|
Оглавление
Введение
Вопрос о том, как в своих отношениях язык отражает действительность (а именно: как языковые категории в их казалось бы спонтанном развитии все же обуславливаются внешним миром) давно занимает науку. Относясь к числу краеугольных лингвистических проблем, этот вопрос выходит далеко за рамки лингвистики и не может быть решен сугубо филологическими средствами. И последнее не случайно. Если XIX в. и первая половина XX в. являлись периодом отпочкования и становления отдельных языковых дисциплин, то общая линия развития науки нашего времени, свойственная, естественно, и для языкознания, характеризуется взаимодействием часто, казалось бы, диаметрально противоположных дисциплин и их проникновением друг в друга. Последняя половина XX в., как известно, характеризуется в языкознании особенно интенсивной обработкой массы противоречивой информации, являющейся результатом как собственного бурного развития филологических дисциплин, так и появившейся под влиянием ряда стыкующихся с ними гуманитарных и точных наук. В то же время языкознание является одной из древнейших наук, к изучению которых обращается человеческая мысль на протяжении более, чем пяти тысячелетий. Переживая сейчас новый период своего творческого расцвета, лингвистика требует новых форм систематизации и изложения своих основ. Такой подход предопределен тем обстоятельством, что отдельная частная наука, в силу ее прогрессивного развития, ставит перед исследователями и такие вопросы, решить которые сама она оказывается не в состоянии. Но значит ли это, что другие науки, с помощью которых решаются назревшие проблемы языкознания, должны претендовать на ведущее место в ней, вытесняя собой непосредственно лингвистику? Конечно, нет. Категории языка сугубо специфичны и по своему содержанию и по форме, в связи с чем те отношения, которые они передают, не выражены полностью философскими, психологическими, логическими или математическими категориями. Языкознание имеет свой предмет, изучение которого, естественно, проводится прежде всего с помощью лингвометодов. Но языкознание существует в системе взаимосвязанных и взаимодействующих наук, поэтому в его предмете есть содержание, которое исследуется и путем привлечения методов других дисциплин. Последние не могут и, естественно, не должны подменить или вытеснить собой собственный предмет языкознания, но они призваны углублять наше понимание той или иной филологической проблемы. Известно, что возможность широкого использования в лингвистике методов и приемов других наук, часто претендующих на ведущее место, определяется самим языком, как сугубо специфическим явлением, который служит инструментом для изучения любого явления (и себя в том числе). Если основу языка составляют языковые факты и выражаемые ими значения, которые передаются комплексно, хотя интегрируются по-разному различными языковыми уровнями, то становится ясным, что содержанием любого теоретического курса является изучение этих двух компонентов: во-первых, в смысле определения взаимосвязи и взаимодействия их сущности; во-вторых, в смысле нахождения принципов формирования языковых структур, служащих выразителями значений. Не случайно изучению языка именно в этих двух компонентах придавалось столь большое и противоречивое внимание, нередко доходящее до крайностей, когда (в зависимости от отрасли науки, занимающейся их исследованием, направления, к которому примыкал ученый, и его непосредственной концепции) значение то расширялось до охвата общемыслительных категорий, то сужалось до далее неделимого микролингвистического элемента, а то и вообще изгонялось из исследования, подменяясь попытками изучения "голых" форм и даже абсолютизированной алгебраизацией языка (что особенно характерно для последнего столетия). Этим, по-видимому, и объясняется тот факт, что программы теоретических курсов, читаемых в вузе, не связаны в едином ключе и не предусматривают системного изложения вопроса о знаковой и значащей сторонах языка, изучение которых не только не является основой курса, но зачастую тонет: во-первых, в описании различных, порой еще не устоявшихся подходов; во-вторых, в штудировании тех формальных моментов, которые четко зафиксированы в любом справочном пособии. В этом отношении понимание всех теоретических дисциплин – и теоретической грамматики, и лексикологии, и истории языка, и теоретической фонетики, и стилистики – должно быть освещено в одном ракурсе – нахождении и специфическом выражении значения. Последнее предполагает (наряду с теоретизацией отдельно рассматриваемых вопросов) выявление общесмыслового качества всех присущих языку категорий и его выражение знаковыми средствами языка. Координация лингвистических наук в плане нахождения единства знака и значения ведет к выявлению разноуровневых по степени абстрагирования форм репрезентации последнего. В связи с этим рассмотрение теорграмматики, лексикологии, лингвостилистики, истории языка, семасиологии, фразеологии и др. филологических дисциплин в едином ключе совершенно не означает, что каждая из названных наук должна утратить присущую ей самостоятельность и превратиться в придаток какой-то иной дисциплины. Речь идет лишь об общей линии изучения объекта, предусматривающей единый методологический подход к постановке определенных проблем при интерпретации языковых фактов. Последний не только не исключает, а, напротив, предполагает выработку конкретной методики исследования языка в рамках каждой частной дисциплины, ибо наряду с общим и существенно необходимым процессом интеграции, который свойствен сейчас филологии в целом, идет обратный процесс – детализации в изучении знака и значения. Он связан с отпочкованием относительно самостоятельных областей значения – лингвостилистики, семасиологии, фразеологии, психолингвистики и др. В данной работе автор не ставит перед собой задачу рассмотреть все многообразие случаев отражения действительности посредством языка. Цель работы – исследовать, какими специфическими средствами отражаются пространственно-временные отношения и как люди, воспринимающие эти отношения в процессе общественной деятельности, преломляют их через свои общественные отношения. Таким образом, в работе ставится вопрос об опосредствовании объективных пространственно-временных связей через социально-общественные связи и отношения. Как известно, вопрос о выражении определенной системой языковых форм временного и пространственного отношения субъекта к действительности неоднократно поднимался на страницах научной литературы, находя различные решения в зависимости от конкретного языка и концепции того или иного ученого. Основной элемент мышления – язык – чувственной природы. Он имеет громадные средства эмоционального воздействия. И он красочен в том смысле, что даже самые абстрактные категории наполняются в нем конкретным содержанием, колорит которого – эмоции и краски действительности, поступающие в человеческий мозг через все каналы непосредственного восприятия внешнего мира. Специфика языкового отражения заключается не в том, что слово или предложение являются наглядным рисунком действительности, а в том, что язык – средство абстрагирования, которое отражает окружающий нас мир системой абстракций, присущих только ему и не имеющих ничего общего с искусственно изобретенными знаками. Представляя собой не адекватно-изоморфную систему отражения, а специфически-гомоморфную, язык оказывается единым целым с общими для него законами развития. В этом плане отдельные частные языки выступают в виде звеньев этой общей системы, то есть в качестве конкретных реализаторов данных законов. Поэтому в работе большое внимание уделяется вопросу нахождения единиц измерения типологического сходства, которые определяют однозначность материалов родственных и неродственных языков. Таким образом, в поисках решения данного вопроса мы неизбежно подходим к тому аспекту рассмотрения проблемы видо-временных отношений, который лежит в плоскости типологических явлений. Необходимость типологического подхода диктуется самим исследуемым материалом. В этом плане предпринятое в целях исследования объединение разнотипных языковых структур, рассмотрение одних и тех же языков в различной хронологической последовательности подчинено единой цели – нахождению значения и определению знаковых форм его выражения. Необходимость единого подхода к решению первой части проблемы побуждает ввести однотипные схемы, диаграммы и буквенные обозначения. Этим самым удается найти те общие параметры, которые позволяют однотипно решать аналогичные вопросы, возникающие при анализе языков, различных в грамматическом отношении. Классификация форм ведется в плане тройного соотношения. С одной стороны, каждая форма рассматривается в своем относительно самостоятельном функционировании, причем главное внимание уделяется вопросу выяснения той лексической нагрузки, которая заключена в этой форме. С другой стороны, проанализированные таким образом формы соотносятся с тем общим смысловым значением видо-временных категорий, которое выступает в качестве объединяющего их целого. В этом суть второго аспекта рассмотрения. Основным вопросом в этом отношении является раскрытие многообразных форм диалектически понимаемого единства знака и значения при выражении общего понятия лимитативности. Последняя объединяет в языке все воз- можные виды пространственно-временной ограниченности, представленной в их количественном и качественном разрезе. Проблема лимитативности сложна переплетением в ней лексических и грамматических значений, образующих своей совокупностью единое гравитационное поле. Общепонятийное значение этого поля, выражая общую идею ограничения, не равнозначно в именной и глагольной системах. Статичность имени предполагает количественную выделимость последнего, через посредство числовых отношений, и качественную – через посредство определительных связей (Ср. артикли, прилагательное и т.п.). Динамичность глагола предполагает количественную выделимость, представленную через пространственную ограниченность, и качественную выделимость – через фиксацию времени совершения действия. Список средств, с помощью которых проводится в языках подобная лимитация, не безграничен. Даже напротив, язык дает конечное число таких единиц, относящихся к различным уровням абстрагирования. В зависимости от уровня каждое из средств занимает различные места в поле лимитативности, входя или в ядерный, или в периферийный пласт. Начнем с количественной выделимости, которая наиболее ярко раскрывается в числовой оппозиции. Категория числа и связанные с ней отношения являются частным случаем проявления лимитативных связей в языке. Естественно поэтому, что эти связи пронизывают и именную и глагольную систему, хотя в каждой из них носят специфический характер. Отсутствие основополагающих теоретических работ в этом направлении связано со специфичностью проявления количественных признаков в языке. Фактический материал свидетельствует о том, что количественные отношения как элемент лимитативных связей не только пронизывают язык, будучи заложенными в основе его грамматических и лексических построений (фонетическая сторона в ее полном объеме, в работе не затрагивается, хотя она тоже, повидимому, связана с количественным признаком), но и организуют язык. В ходе исследования мы основываемся на введенных ранее понятиях: 1. Константе ("С") как общепонятийном значении каждой части речи, специфично преломленном в числовом факторе; 2. Функциональной перемежающейся зависимости (ФПЗ), создающей структурную рамку словосочетания в именной и глагольной системах; 3. Функциональной синтаксической зависимости (ФСнтЗ), создающей каркас предложения; 4. Функциональной морфологической зависимости (ФМЗ), действующей в пределах словоформы; 5. Открытых категориях, соединяющих именную и глагольную системы; 6. Тождественных категориях, функционирующих в пределах каждой системы. Об авторе
Доктор филологических наук, профессор Московского государственного открытого педагогического университета им.М.А.Шолохова. Автор множества монографий, учебников, статей и методических пособий, отличающихся самобытностью поставленных в них проблем и оригинальностью их решения. |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||