|
Содержание
От издательства. Ради будущего
Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется...
Ф.И.Тютчев Книга, которую Вы держите в руках, выходит в серии "Наука в СССР: Через тернии к звездам". Первые книги этой серии, в частности посвященные жизни, творчеству и соратникам Л.Д.Ландау, вызвали множество откликов, бурные дискуссии. Одни читатели благодарили нас за подробный, весьма объективный и документированный рассказ о выдающихся советских ученых, об их достижениях, проблемах, судьбах. Другие упрекали в упоминании подробностей личной жизни, говорили о нежелательности обсуждения многих вопросов, касающихся выдающейся научной школы. Третьи считали, что советская действительность была совсем иной, отличной от того образа, который возникает после прочтения этих книг. Тем не менее, отдавая себе отчет в будущих восторженных отзывах и яростных упреках, мы продолжаем публикацию таких работ. На это у нас есть несколько причин. Издательство URSS ставит своей целью познакомить широкую аудиторию с достижениями науки, с работами зарубежных, советских и российских ученых, с научной классикой, с лучшими научно-популярными работами. Но наука – это не только новые знания, новые возможности и осознание ограничений, это часть жизни общества, это работа институтов, научных школ, "незримого колледжа", это судьбы творцов. И без обсуждения этой части реальности картина будет неполной и необъективной. Тем более что во многих случаях прошлое может дать опору, помочь осмыслить накопленный опыт, увидеть проблемы, которые ждут впереди, и уберечь от ошибок. Одно из самых ярких событий XX века – становление, расцвет и трагическая гибель советской цивилизации. Цивилизации, предложившей миру новый тип жизнеустройства, основанный на стремлении отказаться от вечного исторического проклятия жадности, властолюбия, порабощения и практически воплотить идеалы свободы, равенства, братства. В истории этой цивилизации наука занимает особое место. Именно она позволила предложить большой проект народам Советского Союза и обеспечить его реализацию. Науке уделялось огромное внимание в СССР, её авторитет в обществе был очень велик. Ничего похожего в других странах не было и нет. Советская цивилизация создала, вырастила, развила великую науку. И её достижения грандиозны – от прорыва в космос и освоения тайн атомного ядра до создания удивительной, оригинальной математической школы. В 1960-х гг. на одном только механико-математическом факультете МГУ работало около 400 спецсеминаров. Страна строила своё будущее на основе знания. Слова песни: "Здравствуй, страна героев, страна мечтателей, страна ученых..." – воспринимались в 1970-х гг. не как лозунг или благое пожелание, а как очевидная реальность. Взлет советской системы образования опередил, а затем и определил мировые тенденции в подготовке научных и инженерных кадров. Сейчас воспоминания тех, кто учил и учился полвека назад в Московском физико-техническом институте – детище и символе советской эпохи, – воспринимаются как светлая сказка. Подобных возможностей для самореализации, такой научной романтики в других странах не было. О состоянии и перспективах советской науки можно судить по тому, что тогда писалось, публиковалось и переводилось, и какими тиражами издавалось. Это было ориентиром для всего мира и, в частности, для нашего издательства. (Первоначально научное издательство URSS мыслилось как организация для перевода и публикации выдающихся советских учебников для испаноязычного мира.) СССР был научной сверхдержавой (место российской науки в стране и мире значительно скромнее), и именно поэтому воспоминания о советской науке представляют особый интерес. Важно понять, как строилась советская наука, с какими проблемами сталкивались ее творцы, какие успехи и неудачи были на этом пути. И здесь важны не только исторические исследования, но и воспоминания, позволяющие через призму отдельных судеб увидеть смысл, дух и величие эпохи, ткань той реальности. Проблем и трудностей, трагических страниц в истории советской цивилизации и науки хватало. И это неудивительно. Прошлое человечества с его императивом "каждый за себя, один Бог за всех" отчаянно борется с будущим. Борется в душах людей. Пока "Я" побеждает "Мы". Но такая же борьба происходила в начале этапов развития общества в подавляющем большинстве государств, при наступлении новых эпох в эволюции культуры человечества, при становлении христианства и других мировых религий. За первым взлетом следовал откат. И только потом смыслы, ценности, жизненные стратегии захватывают сознание общества, создают "нового человека". На этом рубеже новая цивилизация очень хрупка. Перерождение элиты – путь вниз, к накопительству, индивидуализму, упрощению – может перечеркнуть проект, который близок и дорог сотням миллионов. Именно это и произошло с СССР. Общество не имело иммунитета против предательства верхушки... Воспоминания и размышления об истории предлагают свободу выбора материала и трактовки со своей точки зрения. "Это – субъективная книга. Моя задача – дать читателю общее представление, скорее впечатление, чем знание. Это называется импрессионизмом. А импрессионистов нельзя упрекать за отсутствие детального рисунка", – пишет известный биолог С.Э.Шноль в своей книге об истории отечественной науки. Это право автора. Право редакции – обратить внимание читателей на ограничения, присущие этому жанру, связанному с субъективным, вольным обсуждением судеб ученых. Приведем вкратце характеристики этих ограничений, барьеров, с которыми мы столкнулись, формируя данную серию. Барьер отсутствия выбора Человек живет не только в рациональной, но также и в эмоциональной и интуитивной сферах. Нам очень хотелось убедить выдающегося специалиста по междисциплинарным исследованиям профессора Д.С.Чернавского (известного пионерскими работами в ядерной физике, биофизике и математической экономике) написать воспоминания о своей жизни в науке. Д.С.Чернавский был знаком с Л.Д.Ландау, Е.М.Таммом, Я.Б.Зельдовичем, сидел за одним столом с А.Д.Сахаровым, работал и общался со многими выдающимися исследователями. Ответ его был таков: "Я видел обычных людей, с их слабостями и величием, с их широтой и ограниченностью. И это проявлялось в конкретных деталях, проблемах, эпизодах, часто довольно скучноватых. Но разве это нужно читателю?! Ему нужны шекспировские страсти, что-то вроде: "Герои и злодеи" или "Гении и прохиндеи". А я знал обычных людей, а назови книгу "Ученые среднего, полусреднего и повышенного уровня", то кто же её будет читать?" Научную книгу или учебник можно выбрать из нескольких, остановившись на наиболее удачной. С воспоминаниями иначе. Есть то, что есть. Другие люди об этом не написали. Печататьнадо то, что есть. Тут уместна известная фраза И.В.Сталина: "Других писателей у меня для вас нет". Барьер поляризации оценок Классикой жанра вольно рассказываемых биографий являются "Жизнеописания" Плутарха. Именно нравственные уроки, преподанные выдающимися людьми Античности, по его мысли, должны были дать опору и пример будущим поколениям полководцев, философов, ораторов, государственных деятелей. Перелистывая страницы этой замечательной книги, видишь, насколько многогранно и бережно прорисована каждая историческая личность. Человек сложен и противоречив. Это трудно принять. Не укладывается в голове, как мог великий математик XX века Джон фон Нейман, участвовавший в ядерном проекте, предлагать сбросить атомную бомбу на Токио и Киото. Удивительно, как кумиры шестидесятников, певцы духовности и интеллигентности в 1993 году публично объясняли, что "тупые негодяи уважают только силу" и призывали "признать нелегитимными не только съезд народных депутатов, Верховный Совет, но и все образованные ими органы (в том числе и Конституционный суд)". Но всё можно "упростить", назначив одних гениями, других злодеями, третьих конформистами (детишки в нескольких продвинутых школах очень любили делить своих одноклассников: ты – гений, Петька – талант, Сашка – посредственность). Сдается, что это, характерное для множества воспоминаний, "приближение" слишком грубое. Конечно, можно одних назначить в Джордано Бруно, других в Галилеи, но обычно это оказывается слишком далёким от реальности и неконструктивным. Но, конечно, и такой взгляд имеет право на существование. Классовый барьер Человек принадлежит к конкретной социальной группе. И зачастую считает именно её самой важной, лучшей и главной. Для человека удобно высоко оценивать свою профессию, свой выбор. Но очень важно видеть при этом, что и другие люди с не меньшим правом могут претендовать на приоритетность и главенство (например, некоторые олигархи искренне полагают, что "они всех кормят", а жулики считают, что они, как "санитары леса", "наказывают лохов"). И логические доводы здесь бессильны. Естественно, то же относится и к интеллигенции. "Романтическая интеллигенция – бесценная часть общества. Самоотверженность и бескорыстность действительно необходимы человечеству в трудные периоды его жизни... бескорыстные романтические альтруисты, без сомнения, самые лучшие люди. Беда лишь в том, что "народные массы" руководствуются в повседневной жизни не высокими идеями, а прозаическими эгоистическими потребностями", – пишет С.Э.Шноль. Очевидно, этот "классовый фильтр" – ещё один барьер в восприятии и описании реальности, который читателям приходится принимать во внимание. О национальном факторе и упоминать страшно. Нет ни одной национальности, представители которой не могли бы с фактами в руках доказать, как жестоко они были обойдены и ущемлены и как обласканы были другие. Барьер "мы и они" Конечно, "мы" и "наши" – хорошие, честные, благородные и прогрессивные. А "они" – плохие. "Они", в зависимости от воспоминаний, – это "свирепая фракция", "партийные функционеры", "КГБ", "преступный репрессивный режим сталинского времени", "Академия наук – воплощение партийно-государственного регулирования и подавления свободной мысли". Такой взгляд естественен для атомизированного, капиталистического общества, в котором индивидуализм лежит в основе мировоззрения. И это тоже жизненная позиция – конечно же, во всем виноваты "они". Понятно, что при таком отношении к своему обществу и к своему народу, к своей цивилизации из беды не выбраться. В одном интервью на вопрос о том, каков его счет к советской власти, заставившей немало времени провести в лагерях, Лев Николаевич Гумилёв ответил, что его судьба – заслуга его коллег-ученых, и напомнил французскую пословицу: "Предают только свои". Наверное, он тоже в чем-то прав... Барьер сведения счетов с прошлым У каждой семьи своя история, свои взлеты и трагические страницы. И, конечно, велик соблазн "отомстить прошлому", станцевать на шкуре убитого медведя. Антисоветизм и антикоммунизм сейчас очень популярны во многих воспоминаниях, которые мы видим в редакции. Более того, это позволяет обвинять прошлое во всех смертных грехах и не принимать близко к сердцу то, что творится с Россией, ее бывшими союзными республиками и наукой сейчас. Для ученого наука – смысл и цель жизни. Для общества – инструмент, помогающий защищать, лечить, учить, обустраивать свою реальность, заглядывать в будущее. И когда общество и государство это делают, то возникает потребность в науке. Президент АН СССР академик М.В.Келдыш считал, что будущее советской науки – это дальний космос. Но космос – это огромная отрасль, на которую в советские времена работало более 1500 предприятий, около 1 миллиона человек. И это настоящая наука, которая была создана в СССР, а не писание заявок и получение грантов. Россия более 16 лет не имеет ни одного аппарата в дальнем космосе... Академик Д.А.Варшалович, получивший в 2009 году Государственную премию РФ из рук Д.А.Медведева за успехи в космических исследованиях, сравнил нынешние достижения российских специалистов с игрой дворовой футбольной команды на фоне уровня и успехов творцов советской эпохи. Поэтому слышать от ученых, что возможна великая наука без великой страны, упования на Джорджа Сороса и других меценатов, по меньшей мере странно... Барьер исполненного желания Народная мудрость гласит, что самым тяжелым наказанием за многие желания является их исполнение. И во многих воспоминаниях это чувствуется. 1980-е годы. Перестройка. Среди "прорабов перестройки", её символов – академики Лихачев, Сахаров, Аганбегян, Петраков, Заславская. Ученые и интеллигенция идут во власть. Исполнение желаний шестидесятников о "власти с человеческим лицом". Всё можно читать, критиковать, публиковать. Младшие научные сотрудники и завлабы занимают министерские кабинеты. Вот он, казалось бы, звездный час российской интеллигенции... Тогда не верили тем, кто говорил, что разбитое корыто совсем близко, что войны, кровь, поломанные судьбы не за горами. Что же остаётся? По-черномырдински толковать, что хотели как лучше, а получилось как всегда, сетовать на то, что народ, не приспособленный к перестройке и демократии, попался, или опять валить всё на свирепых большевиков... Барьер масштаба Одно из важнейших эволюционных достижений человека – способность выработать мировоззрение, самому судить о событиях разных масштабов и разной природы. Однако глубина и ясность этих суждений в разных областях у человека различны. В воспоминаниях о науке это проявляется с полной очевидностью. Дело в том, что наука очень разнообразна. Этим словом мы называем и многолетнюю работу одного человека по доказательству теоремы, и научное руководство многотысячным коллективом (вспомним эксперименты в области физики элементарных частиц). Ученые отличаются и по типу деятельности – "геологи", ищущие принципиально новые возможности и зачастую терпящие неудачу, и "ювелиры" (по выражению С.Э.Шноля), занимающиеся огранкой "научных алмазов", месторождения которых были найдены геологами порой несколько десятилетий, а то и веков назад. Воспоминания часто касаются деятельности выдающихся или великих исследователей. Немногие великие могли, как Пуанкаре или Леонардо да Винчи, подробно рассказать о рождении и развитии своей идеи. Поэтому авторам приходится домысливать, додумывать, опираясь на свой опыт и интуицию, которые порой подводят. Наконец, гуманитарные и естественные науки отличаются очень сильно и стилем мышления, и логикой, и самим пониманием, что же такое научный результат. Поэтому от взявшихся за научные мемуары или рассказы требуется большая смелость. Барьер известного ответа Его идеально точно выразил учитель истории в известном и любимом советском фильме "Доживем до понедельника", комментируя ответ ученика: "Этот недопонял, тот недооценил... кажется, в истории орудовала компания двоечников". И со школьных времен известно, что тому, кто знает готовый ответ задачи, товарищи, которые трудятся над этой задачей, часто кажутся простоватыми и недалекими. Это болезнь многих мемуаров, авторы которых точно знают "как надо", не очень представляя, между какими же альтернативами делался выбор. Для многих книг серии "Жизнь замечательных людей" и ряда современных работ о войне это просто беда. Автор, не сумевший получить начальной военной подготовки, с легкостью рассуждает, как надо было командовать фронтом или, на худой конец, армией. Впрочем, об этом барьере прекрасно сказал великий Шота Руставели: "Каждый мнит себя героем, видя бой со стороны". Тем не менее ряду замечательных авторов удается взять и этот барьер. Несмотря на всё это, мы продолжаем издание серии "Наука в СССР: Через тернии к звездам". Мы думаем, что обсуждение проблем прошлого поможет разобраться в происходящем, увидеть причины и пути выхода из кризиса, в котором оказался весь мир, и особенно Россия. И неизбежная полемика, столкновение взглядов здесь только поможет. Ведь самая тяжелая участь для цивилизации и науки – забвение. На физическом факультете МГУ в 1980-х гг. (именно в это время на физфаке учились основатели издательства URSS) была популярна песня "Диалог у новогодней елки" на стихи Юрия Левитанского. Там есть такие строчки: – Вы полагаете, все это будет носиться? – Я полагаю, что все это следует шить..5em – Следует шить, ибо сколько вьюг\'е ни кружить, Недолговечны ее кабала и опала... Эти слова о многом. И о нашей серии тоже. Однако наша главная цель – будущее. Мы надеемся и верим, что Россия встанет с колен. И тогда ей понадобится настоящая наука, а не её имитация. Тогда руководители, инженеры, сами ученые будут озабочены тем, как отстроить новое здание отечественной науки. Нам хочется верить, что авторы, анализирующие уроки прошлого, не останутся сторонними наблюдателями современных событий и найдут время, силы и отвагу, чтобы рассказать об актуальном состоянии науки, о проблемах, не решаемых в настоящее время. Ничтожный объем финансирования, "неэффективное" использование средств, предназначенных для научных исследований и разработок, и, как следствие, "утечка мозгов", выпадение нескольких поколений из научной жизни, разрыв в преемственности исследовательских школ – вот лишь неполный перечень существующих на данное время проблем. И крайне важно вскрывать эти проблемы по горячим следам, предлагать решения в реальном времени, не дожидаясь, когда настоящее станет историей и останется только с горечью сожалеть, как неправильно и несправедливо складывались события. Надеемся, что книги нашей серии помогут осмыслить историю отечественной науки и вдохновят авторов на анализ современного состояния этой прекрасной, могучей, величайшей сферы человеческой деятельности. И если у кого-то из них на полке окажется книга этой серии, если она кому-то поможет избежать былых ошибок и подскажет путь в будущее, то мы будем считать свою задачу выполненной. Предисловие
В конце 1942 года один из стадионов Чикаго вошел навсегда в историю не как место проведения спортивных соревнований, а как территория, на которой был впервые смонтирован и запущен ядерный реактор. На стене единственного из сохранившихся зданий стадиона можно прочесть слова: "Здесь 2 декабря 1942 года человек впервые осуществил самоподдерживающуюся цепную реакцию и этим положил начало овладению освобожденной атомной энергией". Под руководством великого итальянского физика Энрико Ферми на стадионе в кратчайшие сроки было возведено грандиозное сооружение. В секретных документах оно именовалось как "Чикагская металлургическая лаборатория". В действительности эта лаборатория представляла собой первый ядерный реактор. В те годы Советский Союз на всех фронтах вел невероятно трудные боевые действия с фашистской Германией, и только в августе 1945 года, после окончания Великой Отечественной войны, страна смогла реально приступить к созданию ядерного оружия. Сейчас можно лишь удивляться тому, как истощенная и разрушенная войной страна смогла за четыре года совершить беспрецедентный подвиг, создав отечественное атомное оружие. До начала войны фашистская Германия была подготовлена для решения этой задачи гораздо лучше, чем США и тем более чем Советский Союз. Но несмотря на то, что в Германии и во время войны оставались такие выдающиеся физики, как Гейзенберг, Ган, Боте, Герц, Арденне, Риль, хорошо понимавшие проблему и способные создать атомную бомбу, разработчиков атомного оружия в Германии преследовал ряд неудач. Одной из основных неудач атомного проекта Германии было отсутствие в правительстве авторитетного, авторитарного и способного руководителя с огромными полномочиями для решения задач атомного проекта. В Советском Союзе таким руководителем в 1945 году стал Лаврентий Павлович Берия. Желание разобраться в том, как создавалась атомная отрасль в нашей стране, возникло у меня еще в студенческие годы. Летом 1973 года, работая в стройотряде на Чукотке, я впервые услышал положительную оценку деятельности бывшего сталинского наркома Лаврентия Берии. В то лето среди "бойцов" нашего отряда оказался Сергей Соболев, сын академика Сергея Львовича Соболева, старший научный сотрудник Курчатовского центра, который приехал вместе с нами на летние заработки. 70-е годы прошлого столетия. Теперь мне кажется, что это было счастливое время. Мы были молоды, в своей жизни мы уже не сталкивались с проявлениями жестокого сталинского режима, зато в памяти были живы воспоминания о "хрущевской оттепели", впечатления от недавно прочитанных книг. Однако среди людей моего поколения в те годы существовало устойчивое мнение, что в сталинском окружении не было более кровожадного и коварного министра, чем Лаврентий Берия. В то время я также относился к числу тех, кто воспринимал Берию как самое большое исчадие зла среди всех сталинских помощников. Как и большинство граждан Советского Союза, я знал лишь о негативной стороне его деятельности. Из прочитанной рукописи "Преждевременная автобиография", опубликованной Евгением Евтушенко во французском еженедельнике "Экспресс", мне было известно, что юность поэта "пришлась на годы, когда по Москве ездил автомобиль, из которого высматривались юные девочки, которые похищались для любовных утех сталинского сатрапа". А о том, что Сталин и его помощник, "враг народа" Лаврентий Берия уничтожили всех соратников Ленина и многих других честных коммунистов, мне было известно из материалов Двадцатого съезда КПСС. Как-то раз во время обеденного перерыва у нас с Сергеем завязался разговор о Лаврентии Берии. Неожиданно для меня Сергей вполне позитивно отозвался об организаторских способностях и человеческих качествах Берии, ссылаясь на мнение людей, близко его знавших. Сергей считал, что Советскому Союзу крупно не повезло в том, что после Сталина руководителем страны стал не Лаврентий Берия, а Никита Хрущёв, умственные способности которого, по мнению Сергея, были весьма примитивны и ограничены. "Берия – интеллектуал и блестящий организатор, и если бы он не погиб, то Советский Союз смог бы провести политические и экономические реформы в 50-х годах, став по-настоящему великой державой", – сформулировал свое мнение Сергей. Тогда же он рассказал нам версию того, как "на самом деле" происходил арест Берии. Из его рассказа следовало, что Берию арестовали военные под руководством Г.К.Жукова, проезд которых в Кремль вместе с оружием организовали Хрущёв и Булганин. Во время заседания бюро ЦК партии Берию повалили на пол, закатали в ковер и вынесли в другую комнату. Там он и находился в ковровом плену под охраной до тех пор, пока его не смогли скрытно вывезти в штаб Московского гарнизона. Сергей считал, что Берию расстреляли если не буквально сразу, то через несколько дней, и никакого суда и следствия над ним не велось. Информация мне показалась любопытной, и с того времени я стал интересоваться истинной ролью Лаврентия Берии в истории Советского Союза и при создании ядерного оружия. Изучив большое количество материалов, я пришел к идее написания заметок о сталинском наркоме Л.П.Берии и о ведущих советских ученых, принимавших участие в атомном проекте. Этот выбор объясняется тем, что ряд ученых, о которых пойдет речь в этой книге, мне в той или иной степени знакомы. Некоторых из них я наблюдал на семинарах и научных конференциях, поэтому имею представление о сделанных ими работах. Однако основная причина – в том, что впечатления и мысли выдающихся ученых, которые принимали участие в атомном проекте и при разработке авиационной и космической техники, объективно более значимы, чем впечатления политиков. По моему мнению, настоящий ученый не может идти на фальсификацию наблюдений и результатов своей работы. Если сказать кратко, то я полагаю, что информация, полученная от ученых естественно-научных специальностей, более достоверна. С юности я себя относил к сторонникам точки зрения профессора Преображенского из повести М.А.Булгакова "Собачье сердце" и полностью разделяю его мысль, сформулированную в замечательной фразе: "Я – человек факта, человек наблюдения и враг необоснованных гипотез". По этой причине б\'ольшая часть материала для этой книги взята из воспоминаний тех, кто встречался с Берией, а также из документов следствия по делу Берии. Настоящее издание состоит из двух томов. То, что представлено в первом томе – это, по существу, заметки о выдающихся учёных и организаторах науки двадцатого столетия, принимавших участие в советском атомном проекте. В первом томе даны характеристики Б.Л.Ванникова, П.Л.Капицы, И.В.Курчатова, Ю.Б.Харитона, К.И.Щёлкина, Я.Б.Зельдовича, И.Е.Тамма, А.Д.Сахарова, А.П.Александрова, А.Л.Минца и М.Г.Мещерякова. Главная причина выбора именно этих учёных заключается в том, что все они в той или иной степени общались с руководителем Спецкомитета при Совете Министров СССР Лаврентием Павловичем Берией и оставили воспоминания о своём общении с ним и своё мнение о его работе. Создание атомной отрасли в Советском Союзе не могло произойти без постоянного участия и самоотверженной работы одного из самых влиятельных членов правительства. На первом этапе в 1943 и 1944 годах руководство советским атомным проектом было поручено заместителю Председателя совета Министров СССР Вячеславу Михайловичу Молотову. Хорошо известно, что успехов в создании атомного оружия на этом этапе не было, и физики не скрывали своего разочарования ходом работ. Основная идея первого тома – показать читателю роль руководителя Спецкомитета при создании советского атомного оружия, которую выполнял с 1945 по 1953 годы Лаврентий Берия. Материал второго тома выходит за тему атомного проекта, но исторически примыкает к ней. Во втором томе сделана попытка объективно представить личность председателя Спецкомитета Л.П.Берии. Исторический парадокс состоит в том, что в силу секретности работ, проводимых по атомному проекту, большинство наших граждан до настоящего времени искренне убеждены, что начиная с 1937 года вплоть до своего ареста Лаврентий Берия возглавлял государственную безопасность Советского Союза и поэтому является чуть ли единственным человеком, ответственным за многочисленные массовые репрессии в Советском Союзе. Его роль в организации атомной промышленности СССР до настоящего времени в должной степени не отражена в литературе. Однако среди физиков-ядерщиков, с которыми автору посчастливилось общаться и которые принимали участие в атомном проекте, понимание политических процессов, происходящих в пятидесятых годах прошлого столетия, является иным, нежели у большинства населения, и автор поставил себе задачу донести эту точку зрения до заинтересованного читателя. Надеюсь, что представленный материал вызовет интерес у молодых людей, интересующихся историей нашего государства и историей создания атомного оружия в Советском Союзе. Представленные заметки неоднократно обсуждались с моими коллегами по университету и моими учениками. Особую благодарность хотелось бы высказать генерал-майору, профессору Владимиру Семеновичу Бочарову за консультации и предоставление некоторых материалов по атомному проекту, ветеранам атомной промышленности, профессору В.П.Гладкову и доценту Н.С.Погожину, доктору исторических наук, профессору В.А.Македонской за помощь при подготовке рукописи. Об авторе
 Кудряшов Николай Алексеевич Заведующий кафедрой «Прикладная математика» и член наблюдательного совета Национального исследовательского ядерного университета «МИФИ», доктор физико-математических наук, профессор. Заслуженный деятель науки Российской Федерации, лауреат Государственной премии СССР, лауреат премии Правительства Российской Федерации. Автор более 400 научных статей и нескольких книг.
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||