| Предисловие |
| Глава первая. Филологическое описание источников |
| | § 1. | Классификация памятников |
| | Раздел I. | Памятники японского письма |
| | § 2. | Общая характеристика |
| | § 3. | "K'o:genki" ("Фарсы") |
| | § 4. | (комментарии к китайским классическим книгам) |
| | § 5. | "Zo:co:monogatari" ("Рассказы о воинах") |
| | § 6. | "Woammonogatari" ("Повесть матушки") |
| | Раздел II. Памятники, напечатанные латиницей |
| | § 7. | Общая характеристика |
| | § 8. | "Feiqe по monogatari" ("Сказание о роде Таира") |
| | § 9. | "Esopono Fabulas" ("Басни Эзопа") |
| | § 10. | "Qincuxu" ("Сборник золотых изречений") |
| | § 11. | "Dictionarivm Latino Lvsitanicvm, ас Iaponicvm" ("Латинско-португальско-японский словарь") |
| | § 12. | "Vocabulario da lingoa de Iapam com adeclaracao era Portugues" |
| | § 13. | [J. Rodriguez], Arte da lingoa de Japam |
| | § 14. | [D. Collado], Ars grammaticae iaponicae linguae |
| | § 15. | [D. Collado], Dictionarium sive thesauri linguae iaponica compendium |
| Глава вторая. Фонемы |
| | Вступительные замечания |
| | Раздел I. | Краткие и долгие гласные |
| | Раздел II. | Дифтонги |
| | Раздел III. | Задние согласные |
| | Раздел IV. | Среднеязычные согласные |
| | Раздел V. | Переднеязычные согласные |
| | Раздел VI. | Губные согласные |
| | Раздел VII. | Система фонем на рубеже XVI - XVII вв. |
| Глава третья. Ударения в XVII в. |
| | Вступительные замечания |
| | § 1. | Родригес об ударениях |
| | § 2. | Ударения в трудах Кольядо |
| | § 3. | Ударения в односложных словах у Кольядо |
| | § 4. | Ударения в двусложных словах |
| | § 5. | Ударения в трехсложных словах |
| | § 6. | Ударения в четырехсложных словах |
| Глава четвертая. Части речи и словообразование |
| | § 1. | О составе лексики |
| | § 2. | Числительные |
| | § 3. | Местоимения |
| | § 4. | Имена существительные |
| | § 5. | Глаголы |
| | § 6. | Наречия |
| | § 7. | Прилагательные |
| Глава пятая. Склонение |
| | § 1. | Общие замечания |
| | § 2. | О групповой суффиксации в ново японском языке |
| | § 3. | Heoформленные члены предложения |
| | § 4. | Суффикс выделительного падежа -wа |
| | § 5. | Суффикс -ga |
| | § 6. | Суффикс -nо |
| | § 7. | Суффикс винительного падежа -wo |
| | § 8. | Сложные форманты -woba и -womo |
| | § 9. | Послелог [-wo] -motte 'при помощи' |
| | § 10. | Суффикс дательно-местного падежа -ni |
| | § 11. | Сложные форманты -niwa и -nimo |
| | § 12. | Послелоги, управляющие дательным падежом |
| | § 13. | Суффикс творительно-местного падежа -de |
| | § 14. | Сложные форманты -dewа и -demo |
| | § 15. | -Nite |
| | § 16. | Суффикс направительного падежа -jе |
| | § 17. | Сложные форманты -jewa, -jemo и -jeno |
| | § 18. | Послелоги, управляющие направительным падежом (-je) |
| | § 19. | Суффикс совместного падежа -to |
| | § 20. | Послелог -toshite |
| | § 21. | Суффикс исходно-сравнительного падежа -jori |
| | § 22. | -Jori в устойчивых сочетаниях |
| | § 23. | Суффикс исходного падежа -kara |
| | § 24. | Сложные форманты, содержащие -kara |
| | § 25. | Послелог [-kara] shite [wa, mо] |
| | § 26. | Суффикс предельного падежа -made |
| | § 27. | -Made в составе сложных формантов |
| | § 28. | Суффикс приравнительного падежа -Fodo |
| | § 29. | -Fodo в составе сложных формантов |
| Глава шестая. Спряжение глаголов и прилагательных |
| | Раздел I. | Наклонения и времена |
| | § 1. | Изъявительное наклонение |
| | § 2. | Отрицательное наклонение |
| | § 3. | Вероятное наклонение |
| | § 4. | Дубитативное (отрицательно-вероятное) наклонение |
| | § 5. | Повелительное наклонение |
| | § 6. | Запретительное наклонение |
| | § 7. | Желательное наклонение |
| | § 8. | Потенциальное наклонение и грамматические конструкции, выражающие возможность |
| | § 9. | Долженствовательное наклонение и грамматические конструкции, выражающие долженствование |
| | Раздел II. Залоги |
| | § 10. | Действительный залог |
| | § 11. | Страдательный залог |
| | § 12. | Побудительный залог |
| | § 13. | Побудительный залог плюс страдательный |
| | Раздел III. Проблема видов |
| | § 14. | О длительном виде |
| | § 15. | О совершенном виде |
| | § 16. | Фреквентатив |
| Глава седьмая. Союзные связи |
| | § 1. | Средства связи |
| | § 2. | Дифференциация союзных элементов |
| | Раздел I. | Союзы |
| | § 3. | Противительный союз nа |
| | § 4. | Уступительно-временной союз wo |
| | § 5. | Соединительный союз shi |
| | § 6. | Причинный союз de |
| | § 7. | Союз to |
| | § 8. | Условно-временной союз nara[ba] |
| | § 9. | Появление причинного союза node |
| | § 10. | Появление уступительного союза keredo[mo] |
| | Раздел II. Союзы-суффиксы |
| | § 11. | Уступительно-условно-временной союз-суффикс -ni |
| | § 12. | Появление союза-суффикса noni 'когда', 'хотя' |
| | § 13. | Союз-суффикс to |
| | § 14. | Союз-суффикс kara |
| | § 15. | Предельный союз-суффикс made |
| | § 16. | Условно-временно-причинный союз-суффикс Fodoni |
| | Раздел III. Союзные слова |
| | § 17. | У словно-временно-причинное союзное слово toкоrо |
| | § 18. | Союзное слово toki [ni, wа] 'если', 'когда' |
| | § 19. | Временное союзное слово utshini 'пока' |
| | § 20. | Прочие слова с временным значением |
| | § 21. | Целевое союзное слово tameni |
| | § 22. | Союзное слово jo:ni 'так', 'словно', 'чтобы' |
| | § 23. | Прочие союзные слова со значением подобия |
| | § 24. | Условное союзное слово bun-dewa |
| | Раздел IV. Союзные речения |
| | § 25. | Причинное союзное речение ni jotte |
| | § 26. | Ni shitagote 'no мере того, как' |
| | § 27. | Условное союзное речение ni woitewa |
| | § 28. | Условно-временное союзное речение ni wojode |
| | § 29. | Союзное речение ni nozode 'когда', 'при том, что' |
| | § 30. | Союзное речение to tomoni 'одновременно с тем, что' |
| | § 31. | Союзные речения to[i]jedemo и to ju:tomo 'хотя' |
| | § 32. | Соединительное союзное речение to ii |
| | § 33. | Союзное речение wo motte 'благодаря', 'оттого' |
| Заключение |
| Японские термины, применяемые в работе |
| Условные сокращения |
Под новояпонским языком в этой работе понимается
живой разговорный язык нового и новейшего времени, как
применяемый в обыденной речи, так и проникший в письменные
памятники, отличающийся от старояпонского языка
целым рядом фонетических, грамматических и лексических
особенностей.
Разумеется, эти отличия возникли не сразу, а накапливались
исподволь. Однако в художественной литературе господствовал
классический старописьменный язык, сохранявший
языковые традиции классической литературы IX--XI вв. и ревниво
оберегавший себя от "вульгаризмов". Поэтому мы лишены
возможности проследить постепенный рост всех новых
элементов и вытеснение ими старых. Лишь в конце XV в.
начинают появляться памятники, где новые формы уже преобладают.
Наряду с ними все время, вплоть до XX в., продолжает
расти литература на бунго (письменном языке). Конечно,
и в этой части японской словесности сказываются родные диалекты
авторов, но в гораздо меньшей мере, чем можно
было ожидать. Лишь на рубеже XVIII--XIX вв. появляется
такое блестящее отображение ряда японских диалектов и говоров,
какое мы находим в сатирическом романе Дзиппэнся Икку
"Токкайдо:тю:-хидзакуригэ" ("На своих двоих по Хоккайдооскому
тракту") и немногих других. Однако ранее на. протяжении
веков не принято было писать на местных диалектах.
Тем самым прозаики нового времени оказались в положении,
очень отличном от того, в котором находились корифеи классической
литературы IX--XI вв., творившие, надо полагать,
на языке более близком к разговорному, чем бунго последующих
веков.
Тем с большим интересом историки языка обращаются
к литературным памятникам, где табу на "вульгаризмы" уже
как будто преодолено, где мы находим множество звуков
и форм, близких или даже полностью совпадающих с современными.
Само появление таких произведений имело глубокие
исторические причины. Ожесточенные феодальные междоусобицы
потрясали Японию XV--XVI вв. Ни один феодальный
род не сохранил свои владения в XV в. Все они неоднократно
перекраивались. Многочисленные войны вели к передвижению
больших масс людей, к смешению и концентрации диалектов.
Вместе с тем росли и мирные торговые связи между
носителями разных диалектов. Объективные социальные условия
в конечном итоге привели в созданию общеяпонской языковой
нормы.
Столица Японии в XV--XVII вв., как и в классический период
(IX--XII вв.), находилась в Кёото (букв, 'столичный город
'), называемом в памятниках неизменно словом mijako
'столица'. Кёото-центр главного острова, средоточие так
называемых западных диалектов, в силу чего новояпонский
язык первого периода, как и старояпонский, складывается
на этой диалектной основе. Конечно, в живой язык столицы
могли проникать и, очевидно, проникали элементы наречий
других провинций, в частности родины завоевателей (например,
Микава, откуда был родом Ода Нобунага). Но не меньшим,
а скорее большим было и обратное влияние. Как отмечается
и в истории ряда других языков, некоторые фонетические
явления распространяются из центра, в то время как
периферия удерживает старое произношение. То же происходило
и с несколькими грамматическими инновациями.
К концу XVI -- началу XVII в. относится появление на южном
острове Цукуси (современное Кюусюу -- букв, 'девять
провинций') первых изданий на новояпонском языке, напечатанных
латиницей. Выходят переводы "Басен Эзопа", китайских
"Золотых изречений", изложение романа XIII в. "Feiqe
monogatari", словари и грамматики. Можно было ожидать,
что эти книги отразят и местные диалекты южного острова.
Однако этого не случилось. Хотя в грамматике Родригеса
1604 г. и отмечалось несколько диалектных особенностей Юга,
но применять их в речи отнюдь не рекомендовалось. В японско
-португальском словаре 1603 г., изданном, как и грамматика,
в Нагасаки, имеется специальная помета для кюусюуских
слов: X. Но таких диалектизмов не так уж много. Проф. Симмура
Идзуру специально отмечает, что язык перевода "Басен
Эзопа" 1593 г. очень близок к языку фарсов, сложившихся
в центре Японии.
То, что исследуемые памятники написаны на одном языке,
будет продемонстрировано в последующих главах. Здесь же
важно отметить, что под складыванием новояпонского языка
подразумевается не только и не столько появление новых
черт фонетического и грамматического строя в разных
диалектах японского языка нового времени, сколько создание
новой общеяпонской или по крайней мере общезападнояпонской
нормы, вступившей в борьбу с канонами старописьменного
языка. Если бы общенародность новояпонского языка
ограничивалась лишь общностью ряда явлений в основных
диалектах, памятники, изданные в разных частях Японии,
отражали бы только местные говоры. Иностранцы, в частности
португальцы, которые в то время изучали японский язык,
в своих трудах прямо бы отметили, что в каждой провинции
или в уделе говорят на своем наречии. С другой стороны,
бунго не был полностью вытеснен из художественной литературы.
Можно было бы предположить, что португальцы-иезуиты
применят новояпонский язык в издаваемых ими религиозных
книгах для того, чтобы их содержание было более понятно
для населения. Однако этого не произошло. Религиозные
книги, хотя и печатались ими латинским шрифтом, были переведены
на бунго. Видимо, новояпонский язык вообще звучал
еще слишком обыденно, сниженно. Для высокого торжественного
стиля он был неприемлем. В поэзию он тоже проникает
позже. Стихи, которые сочиняют персонажи некоторых фарсов,
по своим грамматическим особенностям должны быть отнесены
в основном к бунго.
Что касается официальных документов, указов, исторических
и других научных сочинений, то они продолжали и в эту эпоху составляться на камбуне (букв, 'ханьское письмо'),
т.е. чисто иероглифическом письме, где сохранялся порядок
слов вэньяня (старописьменного китайского языка). Правда,
при чтении вслух эти тексты произносились не по-китайски,
а на бунго. Лишь после революции Мэйдзи (1868 г.) тексты
законов и официальных бумаг стали писаться на бунго. Однако
даже в 70--80-х годах XIX в. такие издания, как перевод
сочинений Руссо на камбун 1877 г., не были редкостью. Стало
быть, такой важный для истории европейских языков источник,
как официальная документация, в Японии может дать
некоторый материал только по лексике.
Николай Александрович СЫРОМЯТНИКОВ (1911--1984)
Известный отечественный лингвист-японовед, много сделавший для популяризации
японского языка. Доктор филологических наук. Ученик и соратник основателя
школы отечественного японоведения, академика АН СССР Н. И. Конрада. Работал в
Институте востоковедения АН СССР. Вместе с Н. И. Конрадом и известными
японоведами Н. И. Фельдман и К. А. Поповым входил в число инициаторов и
активных исполнителей многолетней и многотрудной работы над Большим
японо-русским словарем -- самым большим из японо-русских словарей, когда-либо
издававшихся в СССР. Широкую известность среди востоковедов-японистов и всех
интересующихся японским языком получили следующие работы Н. А. Сыромятникова:
"Древнеяпонский язык" (1972), "Классический японский язык" (1983) и
предлагаемая читателю книга "Развитие новояпонского языка", впервые вышедшая
в 1978 г.
