Шишмарев В.Ф. Историческая морфология французского языка Изд. стереотип.

Оглавление

Предисловие

"Историческая морфология французского языка" была задумана первоначально как справочник к "Книге для чтения по истории французского языка". Справочник должен был служить пособием при изучении данных в Книге" текстов, как это иногда предусмотрено в изданиях аналогичного характера. Однако в процессе работы над Книгой для чтения", исходя из опыта частичного использования ее материалов на практике, автор отказался от первоначального плана и перестроил ее в самостоятельный очерк исторической морфологии французского языка, осуществляя тем самым и свое давнишнее желание посильно содействовать историческому изучению у нас романских языков. Для ознакомления с фонетикой французского языка мы располагаем ценной работой акад. Л.В.Щербы, посвященной, правда, исследованию звуков ново-французского языка, но очень полезной и для изучения их на более ранних этапах. Усиление работы в области грамматического строя – наша насущная очередная задача.

Как известно, Н.Я.Марр видел в грамматике только технику идеологического построения и оформления речи, отражающую непосредственно социальную действительность и ее классовые соотношения. По его мнению, например, степени сравнения – социального происхождения. Они, – писал Марр, – надстройка классового сословного строя". Отсюда следовало, что слово, служившее для образования сравнительной или превосходной степени, отнюдь не выражало первоначально Высшую степень того или иного понятия, заключенного в данном прилагательном, а обозначало принадлежность к тому высокому общественному слою, который был господствующим, причем название его употреблялось без всякого особого показателя (суффикса или префикса), так как суффикс, применявшийся в данном случае, означал просто принадлежность к данному слою. Слова, передававшие три степени прилагательного хороший", обозначали три разных племени по их тотемам. Но так как грамматика ничем не подтверждала эти домыслы, то выход из положения Н.Я.Марр искал в семантике, основывающейся на палеонтологии, т.е. на фактах внеязыковых. И так в целом ряде случаев.

Развивая далее эти положения Н.Я.Марра, представители нового учения о языке" договорились до отрицания морфологии как самостоятельной части грамматики и растворяли ее в семантике или в синтаксисе (так, например, акад. И.И.Мещанинов и проф. С.Д.Кацнельсон). В своей работе Члены предложения и части речи" (М. – Л., 1945) акад. И.И.Мещанинов утверждал, что в основе грамматических категорий лежат семантически выделяемые в языке категории", которые он называет понятийными". В каждом отдельном языке они выявляются путем формальных отличий, конкретизируются, но они предполагают наличие общих и изначальных отвлеченных сущностей (субъект, предикат и т.п.). Это открывало возможность установления связи между равносистемными языками, иначе говоря – спасало" идею единого глоттогонического процесса и стадиальности.

Все эти идеалистические и антиисторические построения разрушены теперь в корне основополагающей работой И.В.Сталина "Марксизм и вопросы языкознания".

Говоря о связи языка и мышления, Н.Я.Марр ставил, однако, на первое место мышление отводил технике речи, будь она звуковая или ручная, служебное место", резко расходясь с классиками марксизма. Маркс и Энгельс определяли речь речь непосредственную действительность мысли. Только идеалисты могут говорить, – пишет И.В.Сталин, – мышлении, не связанном с "природной материей" языка, о мышлении без языка". И далее: Переоценка семантики и злоупотребление последней привели Н.Я.Марра к идеализму". До основания разгромлена И.В.Сталиным и теория классовости языка. Указывая, что надстройка не связана непосредственно с производством, И.В.Сталин поясняет: Язык же, наоборот, связан с производственной деятельностью человека непосредственно, и не только е производственной деятельностью, но и со всякой иной деятельностью человека во всех сферах его работы от производства до базиса, от базиса до надстройки"."

И.В.Сталиным четко установлены характерные признаки языка и очерчена их роль и значение. Для нашей задачи особенно важны определение содержания грамматики и характеристика процесса ее образования. Грамматика (морфология и синтаксис) является собранием правил об изменении слов и сочетании слов в предложении. Следовательно, именно благодаря грамматике язык получает возможность облечь человеческие мысли в материальную языковую оболочку". И далее: Грамматика есть результат длительной абстрагирующей работы человеческого мышления, показатель громадных успехов мышления". Отсюда совершенно ясна полная несостоятельность взглядов Н.Я.Марра и его учеников" на грамматику в традиционном смысле как на пустую формальность", а на людей, считающих грамматический строй основой языка, как на формалистов. Мы видели, к чему конкретно привела марровская идеологическая" грамматика: к чистейшему идеализму понятийных категорий, к смешению грамматики и лексики и к направлению анализа грамматического строя языка по линии от общего к конкретному, т.е. по пути, обратному тому, на который указал И.В.Сталин, говоря об абстрагирующей работе человеческого мышления м сравнивая грамматику с геометрией.

Подобный антиисторический подход чрезвычайно вредно отразился на ряде работ по грамматическим вопросам; он сказался в недостатке внимания к проблеме раскрытия внутренних законов, по которым происходит развитие грамматического строя конкретных языков и на основе которых только и возможны дальнейшие обобщения.

Историческая морфология французского языка" в ее настоящем виде ставит себе задачей помочь изучающему французский язык в историческом разрезе овладеть сложным материалом склонения о спряжения с учетом всего иx хронологического и местного разнообразия.

В связи с такой установкой данные языка центральной Франции, т.е. языка Иль-де-франс, лежащего в основе письменного и национального языка страны, сопоставляется всегда с данными других (важнейших) ее областей, а формы древнего и среднего периода, на которых прежде всего сосредоточивается работа, – зачастую и с формами нового времени, когда это способствует раскрытию общего направления процесса развития. Значительный подбор выдержек из памятников, притом разного типа, вызван желанием воспитать в изучающем лингвистическую наблюдательность, которая является необходимым условием успеха в работе.

Для облегчения пользования материалом типичные центрально-французские формы даются в виде таблиц; варианты внутри центрального диалекта (исключения), а также параллельные формы, относящиеся к периодам после XII в. и другим областям Франции, в большинстве случаев вынесены в особые вставки в текст, отмеченные знаком NB.

Так как многие явления морфологии французского языка уходят своими корнями в его латинское прошлое, то автору казалось целесообразным напомнить читателю о соответствующих изменениях в строе латинского языка, посвятив им вводные статьи основных разделов книги. Такие справки из исторической грамматики латинского языка представляются полезными прежде всего потому, что этим вопросам вузовские программы уделяют) к сожалению, слишком мало внимания. С другой стороны, автору приходилось не раз сталкиваться с попытками вскрыть в романских языках "яфетические" связи, т.е. наблюдать отголоски марровских взглядов на так называемую "вульгарную" латынь как на стадиально более древнюю форму, нежели латынь классическая, – форму, сохраняющую в себе яфетические черты. Надо надеяться, что пережитки эти доживают свои последние дни. Во всяком случае, в советском языкознании им не место.

Как было указано выше, Историческая морфология" не охватывает всего круга морфологических явлений во французском языке. Автор ограничился в ней рассмотрением только судьбы латинской флексии, т.е. склонений и спряжений. Он рассчитывает посвятить словообразованию особую работу. Тем менее следует рассматривать настоящую книгу как Историю морфологии", т.е. как историю перерождения этих сторон грамматического строя живой латинской речи на французском этапе ее развития в связи с историей говорившего на ней народа. Такого рода задача является предметом историк языка в целом, которая должна будет учесть результат исторического анализа и других сторон языка. Если вопроса об исторических условиях развития и пришлось коснуться кое-где, то лишь поскольку это казалось нужным в ходе изложения, и то очень кратко. Историческая морфология, как она дана здесь, только подводит к разрешению более общей исторической задачи. Во всяком случае, уже одних морфологических наблюдений достаточно, чтобы убедиться в том, что периоды развития языка могут не совпадать с периодами общеисторического развития пользовавшегося им общества. Прошлое вульгарно-латинской" и французской морфологии является конкретной иллюстрацией тезиса И.В.Сталина о том, что основы грамматического строя сохраняются в течение очень долгого времени, так как они, как показывает история, могут с успехом обслуживать общество в течение ряда эпох". Прежде чем образовались романские", а затем и французские" черты в области склонения и спряжения, прошел целый ряд веков.

* * *

По мысли автора, Историческая морфология французского языка должна продолжить дело начавшей было выходить в 20-х годах серии Romano – Germanica", в которой предполагалось опубликовать работы монографического характера по романистике и германистике. Издание это, к сожалению, давно уже прервалось. Появление в 1950 г. основополагающего труда И.В.Сталина "Марксизм и вопросы языкознания" произвело коренной переворот в советской лингвистике. За истекшее с этой знаменательной даты короткое время в секторах романских и германских языков Института языкознания Академии Наук закончен или заканчивается ряд монографий по истории соответствующих языков, их грамматического строя и лексики.

Лингвистическая работа на новых, сталинских путях переживает возрождение.

Исторические, постановления XIX. съезда Коммунистической партии СССР и замечательный: труд И.В.Сталина "Экономические проблемы социализма в СССР" открывают перед советскими филологами новые перспективы и являются мощным стимулом к углублению работы в духе подлинного историзма и к расширению ее размаха и тематики. Наряду с исследованиями в области теории и истории языка намечается и усиление работы по опубликованию и изучению отдельных памятников письменности и документов – либо неизвестных, либо еще не достаточно изученных, каких имеется немало в наших больших рукописных собраниях.

Таким образом, филологическая работа в области романистики и германистики возрождается в полном объеме, не исключая тех специальных участков науки, на которых интересы языковеда сплетаются с интересами литературоведа я историка и на которых наша Отечественная наука имеет давние и ценных достижения.

Об авторе

Шишмарев Владимир Федорович

Выдающийся советский филолог, академик АН СССР, один из наиболее значительных романистов первой половины XX в. Окончил историко-филологический факультет Петербургского университета (1897), стажировался во Франции и Италии (1899–1903). Преподавал в Петербургском университете, на Высших женских педагогических и Бестужевских курсах. После революции — профессор, позднее декан филологического факультета, заведующий кафедрой романской филологии Ленинградского университета. Работал также в Публичной библиотеке, в Яфетическом институте, в Институте русской литературы и т. д. Директор Института мировой литературы (1944–1947), сотрудник Ленинградского отделения Института языкознания АН СССР (1950–1957). Член-корреспондент (1924), действительный член АН СССР (1946). Лауреат Ленинской премии (1957).

Ранние работы В. Ф. Шишмарева преимущественно касались истории французской и провансальской поэзии (включая исследования в области палеографии и истории музыки). Он изучал и публиковал тексты французского поэта и композитора XIV в. Гильома де Машо (работа удостоена во Франции премии Сентура в 1909 г.) и французского поэта XVI в. Клемана Маро (докторскую диссертацию о его творчестве он защитил в 1915 г.). Занимался также историей итальянской литературы. Позднее В. Ф. Шишмарев перешел к изучению романских диалектов на территории СССР. В число его работ входят «Историческая морфология французского языка» (URSS) и «Книга для чтения по истории французского языка IX–XV вв.» (URSS), одновременно с которой был опубликован единственный в России словарь старофранцузского языка.