Памяти Пио Барохи (1872–1956), певца баскского народа.
В знак сыновней любви.
Эта книга, написанная на одном дыхании, выходит в 1971 году в третьем издании. Впервые она была опубликована в 1949. Второе издание с добавлением новой главы и многочисленными опечатками вышло в 1957. Автор согласен сегодня не со всем, о чем в ней говорится, и потому намерен предложить читателям лишь простое знакомство с некоторым кругом спорных вопросов. Перечитывая по прошествии времени свои опыты, автор был поражен не столько изменениями, произошедшими в нем с тех пор, когда ему было тридцать – тридцать пять лет (сегодня автору пятьдесят шесть), сколько тем, что многие из приведенных в книге фактов, которые казались неизменными и доступными наблюдению, сегодня могут считаться достоянием истории или археологии. В момент окончания второй мировой войны невозможно было представить, какими для жизни народов будут последующие годы, с 1945 по 1955. Еще труднее было предугадать резкие перемены, произошедшие в десятилетие с 1960 по 1970 годы. Баски испытали их воздействие в такой же, если не в большей, мере, что и любой другой народ Западной Европы. Даже беглое описание того, что происходило на наших глазах и было пережито нами самими – исход из деревни, кризис и неравномерность экономического развития, политическая напряженность и пр., – потребовало бы долговременного исследования. Такое исследование само по себе стало бы великим предприятием. Актуализация библиографии этой книги была бы работой менее затруднительной, но трудоемкой. Поэтому автор надеется, что читатель оценит книгу как свидетельство размышлений в определенную эпоху, со все еще полезным, но уже не исчерпывающим собранием данных, поскольку библиография о басках и их проблемах растет изо дня в день. Другим пожеланием читателю, выполнить которое, быть может, не так легко, – не искать никаких скрытых намеков в этом тексте, написанном очень давно в довольно сухом и безыскусном стиле. Для того, кто чувствует себя дезориентированным, автор считает нужным подчеркнуть, что, во-первых, ему, как и любому другому, близки проблемы родины, и, во-вторых, несмотря на это, он никогда не был активным деятелем какой-либо политической группы или партии, которым мог бы быть обязан своей позицией. Наконец, прежде всего и несмотря ни на что, автор в глубине души либерал. Сегодня это не означает, что он централист или что-то в этом духе (как, вероятно, могло быть в эпоху его дедов). Поэтому автор надеется, что, когда ему случалось говорить о королях Средневековья и предприятиях, осуществленных от их имени, о благородных родах и противоборствующих группировках, а также анализировать те или иные понятия, ему удалось сделать это, не перенося на XII, XIV или XVI векa политические идеи XIX и XX столетий, хотя многие авторы нашего времени полагают, что уже в те далекие времена могло сформироваться то, что составляет политическую сущность края. Я избегаю и того, и другого. Думаю, что сегодня народы Европы в большей степени осознают свое существование, чем в прошедшие эпохи... Это несет в себе, вероятно, и б\'oльшие опасности, поэтому моим единственным желанием было бы то, чтобы эти опасности снова не оказались столь угрожающими, какими они не раз представали в моей жизни и жизни моих современников. Март 1971 г. С каждым днем все больше ощущается необходимость изучения проблем, которые выдвигает связь между человеком как субъектом и миром, в котором он живет, или окружающим миром, в соответствии с методами и идеями более сложными, чем те, которые до недавнего времени использовали многие этнологи и географы в своих научных работах, не говоря уже об имеющих хождение в широкой публике популярных изданиях. Иногда в них господствует узкий географический детерминизм, иногда – экономические теории, истинность которых следовало бы подвергнуть тщательному обсуждению, иногда, наконец, произвольный и расплывчатый идеализм. В любом случае, каузальные связи устанавливаются в таких работах односторонне, в соответствии со специальностью исследователя. Не пускаясь в пространную теоретическую дискуссию, хочу сообщить читателю методологическую точку зрения, представляющуюся мне наиболее надежной, которой я придерживался при написании большей части этой книги о басках. Книга не согласуется с детерминизмом приверженцев доктрины климата и иных связанных с нею учений. Она не подчиняется историцизму с его претензиями на объективность (часто прикрывающими не что иное, как ограниченность мышления) и не связана с какой-либо идеологической спекуляцией – материалистического, идеалистического или иного рода, – часто составляющей основу подобных работ, по крайней мере, в этих широтах. Я начну с некоторых общих психологических наблюдений, чтобы затем связать их с наблюдениями строго этнологического характера, представив принцип моего конкретного исследования, который, как я полагаю, может быть использован для проведения аналогичных исследований на пространстве Пиренейского полуострова. C давних пор обратили на себя внимание большое сходство и столь же большие различия между человеком и животным. В их оценке кроется главная причина давней дискуссии древних и современных философов, психологов и биологов. Механицисты, идеалисты и виталисты упорядочивают эти сходства и различия согласно своей предвзятой философской точке зрения, сообщая им разные значения. Подлинная научная объективность достигается в мире Науки редко и с трудом. Не касаясь сейчас проблем, связанных с происхождением видов животных и человека, и не вступая в дискуссию между сторонниками самостоятельности каждого из них и их оппонентами, отстаивавшими эволюционное единство видов, я напомню несколько полезных принципов исследования образа жизни одушевленных существ в современном мире, которые были выделены Я.фон Икскюлем (в весьма известных, как кажется, в Испании публикациях). Взаимосвязь между любым живым субъектом и "конкретным" миром, который его окружает, фон Икскюль выражает следующим образом. В окружающем его мире субъект выполняет две характерные функции: наблюдение (составляющее мир восприятия) и деятельность (мир действия). Они образуют "функциональный круг", внутри которого находится субъект. В мире восприятия органы, предназначенные для наблюдения, воспринимают сигналы, или значимые символы, объекта с помощью рецепторов. От органов восприятия эти сигналы передаются по краткому нервному пути к органам действия, или активным органам, а от них – к эффекторам субъекта, подтверждающим действие в отношении части объекта – поверхности деятельности. Между этой поверхностью, где происходит действие, и частью объекта, являющейся носителем значимых элементов, находится остальная структура объекта, часто неизвестная субъекту: объект как таковой называется также "контрструктура". Так образуется цепь, состоящая из множества кругов. В видимом мире наблюдается множество типов этой цепи; тем не менее, всего можно в ней выделить четыре важнейших вида биологических "функциональных кругов": 1) круг среды, где находится субъект, чрезвычайно тесно связанный с его внешней конфигурацией; 2) круг добычи субъекта; 3) круг сексуальный, чрезвычайно важный для высших видов животных и менее существенный для низших; 4) круг врагов. Когда один и тот же объект наблюдается различными субъектами, представляя собой поэтому часть двух и более видимых миров, мы можем утверждать, что свойства объекта, служащие для каждого субъекта значимыми элементами, различны. Другими словами, одна и та же вещь превращается в две или более разные вещи. Таким образом, налицо переплетение функций и видимых миров, которые фон Икскюль считает показателями существования некоего всеобщего "плана" Природы в кантианском смысле. Некоторые современные этнографы и этнологи, прежде всего в Германии (в частности, Мюльманн), стали использовать в своей науке эти идеи, разумеется, развив их. Четыре "функциональных круга" австралийца или аборигена Северной Америки представляют иной вид, чем "функциональные круги" европейца, живущего на тех же континентах. Таким образом, ясно, что по сравнению с животными в человеке должно быть нечто особенное, обеспечивающее различия не только внутри одного и того же типа биологических функций, но и внутри самого вида. В самом деле, человек действует в окружающем мире в соответствии с четырьмя вышеперечисленными биологическими "функциональными кругами". Нельзя отрицать исключительного значения среды для человека. Деятельность, которую он осуществляет в поисках, собирании и производстве продуктов питания, точно так же имеет первостепенную важность. Его борьбу за существование, действия нападения и защиты ни в коем случае нельзя оставлять без рассмотрения, как и все, что относится к "сексуальному кругу" у субъектов мужского или у особей женского пола. Почему, все-таки, род человеческий не действует весь единообразно? Очевидно, каждый из этих "функциональных кругов", которые у животных имеют довольно ограниченное число вариаций (по крайней мере, доступных нашему взору), у человека насчитывает множество разнообразных проявлений, как в пространстве, так и во времени. Если описание жизни группы животных какого-либо вида позволяет судить о поведении вида в целом, в случае человека этого не происходит. Чтобы ясно увидеть разницу, нам вполне достаточно примера с европейцами в Австралии или Америке и аборигенами этих континентов, ведущими в одной и той же среде совершенно разный образ жизни. Характерные особенности человеческих "функциональных кругов" достигают чрезвычайного многообразия. Мы никогда не сможем объяснить действия человека, рассматривая "среду" как нечто почти всегда неизменное в своих характеристиках, какими для гребешка, например, являются морское дно и вода, где он обитает. Также не следует утверждать (если имеется в виду нечто большее, чем обычная патология), что враги человека во всех случаях ведут себя одинаково (как реагирует на тот же гребешок морская звезда) и что их добыча всегда одна и та же. Итак, в отношении "содержания", "места" и "времени" жизнь человека гораздо богаче жизни любого животного. Почему? Прежде всего, потому, что он использует свою способность к воображению и другие связанные с ней способности, проявляющиеся, однако, неравномерно в каждой группе людей и каждом индивидууме. Поэтому "круги", которые регулируют его жизнь, не ограничиваются теми, что мы назвали. Есть еще некоторые другие, с "психобиологической" точки зрения обусловленные, на наш взгляд, весьма характерными "доминирующими потребностями" духовного порядка. Позже мы еще о них обязательно скажем. Те и другие, вместо того, чтобы проявляться в одной-единственной форме (как это наблюдается у некоторых видов животных), у людей весьма разнообразны и изменяются в зависимости от коллектива или индивидуума, и это, вероятно, в человеке – самое исключительное. Изменчивую форму деятельности – вот что в конечном счете мы называем "Культурой". Вести речь о человеческих "функциональных кругах" без учета культуры нельзя. Краб, гребешок или любое другое животное всегда реагирует одинаково на сексуальные стимулы или на принадлежащих к другим видам врагов, располагая для этого чудесными, необыкновенно точными средствами, восхищающими биолога, которые оно пускает в ход с большим или меньшим успехом. Человек также обладает ими. Но следует ли представлять человека, использующего эти средства, как простое животное? Хотя некоторые философы и моралисты бросаются фантазировать по поводу "животного" состояния (которое часто путают с состоянием "естественным"), ни один настоящий исследователь не имеет права делать то же. Он должен вести речь только о том, как действует человек в разных социальных структурах в соответствии с определенной Культурой. Того, кто изучает различные общества, занимающие неравное место во времени и, прежде всего, в пространстве, обычно называют этнологом. Он анализирует разнообразные способы, с помощью которых человек стремится удовлетворить свои основные психобиологические потребности. При анализе совокупности такого рода потребностей должны учитываться, кроме уже перечисленных в отношении животных, все глубоко связанные с этими потребностями функции духовного порядка, которые были справедливо названы "универсалиями культуры". Действительно, нет общества, т.е. совокупности индивидуумов, следующих в жизни одной и той же модели, которое не было бы устроено в соответствии с некой культурной схемой, где играют свою роль технология и экономика, общественный строй, образование и политические структуры, религиозные и суеверные представления и практики, искусство и, наконец, речь. Каждая "социальная структура" и каждая культура придают особый оттенок "функциональным циклам": общество часто принуждает индивидуума действовать в определенной ситуации тем или иным образом, ограничивая даже его представление о свободе. Поэтому нельзя говорить о его "приспособлении к среде" прямым образом. Не следует также считать, что самый сильный физически есть всегда самый приспособленный к жизни, или принимать в качестве аксиомы другие, все еще весьма распространенные суждения живших совсем недавно социологов и исследователей разного рода. В любом случае, вышеприведенной схеме фон Икскюля следует придать строгий социологический и этнологический смысл, после чего мы сможем рассматривать: 1) мир восприятия общества, детерминированного во времени и пространстве; 2) мир действия этого общества; 3) общество как субъект; 4) объекты со множеством значимых символов и столь же многочисленными поверхностями действия для данного общества. При таком понимании этнологического исследования "каузальные связи", о которых говорится столь много, будто они легко доступны наблюдению, покажутся неясными тому, кто не владеет чрезвычайно гибкой и сложной методикой исследования. Что скрывается, например, за словом "среда", которое географы используют так, словно она представляет собой нечто неизменное и постоянно "активное"? Какую реальность может "открыть" метод, превращающий один из "функциональных кругов" в ось, вокруг которой должны располагаться остальные, – метод, к которому нас приучили некоторые историки-материалисты? Итак, рассматривая "круг среды", где развивается изучаемый субъект (общество), мы обнаружим, что: [1) "чистой" природной среды, в которой предшествующие общества и культуры не оставили бы следов, не существует; [2) одни и те же природные объекты для каждого общества имели и имеют различное значение; [3) указанное различие значения видоизменяло эти объекты все более и более; [4) последующие общества и культуры по-разному истолковали произошедшие изменения, рассматривая их нередко как нечто "данное от природы". Отсюда возникло очень распространенное и, в сущности, ошибочное представление среды в качестве "субъекта", а не "объекта". С б\'oльшим, до определенной степени, основанием, чем амбиенталисты, поступили современные исследователи, решив, что на земной поверхности следует обозначить своего рода "оболочку", определенную всей человеческой деятельностью прошлого и настоящего, которая могла бы называться "антропосферой". Но оставим сейчас эти общие рассуждения и продолжим разбор других "основных биологических функций": Рассматривая "круг добычи", мы увидим, что: 1) он приобретает различные аспекты во времени и пространстве; 2) различие этих аспектов обусловлено в первую очередь толкованием среды, которое дает общество в соответствии с типом культуры; 3) значимые элементы первого круга обычно подвергаются видоизменениям вследствие деятельности, связанной с "кругом добычи". То же самое происходит с "кругом врагов", и даже "сексуальным кругом", относительно других кругов. Исполнение этих четырех функций приводит человека, и общество в целом, в состояние "тревоги", беспокойства, которое воздействует на все его умственные способности. Кроме того, человека занимают разные серьезные заботы, более или менее явно связанные с этими функциями, которые немало способствуют культурному разнообразию. Представления о смерти, потустороннем мире и т.д., значение которых в жизни животных трудно установить (если они вообще ими обладают), для человека являются настолько важными, что уже сами по себе образуют несколько основных психических "функциональных кругов". Мы могли бы попытаться упорядочить эти круги, допуская существование "всегда основных функций" и "всегда второстепенных функций". Но, похоже, в виде схемы такую классификацию представить трудно, и ее необходимо будет адаптировать к каждому конкретному случаю. В самом деле, есть народы, социальное и экономическое существование которых протекает в кругу обрядов и церемоний официально-государственного характера. Другие придают первостепенное значение религиозным верованиям, возникающим вокруг плодоносности растений или воспроизводства и плодовитости животных и т.п. Как утверждает Р.Бенедикт и другие современные исследователи, посредством изучения совокупности этих действий можно вывести общую "культурную конфигурацию" народа и общества. Опираясь в значительной мере на эти идеи, мы попытаемся провести комплексный анализ жизни конкретного народа – басков, – обладающего, как считается с давних пор, крайне своеобразными чертами. Прежде всего, обсудим вопросы, связанные с первым из четырех перечисленных и кратко описанных больших биологических кругов – кругом среды. Но стоит только начать краткое описание его наиболее заметных сегодня черт, как окажется, что факты, связанные с этим циклом, необходимо представлять в соответствии с двумя разными критериями – синхроническим и диахроническим. Речь идет о том, чтобы тщательно наблюдать и трезво размышлять (без эстетических или эмоциональных отклонений) о наблюдениях, сделанных в обществе. Не следует преувеличивать сходство или делать упор на культурных различиях, которые проявляются в данном обществе относительно других обществ. Это нелегко, и теоретики этнологии в своих усилиях дать общие принципы подобной работы не пришли к полному согласию. Со своей стороны, люди, рассуждающие о региональных, этнических и других особенностях, с большой небрежностью употребляют слова вроде "традиционный", "исконный" и т.д., которые в науке имеют очень относительную ценность, во всяком случае, меньшую, чем другие, реже повторяемые понятия. Когда мы изучаем, как и должны изучать, проблемы "генеалогии" отдельно от проблем "функционирования", тогда и проявляется отчетливее всего важность одних понятий и расплывчатость и незначительность других. К наиболее ценным понятиям отнесем те, которые в целом можно объединить под названием "предполагаемые дифференцирующие агенты". Коротко напомним, что разные школы этнологии, объясняя культурное своеобразие различных географических областей, подчеркивают значение, которое могли иметь для возникновения этого своеобразия физические и психические факторы во времени и пространстве. С давних пор было распространено уже упоминавшееся представление о том, что большинство различий и подобий обусловлено окружающей средой, климатом, природным ландшафтом. Но сегодня этнологи уже многому научены ввиду провала наивных мезологических объяснений перед лицом существования народов, обладающих при сходной среде обитания весьма разной культурой. Среда выступает не столько как основной агент, сколько как рецептор, иногда благоприятный, иногда враждебный, определенных типов культуры или характерных ее черт (способы возделывания земли, орудия труда, жилище и т.д.). Нельзя счесть за находку и те объяснения, что принимают во внимание главным образом "расу" и другие родственные ей понятия с физико-антропологическим смыслом. Индейцы Северной Америки составляют человеческую общность более однородную, чем индейские культуры, довольно разнообразные и различающиеся между собой. Оставалось, таким образом, предположить третье: чисто психические или духовные причины дифференциации. Сказать это – и много, и мало, так как у человеческой души множество аспектов и оттенков. Тем не менее, первые этнологи, которые приняли их в расчет, избрали, как кажется, один и тот же, второстепенный, путь, выделяя в качестве факторов дифференциации прежде всего разум и волю. Согласно их рассуждениям, человек по своей природе существо разумное, мыслящее, ищущее повсюду решения одних и тех же проблем, но в одних случаях из-за отсутствия надежных предварительных знаний он ошибается и совершает нелепые глупости (отсюда проистекает множество мифов и суеверий), в других же, благодаря более точным априорным представлениям, угадывает верный путь к решению. Но приверженцы этого якобы присущего человечеству рационализма не объясняли нам, почему то, что выглядит в целом позитивным техническим достижением, часто отвергается одним обществом, будучи при этом воспринято другим. Умалчивали они и о сосуществовании в любой человеческой группе противоречащих друг другу особенностей духовного, социального или технического характера. Интеллектуалистскому подходу, который стремится представить каждого человека маленьким потенциальным гением, рассудительным и самостоятельным, противостоят психологи, социологи и этнологи, которые с достойной похвалы ясностью мысли подчеркивают огромное влияние на индивидуума и культуры иррациональных, эмоциональных и не связанных с интеллектом факторов. Это научное достижение стало объектом многочисленных, иногда раздутых интерпретаций. Некоторые ученые отмечают влияние, которое оказывает на общество и формы культуры подражание (особый род ментальной контагиозности), лишенное всякого логического основания и отчетливо выраженное двумя взаимопротиворечащими способами: подражание традиционным формам жизни и восприятие новых черт. Для современного евроамериканского человека следование модным веяниям столь же привычно, как и упорное сохранение определенных идей, и борьба между обеими тенденциями дает пищу для ряда любопытных умозаключений. Такие термины, как подражание, диффузия, контагиозность и повторение были подвергнуты анализу уже более полувека тому назад, но для обозначаемых ими явлений так и не были найдены чисто рациональные основания. В тот же период мыслители другого направления утверждали, что большинство культурных особенностей различных обществ определяется, в первую очередь, исходящей от этих особенностей силой принуждения, также не рационального и уж тем более не индивидуального происхождения. В результате отрицалась возможность изучения отдельно взятых элементов культур, и рекомендовалось рассматривать эти элементы в целом, с учетом их взаимозависимости. Авторы, согласные с представителями этой последней, социологической школы, пришли к тому, что стали защищать коренное различие между примитивным, "дологичным" человеком и человеком цивилизованным, "логичным" по своей сути. В действительности такого различия не существует: это не более чем продукт анализа множества примеров так называемых "дологизмов", извлеченных из трудов о примитивных народах. При этом и слова не говорится о "дологизмах", которые можно было бы обнаружить, изучая наши так называемые "цивилизованные" общества. Как бы то ни было, этот подход ясно показал заметное отсутствие логики во многих человеческих "функциях". Среда, раса, рационализм или иррационализм не могут выступать единственным показателем при объяснении культурных различий. Безусловно, их следует изучать; возможно, в порядке, обратном тому, в котором они только что были изложены. Но если мы поставим на первое место иррациональные элементы, то каким образом сможем наблюдать их функционирование в полную силу? С давних пор в этнологии для наблюдения и описания применялось два метода. Один мы можем определить как "атомистский" по своей сути, другой как "тотальный". В соответствии с первым методом каждый "культурный элемент" наделяется самостоятельным значением и изучается отдельно, при этом проводится синхронический и диахронический анализ его диффузии в весьма обширных и разнородных областях. Согласно второму методу изучается культура, общество в целом, выявляются связи между их компонентами, без особенного выделения или предпочтения какого-либо из них. При написании монографий о народах (в первую очередь, когда дело касается Европы) часто применяют весьма соблазнительный каталогизаторский и "атомистский" по сути принцип. Нам, однако, следует отвергнуть его, как в большинстве случаев неточный и ненаучный, и не доверять авторам популярных работ, которые еще рекомендуют его использовать. Общество – это то, что нужно стремиться рассматривать в его полноте, а не разделять предварительно на независимые части более или менее произвольной и схематической формы. Я не призываю здесь к крайнему феноменализму, но сегодня автор, исповедующий его, покажется интереснее, чем тот, кто следует рутине сухого, безыскусного и устарелого словесного реализма. Возвращаясь к нашему конкретному случаю, отмечу, что в данной книге я стремился изучать культуру баскского народа как совокупность современных фактов с довольно четко определенными границами, сохраняющих между собой, однако, тесную связь, даже если каждый из них вне области наших интересов выражен иначе во времени и пространстве. Вместе с тем, моя позиция несколько шире, поскольку для уяснения ряда проблем, интересующих всех, кто занимается этим народом, я вынужден был обращаться к элементам культуры, либо выраженным в настоящее время не столь ярко, как в прошлом, либо уже потерявшим почти всякое значение в жизни. Если, следуя критерию синхронии наиболее ярких особенностей баскской культуры, я предложил бы читателю одно лишь их описание, то вероятно, со своей стороны, он захотел бы найти их причину, прибегая к отдельным мезологическим, расовым, рациональным и эмоциональным аргументам, какие могут прийти в голову человеку, не имеющему никакого понятия об истории края. Другими словами, промежутку между "естественным" и "современным состоянием" края он дал бы исключительно концептуальное толкование. Я же, наоборот, пытаюсь показать полноту баскской истории со всех перечисленных точек зрения и ее значение как основы современного своеобразия баскского народа. Исходя из этого, изложение данных я ставлю в зависимость от понятия об основных психобиологических реалиях и от указанных выше "универсалий". Это отчасти искусственно, но вызвано очевидной причиной. В то время как при наблюдении современной жизни можно отчетливо увидеть значение, которое общество придает своим различным функциям, все наши представления об обществах и культурах прошлого являются продуктом реконструкции, которая, если не выполнена с большой осторожностью, может показаться несколько рискованной. Однако вышеупомянутые основные потребности присущи каждому обществу, и я полагаю, что существуют модели, которые лежат в основе большинства культур и которые годятся пусть для упрощенного, но довольно точного изучения всей Земли. Их использование полезно в тех случаях, когда непосредственное наблюдение действительности во всех ее измерениях нам недоступно. Наконец, я считаю, что те, у кого хватит терпения следовать за мной до конца, смогут судить, до какой степени верна постановка многих из тех вопросов, которые обычно задают себе люди о "происхождении" баскского народа, о его обычаях и языке. Как говорил один английский философ и историк, возможность угадать или ошибиться при ответе весьма часто зависит от качества самого вопроса. То есть бывают вопросы, скрывающие подспудные изъяны или достоинства. А вопросы о "происхождении", как показывает множество случаев, содержат в себе неосуществимость единственно простого и ясного объяснения, какого обычно ждут, а иногда и полную невозможность ответа. |
2023. 720 с. Твердый переплет. 16.9 EUR
Книга «Зияющие высоты» – первый, главный, социологический роман, созданный интеллектуальной легендой нашего времени – Александром Александровичем Зиновьевым (1922-2006), единственным российским лауреатом Премии Алексиса де Токвиля, членом многочисленных международных академий, автором десятков логических... (Подробнее) URSS. 2023. 272 с. Мягкая обложка. 15.9 EUR
Настоящая книга посвящена рассмотрению базовых понятий и техник психологического консультирования. В ней детально представлены структура процесса консультирования, описаны основные его этапы, содержание деятельности психолога и приемы, которые могут быть использованы на каждом из них. В книге... (Подробнее) URSS. 2024. 704 с. Твердый переплет. 26.9 EUR
В новой книге профессора В.Н.Лексина подведены итоги многолетних исследований одной из фундаментальных проблем бытия — дихотомии естественной неминуемости и широчайшего присутствия смерти в пространстве жизни и инстинктивного неприятия всего связанного со смертью в обыденном сознании. Впервые... (Подробнее) 2023. 696 с. Твердый переплет в суперобложке. 119.9 EUR
Опираясь на новейшие исследования, историк Кристофер Кларк предлагает свежий взгляд на Первую мировую войну, сосредотачивая внимание не на полях сражений и кровопролитии, а на сложных событиях и отношениях, которые привели группу благонамеренных лидеров к жестокому конфликту. Кларк прослеживает... (Подробнее) URSS. 2024. 800 с. Мягкая обложка. 37.9 EUR
ВЕРСАЛЬ: ЖЕЛАННЫЙ МИР ИЛИ ПЛАН БУДУЩЕЙ ВОЙНЫ?. 224 стр. (ТВЁРДЫЙ ПЕРЕПЛЁТ) 11 ноября 1918 года в старом вагоне неподалеку от Компьеня было подписано перемирие, которое означало окончание Первой мировой войны. Через полгода, 28 июня 1919 года, был подписан Версальский договор — вердикт, возлагавший... (Подробнее) URSS. 2024. 344 с. Мягкая обложка. 18.9 EUR
Мы очень часто сталкиваемся с чудом самоорганизации. Оно воспринимается как само собой разумеющееся, не требующее внимания, радости и удивления. Из случайно брошенного замечания на семинаре странным образом возникает новая задача. Размышления над ней вовлекают коллег, появляются новые идеи, надежды,... (Подробнее) URSS. 2024. 576 с. Мягкая обложка. 23.9 EUR
Эта книга — самоучитель по военной стратегии. Прочитав её, вы получите представление о принципах военной стратегии и сможете применять их на практике — в стратегических компьютерных играх и реальном мире. Книга состоит из пяти частей. Первая вводит читателя в мир игр: что в играх... (Подробнее) URSS. 2024. 248 с. Мягкая обложка. 14.9 EUR
В книге изложены вопросы новой области современной медицины — «Anti-Ageing Medicine» (Медицина антистарения, или Антивозрастная медицина), которая совмещает глубокие фундаментальные исследования в биомедицине и широкие профилактические возможности практической медицины, а также современные общеоздоровительные... (Подробнее) URSS. 2024. 240 с. Твердый переплет. 23.9 EUR
Предлагаемая вниманию читателей книга, написанная крупным биологом и государственным деятелем Н.Н.Воронцовым, посвящена жизни и творчеству выдающегося ученого-математика, обогатившего советскую науку в области теории множеств, кибернетики и программирования — Алексея Андреевича Ляпунова. Книга написана... (Подробнее) 2023. 416 с. Твердый переплет. 19.9 EUR
Вам кажется, что экономика — это очень скучно? Тогда мы идем к вам! Вам даже не понадобится «стоп-слово», чтобы разобраться в заумных формулах — их в книге нет! Все проще, чем кажется. Автор подаст вам экономику под таким дерзким соусом, что вы проглотите ее не жуя! Вы получите необходимые... (Подробнее) |