нетождественные и тождественные позиции словесных форм
 Однородные и неоднородные позиции словесных форм
 Полнозначные и неполнозначные позиции словесных форм
 Главные и второстепенные позиции словесных форм
Глава IV.Классы полнозначных позиций словесных форм в позиционной структуре предложения
 Позиции подлежащего и сказуемого в позиционной структуре предложения
 Приглагольные позиции в позиционной структуре предложения
 Позиции подлежащего и сказуемого в позиционной структуре предложения
 Приглаголььые позиции в позиционной структуре предложения
 Сопоставимость грамматических средств в приглагольной, присубстантивной и приадъективной позициях
Глава V.Классы неполнозначных позиций
 Позиции предлогов в позиционной структуре предложения
 Позиции союзов в позиционной структуре предложения
 Позиции связок в позиционной структуре предложения
 Позиции частиц в позиционной структуре предложения
 Приадъективные позиции в позиционной структуре предложения
 Позиции вводных выражений в простом предложении
Глава VI.Позиционные модели простого предложения по составу позиций
 Распространенные и нераспространенные предложения
 Личные и безличные предложения
 Полные и неполные предложения
 Слитные и неслитные предложения
Глава VII.Позиции особых конструкций в позиционной структуре предложения
 Позиции сравнительной конструкции в позиционной модели предложения
 Позиции сравнительных конструкций с союзом как в присубстантивном употреблении
 Позиции сравнительных конструкций с союзом как в приглагольном употреблении
 Позиции сравнительных конструкций с союзами словно, точно, будто в присубстантивном и приглагольном употреблении
 Позиции сравнительных конструкций с разными союзами в приадъективном употреблении
 Позиции инфинитивных, причастных и деепричастных конструкций в позиционной модели предложения

Введение
top

Для разных направлений традиционной грамматики целью синтаксических исследований всегда является познание сущности, или субстанции, синтаксических явлений.

Разные направления усматривали субстанцию, или сущность, синтаксических явлений, в разных несинтаксических явлениях.

Логическая грамматика видела субстанцию синтаксических явлений в смысловых категориях субъекта, предиката, объекта, или дополнения, обстоятельства и определения.

С этой точки зрения родительный и 'винительный падежи в выражениях чтение книги и читаю книгу, брат любит сестру и брат выше сестры – один член предложения – дополнение, поскольку эти формы обозначают предмет или объект. Глагол и имя существительное в выражениях Иван пишет и Иван писатель также представляют собой один член предложения – сказуемое. Сущность синтаксического факта заключается, таким образом, не в том, что в одном случае конструкция представляет собой сочетание имени существительного с родительным падежом другого имени существительного (чтение книги), а в другом – сочетание глагола с винительным падежом (читаю книгу), что в одном случае родительный падеж находится при сравнительной степени (брат выше сестры), а в другом винительный падеж находится при глаголе (брат любит сестру) – сущность всех этих разных фактов заключается в том, что они обозначают объект. Разнообразию морфологических форм в разных конструкциях противостоит их единая субстанция, в данном случае объект. Она делает разные морфологические единицы одной синтаксической единицей – дополнением.

Разные морфологические единицы могут выражать предикат: глагол (Иван пишет), имя существительное (Иван писатель), имя прилагательное (Иван добрый), имя числительное (Иван первый), наречие (ум – хорошо, а два – лучше), междометие (Татьяна – ах, медведь за ней). Эти разнообразные грамматические средства имеют одну субстанцию – предикат; она делает разные грамматические средства одной синтаксической единицей – сказуемым.

Таким образом, субстанция синтаксического явления, с точки зрения логической грамматики, заключается не в морфологических свойствах слов, образующих синтаксические конструкции, а в смысловых категориях – в категориях субъекта, предиката, предмета, или объекта, обстоятельства, определения.

Формальная грамматика, в отличие от логической, видела субстанцию синтаксических явлений не в смысловых категориях субъекта, объекта, предиката и т.п., а в морфологических свойствах слов, образующих высказывание. Это направление выдвинуло на первый план идею словосочетания. Словосочетание как синтаксическая единица представляет собой закономерное объединение разных форм разных полнозначных слов. Поэтому выражения чтение книги и читаю книгу являются разными синтаксическими единицами, так как каждое из них представляет собой разный состав морфологических единиц; первое выражение представляет собой морфологическую группу, состоящую из имени существительного и зависимого от него родительного падежа другого имени существительного; второе – морфологическую группу, состоящую из глагола и зависимого от него винительного падежа имени существительного. Эти выражения являются разными синтаксическими единицами, так как они представляют собой разные морфологические группы, или разные словесные множества.

Как уже говорилось, с точки зрения формальной грамматики, субстанция синтаксических явлений заключается в морфологических свойствах слов, образующих данное словосочетание. Поэтому разные морфологические единицы в разных словосочетаниях могут иметь одно значение (ср. читаю книгу и чтение книги), но это не делает их одной синтаксической единицей. Наоборот, одинаковые морфологические единицы в словосочетаниях, представляющих собой тождественные морфологические группы, могут иметь разные значения, например, чтение книги и начало конца, но это не делает их разными синтаксическими единицами: субстанция синтаксического факта заключается в морфологических группах, т.е. в морфологических свойствах слов, образующих словосочетание. Для формального направления в грамматике не существует членов предложения, так как понятие члена предложения относится не к морфологическим, а к смысловым категориям.

Как ни различны эти два направления, они имеют одну общую черту: они исходят из той предпосылки, что целью синтаксического исследования является познание субстанции, сущности синтаксических фактов. Они открывали субстанцию синтаксических фактов в разных явлениях – одни в понятийных, другие в морфологических категориях. Однако важно здесь не различие а сходство, заключается оно в том, что исследователи этих двух направлений при истолковании синтаксического факта выходили за пределы синтаксического ряда.

В последнее время на Западе и в США получило широкое распространение новое направление, представленное разными течениями так называемой структуральной лингвистики. Представители этих течений стоят на позициях современного логического позитивизма. Основной гносеологический принцип всего логического позитивизма заключается в той предпосылке, что наука не имеет права высказывать суждения о субстанции явлений. При оценке фактов она не имеет права выходить за пределы того ряда, к которому они относятся. Она имеет право высказываться только о соотношении элементов, засвидетельствованных непосредственным опытом и находящихся в однородном ряду явлений.

Из опыта мы можем вывести заключение, что, например, один килограмм соли стоит столько же, сколько одна коробка спичек. Наука может устанавливать только те пропорции, в которых одни товары обмениваются на другие. Согласно гносеологическим принципам логического позитивизма, утверждение, что субстанцией стоимости является общественно необходимый труд, не вытекает из разных соотношений стоимости товаров. Такое утверждение связано с выходом за пределы однородного ряда явлений, т.е. различных колебаний цен на товары, и представляет собой логически незакономерный переход к высказыванию о субстанции, о которой наука не имеет права иметь суждение. Таково общее гносеологическое положение всего современного логического позитивизма. Структурализм в своих наиболее крайних течениях представляет собой реализацию на языковом материале общих гносеологических принципов логического позитивизма. Наиболее последовательно проводит линию логического позитивизма в языкознании представитель копенгагенского структурализма Луи Ельмслев. Он утверждает, что "каждое описание языка должно начинаться с установления соотношений между значимыми в этом отношении единицами, а такое установление соотношений между единицами не будет содержать никаких высказываний о внутренней природе, сущности, или субстанции, этих единиц".

"Реальными языковыми единицами являются отнюдь не звуки или письменные знаки и не значения; реальными языковыми единицами являются представленные звуками или знаками и значениями элементы соотношения. Суть не в звуках или знаках и значениях как таковых, а во взаимных соотношениях между ними в речевой цепи и в парадигмах грамматики. Именно эти соотношения и составляют систему языка, и именно эта внутренняя система является характерной для данного языка в отличие от других языков, в то время как проявление языка в звуках или письменных знаках и значениях остается безразличным для самой системы языка и может изменяться без всякого ущерба для системы".

Представители этого направления в языкознании противопоставляют систему языка как чистую структуру соотношений, как схему тому, что представляет собой реальный речевой процесс. Для представителей этого направления объектом познания в науке о языке является схема чистых соотношений, лишенных какого-либо реального воплощения и общественного назначения. Л.Ельмслев считает, что лингвист должен понимать язык "как чистую структуру соотношений, как схему, как что-то такое, что противоположно той случайной (фонетической, семантической и т.д.) реализации, в которой выступает эта схема".

"Лингвистика, – говорит Л.Ельмслев, – описывает схему языковых соотношений, не обращая внимания на то, чем являются самые элементы, входящие в эти соотношения".

Таким образом, представители структуральной лингвистики не признают необходимости видеть за отношениями элементов нечто другое – их сущность, их субстанцию. Они полагают, что в синтаксисе закономерны только те суждения, в которых даются высказывания о соотношении элементов безотносительно к их субстанции. Возможно говорить о том, что отдельные элементы в речевом процессе могут быть в каком-либо отношении однородными (так называемые однородные члены предложения), но высказывание об однородности элементов не есть высказывание об их субстанции. Можно говорить о зависимости одних форм от других; например, в выражении читаю книгу форма винительного падежа книгу зависит от глагольной формы читаю. Но высказывание о зависимости одних форм от других не есть высказывание об их субстанции. Можно говорить о том, что одни формы играют главную роль в контексте, а другие – второстепенную; например, слова колокольчик звенит в предложении Однозвучный колокольчик утомительно звенит играют главную роль, а слова однозвучный и утомительно – второстепенную роль. Но высказывание о второстепенное или невторостепенности форм есть высказывание об отношении элементов, а не об их субстанции. Наука не имеет права выходить за пределы однородного ряда отношений данных элементов и истолковывать их сущность с точки зрения понятий о субъекте, объекте и т.п.

Все высказывания в науке синтаксиса имеют научное значение лишь в той мере, в какой они не выходят за пределы отношений между формами, как думают представители структуральной лингвистики.

Стремление найти субстанцию синтаксических фактов противоречит гносеологическим принципам логического позитивизма и представляет собой, по их словоупотреблению, метафизическую, т.е. в действительности материалистическую, линию в области языкознания. И всякие опыты такого рода должны быть, по их мнению, заранее осуждены, как находящиеся за пределами науки. Вот почему структурализм противопоставляет себя всему предшествующему языкознанию.

С его точки зрения, научное в языкознании – это то, в чем воплощены гносеологические принципы логического позитивизма, а ненаучное, метафизическое, – то, в чем воплощены гносеологические принципы материализма, требующие находить за отношениями между элементами их субстанцию.

Для представителей философского материализма такое понимание задач лингвистической науки не приемлемо.

Философский материализм исходит из предпосылки, что наука познает субстанцию явлений, объективными свойствами которых определяются их соотношения между собой.

Целью лингвистического исследования является познание объективных свойств реальных фактов языка и тех соотношений, в которые они вступают в системе языка.

Представители лингвистической науки, стоящие на позициях философского материализма, в соотношениях элементов языка видят проявление их объективных свойств, их сущности, Понятия, связанные с системой языка, отражают объективные свойства элементов языка и их объективные связи и соотношения. Для представителей этого направления в лингвистической науке система языка является выражением объективных свойств элементов языка в их соотношениях и связях друг с другом.

Система языка находится не за пределами ее реализации, а в самой реализации, т.е. в самом реальном речевом процессе, как выражение закономерных связей элементов языка. Кроме того, она имеет национально-самобытный характер в каждом языке. Сущность элементов языка не может быть познана вне их соотношений и связей друг с другом. Соотношения и связи элементов языка и образуют собой систему языка.

Познание сущности явлений данного лингвистического ряда невозможно без выхода за пределы этого ряда.

Представители логического направления считали, что они познают сущность синтаксических явлений с помощью смысловых категорий.

Представители формального направления считали, что они познают сущность синтаксических явлений с помощью морфологических категорий.

Предлагаемая вниманию читателей концепция синтаксических явлений исходит из предпосылки, что синтаксические единицы неразрывно связаны с единицами сообщения, что природа синтаксического факта зависит от 'назначения его в акте мысли в качестве единицы сообщения в процессе обмена мыслями.

Следует иметь в виду, что субстанция лингвистических единиц какого-то данного порядка находится в высшем, а не низшем плане. Так субстанция элементарной морфологической единицы находится не в фонеме и не в самой морфеме, а в чем-то другом, высшем, определяющем по отношению к морфеме, – в структурной модели слова.

Субстанция слова находится не в морфологических единицах, т.е. не в характере морфемного состава, а в чем-то высшем, определяющем по отношению к слову, – в позиционной модели предложения.

Субстанция элементарной синтаксической единицы находится не в морфемах, не в слове, не в форме слова и не в группах словесных форм, а в чем-то другом, высшем и определяющем.

Определение синтаксической единицы, с которой неразрывно связана единица сообщения, будет дано в дальнейшем изложении. Здесь же заметим, что в настоящее время идет острая борьба вокруг понятия субстанции языковых фактов. Вопрос о противоположности материализма и идеализма в грамматических учениях – это вопрос о признании или отрицании субстанции языковых фактов.

В основу настоящей работы положена мысль о том, что субстанцией синтаксических явлений выступает то, для чего они служат в процессе обмена мыслями и что дает им жизнь как фактам языка. Устранение из синтаксических исследований понятия субстанции приводит к устранению познания сущности явлений и к закреплению в качестве сущности того, что представляет собой лишь внешние отношения, пропорции и взаимодействия.

Если исследование явлений достигло только установления отношений и взаимодействия, то такое исследование находится на уровне простого описания и стоит на пороге познания. Если мы установили, что две данные единицы являются однородными членами предложения, то этим мы еще не достигли понимания того, что представляют собой эти единицы по существу.

Если мы говорим, что форма винительного падежа книгу требует формы переходного глагола, например, читаю, а форма читаю требует формы винительного падежа, например книгу (ср. читаю книгу), то этот способ рассмотрения в каком-то отношении правилен, но он оставляет открытым вопрос о том, чт\'о представляют собой по существу эти формы в процессе обмена мыслями. Чтобы получить ответы на эти вопросы, необходимо поднять исследование от уровня установления отношений и взаимодействий, до уровня познания субстанции. А это сделать невозможно, если исключить вообще понятие субстанции из синтаксических исследований.

Принцип материалистического истолкования синтаксических фактов требует рассмотрения синтаксических единиц с точки зрения обусловленности их тем, чт\'о их делает такими единицами и в чем они находят свое бытие в процессе обмена мыслями и достижения взаимопонимания.

Признание системного характера синтаксиса означает признание того, что познание отдельных синтаксических элементов возможно только на основе всестороннего учета всех возможных связей и соотношений между ними.

Познание объективных свойств синтаксических единиц в их связях, в их закономерном развитии является целью синтаксического исследования. Изучение синтаксических элементов с помощью выявления всех и всяческих связей и соотношений между ними является методом синтаксических исследований.

Приемы и принципы системного анализа являются специальным выражением в лингвистике общего требования марксистской диалектики – изучать данное синтаксическое явление в связи и в единстве с другими явлениями, с условиями его возникновения и развития, следовательно, с тем, для чего они служат в процессе обмена мыслями.

Представители традиционного языкознания, скорее не понимавшие, чем отрицавшие роль понятия системы языка в лингвистических исследованиях, изучали синтаксические явления в порядке непосредственного наблюдения, с помощью языкового чутья: они делали умозаключения об отдельном элементе языка с недостаточным учетом его связей и соотношений с другими элементами языка. Практически они ограничивались отдельным контекстом данным в непосредственном наблюдении. Он представляет для них ту объективную реальность, с которой они имеют дело. По мнению этих лингвистов, умозаключения о фактах языка должны делаться на основании непосредственного наблюдения за отдельным конкретным контекстом. Наблюдая контекст Пошел дождь, и я возвратился домой, исследователь этого направления считал себя вправе делать выводы о значении этого контекста и утверждать, например, что в нем выражаются причинно-следственные отношения. Для представителей рассматриваемого взгляда на предмет лингвистического исследования этот контекст является вполне исчерпывающим объектом познания: наблюдение над ним дает право исследователю делать те или другие умозаключения о сущности того или иного лингвистического факта, представленного в данном контексте.

У языковедов этого направления вопрос о системном характере языка не играет существенной роли в их лингвистических исследованиях, поскольку объектом познания они считают данный в непосредственном наблюдении отрезок речевого процесса или определенный контекст.

Этому методу должен быть противопоставлен метод системного анализа синтаксических фактов, который требует, чтобы об отдельных элементах синтаксиса делались умозаключения на основании изучения всех возможных связей и отношений их друг с другом, а не на основании тех связей, которые даны в отдельном контексте.

Исследование синтаксических явлений должно осуществляться в порядке изучения всех объективных условий употребления той или другой словесной формы как объективных показателей реального существования самой словесной формы и ее значений.

Объектом познания является не чистая схема языковых соотношений и не отдельный контекст как отрезок речевого процесса, данный в непосредственном наблюдении, а вся совокупность, возможных контекстов, допускаемых системой языка в речевом процессе.

Чтобы делать выводы о сущности того или другого синтаксического явления, исследователь должен изучать не только отдельный контекст как отрезок речевого процесса, данный в непосредственном восприятии, но и любые возможные контексты, имеющие отношение к первому, визуально наблюдаемому. С этой точки зрения наблюдение одного отдельного контекста Пошел дождь, и я возвратился домой не дает права исследователю делать какие-либо умозаключения о значении союза и.

Итак, основным условием познания синтаксических фактов является познание их субстанции. В этом выражается осуществление гносеологических принципов философского материализма в области синтаксиса. Отвергая гносеологические принципы логического позитивизма, мы тем самым отвергаем те направления структуральной лингвистики, которые считают своим знаменем логический позитивизм.

Основным способом изучения синтаксических фактов является познание их системных отношений в историческом развитии в связи с их назначением в процессе взаимопонимания. В этом выражается осуществление требований материалистической диалектики рассматривать синтаксические факты ъ их закономерной связи друг с другом, в их развитии, б нарастании и преодолении противоречий, являющихся источником развития синтаксической системы. Считая неправомерными высказывания об отдельном синтаксическом факте без анализа всех его возможных связей и отношений, мы тем самым отмечаем недостаточность, ограниченность, простую описательность многих конкретных наблюдений традиционной грамматики.


Об авторе
top
Тимофей Петрович Ломтев (1906–1972)

Выдающийся отечественный лингвист, профессор Московского государственного университета, автор около 150 научных работ, в том числе 17 крупных монографий.

Научную деятельность начал как исследователь белорусского языка (автор курсов белорусского языка, изданных в довоенные годы, а также книг "Белорусский язык" (1951) и "Грамматика белорусского языка" (1956)). Большое внимание Т.П.Ломтев уделял изучению общих проблем славянских языков (книга "Сравнительная грамматика восточнославянских языков" (1961)). Но основные научные интересы Т.П.Ломтева были сосредоточены в области русского языка, его фонологии, грамматики, семантики, лексикографии и, особенно, синтаксиса, как современного, так и исторического. Заметным явлением в науке об истории русского языка стали его книги "Из истории русского синтаксиса" (1954) и "Очерки по историческому синтаксису русского языка" (1956). Среди многочисленных оригинальных синтаксических исследований Т.П.Ломтева выделяется книга "Основы синтаксиса современного русского языка" (1958), второе издание которой предлагается читателю. В этой книге автор развивал и совершенствовал метод системного анализа как основной метод изучения синтаксиса русского языка.