|
Оглавление
Введение
К настоящему времени международное научное сообщество не имеет консенсуса относительно решения проблем генезиса и интерпретации учения гностицизма, а также не пришло к единому мнению о роли и месте гностического мировоззрения в мировой культуре. Разброс мнений и оценок, которые были высказаны как авторитетными исследователями, так и популяризаторами традиции гнозиса, чрезвычайно велик. С одной стороны, гностицизм представляется учеными как религиозно-философская, мистическая и магическая традиция синкретического характера, которая получила широкое распространение во времена Поздней Античности (II–IV вв.) и оформилась в конкретные секты и школы в ходе интенсивной полемики с христианской церковью. В IV веке, в результате утверждения ортодоксального христианства как государственной религии Римской Империи, гностические школы были запрещены, оригинальная литература уничтожена как языческая и еретическая, а затем практически полностью забыта. С другой стороны, представляется возможным проследить влияние некоторых идей и концепций гностицизма на мистические и эзотерические учения Средневековья и Нового Времени, европейскую магию и алхимию, ереси катаров и богомилов, движение трубадуров и орден тамплиеров, розенкрейцерство и масонство. Ряд современных эзотерических обществ, таких как Гностическая Апостолическая Вселенская Церковь (Eglise Catholique Gnostique), Международная Школа Золотого Розенкрейца (Lectorium Rosicrucianum) или Орден Восточных Тамплиеров (Ordo Templi Orientis) напрямую возводят истоки своих учений к гностическим сектам. Немецкий ученый Ганс Йонас (1903–1993 гг.) был одним из первых, кто выдвинул гипотезу о существовании самобытной гностической религии, которая вовсе не сводится к статусу христианской или иудейской ереси. В книге "Гностическая религия" он анализирует мировоззрение античных гностиков на материале оригинальных текстов. Г.Йонас рассматривает гнозис как одно из возможных проявлений мистицизма, расширяя тем самым границы конкретно-исторического явления до масштабов вневременного феномена. Согласно реконструкции Г.Йонаса переживание гнозиса начинается со слушания "зова иного", который пробуждает человека от опьянения сном феноменального мира. Гностик переживает глубокую отчужденность от мироздания и его творца (архонта, демиурга). Осознание своей заброшенности служит мостом, по которому сквозь отвлекающий "шум мира", гностик получает истинное имя. Субъект трансформируется из обреченной на страдания души в бессмертный дух, достигает единства с высшей реальностью, которая сама по себе является истинным субъектом в данной ситуации и, строго говоря, никогда не становится объектом. Пробуждение подлинной самости от суеты мирского, слушание и отклик на зов трансцендентального иного представляют собой основы практики гнозиса. Мироощущение, родственное гностическому, можно увидеть в художественном творчестве ряда поэтов и писателей, таких как Уильям Блейк, Герман Гессе, Джеймс Джойс, Уильям Йейтс, Франц Кафка, Густав Майринк, Томас Манн, Роберт Музиль, Марсель Пруст и Райнер Рильке. В 1945 году в египетской пустыне близ Наг-Хаммади были обнаружены тринадцать кодексов оригинальных гностических текстов, перевод и анализ которых дал новый импульс к исследованию проблематики гностицизма. Российский коптолог М.К.Трофимова в статье "Проблема гнозиса в свете коптских рукописей первых веков нашей эры" описывает причины, по которым данная тематика приобрела особую актуальность в середине ХХ столетия. Поколение ученых и философов, переживших первую мировую войну и прошедших через ужасы второй, увидели в проблеме гнозиса ключевой для религиозного сознания вопрос теодицеи. М.К.Трофимова пишет про атмосферу "вывихнутого ХХ века", которая существенным образом повлияла на формирование научных представлений о гностицизме. Гностик оценивает окружающий мир как сотворенный чуждым и враждебным богом, он живет в царстве сомнений и разочарований, пока не получит спасительное откровение и не увидит свой путь освобождения. Настроение глубокой неудовлетворенности реальной жизнью и ощущение потерянности человека в мире страдания и насилия напоминали ученым их собственные экзистенциальные поиски. Так, глубокие симпатии и интерес к проблематике гностической мысли испытывал Карл Густав Юнг (1875–1961 гг.), который написал подложные "Семь наставлений мертвым" от имени "Василида из Александрии, города, где Восток соприкасается с Западом". Эдвард Конзе (1904–1979 гг.), известный буддолог и переводчик, расширяет границы гностического опыта, проводя параллели с философией и мифологией буддизма Махаяны, а свою предсмертную автобиографию называет "Мемуары современного гностика". Переживание гнозиса можно рассмотреть как оригинальный религиозный феномен, который проявляется в весьма разнообразных и исторически несвязанных друг с другом традициях. Гностик ощущает себя мертвецом, который обречен на безнадежные скитания в абсурдном мире страдания. Человек остро и болезненно переживает свою ущербность и неполноту, воспринимает мир как сон, мрачное наваждение, ад и неистово ищет пробуждающий и животворящий Дух. В конечном счете, гностик переживает нисхождение Спасителя и обретает подлинную реальность, которая трансцендентна материальному миру, но имманентна душе подвижника. Гностическое учение о падении и воскресении души тесным образом связано с фигурой Софии – божественной Премудрости. Идея "вечной женственности" принимает в гностицизме разные формы: от падшей мудрости, которая творит мир разлагающейся материи, до девственной Матери и Иисуса Христа. Софиология является важнейшей составляющей русской философской мысли конца XIX – начала ХХ века, хотя содержательно она напрямую не наследует воззрений гностических школ. Некоторые современные исследователи весьма критично относятся к расширению границ гностической религиозности за пределы античности, справедливо замечая, что в таком случае понятие гнозис "может обозначить все, но не будет значить, в конечном счете, ничего". По этой причине они предлагают вовсе исключить понятия "гнозис" и "гностицизм" из научного оборота. В этом плане весьма актуальной задачей является рассмотрение феномена гнозиса в непосредственной связи с его конкретно-историческим базисом в лице сектантских движений поздней Античности для целей адекватной реконструкции гностического учения и оценки его влияния на последующее развитие человеческой мысли. Об авторе
 Оренбург Михаил Юльевич Кандидат философских наук, научный сотрудник философского факультета МГУ имени М. В. Ломоносова. Закончил с отличием философский факультет МГУ и аспирантуру по специальности «Философия религии и религиоведение». Специализируется на сравнительном религиоведении и философской компаративистике, изучении современных религиозных процессов.
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
